31 день

- Эдвард! – чей-то знакомый голос эхом доносился до меня сквозь плотную завесу темноты, выкрикивал мое имя, звал меня. Я был точно уверен, что хорошо знал этот голос, но только память отказывалась продуктивно работать. - Эдвард…, - кто-то усердно тряс меня за плечи. - Эдвард, да проснись же ты! Что сделать? Проснуться? Я же знал, что не сплю, пусть как сильно бы мне того не хотелось, но я не спал. Я был в палате Беллы, обнимал ее тело, я и все еще там... Но куда же все исчезло? Я резко распахнул глаза, и темнота вокруг меня постепенно рассеивалась, в глаза ударил очень яркий свет, поэтому на время пришлось зажмуриться. Судя по звукам и запахам, я все еще находился в больнице. Я лежал где-то, кажется, это был мягкий диван, похожий на тот, что в приемном покое, без единого соображения о том, как вернулся туда, и сколько времени прошло с тех пор, как Белла... Стоило мне зацепить в душе воспоминания о последних нескольких часах, в груди неприятно закололо. Размытые осколки того, что было воспоминаниями, которые теперь больше походили на какую-то галлюцинацию или просто на дурацкий сон, порождали очень реальные и очень болезненные ощущения. Дышать было трудно почти физически. - Эдвард, что с тобой? – снова звучал тот встревоженный голос, и наконец, мне удалось узнать его – он принадлежал моему отцу. Я попытался приоткрыть глаза. Яркий свет больше не причинял таких неприятных ощущений, как поначалу, я постепенно привыкал к нему, но должно было пройти некоторое время, прежде чем я смог окончательно освоиться в этом мире. И когда я стал более-менее четко осознавать окружающую действительность, когда я окончательно ощутил себя частью этого мира, вопросы посыпались из меня градом. - Что происходит? Почему я здесь? – я живо подскочил на диване, но отец осадил меня, его сильная рука легла на плечо, заставляя меня обратно сесть. - Ты хорошо себя чувствуешь, Эдвард? - Хорошо ли я чувствую себя? – я не верил в то, что слышал, я отказывался верить в то, что он не понимал, как я чувствую себя после всего. – Я что, схожу с ума или ты в самом деле ничего не понимаешь? - Если честно, Эдвард, то нет, - его глаза были честны. - А Белла? Она же… я должен быть с ней прямо сейчас... Что я делаю здесь? – я метался, почти как безумец. Версия с моим сумасшествием казалась мне теперь самым подходящим вариантом. - Кажется, я все понял, - выдохнул отец, его голос теперь звучал более мягко. – Ты спал и кричал во сне. Ты кричал «это не происходит». Я не знаю, что тебе там снилось, но пойми, это был всего лишь сон. Тебе приснился страшный сон, Эдвард. И тут все стало на свои места. Хотя часть меня все это время понимала нереальность происходящего, и кричала мне об этом моим же голосом, но сон был настолько реальным, что не поверить в него было просто невозможно. И все же… Я спал. Это многое объясняло, это многое облегчало. Я спал. Это значило, что события последних нескольких часов я проживал только у себя в голове. Я спал. Это говорило о том, что Белла все еще жива. Но это не спасало меня от того, что мой кошмарный сон может осуществиться. - Только сон… - ошарашенный этой новостью, которая переворачивала весь мир, повторил я. Все еще не до конца верилось, что это так. - Да, Эдвард, да… Я так понял, этот сон был как-то связан с Беллой? – участливо поинтересовался отец. - Пожалуйста, не проси меня рассказывать об этом, - хриплым голосом ответил я. Сомневаюсь, что я смог бы найти в себе силы на то, чтобы рассказать кому-либо об этом ужасе. – Лучше скажи, как она? - В общем, дела обстоят так. Я не знаю, где доктор Робинсон – врач, который ставил диагноз Белле – брал свой диплом. Я бы ни за что в жизни не позволил ему работать в сфере медицины после того, что он натворил. Он поставил Белле ошибочный диагноз пять лет назад, с тех пор его никто не проверял, ни один врач. Все упорно лечили ее от того заболевания, которого у нее никогда не было. Естественно, что это лечение не давало никакого толку. - Как такое возможно? - Очень схожие симптомы – вот и все. - Ты уверен? - Дважды проверял, у меня нет сомнений. В подробности вдаваться не стоит, я ими только запутаю тебя. Я не знал, радоваться мне или нет, ведь слова отца еще не значили, что Белле ничто не угрожает. - Это значит, что ее можно вылечить? – мой голос дрогнул. Всегда есть вероятность, что вещи на самом деле не так хороши, как могут казаться на первый взгляд. - Нужна операция… Лучше, конечно, это было сделать гораздо раньше, но, думаю, все будет хорошо, - уверенно сказал отец. Он присел на диван рядом со мной и устремил задумчивый взгляд куда-то сквозь стеклянную дверь, выходящую в оживленный больничный коридор, где беспрерывное шарканье и цоканье обуви смешивалось с гомоном десятков голосов. - Ты сможешь вылечить ее? – после недолгой паузы осмелился cпросить я. - Скорее всего, да. Несмотря на пять лет обмана, расклад получился довольно неплохой. Я бессильно рухнул на спинку дивана, все еще не понимая своих ощущений. Казалось бы, все должно быть в порядке, но что-то не давало мне покоя. Может я, и правда сошел с ума и вижу галлюцинации? Такие красивые, желанные галлюцинации… Оказалось, что никакие это были не галлюцинации, а самая обыкновенная реальность, и спустя всего несколько часов мое сердце окончательно успокоилось. Эсме и Элис возникли в приемном покое почти сразу после ухода Карлайла, обе были испуганы не меньше меня, на глазах у Эл даже выступили слезы, однако хуже всех, как они сказали, выглядел я сам. Операция длилась целых шесть часов. Все это время я чувствовал себя так, будто сидел на детонаторе или гулял по минному полю. Каждую секунду что-то могло пойти не так, как должно идти, под руками моего отца, каждую секунду могло произойти непредвиденное даже у такого хорошего врача, как он. Мама и Элис не отходили от меня ни на минуту, успокаивали, убеждали, что все будет хорошо. - Вот увидишь, Эд, - говорила Элис, - вы еще справите свадьбу раньше нас с Джаспером, я в этом не сомневаюсь. А мама одергивала ее осуждающим тоном, мол, нельзя загадывать на будущее, только Элис так просто не сдавалась, она говорила, что чувствует это – экстрасенс наша. Иногда Элис действительно что-то чувствует, что-то, чего никто не может знать наверняка, но ей никто в нашей семье не верит. Пока еще она не предсказывала ничего такого грандиозного, лишь мелочи, которые, как говорит отец, несложно просчитать безо всяких экстрасенсорных способностей. Только я один верю Элис. Вернее я хочу верить. Мои мучения последних нескольких недель закончились ровно в 5:38, когда отец с усталой улыбкой на безумно счастливом лице объявил, что операция прошла успешно, и жизни Беллы больше ничто не угрожает. Первые несколько секунд я неподвижно стоял посреди коридора, я никак не мог поверить в реальность происходящего и очень боялся, что все это может оказаться просто очередным сном. Не знаю, смог ли бы я такое пережить. Мне отчаянно хотелось, чтобы слова отца были правдой, ведь иначе я не смогу жить. Без своей Беллы я не умею жить. Все так просто, как дважды два: если есть она, значит, есть и я. Если нет ее, то и меня уже нет. Хотя нет, я еще есть, я еще не исчезну из этого мира, но буду обречен на безрадостное существование, похожее на заключение в нем, но никак не на достойную жизнь. Если в вдруг не станет в этом мире Беллы, то зачем тогда жить мне? Просто, чтобы волочить по Земле свое жалкое, никому, включая меня, ненужное существование? А иначе ведь никак. Скажи, зачем мне жить, если не станет тебя? Нет на свете такой вещи, которой я смог бы занять место в своем сердце, которое раньше занимала Белла. Нет во всей вселенной ничего, что могло бы заменить мне ее. Поэтому мне нужно, чтобы она продолжала жить. Я снова, но теперь уже это было вполне реально, сидел у кровати Беллы, сжимая ее ладонь. С минуты на минуту она должна была прийти в себя после наркоза. Размеренный писк кардиографа больше не казался мне таким раздражительным, как раньше, теперь этот звук был тягучим, монотонным. Успокаивающим. Я чувствовал, впервые за все это время, я чувствовал настоящее душевное спокойствие. Я думал, что за событиями последних недель навсегда забуду ощущение полного умиротворения, чувство простого «все будет хорошо». Пальцы на руке Беллы, которую я сжимал, неожиданно вздрогнули, пытались пощупать мои пальцы, как бы на ощупь пытались угадать, я это или не я. Ее пышные ресницы едва заметно дрогнули, и она медленно приоткрыла глаза. - Эдвард, - прошептала Белла. Ее голос был вялым, немного с хрипотцой, но для меня он оставался прекрасным только оттого, что это был ее голос. - Привет, - от переизбытка чувств я не мог говорить, все мои слова застревали в горле. Да и мне просто не хотелось говорить что-либо еще, тишина и глаза Беллы, наши взгляды – это было более красноречиво, чем любые слова, которые можно было сейчас сказать. - Но… - между бровями на переносице Беллы появилась маленькая складочка. Она нервничала. - Тс-с-с, - я приложил палец к ее губам, легко касаясь поцелуем щеки моей любимой, - не говори ничего, тебе сейчас вредно. - Но я не могу молчать, - она возмущенно скривила губы. – Мне столько вещей нужно сказать тебе. - Ты еще успеешь, - пообещал я, целуя ее мягкие губы, - теперь у нас впереди очень много времени. Можно никуда не спешить. Я снова поцеловал Беллу, сбросил обувь и забрался на кровать рядом с ней, стараясь не потревожить провода электродов. Белла покорно молчала, но ее глаза не умолкали ни на секунду. Они без остановки рассказывали мне о том, как сильно она меня любит и как много значит для нее моя любовь. Я опустил голову на подушку рядом с ней и осторожно положил руку на талию Беллы. Я смотрел на нее, не отрывая, глаз, любовался ею и, как мне казалось, я не устану наблюдать вот так вот за ней никогда. Она положила свою руку поверх моей, прикрыла глаза и слабо улыбнулась. - Я люблю тебя, Эдвард. Пообещай, что никогда не оставишь меня. - Оставить тебя – это для меня значит больше не жить. Я всегда буду рядом, Белла. Она чуть-чуть наклонила голову, уткнувшись лбом в мой подбородок, и вскоре уснула. А я еще очень долго любовался родными чертами лица, пока усталость не взяла свое, и я не провалился в долгожданный спокойный сон. Эпилог Бархатные солнечные лучи лениво скользили по верхушкам деревьев, просачиваясь сквозь плотный шатер из листьев, и подобно искрящейся золотистой пыли опадали на изумрудно-зеленую лужайку позади роскошного трехэтажного здания из светлого кирпича. Позднее утро теплого июньского дня в особняке Калленов сегодня выдалось особо неспокойным. Волнение буквально витало в воздухе вместе с запахом сотен цветов – в основном – пышных алых роз, которые так любит виновница всего сумбура. Но, собственно, хлопоты, которые она доставляет домашним в этот знаменательный для нее день, вовсе не отягощают ни миссис, ни мистера Каллен. Они напротив, чувствуют себя особенно счастливыми, ведь сегодня у них есть повод гордиться больше всех. Свадьба – это всегда особое, знаменательное событие в жизни каждого. Что-то неповторимое, волшебное есть в действе бракосочетания, только на первый взгляд это может показаться обыкновенной формальностью для двух безмерно любящих друг друга сердец, но на самом деле это нечто более важное, чем кажется. Особенно для них. О том, что Элис Каллен – дочь известной в определенных кругах четы Калленов – выходит замуж, стало известно уже достаточно давно, не хватало только мелких подробностей, которые СМИ с радостью выдумывали самостоятельно, без участия жениха и невесты. О предстоящей свадьбе ходило много разнообразных слухов, от большинства из которых у Мери Элис, мягко говоря, вяли уши. Она терпеть не могла противных журналюг, мечтающих о том, чтобы как можно глубже влезть в ее личную жизнь, поэтому такие моменты, как дата и место проведения свадебной церемонии хранили в секрете едва ли не до самого последнего момента. И вот, этот день настал. Пятнадцатое июня – столь долгожданный день свадьбы Элис Каллен и Джаспера Хейла, выдался удачным на теплую солнечную погоду. На небе в этот день, как по волшебству, не было ни единого облачка - сплошь одно идеально гладкое синее полотно. Легкий ветерок колыхал листву на деревьях, играл с ленточками, вплетенными в раскидистые ветви, игриво перебирал ровно постриженный газон, отчего на траве возникали мелкие волны. Сложно было определить на глаз количество людей в шикарных платьях и дорогих костюмах, которые уже находилось на заднем дворе, где вскоре должна была начаться свадебная церемония. Среди приглашенных на свадьбу можно увидеть много довольно известных и уважаемых личностей: здесь и деловые партнеры Карлайла Каллена, и именитые леди – подруги его жены, и множество друзей жениха и невесты, это уж не говоря о родственниках с обеих сторон. Гости все прибывали и прибывали, казалось, этому не будет конца. А миссис Эсме Каллен – заботливая мать, любящая жена и просто замечательная женщина, не уставала радушно приветствовать каждого гостя и собственноручно провожать всех новоприбывших на их места в рядах светлых стульев с нежно лиловыми ленточками на спинках, расположенных прямо напротив искусно украшенной кованой беседки, где должны сочетаться браком Элис и Джаспер. Чуть влево от алтаря среди высоких ваз с цветами стояли столы со всевозможными закускам и напитками; сновали туда-сюда обходительные официанты, играла тихая приятная музыка. Пока до начала церемонии оставалось еще полчаса, гости собирались небольшими группками и вели непринужденные светские беседы, кто-то угощался дорогим шампанским, проводя время в одиночестве, а кто-то спешил поздравить неожиданно возникшего у алтаря жениха. - Ты точно уверена в этом? – почти всхлипывает Элис, разглядывая в огромном зеркале во весь рост свое отражение в пышном свадебном платье, пошитом на заказ у ее любимого дизайнера. - Дорогая, у меня нет никаких сомнений – все отлично: и платье, и ты сама шикарна, как бриллиант, - успокаивает готовую расплакаться девушку подруга. - Мне кажется, я в нем толстая, - не унимается Элис. - Опять двадцать пять, - томно выдыхает девушка с длинными каштановыми волосами и глубокими шоколадными глазами - вторая подружка невесты по совместительству. – Кто тебе такое сказал, Элис? Покажи мне этого… - она поджимает губы, чувствуя, что теряет над собой контроль. Никто не смеет говорить Элис Каллен, что в свадебном платье она выглядит толстой. Даже если это правда. Хотя на самом деле это совсем не так. – Покажи мне того, кто такое сказал. - Это я сказала. Я! Ты посмотри на меня, Беллз! – восклицает Элис. – Страж божий какой-то! - Ты отлично выглядишь, - успокаивает подругу девушка. Она осторожно обнимает Элис, чтобы, не дай бог, не помять ее дорогущее платье с множеством идеальных складок и длинным озером-шлейфом. - А платье..? - Оно просто превосходно, - а как же иначе может выглядеть платье, сшитое за баснословные деньги? - Туфли? – прежним унылым тоном бормочет Элис, приподнимая подол. - Идеально. - Надо было брать те босоножки от Jimmy Choo. - Ничего подобного, Элис. Выбрось из головы всю эту чушь насчет внешнего вида, ты неотразима – запомни это. - Я так волнуюсь! - Элис сокрушенно качает головой, готовая вот-вот пустить слезу. - Нечего волноваться, ты выходишь замуж, а не к казни готовишься, - подружка невесты скривилась от звука своих собственных слов, ей это сравнение ужасно не нравилось. - Наверное, ты права…, - задумчиво говорит Элис, ее губ касается едва заметная улыбка с привкусом страха в глазах. - Вот видишь, дорогая. Ты же любишь Джаспера? – уверенный кивок головой. – Вот! Сильно любишь? – еще один кивок. – Тогда тебе совершенно нечего бояться. Давай, сделай глубокий вдох, скажи себе: «я неотразима» и улыбнись. А я пока разыщу Розали и Карлайла. Шелестя подолом длинного бежевого платья, девушка исчезает в коридоре. Шатенка в карамельном платье снова появляется на заднем дворе. Время от времени ей приходится поправлять наряд: отсутствие в нем бретелек уже начинает раздражать ее, но девушка рада, что теперь свободно может носить одежду такого покроя, ведь небольшой розоватый шрам на груди уже совсем незаметен. Поправив платье, она осторожно прокладывает себе путь мимо гостей и официантов в направлении алтаря, старательно тянет шею, озираясь в поисках высокого мужчины с бронзовыми волосами. А он все это время с коварной улыбкой на губах следует за ней, ожидая, пока она остановится, чтобы сделать ей сюрприз. Наконец, она берет небольшой перерыв, останавливаясь у сервированного стола, тянется рукой к стакану с ярко оранжевым соком, но ее пальцы не успевают прикоснуться к прозрачному стеклу, она резко вздрагивает от неожиданности, отдергивает пальцы, когда кто-то нежно кладет руки поверх ее талии. - Поймалась, рыбка, - шепчет ей на ухо мужчина, его голос смеется, а глаза излучают такую радость, что если бы на положительных эмоциях можно было вырабатывать энергию, то он мог обеспечить светом весь район. - Эдвард! Это ты!? - А ты ждешь кого-то другого? – с притворной обидой спрашивает он, разворачивая девушку к себе лицом. - Отелло ты мой, не делай так больше, хорошо? – ласково просит девушка, поглаживая рукав его костюма. - Так ведь и убить можно. Взгляд Эдварда смягчается, он мягко проводит пальцами по пышным локонам Беллы, нежно прижимая ее к себе. - Больше никогда, - шепотом говорит он. – Но это преступление, Белла, ты знаешь? - Что именно? - Быть на свадьбе красивее невесты. Как ты сейчас. Его глаза излучают тепло и безграничную любовь по отношению к хрупкой девушке, на которую он сейчас смотрит и которую пытается поцеловать, но она ловко уворачивается и, воспользовавшись минутным замешательством Каллена, вырывается из его рук. - Свадьба не может обойтись без подружки невесты, Эдвард, - объясняет она свои действия слегка удивленному Каллену. – Нам пора идти. Они проходят мимо гостей, останавливаются по разные стороны алтаря, как положено шаферу и подружке невесты. Стихает музыка и весь задний двор мгновенно погружается в тишину, некоторое время только шепот проносится над рядами гостей, пока не раздаются первые аккорды свадебного марша. С музыкой на белую ковровую дорожку, устеленную лепестками роз, выходит невеста, под руку, как положено, ее ведет отец. Жених и невеста обмениваются торжественными клятвами, и в каждом слове, произнесенном ими, слышится вся глубина чувств этой пары. По влюбленным глазам Элис несложно понять, что Джаспер для нее – вся жизнь, и глядя на нее, Белла не может не улыбнуться, потому, что она узнает в подруге себя саму. Она бросает на Эдварда мимолетный взгляд, заметный и понятный только ему одному. Он улыбается ей в ответ, так же незаметно, но искренне, лучезарно, как будто глазами хочет сделать ей признание в любви. И в тот момент для них перестает существовать весь мир, ответная клятва Джаспера стихает, тонет, как и все вокруг. Для них перестают существовать другие люди, присутствующие на свадьбе, весь мир сжимается до размеров того расстояния, что отделяет этих двоих друг от друга. Одними губами Эдвард шепчет ей «я люблю тебя», не обращая внимания на то, что все присутствующие четко видят глупые улыбки на их счастливых лицах. - … я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, - торжественно объявляет священник Джасперу и Элис, а Эдварду и Белле кажется, что это к ним адресованы его слова. Громкие аплодисменты возвращают их к реальности, где молодожены уже активно соединяют губы в чувственном поцелуе. Сияют вспышки фотокамер, повсюду блистают улыбки, в паре метров о чем-то любовно перешептываются Розали и Эммет, а на глазах у миссис Каллен выступают слезы радости. Подумать только: еще вчера она держала на руках новорожденную малышку Элис, а сегодня ее дочь уже совсем взрослая, выходит замуж. Любимый супруг ласково обнимает ее за плечи, подбадривает улыбкой и обходительно смахивает со щеки прозрачную слезинку. Если бы не возраст, что неумолимо сказывается на их лицах, они были бы похожи на молодожен, как Элис с Джаспер - настолько свежи и чисты чувства этой пары. - А ты как думаешь, Эдвард, мы будем такими, как они через двадцать лет? – спрашивает Белла, отрывая взгляд от четы старших Калленов. Эдвард нежно обнимает ее за спину со счастливой улыбкой на глазах. Он даже не может описать то чувство, которое переполняет его в данный момент. - Будем, обязательно будем, - обещает он, целуя Беллу в волосы. – Но пока нам только двадцать, а это значит, что мы можем позволить себе на людях нечто большее, чем они. Он разворачивает Беллу к себе и поцелуем касается ее губ, жадно глотая их неповторимый сладкий нектар. Он постепенно углубляет поцелуй, делает его настолько чувствительным и откровенным, что лучше бы журналистам убрать свои камеры куда подальше, ведь это уже слишком откровенные кадры для большинства изданий. - Ничего, пусть, - тихо шепчет Эдвард в ответ на недоумение Беллы. - Они нам просто завидуют. - Ты не боишься слухов? - А чего мне их бояться? Пусть говорят, что угодно. Когда ты поймаешь букет, и мы официально объявим о нашей свадьбе, им просто не останется материала для сплетен, - ехидно сощурился Каллен, потягивая девушку за собой в направлении столпотворения незамужних леди, собравшихся для того, что поймать свадебный букет Элис. - Подожди, ты думаешь, я поймаю букет? – Белла недоверчиво вздергивает бровью. Она более чем уверена, что ей ни за что не сделать этого. - Элис так сказала, - просто отвечает Эдвард. - У тебя сестра – экстрасенс, а я не в курсе? - Вот это я как раз и хочу проверить. Эдвард выпускает Беллу из объятий и легонько подталкивает ее к возбужденной толпе девушек. Элис громко отсчитывает от трех до одного и, не глядя назад, с силой бросает букет. Все присутствующие при этом замирают, паникуют только девушки, подпрыгивая, тянут руки за букетом, в надежде поймать его. Розы вздымаются высоко в воздух, сначала кажется, что букет так и улетит в небо, не доставшись никому, но друг, как по волшебству, замирает в воздухе на доли секунды и камнем летит вниз, опускаясь прямо в руки к Белле Свон. А первого сентября в того же года в доме Калленов состоялась еще одна свадьба. Точно как сказала Элиc.       The end