Маска гнева

      Уничтожить! — Хиро Хамада

      Серое небо смотрит сквозь окно. Огромный зал, погруженный в полумрак. С высокого потолка свисают старинные люстры, отбрасывая странные тени. На отполированном, как зеркало, столе лежит молоток судьи. Долгое время все с нетерпением ждут, когда стук молотка будет знаком вынесенного решения. СМИ кричат со всех углов улиц о всяком новом факте, каждый журналист выдвигает свою теорию о том, что решит суд. На всех автобусных остановках популярна лишь одна тема — последнее дело суда. Нельзя больше просто говорить о прекрасной погоде в солнечном Сан-Франсокио — вы сами не заметите, как разговор перейдет к суду. Сколько ещё продлится эта битва? Неизвестно. Измученный прокурор, кажется, вот-вот сдастся, когда активный адвокат заранее торжествует победу. Но не тут-то было — новый факт, новая улика, и теперь адвокат лежит на лопатках, а прокурор насвистывает победный марш.       Небо, закрытое тучами, заставляет волноваться ещё больше.       Чёрное одеяние судьи, тихий гул среди присяжных. У обоих — адвоката и прокурора — довольный вид.       — Заседание суда я объявляю открытым! — судья стукнул молотком.        Адвокат отлично знает своё дело: используя все свои ораторские способности и искусство убеждения, он расхаживает по залу, заглядывая в глаза каждому из присяжных. Его наняла дочь обвиняемого. Она сидит среди свидетелей и платочком утирает украдкой слезы. Но прокурор тоже хорош. Судьба обвиняемого становилась ясной — ему не избежать тюрьмы. И чем дальше прокурор заходил, тем чаще платок девушки касался ресниц.       Скамья обвиняемого. Это скамья мужчины с поседевшими волосами и усталыми морщинками. Но глаза все ещё светились молодостью. И в них нет зла, они полны тоски.       Он сидел, сосредоточенный на своих мыслях. Обвиняемый не думал о своей судьбе, не следил за ходом мыслей в зале. Кажется, его это совсем не интересовало. Мужчина о чем-то думал и переживал, но не о суде. Несколько раз он бросал взгляд на часы. Просто ждал, когда все это кончится, будто на скучной лекции. За все заседания он не сказал ни слова в свою защиту, разговаривая только с адвокатом. Ни разу Роберт Каллаган не проявил интерес к суду. Он был погружён в свои мысли и решал свои задачи.       На его плечи был накинут огромный чёрный плащ не его размера. Роберт не хотел снимать его, и просьбу эту исполнили.       Роберт поморщился и ещё больше завернулся в тёмную ткань.       Вдруг всё вокруг тонет в тумане. Повсюду начинают скакать неясные фигуры, которые что-то пытаются сказать… Весь зал начинает медленно блекнуть и меняться во что-то иное…       Роберт сильно занервничал. Он посмотрел на людей и увидел отовсюду лишь презрение. И снова пляшущие фигуры, голоса…       Несколько человек заметили, что мужчина начал рыться в складках одежды. Вскоре он извлёк белую баночку. Высыпал несколько таблеток на ладонь и проглотил их. Таблетки были горькими, и вода после них казалась сладкой.       Все силуэты и голоса исчезли. Мир прояснился. А презрение, которое было в глазах окружающих несколько минут назад, исчезло. Плацебо, конечно, таблетки быстро не действуют, и это обыкновенный парацетамол, но есть что-то успокаивающе в этом ритуале — поднять крышку, кинуть таблетки на ладонь, проглотить, запить водой… Трюк подействовал. Несколько присяжных обернулись и забеспокоились.       От прытких глаз адвоката появление таблеток не ускользнуло. Лицо этого человека вдруг озарила улыбка. Адвокат действительно очень хорош — он готов всё сделать, дабы помочь клиенту выиграть суд.       Но улыбка быстро соскользнула с его лица, а глаза стали серьёзными. Мужчина подошёл к мистеру Каллагану и что-то тихо и обеспокоено принялся обсуждать с ним. В зале наступила тишина.       Адвокат вернулся, вновь посмотрел на своего клиента, что-то спрашивая у него взглядом. Обвиняемый едва заметно пожал плечами. Адвокат поправил галстук, кашлянул и произнёс:       — Я подготовил вам, господа присяжные, и вам, господин судья, несколько фактов, которые наверняка поменяют ваше мнение об этом человеке. Но для начала, я хочу ещё раз допросить пострадавшего.       Все переглянулись и приготовились к чему-то серьезному. Прокурор насупился.       — Господин Крей, позволите ответить на несколько вопросов?       — Конечно, — мужчина встал и подошёл к трибуне.       Он был одет в дорогой костюм. Господин Алистер Крей — таково его полное имя — обладал не самой привлекательной внешностью, но зато миллиардами долларов. Владелец одной из самых крупных, предприимчивых и успешных корпорацией в мире — Krei Tech. Навряд ли у вас не найдётся в доме компьютера с голограммным дисплеем, который может поместиться у вас в кармане, или маленького робота, что готовит вам кофе. Так это всё — продукты Krei Tech.       Да, именно этот успешный и богатый человек являлся жертвой несчастного профессора Роберта Каллагана. В это трудно поверить: жертва вела себя как человек, уверенный в себе, без капли страха или стыда во взгляде, то и дело поправляя галстук, а виновник происшествия сидел тише мыши, мечтая лишь о том, чтоб его не трогали, и не скрывая своего разочарования в людях.       — Пожалуйста, расскажите ещё раз, что он вам сделал, — произнёс адвокат.       — Что ж, во время церемонии открытия нового здания главного центра нашей фирмы, господин Каллаган перелез с помощью известных всем вам микроботов через здание. Он вызвал панику среди людей, схватил меня с помощью своих летающих роботов. Он починил печально известный портал «Бесшумная ласточка», позволяющий телепортироваться в пространстве, и установил его над зданием. Профессор решил уничтожить здание и меня вместе с ним при помощи этого портала. А что случилось дальше, я думаю, вам известно.       — Спасибо, — громко произнёс адвокат. — Многим известна одна из причин, почему он попытался убить вас, господин Крей. Несколько человек рассказали нам, что между вами и Робертом Каллаганом были сложные отношения. Незадолго до этого инцидента профессор относился к вам крайне презрительно и избегал вас. Хотя вы были раньше довольно близкими друзьями. Также мне известно, что мистер Каллаган в одно время довольно часто посещал психолога. Вы не могли бы поделиться со всеми, в чем же была причина такого отношения к вам, господин Крей?       Алистер заметно смутился. Помолчав с минуту, формируя мысли, он осторожно, продумывая каждое слово, произнёс:       — Это случилось во время тестирования проекта «Бесшумная ласточка». В качестве пилота, который должен был стать первым человеком, телепортировавшимся в пространстве, я выбрал талантливого пилота Абигейл Каллаган — дочь профессора. Но когда она залетела в портал, в нем начались помехи, и он взорвался. Мы все считали, что она погибла, до недавнего времени.       — Вы знали о помехах, господин Алистер Крей. Также вам известно, что при первых тестах следует использовать животное или робота. Вам сообщили о помехах во время запуска, но вы сочли их незначительными. Подтвердите это.       — Я считал портал вполне безопасным для использования, я был уверен в этом.       — Но свидетели говорят об обратном, также, как и сам профессор Каллаган.       — Я признаю, что не подумал об использовании животных, потому что, повторю, считал наш проект безопасным. И я признаю, что счёл помехи незначительными. Но… Ведь никто не знал, что так может произойти. Роберт едва заметно усмехнулся.       — Благодарю, вы рассказали достаточно, мистер Крей. Господа присяжные, как бы вы относились к убийце вашего ребёнка? Уверен, многие из вас хотели бы сами, чтоб тот человек перестал существовать… Я думаю, что господин Крей нарушил закон, господа присяжные. Он использовал человека в незаконченном проекте. Это уже меняет дело, согласны со мной?       Алистер Крей не на шутку испугался. Он побледнел и посмотрел на прокурора. Лицо последнего было спокойным.       — Я тоже хочу допросить ещё одну жертву, господин судья. Хиро Хамада, пожалуйте!       На трибуну вышел мальчик лет четырнадцати. Худенький, невысокий, он казался самым маленьким среди взрослых. Его черные густые волосы выглядели так, будто он их специально не расчесывает. Один из родителей Хиро был японцем — об этом не сложно догадаться, посмотрев на черты его лица.       Хиро Хамада довольно известный человек. Вундеркинд, гений в математике и робототехнике, закончивший школу в тринадцать лет. Он немного беспокоился, но действовал уверенно.       — Мистер Хамада, вы ведь хорошо знаете профессора Каллагана, не так ли? — с доброжелательной улыбкой спросил прокурор.       — Да, сэр, — ответил Хиро.       — Можете рассказать мне ещё раз, что он сделал вам и вашим друзьям, которые, если я не ошибаюсь, являлись его студентами?       — Он украл моё изобретение и разработал копии на заброшенном заводе. Он использовал их, чтоб убить меня и моих друзей. Нам пришлось нарушить кучу дорожных правил и разбить машину вдребезги, чтоб спастись от него.       — Напомните, сколько раз он нападал на вас?       — Четыре раза. Один раз на меня лично, второй раз нам пришлось убегать на машине, третий раз это случилось на Острове Дьявола, находящегося недалёко от Сан-Франсокио, а в четвёртый раз нам пришлось серьёзно от него отбиваться.       — На третий и четвёртый раз вы сами преследовали его. Почему? — спросил прокурор.       — Профессор устроил поджог в университете, и из-за этого погиб мой старший брат. Я… хотел выяснить, кто убийца моего брата, — эти слова Хиро произнёс с тяжестью в голосе.       В зале снова послышались разговоры, а Каллаган поднял голову.       — Я не поджигал здание университета… Это неправда,— услышали все голос обвиняемого, когда наступила тишина.       Роберт с самого начала учуял запах бензина. «Надо предупредить об этом», — подумал он и подозвал одного из студентов. Тот смотрел на него круглыми глазами и утверждал, что профессору это кажется. Однако, принюхавшись, студент произнёс:       — Да, есть немного. Но мне кажется, что просто кто-то с бензином прошёл мимо вас.       — Кого же это угораздило? Все равно, сообщите.       Затем объявили Хиро Хамаду. Роберт вздохнул и подошёл поближе к сцене. Сейчас нужно будет оценивать гениальные или глупые изобретения людей, в большинстве ему незнакомых. Но беспокойство всё больше росло. Интуиция подсказывала Роберту, что должно что-то произойти, и от этого ощущения становилось не по себе. Перед глазами начали мелькать чьи-то тени, лица, огромный железный обруч, внутри которого что-то извивалось…        Маленькая капсула, что постепенно тонет в этой странной грохотавшей массе…       Роберт тряхнул головой и сосредоточился на худом парнишке, что стоял на сцене, сжимая микрофон. Сначала со страхом, но всё больше и больше увлекаясь, юный гений рассказывал о микроботах — о множестве крошечных роботов, которые работают на магнитах. Они могут соединяться в одну единую конструкцию и принимать любые формы.       — Они помогут, например… В строительстве! То, на что люди могут потратить несколько лет, может быть построено одним человеком за несколько дней. Но это только начало. Перевозки! Микроботы быстро и как угодно доставят вас до пункта назначения. Всё, что нужно, — это лишь хорошее воображение! — рассказывал Хиро, не забывая демонстрировать их умение.       Это было то самое изобретение, о котором Роберт мечтал. Идеальное! То, что устроит революцию в технике! В голове у Роберта начали мелькать мысли о расправе с Креем, о возможной мести… Роберт откинул их. И вновь почувствовал запах бензина; по телу пробежались мурашки. Он посмотрел на остальных. Странно, почему они не замечают этого? Запах не мог казаться.       …— Я считал, что вы умнее, юноша, — произнёс Алистер, когда Хиро отказал ему в продаже своих роботов.       — Роберт, — произнёс Крей и с презрением посмотрел ему в глаза. Сам Роберт лишь пожал плечами, в душе торжествуя победу. Хиро оказался ещё и мудрым, отказав предпринимателю. Мальчик послушал совета Роберта о нечестности и жадности Алистера Крея.       Роберт улыбнулся:       — Жду тебя на занятиях! — произнёс он, вручив Хиро документ. Глаза старшего брата Хиро — Тадаши — светились от гордости. Уходя, Роберт с улыбкой кивнул своему любимому студенту. То, что Тадаши так радовался, доставляло удовольствие и ему.       Внезапно всё закружилось, поплыло перед глазами. Послышались неясные голоса. Несколько человек толкнули Роберта, проходя мимо. Потом вновь и вновь. Каллаган спешил к выходу и проходил сквозь откуда-то взявшуюся толпу. Все толкали Роберта явно с презрением. Осознавая, что происходит, Роберт провёл рукой по карманам штанов и рубашки, в поисках баночки, но её нигде не было. Тут взгляд мужчины столкнулся со взглядом Алистера Крея.       — Ты специально это сделал, — прошептал Роберт. — Ты специально ломаешь мне жизнь…       Дело доходило до паники. Роберт разыскал свой портфель и вытряхнул всё оттуда. Таблеток нигде не было. Он стал слышать голоса. Они были ясными. Кто-то сзади или со стороны приказывал что-то сделать. Что именно, Роберт не мог понять. Он начал различать шаги, но боялся обернуться.       — Оставь меня! Уходи… — зашипел Роберт.       Несколько студентов раздражённо смерили его взглядом.       Дойдя до ближайшей скамьи, Роберт опустился на неё. Уши наполнились звоном, кто-то сзади догонял его. Роберт начал решать в уме математическую задачу, к которой долгое время не возвращался. Но голоса не утихали. Кто-то стоял совсем рядом и пытался что-то сказать.       На сцене стоял парень и мучился с докладом о своём изобретении. А сам директор сидел здесь, боясь даже поднять глаза.       …Что именно было причиной пожара, неизвестно до сих пор. Роберт почувствовал запах дыма, он тут же вспомнил о бензине.       Здание вспыхнуло, как спичка. Все вскочили и в панике ринулись к выходу. Люди спотыкались, падали, давили друг друга. Некоторые истошно кричали. Звук пожарной сигнализации ещё больше пробуждал в людях панику. Преподаватели зря пытались всех успокоить. Но здание полыхало, дым щипал глаза.       Внезапно послышался взрыв, и часть потолка обвалилась. Одна девушка споткнулась об балки. Роберт вместе со студентами помог ей подняться.       Вдруг Роберт вскрикнул и упал. Он схватился за правую ногу.       — Профессор, что с вами?       Роберт молча поднял штанину. Колено было странно повернуто в левую сторону, а из-под кости торчали какие-то провода. Хлестала кровь. Кожа на колене была сдернута, и было видно оголенную кость. Но кость была металлической. Нога была протезом.       Студенты хотели ему помочь, но Роберт замахал на них рукой и оттолкнул.       — За меня не волнуйтесь… Вы мне только мешаете. Уходите отсюда, и побыстрей. Все уже вышли…       — Но, профессор…       — Живо вышли отсюда! — рявкнул Роберт, скривившись от боли.       Пламя обжигало ему лицо. Нужно было срочно что-то предпринять. Он задыхался от дыма, времени оставалось мало. В пляшущих языках пламени Роберт начал различать чью-то фигуру… Но он был один в здании.       …Тадаши подхватил девушку — ту самую, которую пришлось спасать. Лицо её было в саже, но ожогов, к счастью, не обнаружилось.       — Ты в порядке? — спросил Тадаши, пытаясь перекричать треск огня.       — Да, я-то в порядке, но… — произнесла она, задыхаясь, — но… п-профессор Каллаган всё ещё там!       — Пожар устроили не вы? — воскликнул Хиро. — Но вы же сами сказали…       — Я ни разу не заикнулся о том, что это я устроил пожар, Хиро, — произнёс Роберт спокойно. — Я не знаю, что произошло тогда. Могу в этом поклясться.       Хиро не мог поверить своим ушам. Прокурор, увидев его замешательство, произнёс:       — Благодарю, мистер Хамада. Можете сесть на место.       Затем он обернулся к присяжным.       — Господа, этот человек пытался убить собственных студентов, причем без всякой явной причины. За попытку убийства разве не сажают в тюрьму? Неужели только смерть ребёнка может быть причиной? Я не думаю, а абсолютно уверен, что вы со мной согласны.       — Причина была, — вдруг произнёс адвокат. — Я предоставил суду несколько документов, — адвокат вытащил из папки бумаги.       — Здесь у меня медицинский журнал, справки о пациенте психиатрической больницы — Роберте Каллагане. С юности мистер Каллаган страдает опасным и серьезными психическим заболеванием. Он страдает паранаидальной шизофренией. Но его разум остается ясным благодаря лекарствам, и поэтому Каллаган известен как профессор, а также автор книг по исследованиям робототехники. Болезни не помешали ему дальше учить людей и быть директором ВУЗа. Но после инцидента с мисс Каллаган профессор впал в депрессию и перестал принимать таблетки. И перестал посещать терапию. Да, господа присяжные. Мистер Каллаган не осознавал, что делал. Мне известно, что на самом деле он не узнал своих студентов и считал, что они хотят убить его. Даже когда профессор понял, кто они, то он продолжал «защищаться» от них. То же самое было в случае с господином Креем. Я могу подтвердить свои слова. Приведите Бэймакса!       Глаза Хиро широко раскрылись. Чем дольше он смотрел на профессора, тем сильнее ему становилось не по себе. В нем начала пробуждаться жалость. Но при чем тут изобретение его старшего брата?       В зал пингвинной походкой вошло нечто большое, белое и толстое. Бэймакс — это милый робот, чем-то напоминающий большую зефирину на ножках. Его тело сделано из винила, чтоб быть мягким, воздушным, приятным на ощупь.       — Бэймакс — это будущее медицины. Робот-доктор, который не может ошибиться в диагнозах. Это изобретение Тадаши Хамада, — пояснил адвокат, затем обернулся к роботу.       — Здравствуйте, я Бэймакс. Ваш персональный медицинский робот. Чем могу помочь? — голос робота был удивительно приятным на слух.       — Просканируйте, пожалуйста, этого человека, — адвокат указал на Роберта.       Сам Роберт хорошо знал робота, но и сейчас смотрел на него с большим любопытством.       Робот «окинул» профессора «взглядом» своих камер.       — Сканирование завершено. Здравствуйте, профессор.       Бэймакс в подробностях рассказал обо всем, что происходит со здоровьем профессора. Робот упомянул о шизофрении и паранойи, рассказал, насколько всё серьёзно, и посоветовал, какие лекарства нужно принимать. Также он заметил осложнения в нервной системе. Бэймакс пояснил это тем, что пациент долгое время не принимал нужные лекарства, зато употреблял что-то, влияющие на нервную систему.       «Нейронный модуль?» — чуть было не воскликнул Хиро.       Нейронный модуль влиял на корку мозга, чтоб управлять микроботами «силой мысли».       Бэймакс упомянул о всех повреждениях на теле профессора, чуть не сорвав этим суд. Бэймакс мог ещё много рассказать о психическом состоянии пациента, но Роберт внезапно перебил робота:       — Я удовлетворён своим лечением.       Бэймакс умолк. Медленно развернувшись, и не более быстрой походкой, он подошёл к скамье Хиро и сел рядом. Хиро прошептал:       — Почему ты не рассказал об этом раньше?       — Я бы рассказал, но вы тогда перебили меня.       Суд решил, что Роберта Каллагана должны отправить в психиатрическую больницу на принудительное лечение, а он сам должен заплатить компенсацию Крею и студентам. Также ему дали неделю, чтоб собраться и попрощаться со своей дочерью и студентами, а под кожу в шею ввели чип, чтобы знать о его месторасположении. Он не имел права больше работать в университете. По традиции, за обвиняемым оставалось последнее слово. Но Роберту было нечего сказать.       Наконец, стук молотка стал знаком вынесенного решения.       В коридоре Роберта окликнул мистер Крей.       — Позвольте оставить нас наедине на несколько минут, — сказал он двум полицейским.       Оба кивнули и отошли. Роберт смерил Крея злобным взглядом.       — Чего вы хотите, мистер Крей? — произнёс бывший профессор.       Крей вздохнул:       — Роберт, мне жаль, что всё так обернулось.       — Так должно было обернуться. Я знал, что когда-нибудь это произойдёт. Я готов ко всему, что меня ждёт.       — Как насчёт того, что я уменьшу сумму, которою тебе будет нужно заплатить? Можешь считать это компенсацией за… Травму Абигейл.       — Внезапно совесть заговорила? Мне не нужно ничего. Ты должен знать, что я не нуждаюсь ни в чьём сочувствии или подачках.       — Мы были раньше друзьями, Роберт. Деньги тебе самому нужны для лечения.       — По старой дружбе, значит? Обойдёшься. Хотя… Мне всё равно, что ты собираешься делать. И я не хочу больше выяснять отношения.       — Надеюсь, ты понимаешь своё положение, Роб… мистер Каллаган, — произнёс язвительно Крей и поправил рукав.       На улице Роберта встретили уже заждавшиеся журналисты. Вспышки камер резали глаза.       «Терпеть не могу это…» — подумал Роберт, прикрывая лицо рукой.       — Почему вы раньше не рассказывали о своих психических расстройствах?       — Считаете ли вы решение суда справедливым?       — Расстроены ли вы решением суда?       — Будете ли вы дальше заниматься наукой?       Роберт не отвечал. Полицейские пытались разогнать толпу.       Улицы Сан-Франсокио проплывали за окном машины. Лепестки сакуры покрывали тротуар. Осталось только семь дней, прежде чем всё это заменят белые стены. На долгое время.

* * *

      …Привычный скрип деревянных половиц. Узкий маленький коридор. Окна, прикрытые старыми занавесками. Справа возле дверей — шкаф.       Роберт поблагодарил полицейских. Он дождался, когда белая с синей полоской машина скроется из виду.       Абигейл ещё не приехала. В доме тишина.       Роберт снял обувь и в одних носках принялся бродить по дому. На стенах висели фотографии. На многих были запечатлены моменты, когда Сара — жена Роберта — была жива.       Вот, они на свадьбе. Она в роскошном белом платье. Они так молоды и счастливы здесь. А тут они на пикнике. Здесь они танцуют вальс и смотрят друг на друга нежно-нежно. Малышка Абигейл. Один из самых счастливых моментов в жизни мужчины, миг, когда он смеялся и плакал одновременно. Вот на этой — Абигейл пошла в школу. Такая маленькая, смешная.       А потом… Сара погибла. Она была пилотом. И самолёт однажды разбился…       И после этого единственная дочь стала самым дорогим в жизни Роберта. Он отдавал ей всю свою любовь. Счастье Абигейл, а не наука была смыслом его жизни.       Роберт провёл пальцем по рамке фотографии, когда вся семья была в сборе. Где теперь это время?       После несчастного случая с Абигейл Роберт пытался найти близкого друга среди коллег или студентов. Крея он считал предателем, остальные друзья давно разъехались. Но Тадаши — умный не по годам парень, гений робототехники — сумел кое-как скрасить бесконечные месяцы. Тадаши знал Роберта с детства. Между профессором и студентом завязалась дружба. Разговоры с Тадаши порой помогали, и привязанность Роберта к этому человеку стала напоминать отцовскую. Тадаши…

* * *

Хиро ворвался в комнату, срывая с себя на ходу пиджак и галстук. Бэймакс всё ещё шумел где-то на лестнице. Пиджак полетел на кровать. Хиро сел на пол, стараясь не смотреть в сторону части комнаты, скрытой за ширмой. Хиро сидел, глядя в одну точку.       В комнату ввалился Бэймакс. Но парнишка не обратил на него никакого внимания. Послышался тихий звук аппарата сканирования.       — Бэймакс… — сердито буркнул Хиро.       — Сканирование завершено. Наблюдается резкое изменение кровяного давления. Частота дыхания усилилась. Наблюдается непроизвольное сокращение окологлазных и надбровных мышц лица, а также напряжение мышц шейно-плечевого отдела. Повышен гормон стресса в крови, — робот поднял палец вверх: — Диагноз — сильная грусть, вызванная, возможно, стрессом и нервным напряжением. Ты хочешь плакать.       — Ничего подобного. Бэймакс, перестань, — Хиро попробовал отмахнуться от робота.       — Я не могу перестать, я должен о тебе заботиться.       — Позаботься о ком-нибудь другом. Вот, о коте позаботься.       — Хиро, что случилось? — от Бэймакса было трудно отвязаться.       Хиро не ответил.       — Из-за чего ты грустишь?       — Я удовлетворён… — начал было Хиро, но Бэймакс внезапно перебил его:       — Ты не можешь быть удовлетворён лечением, когда оно не было оказано.       Тут робот взял Хиро на руки. Парень начал вырываться.       — А ну отпусти меня! Ты чего своевольничаешь?! Бэймакс, я сказал же, я…       Бэймакс бережно опустил Хиро на кровать. Хиро отодвинулся от робота подальше.       — Мне уведомить твоих друзей о твоём состоянии?       — Нет!       Бэймакс молча смотрел на него. Хиро лежал и просто глядел в потолок.       — Это боль утраты? Тадаши? — вдруг спросил Бэймакс.       — Не говори это имя. Бэймакс посмотрел на ширму.       — Мне тоже грустно. Он мой создатель.       «Тебе не может быть грустно, ты — робот», — чуть было не ответил Хиро, однако сдержался. Пусть говорит, что хочет! Это всего лишь часть его лечения, не более.       — Чувства грусти никогда не уйдут насовсем. Они как волны, — то накатят, то отхлынут, — произнёс Бэймакс.       Хиро удивился словам робота. Никогда еще Бэймакс не говорил подобное. Скорее всего, скачал себе каких-нибудь книжек и процитировал.       — Слёзы — естественная реакция на боль.       — Бэймакс, я же тебе сказал, я не собираюсь плакать.       Хиро встал с кровати. Подошел и отодвинул ширму. Бэймакс наблюдал за его движениями. Хиро лёг на аккуратно застеленную постель Тадаши. Она была чистой. Но, кажется, всё ещё сохраняла запах старшего брата. Хиро помнил, как совсем маленький, он забирался к нему под одеяло, когда снились кошмары. Глаза стали неприятно мокрыми.       — Я не могу привыкнуть, что его больше нет. Знаешь, иногда хочется что-то сказать, а его нет.       — Тадаши здесь, — произнёс       — Нет, Бэймакс. Его тут нет. Что бы ты ни говорил, Тадаши умер. Думаешь, он здесь? — Хиро стукнул себя кулаком по груди. — Он не здесь. Тут лишь воспоминание. Самого Тадаши больше нет.       Предательские слёзы подступили к глазам.       — И оттого, что это воспоминания, становится ещё больнее. Я помню всё, что мы делали вместе. Помню его шаги. Как он спасал меня, когда я сидел в самых забытых переулках города… Ему доставалось от чужих и незнакомых, доставалось из-за меня, и он ругал меня, но всё равно спасал. А когда родители погибли, он ведь заботился обо мне, отправил меня в школу, защищал от хулиганов. Я помню всё. Его идеи, слова — всё. Даже ты, Бэймакс, — одно сплошное напоминание о нём. Он тебя сделал. Он был таким хорошим человеком… Я не могу забыть о нём или хотя бы перестать грустить.       Хиро взял с подушки бейсболку, которая принадлежала Тадаши, и прижал её к груди, борясь с желанием дать волю слезам.       — Прошло слишком мало времени, Хиро. Лишь несколько месяцев. Ты подросток, Хиро. Даже взрослые годами грустят о потери близких.       Хиро закивал.       — Я хочу… — он не договорил.       Всё накопившееся за несколько недель наконец прорвалось. Слёзы хлынули из глаз, а плечи затряслись.       Бэймакс подошёл к Хиро и погладил его по волосам. Хиро сел и прижался к роботу. Бэймакс молча обнял его и продолжил гладить.       — Почему он не спас его? — проговорил сквозь всхлипы Хиро. — Если не он устроил пожар, так почему же он не спас его?       Слёзы капали на виниловую поверхность и скатывались вниз. Бэймакс молчал. Молчание порой помогает лучше, чем слова…       А за окном шёл дождь.

* * *

      — Да, я-то в порядке, но… — произнесла девушка задыхаясь, — но п-профессор Каллаган всё ещё там! — и она побежала в толпу.       Тадаши посмотрел на горящее здание. Не долго думая, он кинулся туда, но вдруг почувствовал, как Хиро схватил его за руку.       — Тадаши, нет! — закричал Хиро.       «Не ходи туда», — умолял глазами Хиро.       Тадаши, на миг засомневавшись, вновь посмотрел на полыхавшее здание. От него веяло жаром. Тадаши посмотрел в испуганные глаза Хиро.       — Каллаган внутри. Кто-то должен помочь.       Пальцы Хиро дрогнули. В последний раз глянув на него, как будто извинившись, Тадаши ринулся навстречу огню. Кепка слетела с его головы, когда парень бежал по лестнице. Она упала перед Хиро.       …Роберт, приготовившись к сильной боли, вправил колено на место. Дым щипал глаза. Роберт, поспешно нажал на несколько точек на протезе. Послышался скрипучий звук. Роберт вскочил и посмотрел по сторонам в поисках выхода. Огонь, повсюду обжигающий огонь… Тут его взгляд упал на сцену. На краю что-то блеснуло. Приглядевшись, он разглядел нейронный модуль — прибор, позволяющий управлять микроботами.       Времени было в обрез, к тому же Роберт начал кашлять. Кровь капала на пол, пошевелить ногой было невозможно. Выход оказался заваленным обломками. Микроботы — вот что могло спасти его.       С трудом, сквозь боль, Роберт добрался до сцены. Его душил кашель. Роберт схватил нейронный модуль и решительно надел его. Он создал защитный купол вокруг себя. Тут послышался чей-то крик…       Тадаши объяло пламенем.       — Профессор Каллаган! — закричал он.       Никто не отозвался. Треск огня заглушал все слабые звуки.       — Профессор! — закричал, надрываясь, Тадаши и побежал немного вперёд.       Над головой раздался треск. Часть потолка полетела вниз…       ...Крик не мог быть галлюцинацией. Это был голос Тадаши.       «Пора с этим покончить! Теперь и ему это в голову взбрело…» — пронеслась мысль.       Тут Роберт услышал шум обвалившихся балок. Кровь застыла в жилах. Послышался громкий вопль, который тут же затих. Вне себя от ужаса Роберт вытянул руку в сторону крика. Часть микроботов ринулась туда. В ту же секунду здание взорвалось…       Сирены пожарных, шум от огня. Крики Хиро: «Тадаши! Тадаши-и!». И всё исчезло.       Роберт вошёл в свою комнату и стянул с себя темную одежду. Он посмотрел в зеркало и увидел ещё не зажившие раны на теле. Роберт сам их обработал и перевязал, ни разу даже не поморщившись от боли.       За эти дни Роберт научился быть бесчувственным и терпеть любую боль. Физическая боль как будто перестала для него существовать.       Переодевшись, Роберт раскрыл шторы. Тусклый свет озарил его комнату. Она была идеально чистой — кто-то убрался здесь. Как будто не прошло и часа после того, как Роберт в последний раз в неё заглядывал.       Роберт явно пытался представить, будто ничего не менялось и не изменится. Скоро придёт Абигейл… Но ничего ещё не решено и не стоит на своих местах.       Роберт вышел из комнаты и заглянул в соседнюю. Раньше это была любимая комната Сары. Большую часть комнаты занимали большие шкафы с книгами, дисками и музыкальными пластинками. Возле окна был расположен столик с невысокими стульями и кресло. А посреди комнаты стоял большой чёрный рояль.       Роберт подошёл к роялю и откинул крышку. Затем нажал на одну из клавиш. Она издала тихий мелодичный звук. Роберт сыграл ту самую ужасно знакомую мелодию, что постоянно вертелась у него в голове. Только названия её он не помнил.       Роберт достал одну пластинку и положил ее на граммофон. Ему было уже много лет, но Роберт все равно хранил и берег его. Это было так чудесно и интересно — слушать музыку на пластинке.       Заиграла мелодия восьмидесятых годов. Лирическое вступление на пианино. Приятный голос с мягким итальянским акцентом начал:

Вспомни то пианино, Такое радостное, странное, Ту классическую сенсацию, Сентиментальное непонимание...

      Эта песня теперь тоже была частью приятного воспоминания. Роберт знал эту песню наизусть, они часто пели её с Сарой… Сара очень любила эту песню, и они даже сами придумали, как играть её на рояле в четыре руки…       В коридоре послышались шаги, потом хлопнула дверь. Роберт вышел. В прихожей стояла Абигейл. Услышав песню, она замерла, не снимая пальто. Роберт улыбнулся.

      Дождливые дни, не говорите прощай,

Тому желанию быть вместе

Абигейл начала тихонько подпевать, и Роберт подхватил.       Девушка сняла пальто и подошла к отцу. Роберт обнял её. Крепко, как будто боялся вновь потерять.       — Я люблю тебя, папа, — прошептала дочь.       — Я тоже тебя люблю… Моё сокровище.       Осталась всего неделя… Лишь какая-то короткая неделя для того, чтоб побыть вместе после стольких дней разлуки.       Первая заплакала Абигейл. Горячие слёзы упали на плечо отцу. И его руки ещё больше прижали дочь к груди. А потом и слёзы Роберта покатились по щекам.       Не научился Роберт совсем не чувствовать боль…       ...Весь остаток дня Роберт провёл с Абигейл. Они мало разговаривали. Каллаган наслаждался такими знакомыми и родными моментами. Ему нравилось ощущение, будто ничего не менялось. Будто всё остаётся и останется так, как и прежде.       Эта спокойная обстановка. Запах шоколада. Терпкий вкус чёрного чая. И её голубые глаза.       Когда Абигейл легла в постель, Роберт зашёл в её комнату и сел на краешек кровати. Она улыбнулась. Ей нравилась эта тёплая улыбка отца и взгляд, полный любви и заботы. А когда свет выключен, виден только его силуэт, но чувствуется добрый взгляд голубых глаз…       И когда он осторожно и нежно гладит её по волосам, то хочется тихонько засмеяться от счастья. Такое знакомое с детства чувство!       Этой ночью Роберт просидел на её кровати до тех пор, пока Абигейл не заснула. Шёпотом позвав её и тем самым убедившись, что дочь крепко спит, Роберт довольно улыбнулся.       Бесшумно двигаясь, он вышел из комнаты Абигейл. Выйдя, он глянул на часы.       — Всего лишь семь дней… И с каждой минутой времени остаётся всё меньше и меньше. Но мне достаточно, — было непонятно, сказал ли он эти слова сам себе или своей галлюцинации.       Роберт отправился в свою комнату. Ступал он тихо, но шёл быстро. Его поведение могло показаться подозрительным. В своей комнате он задвинул шторы и запер дверь. Затем он быстро, насколько мог, свернул ковёр.       Под ковром был спрятан деревянный люк. Роберт нажал на середину, и люк бесшумно открылся.       Там оказалась лестница, ведущая куда-то вниз. Роберт спустился, всё время стараясь вести себя как можно тише.       Он оказался в длинном темном коридоре. Пол и стены цементные, но, несмотря на это, вокруг очень чисто.       Роберт поежился от внезапного холода. Здесь он перестал напрягаться и вести себя осторожно. Его походка становилась всё более и более уверенной. Роберт побежал в конец коридора.       Там оказалась дверь, сделанная из непонятного материала, напоминающего пластик. Роберт достал из кармана ключи и вставил их в причудливый замок.       За дверью оказалась огромная комната или зал. Стены, пол, потолок — всё белое и напоминало больничную палату. Потолок ярко светился, как лампа, и комнату освещал белый свет. Всё идеально-чистое.       Возле большого окна, как ни странно, выходящего на улицу, стоял большой деревянный стол и кресло на колёсиках. На столе в беспорядке лежали бумаги, ручки, чертежи, планшет и какие-то непонятные предметы и детали. Напротив вдоль всей стены стояли белые длинные столы и полки. Несколько столов были пустыми, но все полки заняты.       Это место — рабочий кабинет и домашняя лаборатория Роберта. По лаборатории разъезжали роботы. Большинство из них были медицинские. Посреди зала стояла больничная кровать. Его окружали роботы. От стола шли провода, подключённые к компьютеру, стояла капельница. Один из роботов исполнял роль пульсоксиметра. Одна из камер этого робота зафиксировала вошедшего, и он произнёс:       — Его пульс и давление стабильны, сэр.       — Отлично МИИР-2. Вы хорошо ухаживали за ним? — спросил Роберт.       — Да, сэр. Он хвалил нас.       Роберт кивнул роботу. Он снял с крючка белоснежный лабораторный халат. Надев его, Роберт улыбнулся:       — Ох, как же я давно не носил его!       Роберт подошёл к операционному столу. Роботы расступились, пропуская их создателя.       На столе лежал юноша лет около двадцати. Всё его тело было перебинтовано, а на щеке зияла начавшая заживать глубокая царапина.       — Здравствуй, мистер Хамада. Тадаши…       — Сейчас поциент без сознания, сэр. Он не слышит вас, — ответил вдруг робот.       — Но сердцебиение и давление разве не стабильны?!       — Стабилизируется, сэр. МИИР-2 допустил ошибку в выражении. Но пациент скоро придёт в себя.       Учёный посмотрел на лицо Тадаши.       — Это пройдёт, — произнёс он, глядя на царапину. — А вот полностью ли он стабилизируется… Твоя была ошибка, мистер Хамада, а мне её исправлять.       Гигантский кулак из микроботов должен был обрушиться на собранных в кучу странных существ. Вернее, это были четыре студента, только Роберт-Йокаи не мог их разглядеть. Роберт был уверен, что эти существа хотят убить его. И он защищался — времени искать другие варианты не было. По крайней мере, он, Йокаи, считал так.       Бедные студенты уже прощались с жизнью, как вдруг что-то летающие и красное облетело вокруг Йокаи с невероятной скоростью. Он разглядел красного робота, похожего на шмеля, и что кто-то на нём сидел… Робот явно норовил сбить его. Йокаи, защищаясь, стал пытаться поймать противника, позабыв о студентах. В итоге он толкнул нападающего с помощью микроботов куда-то под потолок. Послышался чей-то короткий вскрик — и кто-то упал на Йокаи. Оба не удержались на ногах и покатились вниз.       Они скатились по лестнице, на которой Роберт сильно ушибся. Маска кабуки сорвалась с его лица. Йокаи исчез. Все микроботы рухнули на пол и рассыпались. В маску был встроен нейронный модуль.       Хиро поднял голову. Роберт лежал к нему спиной, его дыхание дрожало. Маска лежала в нескольких сантиметров от руки Хиро. Хиро тут же схватил её и поднялся. Противник всё ещё лежал на полу, тяжело дыша.       Хиро нажал на кнопку на своём шлеме, и пластиковая панель, защищавшая лицо, поднялась. Остальные члены Великой Шестерки уже пришли в себя и подбежали к лестнице.       — Всё кончено, Крей! — услышал Роберт голос позади себя.       Роберт с ужасом осознал, кому принадлежит этот голос и кого же напоминают ему эти роботоподобные фигуры. Это его собственные студенты, одетые в хорошо продуманные защитные суперкостюмы!       Но зачем им убивать его? Вернее, Крея?       Роберт встал на ноги и, нахмурившись, чтоб скрыть страх, обернулся. Да! Он не ошибся. Перед ним стоял Хиро. Лицо Хиро изменилось и приняло изумленное выражение.       — П-профессор Каллаган?!       Друзья Хиро были удивлены не меньше. Роберт узнал студентов — это были Аико из химического факультета, студентка Каллагана — Этель, афроамериканец Джордж из факультета физики и Фред.       — Взрыв… Вы умерли… — бормотал Хиро.       — Нет. У меня были твои микроботы, — ответил Роберт.       — Т-Тадаши, — голос Хиро дрогнул. — Вы дали ему умереть…       — Дай мне маску, Хиро! — приказал Роберт, не слушая его.       — Он пытался спасти вас! — глаза Хиро заблестели.       — Это была его ошибка! — выкрикнул профессор, находясь на грани срыва.       Ведь он не знал, что может всё так обернуться! Его друг погибал у него на глазах, а сам Роберт ничего не мог сделать. Роберт не просил, чтоб его спасали, а в итоге выжимал из себя всё, а Тадаши не становилось лучше.       Роберт наблюдал, как изумление Хиро постепенно сменяется гневом. Позади приземлился Бэймакс.       — Бэймакс, уничтожить! — злым голосом процедил парень.       Сердце Роберта дрогнуло. Происходило то, чего он ожидал в самую первую очередь и чего боялся больше всего.       — Моя программа не предназначена для нанесения вреда людям, — ответил робот.       — Больше нет! — произнес Хиро и нажал на кнопку на «груди» машины.       Высунулись две флэшки — одна красная, другая зелёная. Хиро извлёк медицинский чип и швырнул его на пол.       — Хиро, это не то, что… — начал было Бэймакс, но было уже поздно.       Камеры робота стали красными и теперь могли фиксировать только мишень.       — Сделай это, Бэймакс! Уничтожь его!       Медицинский робот, предназначенный для помощи людям, на глазах у всей Шестерки превратился в бездушную машину для убийств. Роберт чудом увернулся от первого удара ракетного кулака, что разрушал перед собой любую преграду. Роберт побежал от него, но больная нога напоминала о себе. Этель кинулась к роботу и попыталась толкнуть его.       — Нет! Нет, Бэймакс!       Однако робот отшвырнул её, и она ударилась об стену.       Сквозь тучи пыли, поднимающихся от обломков, Роберт видел две красной камеры, что приближались к нему. Фред набросился на робота сзади. Это задержало машину на несколько секунд.       — Что вы делаете, вы же даёте ему сбежать! — кричал Хиро, но никто его не слушал.       Робот швырнул бедного Фреда на Хиро, и маска отлетела в сторону. Роберт надел маску и быстро собрал всех микроботов. Все пытались остановить Бэймакса, но тщетно. Аико увидела лежащий чип и схватила его. Времени оставалось мало. Роберт находился на волосок от смерти.       Роберт с помощью микроботов поднимался к дыре в потолке. Бэймакс, расшвыряв всех, нацелил свой кулак на него. Несколько секунд — и…       …Аико решительно вставила чип. Послышался тихий жужжащий звук. Камеры Бэймакса потухли и приобрели нормальный цвет. Робот опустил кулак.       Роберту удалось скрыться.       Все тяжело дышали. Некоторое время Бэймакс не мог понять, что произошло. Он помог Фреду встать, но тот отшатнулся от него. Лица Шестерки выражали испуг.       — Моя программа была отключена. Я сожалею о причинённом беспокойстве и огорчении.       — Зачем вы сделали это?! У нас почти получилось! — со злостью крикнул Хиро.       — Ты сделал то, о чем мы не договаривались! — сердито произнёс Джордж.       — Мы договаривались поймать его. Это всё! — поддержала его Этель.       — Я знал, что от вас нет никакой пользы! Бэймакс, найди Каллагана!       Робот поднял «голову» и включил навигатор. Изображение искривлялось и исчезало.       — Мой навигационный сканер поврежден.       Хиро зарычал от злости. Он залез на робота, активировал магниты, помогающие ему держаться, и опустил панель.       — Крылья! — приказал Хиро.       — Хиро! Это не часть плана! — вскричал Фред.       — Лети! — приказал Хиро, не слушая его.       Робот вылетел из полуразрушенного из-за битвы здания.       …Роберт посмотрел на солнце, определяя время. Час мести настал. Каллаган сжал кулак. Абигейл… При воспоминании о её имени в сердце становилось больно. Нет, он не сможет дальше жить без неё. Но после того, как всё это кончится, когда он сделает это, ему будет нужно вернуться в лабораторию. Он не даст судьбе лишить его ещё чего-то дорогого!       Роберт подошёл к компьютеру, и его пальцы забегали по клавиатуре. Через двадцать секунд писк пульсоксиметра стал немного громче.       — Вот теперь не ошибёшься, — произнёс мужчина и похлопал МИИР-2 по корпусу.       Роберт сел за стол и начал копошиться в бумагах. Быстро приведя стол в порядок, он начал быстро что-то печатать в планшете, то и дело заглядывая в бумаги и чертежи.       Несколько минут самым громким звуком в комнате был писк пульсоксиметра. Роботы молчали, некоторые наблюдали за своим создателем.       — Как дела, сэр? — вдруг спросил МИИР-5.       — Я в порядке, — произнёс Роберт, не отрываясь от письма. — Думаю, завтра-послезавтра закончу книгу. И тут же отправлю в редакцию. А потом скоро она появится на книжных полках магазинов и… станет бестселлером, — при последних словах Роберт улыбнулся.       — Про что вы пишете? — продолжал расспрашивать робот.       — Про тебя. Это очередная книга по робототехнике. Она станет сенсацией, и здоровых станет больше. И киборги перестанут быть фантастикой.       — Вы так уверенно говорите, сэр. Это должно быть смешно.       — Согласен. Но в своей книге я уверен. Как бы это смешно ни звучало.       — Но вы не являетесь больше профессором, сэр.       — Но я остался робототехником. Я перестал быть профессором, но мой талант, разум и память остались при мне.       Некоторое время пописав, учёный вздохнул и откинулся на спинку кресла. Несколько секунд Роберт смотрел в потолок, о чем-то размышляя. Он встал и подошёл к операционному столу. Вдруг Тадаши тихо застонал. Роберт прикоснулся к его лбу. Затем, будто не доверяя пульсоксиметру, он взял его за руку и проверил пульс.       — Сэр, он приходит в себя. Повышенной температуры не наблюдается. Вы зря волнуетесь.       — Он переживал клиническую смерть?       — С того времени, как вы ушли, нет.       Роберт проверил капельницу и сказал что-то одному из роботов. Затем он глянул на часы. Было полвторого ночи. Роберт подошёл к столу и достал баночку таблеток.       — Вы правильно делаете, что следуете прописанному мной распорядку, сэр, — сказал МИИР-3.       — Ты его не прописал, а подтвердил. Прописал мой доктор, — ответил Роберт, глотая таблетку.       — У вас очень хороший доктор, сэр. Хотя вы можете консультироваться со мной, и вы, сэр, это знаете. Я гораздо точнее поставлю вам диагноз, чем человек. И посоветую правильнее. Я более совершенен в медицине, чем люди.       — Не помешало бы тебе снизить уровень гордости или увеличить уровень скромности процентов так на пятьдесят. Все твои программы написаны людьми, причём некоторые мною или моим же доктором, — улыбнулся Роберт.       Послышался звук сканирования.       — У вас раны на теле. Доктор заметил бы это не сразу. Откуда они, сэр?       — После битвы, — ответил Роберт, поставив робота в некоторое замешательство.       Тадаши вновь застонал. Роберт поменял капельницу и стал выполнять другие необходимые действия для того, чтобы пациент быстро пришёл в себя. На дисплее компьютера забегали какие-то цифры и буквы. Роберт работал молча, движения были точны. Роберт далеко не в первый раз лечил кого-то.       Тадаши дёрнулся. Роберт заметил это сразу, робот тут же начал сканировать пациента.       Роберт потряс парня за руку.       — Мистер Хамада! Мистер Хамада, вы меня слышите? Шевельните пальцем, если слышите.       Тадаши поднял и опустил указательный палец. Он приподнял опухшие веки.       — Мистер Хамада, вы можете говорить?       Через десять секунд напряженного молчания донёсся слабый голос:       — Да…       МИИР-6 поехал в другой конец лаборатории и вернулся со стаканом воды.       — Вы хотите пить? — спросил робот.       Тадаши с трудом кивнул. Вода чуть-чуть прибавила сил. Он открыл глаза.       — Профессор? — произнёс он.       — Да, это я. Я здесь. Ты видишь меня?       — Да.       — Как бы вы оценили боль по шкале от нуля до десяти? — спросил МИИР-6.       — Пять, — ответил Тадаши.       — Вам необходимо расслабиться. Вам скоро станет легче. Я принесу необходимые лекарства.       И робот поехал к шкафу.       — Они кажутся более совершенными, чем Бэймакс. У них есть характер, они более разумны. А вы, профессор, делали вид, что Бэймакс вам интересен, — произнёс Тадаши.       — У тебя есть силы разговаривать? — спросил Роберт.       — Да.       — Бэймакс мне интересен. Он сделан по-другому. Мои роботы предназначены больше именно для врачей, как помощники, в проведении сложных операций они необходимы. Твой Бэймакс более самостоятелен и годится как и для больницы, так и для дома. Мои роботы не способны лечить душевные болезни.       Тадаши усмехнулся.       — Где вы были все это время, профессор? И где Хиро?       Роберт напрягся.       — Хиро дома. С ним всё хорошо. Также, как и с мисс Кэсс.       — Я могу позвонить?       — Нет. Я тебе дам позвонить, когда придёт время.       Тадаши заметил изменения в тоне Роберта. И в сердце прокралось беспокойство и некоторые подозрения.       МИИР-6 вернулся с лекарствами.       — Вам необходимо это выпить. И ещё поесть.       — Я не могу есть.       Тадаши принял лекарства.       — Не бойтесь, ваш организм в состоянии принимать пищу. И он нуждается в пище, — настаивал робот.       — Я не могу. Я удовлетворён своим лечением.       — А я не удовлетворён. Вы не исполняете предписания!       — Профессор, как выключить его? Я поем позже.       — Но чтоб поели!       Роберт усмехнулся.       — Профессор, где я нахожусь? — спросил Тадаши.       — В моей лаборатории.       — Об этом ещё кто-то знает?       — Нет. Но о лаборатории знает большинство прохожих.       Роберт услышал нотки беспокойства в голосе студента.       — Почему я не могу позвонить?       — Ты ещё недостаточно здоров. Я тебе дам позвонить, когда твоя ситуация будет более ясной. И когда шансы на твоё выживание возрастут.       «Значит, я могу умереть…» — пронеслась мысль в голове Тадаши.       — Все считают меня погибшим?       Роберт кивнул.       Тадаши вздохнул. Шевельнуться было практически невозможно.       — А где вы были все это время, профессор? Я просыпался несколько раз, но вас рядом не было.       — У меня были дела. Но роботы о тебе хорошо заботились?       — Да.       Роберт окинул скучающим взглядом лабораторию.       — Я очень рад, что ты остался жив.       Тадаши кивнул и улыбнулся.       — Моя дочь тоже жива, — произнёс Роберт.       Лицо Тадаши приняло искренне радостное выражение.       — Я очень рад этому, профессор. А где она сейчас?       — Спит. С ней всё в полном порядке.       Тадаши окинул взглядом лабораторию.       — Меня всё это время лечили роботы?       Роберт покачал головой.       — Невероятно. Вы?       — Ничего невероятного. Некоторое время я был хирургом. Мой отец был фермером, но мечтал о том, чтоб его сын был врачом, так как он сам когда-то хотел им стать. Я исполнил его желание. Я хороший хирург, не волнуйся. Знание человеческого тела помогает мне в робототехнике.       Тадаши грустно усмехнулся.       — Мой отец был врачом. Только обо мне он ничего пожелать не успел. Хиро было три, когда родители погибли. Но жалеть меня нечего: прошло почти одиннадцать лет с того происшествия.       Роберт кивнул.       — Мне всё равно жаль тебя.       — Не стоит. Порой вы мне как отец.       Роберт тяжело вздохнул и встал. Тадаши возненавидел бы его, если б узнал, какую боль испытывает Хиро из-за него. И конечно, ничего не знает о суде, о том, что Роберт уже не профессор. И Тадаши не знает о его болезнях.       Роберт нащупал в кармане баночку. Трудно жить, когда знаешь, что может быть в опасности чья-то жизнь, если вовремя не принять таблетку. А скоро, совсем скоро, разум будет не вернуть.       Тадаши согласился поесть. Роботы обступили своего пациента, помогая МИИРу-6 его кормить.       Роберт продолжил писать свою книгу. В ней были изложены идеи, которые наверняка станут настоящим прорывом в медицине. То, что учёный был врачом, действительно помогает ему.

* * *

      Хиро лишился своих родителей, когда ему было всего три. А сейчас, он уверен, что и брата отняла жестокая смерть. Ещё бы не разозлиться и не захотеть убить человека, который кажется виноватым в его смерти! Только ему повезло, что у него есть такие верные друзья.

* * *

      Тадаши скоро уснул. Небо уже было фиолетово-розовым, а золотая полоска появилась на горизонте, когда и Роберт отправился спать. Чувствовал он себя паршиво.       Когда Роберт засыпал, ему показалось, что кто-то подошёл к его кровати.       Но в комнате никого, кроме него, не было.