***
Стояла тихая ночь. Рябые лошадки бесшумно ступали по лесному настилу — заслуга Радея, — продираясь сквозь густые кусты белоснежного чубушника и разросшегося лопуха. На вид старые повозки тоже ни скрипом, ни стуком не выдавали тайных путников. Яркий, как только что начищенное дно кастрюли, месяц подсвечивал путь сквозь буковую крону. Торопиться не было смысла: если враг и обнаружит их, то известно о нем будет раньше — деревья подскажут. Рядом с Миром скользнула рыжеволосая макушка. —Только каштан увидишь, сворачивай на восток. К утру будем на Пресных Невах, — шепнула аука и снова скрылась в кустах. Каменистая горная почва скоро должна была смениться мягким грунтом, впереди путников ждали русалочьи угодья. «Дохлые рыбы», как их называла за глаза Марвуша, не рискнули полностью переселяться в людские города, и обосновались на местных водоемах, устроив что-то типа поселка. Правда, допустить развития обособленной группы нечисти посадники не могли, поэтому к ним была приставлена стража из рода людского, а так же управляющий, в чьи обязанности входило сдавать отчеты по жизни «в поселке особого типа». Заставить же русалок переселиться в города, не представлялось возможным — водные создания не могли обойтись без источника более суток. Разве что водяницы, недолюбливавшие своих младших сестер, обосновались на канале, протекавшем, через Ладный, по обе его стороны. У каждой был выход к воде, проведенный под домом. Поэтому-то водяницы свысока смотрели на менее приспособленных сестриц. Внезапно Рад поднял руку, призывая остальных остановиться. Острые листья падуба задрожали, перед Надеей выскочил Яр, чертыхнувшись на плющ, зацепившийся за него по пути. — Смотрите! — парень был взволнован, а в его руках лежала серая тушка зайчишки. Надея сначала было скептически воззрилась на волкулака, готовая отпустить подколку в его сторону, мол, не сдержался и придушил грызуна, но в следующий миг ее глаза расширились от ужаса. — Мир! — воскликнула девушка. Но водный, нахмурившись, лишь спросил: — Как близко? — В полутора верстах от нас, — проговорил Яр, будто от каждого его слова враг был на шаг ближе к ним. — Значит, разведчик был не один, и им удалось узнать, куда мы пойдем. Надо сменить курс... — начала было Надея. — Нет. Продолжаем идти в том же направлении. Радей, ты же сможешь сбить их со следа? Леший утвердительно кивнул головой и, подведя коня к ближайшему дереву, коснулся его кончиками пальцев. Глаза полыхнули зеленым — он обратился к лесу. — Что там у вас произошло? — крикнул Влас, недоумевая от внезапной остановки. Яр повернулся к нему, держа зайца за шкирку, — на мертвой тушке расплывалось темное пятно от скверны.Глава 5
12 января 2018 г. в 14:56
Этим же вечером лагерь оживленно собирал пожитки: тюки с вещами прятали в закрытые темной тканью повозки, палатки складывали и тоже сгружали вместе. Солнце будто поддерживало отряд, бросая последние лучи на полянку, постепенно принимавшую первоначальный облик.
У Варны было особое задание, которое ей дали до конца похода: она следила за Дамиром. Как поделилась Надея, в последнее время он много плакал, поэтому им трудно было передвигаться и пришлось на время остановиться за городом в надежде, что враг не успеет их найти. Теперь их путь лежал к королевскому дворцу: там малыш точно будет под защитой.
В свою очередь, к ней приставили Яна, как сказал Мир: «Помогать тебе будет, мало ли что». Хотя, по мнению Варны, это «мало ли что» относилось явно к ней. Из любопытства рядом постоянно крутился Ярим, от чего Рад даже прикрикнул на него пару раз.
— Так зачем государь наш Болеслав нанял столько людей ради одного ребенка? — обратилась Варна к Яну, не отвлекаясь от тряски деревянной погремушкой перед довольным малышом.
— Прости, но мне нельзя говорить тебе об этом. — Парень извиняющеся улыбнулся.
— Просто есть... враги, от которых мы должны его защитить.
— Те самые, что напали на меня?
Ян утвердительно кивнул.
— Они действительно очень опасны, — продолжил он. — Тебе стоит быть осторожной, и порой не верить даже собственным глазам.
Варна не успела спросить, что же он имел ввиду, как внезапно услышала глухой стук рядом с палаткой и возмущенный вскрик.
— Мир, больно же!
— Я предупреждал тебя не вертеться здесь. Ты подготовил лошадей?
Тихонько прыснув в кулак, она продолжила наблюдать за разыгравшейся сценой, с легкостью узнав громоподобный голос водного.
— Ты же знаешь, они меня боятся, пусть Рад этим занимается, — пробурчал Ярим, поглаживая горящий от затрещины затылок.
— А я говорю тебе, — с нажимом на последнее слово проговорил Мир. Парень еще что-то поворчал в ответ, удаляясь от палатки. Варна снова издала короткий смешок, тут же прикрыв рот ладонью и смущенно посмотрев на «надзирателя». Но Ян не собирался делать ей замечание и только лукаво подмигнул.
Ткань палатки разверзлась, и в проеме показался Мир.
— Варна, Ян, загружаем последнюю повозку.
Варна покрепче обхватила Дамира и осторожно поднялась с настила. Ян тут же подбежал к ней на случай, если вдруг понадобилась бы помощь.
— Он всегда такой? — она указала кивком головы на выход.
— Кто? Мир?
— Да нет, тот парень с черными волосами, шумный такой.
— А-а! — рассмеялся Ян. — Его зовут Ярим, наш волчок. Вот и кружится постоянно.
— Волчок?.. — непонимающе переспросила Варна, но парень уже не слышал ее, выйдя из палатки. Она последовала за ним.
Лагерь преобразился. Теперь на месте палаток остались следы примятой травы, которую низкорослая женщина с рыжими волосами зачем-то поглаживала. В своей зелено-коричневой многоярусной одежде она будто сливалась с лесом позади нее. Трудно было вот так с ходу разобрать, что на ней одето: на первый взгляд каждая складочка ткани перетекала в другой предмет одежды, бесконечные ремешки держали то ли весь наряд, то ли многочисленные мешочки-узелки и амулеты. Если бы Варна встретила ее в самой чаще ночью, то наверняка бы приняла за домашний огонек из-за яркой макушки.
От костра осталось лишь темное пятно, напомнившее Варне о погребальном костре на заднем дворе ее дома. Сердце пропустило удар, а холодные неприятные мурашки пробежали по спине и рукам, но она тут же пришла в себя. На ее руках спокойно лежал Дамир, улыбаясь ей своими чудесными глазками. Девочка чувствовала от него приятное тепло, от которого все горькие мысли улетучивались.
Наконец, все сборы были закончены. Обе телеги были готовы к отправке. Варне велели укрыться в одной из них вместе со Славой — кормилицей, возничим у них был Влас, как представили его девочке. Это был крепкий мужчина с коротко стриженными каштановыми волосами. За спиной у него висели лук и колчан со стрелами, которые он не снял, даже взявшись за поводья. Рядом с ним сидел Ян, внимательно следя за кустами и деревьями, через которые и проходил путь.
Второй повозкой управлял Храбр, крепкий мужчина с густыми русыми волосами, завивавшимися над ушами игривыми колечками, что совсем не вязалось с его такими же густыми, но вечно сдвинутыми бровями. На поясе у него висел широкий двуручный меч, заставлявший одним своим видом говорить с его хозяином лишь в уважительном тоне.
На трех лошадях разместились Мир, Радей и Надея. Ярим предпочел сопровождать рыжеволосую Марвушу, оба первыми скрылись в лесу, на который уже надвигалась ночь. Варна оглянулась в последний раз посмотреть на лагерь — теперь о нем ничего не напоминало, трава ровнехонько качалась под легким ветерком, и даже место от костра больше не темнело, а поросло свежей травкой. Варна только удивилась про себя, скрывшись обратно за сукном.
За столь краткое знакомство с отрядом у нее уже скопился приличный список вопросов. Сложно было с чего-то начать, да и непонятно: можно ли задавать такие вопросы? Уместно ли? А вдруг они разозлятся и кинут ее посреди леса. Возможно, лучшим выходом было бы сидеть да помалкивать и присматривать за Дамиром. Но, впервые столкнувшись со столь необычными вещами, о которых она лишь читала в книгах, трудно было удержаться. Может, если попросить очень вежливо, то ее и не погонят?
— Извините, Слава, — осторожно обратилась она к женщине, путешествовавшей рядом с ней. Та, собравшись, было, подремать, приоткрыла глаза и посмотрела на девочку.
— А почему Марва и Ярим не едут на лошадях?
— Марвуша наша проводница, — тихим и спокойным, как ровная гладь воды, голосом ответила Слава. — А Ярим, — Варне показалось, что женщина едва уловимо хмыкнула, — он просто не ладит с лошадьми...
Тонкие губы спутницы сложились в мелкую улыбку.
— А как они успеют за нами?
Слава с удивлением посмотрела на Варну, не веря своим ушам, что та задала такой глупый вопрос.
— Потому что Марвуша аука, конечно.
Варна от удивления разинула рот.
Она слышала от родителей, что есть и другие существа, помимо людей, но сама ни одного не видела. Да и в то, что есть кто-то с силами, как у почитаемых божеств, верилось с трудом.
Мира рассказывала Варне, что некоторая нечисть приспособилась к человеческому миру и даже стала внешне походить на человека. У них были необычные способности, которые по Новому Закону было запрещено использовать против людей и других рас, кроме исключительных случаев военного положения или Дополнительного Указа.
Когда Варне исполнилось восемь, отец привез из города толстую книжку с картинками. То была история их государства Аквима в форме сказки для детей. Она вспомнила поворотный момент в противостоянии людей и нечисти.
Случилось это более двухсот лет назад от настоящего времени. Долго тянулась жестокая война между родом людским и силой нечистою. Пропадали дети малые, топли в реках да озерах женщины и старики, гибли в лесах случайные путники. Процветали в народе грехи тяжкие, избавители от злых сил стали на руку не чисты, на злато позарились и не хотели уж долг свой исполнять. Все больше люди разрушали матушку-природу, посягая на жизни ее обитателей.
Решил правитель Аквима покончить с войной беспощадной, да примирить существ земных. «Под одним небом родилися! Да одним воздухом дышим! Так кто же мы, как не братья кровные!» — воскликнул тогда Хранимый богами царь Мирослав.
Издал указ Мирослав Мудрый, по которому велено было прекратить всякие гонения на волшебный народец и жить с ними в мире одном, да почитать, как братьев названных. Всякая нечисть были равными гражданами своего государства и располагались на территории законных земель в любом удобном им месте, как и граждане человеческие.
Конечно, нашлись противники этого Указа, но посадники, ведомые волей царя Мирослава, быстро пресекли злые умыслы в своих городах, и если и остались недовольные, то не смели они выказывать этого. И зажил волшебный народец и всяка сила нечиста наравне с людьми строил рядом дома, ел из той же посуды и носил те же одежды. Привыкли люди к такому соседству и приняли они закон как должное. Прекратили пропадать люди в лесах, да топнуть в озерах, стали низшие жители помогать роду людскому.
В том же Указе строго настрого запрещалось роду человеческому иметь какие-либо отношения семейные с существом другого рода. Иначе, молвил Указ, могла случиться беда непоправимая от таких связей. Ослушавшихся ждала кара разгневанных богов, и пропадали они и дитя их — плод запретного отношения. Потому жили народы бок о бок, как соседи, соблюдая святой наказ царя Мирослава.
— Слава, простите. А есть с вами кто-то еще... из других народцев? — опасливо спросила Варна, боясь, что сама женщина окажется какой-нибудь водяницей — уж больно похожа была, судя по описаниям в книжке — вытянутое лицо, прямые светлые волосы, бледная, даже сероватая кожа.
Женщина снова вяло посмотрела на Варну, словно раздумывая, зачем девочка расспрашивает ее о таких очевидных вещах. Но, не предвидя ничего дурного в вопросе, ответила:
— Ярим, как ты поняла, не человек. Он волкулак, может учуять врага, на большом расстоянии. Животные в свою очередь его чуют, нам на руку — не нападают, боятся. Вообще, — Слава понизила и так тихий голос до шепота, — он тут самый сильный, физически. Да и умный парень в целом. Больно эмоциональный только, но остальные его шибко не дразнят, мало ли что, а ну-ка, разозлится.
Варна только кивала, широко распахнув глаза от удивления: подумать только — настоящий волкулак и рядом ходит! От этой мысли даже пробежали мурашки по спине: в книге был изображен человек, покрытый шерстью, с длинными когтями, и с волчьей пастью вместо лица. Вид у него был устрашающ и точно не внушал желания жить по соседству с таким существом. Однако Ярим выглядел совершенно иначе и даже — Варна слегка покраснела, заметив у себя подобную мысль — был ей симпатичен. Хотя не так уж много она и повидала-то ребят. А единственный мальчишка, с которым она заговорила, оказался противным сыном булочницы.
А Слава продолжала.
— Радей у нас — леший. Он, конечно, воином заделался в дружину, как только Разрешительный Указ издали, но лесом ведать может. Не знаю как, но с деревьями поговорит, с цветами, с родничком — те ему все расскажут. Животных он тоже предупреждает, если где бой случится или разошедшийся Ярим бедокурить начнет. Силы в нем немеренно, видала лук? Такой не всякий человек поднять может, мой Влас и то с трудом удерживал в руках...
— Неужто Надея русалка?! — воскликнула Варна, не удержавшись. Спящий на ее коленях Дамир заворочался, и она притихла. Малыш снова мерно засопел.
— Нет, остальные все люди. Обычно нечисти нельзя служить в дружине. Лишь пару лет, как наш Святейший Болеслав издал Разрешительный Указ, продолжая дело Великого предка, что некоторые виды народцев могут служить в царской дружине. Правда, отбор тоже нелегкий, всех набирать не будут: на двадцать человек всего одного нечистого допускают. Да неужто ты ничего не знаешь об этом? Возможно, конечно, до деревень еще не дошел указ...— Слава прервалась и внимательно посмотрела на девочку. Варна сжалась под пристальным взглядом, испугавшись, что из-за незнания ее могут осмеять или даже прогнать, и отрицательно помотала головой.
— Простите... Я никогда не покидала дом, и не знала других людей. А неч.. таких, как Радей или Ярим точно не встречала.
— Как же так? — Недоуменно покачала головой женщина. — Ты на Свободных Землях жила что ли?
Варна вдруг устыдилась того, что за пятнадцать лет почти все время она провела дома, не считая вылазок в лес.
— Мы жили с другой стороны леса от Нижних Борок... Я все время провела там, — неловко ответила она.
Раньше ее это не смущало. Мира все время учила дочь, как вести хозяйство, как правильно ухаживать за огородом, как хранить запасы. Кроме того, Варна понемногу училась грамоте, писанию и счету. А желания с кем-то общаться или заводить новые знакомства — у нее попросту не возникало, потому как она считала нормальным свою жизнь в маленьком дворике. Если ей становилось одиноко, она бегала в лес и, выслеживая птиц и зверей, зарисовывала их графитом на бумаге, которую отец иногда, балуя дочь, привозил из города.
Слава не стала донимать девочку расспросами, в конце концов, у каждого из них была своя тайна. А утомленная однообразной дорогой по ямам да выбоинам Варна прилегла головой на свернутые в толстые трубки одеяла, упершись ногами о тюки напротив — чтобы малыш не свалился, если она нечаянно заснет. Опустив веки, Варна не заметила, что Дамир проснулся и внимательно посмотрел на свою сиделку охровыми, почти золотистыми, глазами. Покрепче вцепившись маленькими пальчиками в руку девочки, он заглушил все ее неприятные воспоминания, разгоняя сумрак на сердце. На душе было спокойно и тепло, будто она снова вернулась домой.