Она не моя

Неторопливо пролистывая канал за каналом, пытаясь найти что-то, действительно, стоящее во всем этом безумном потоке новогодних фильмов и программ, Дима ещё около часа назад был послан блондинкой в гостиную сторожить диван, потому что «Ну, блин, Дима, не мешай мне». У всех жизнь била ключом, огромное количество дел, которые необходимо сделать перед праздниками, а у него за последние два дня жизнь словно остановилась. Свой телефон он последний раз видел, когда, по просьбе Пелагеи, вызывал двум блондинкам такси, тогда же он и отключил его «до утра». И страшно подумать, сколько пропущенных вызовов, сколько нерешенных дел его ждет, когда желание работать все же вернется к нему и Дима наконец-то соизволит включить свой телефон. Но это, определенно, будет ещё не скоро. Сейчас никак не хотелось покидать этот маленький и уютный мирок, в который его поглотила девушка из соседней комнаты. А ведь Дима ехал всего лишь поговорить, часа на три, не больше… — Зову его, зову, а он тут в облаках витает, — раздавшийся голос за спиной, заставил его наконец-то отбросить пульт в сторону и вернуться в реальность, — О чем думаешь? Пелагея быстро пробежала по паркетному полу, с ногами запрыгивая на диван, поудобнее устраиваясь напротив молодого человека. Настроение, на удивление, стремительно, уверенными шагами ползло вверх, не смотря на то, что день так ужасно начинался. Она сидела совсем рядом, улыбалась, вновь пытаясь развеселить вечно (если вечность включает в себя последние два дня) хмурого и недовольного Диму. — Что? Прости, не услышал, — тут же улыбаясь блондинке в ответ, поражаясь тому, с какой скоростью теперь меняется ее настроение (вероятно, стоит сказать «спасибо» бушующим гормонам в её организме), ведь раньше, после ссор с мужем, забыться ей помогал лишь бокал белого, её любимого, вина. — Вот я и спрашиваю, о чем ты таком думаешь, дорогой мой, что не услышал, как я тебя уже пятнадцать минут с кухни зову? — наигранно недовольно морща брови, спросила блондинка, а в следующую секунду, не выдерживая обеспокоенного взгляда со стороны друга, звонко рассмеялась, — Ну я же шучу, Димка! — Думаю о том, что давненько я тебя улыбающейся, а тем более и смеющейся, не видел, — уходя от ответа, произнес Билан, ловко перехватывая Пелагею, зажимая её в своих объятьях, — Вот по такой Поле я скучал. — Ну, конечно. Зачем скучать по той Поле, которая вечно чем-то недовольна и постоянно выносит мозг своими «серьезными» разговорами, да? — обхватывая его торс своими холодными руками, чуть скользнув сверху в низ по спине, она аккуратно положила свою голову ему на плечо, полностью расслабляясь, — Давно мы так не сидели… Давно. Ровно с того момента, когда «всплыла» её беременность. Могла ли одна ночь сломать дружбу, которую они так трепетно выстраивали на протяжении нескольких лет. Возможно. Но думать об этом было слишком страшно, потому что почти все подобные мысли сопровождались вопросом: «А что дальше?». — А ты изменилась, — зарываясь лицом в её растрепанные волосы, вдыхая в себя аромат её любимого ягодного шампуня, Дима был готов поклясться, что эти мгновения с ней — лучшее, что случалось с ним за последние полгода. — Ну да, грудь на размер больше стала, прибавила два килограмма, а живот выглядит так, словно я последние пару месяцев только фаст-фудом питаюсь, — усмехнулась Пелагея, которой не особо и нравились такие изменения в себе. Нет, конечно, она могла часами крутиться около зеркала, пытаясь заметить изменения в фигуре, но токсикоз, который, к счастью, уже отошел в сторону, и постоянные гормональные перепады настроения затмевали собой все радости беременности. — Ну, Ефимович, я думаю, очень даже рад твоим таким изменениям, — улавливая только то, что грудь у подруги стала на размер больше, Билан лишь тихо рассмеялся, подавляя в себе то-самое-непонятное-чувство. — Слишком сложными стали наши с ним отношения, поэтому, можешь расслабиться, ничего он ещё не заметил. И вроде, казалось бы, веселый разговор, шутки, улыбки, взаимные «подколы», но… Но повезло им, что сидят они не лицом к лицу, что не могут заглянуть друг другу в глаза, в которых увидеть можно было абсолютно все, кроме веселья и радости. Её волновало то, что отношения с мужем меняются далеко не в лучшую сторону, а изменить что-либо она не в силах. Просто не хочет. Не видит смысла. Его волновало само существование этих отношений, ведь… Ведь если бы не было Ефимовича в её жизни, то у них все было бы намного проще. Он бы смог рискнуть. — Вообще-то я хотел сказать, что ты тише стала, спокойнее, — пояснил Билан, не желая дальше продолжать тему её мужа, и чуть отстранился от девушки, но из объятий не выпуская. Но не успела Пелагея ему ничего ответить, как по всей квартире вновь раздалась трель дверного звонка. — Слишком зачастили к тебе гости, — опрокидывая голову на спинку дивана, недовольно сморщив лицо, проговорил Дима, которому все же пришлось выпустить Полю из своих объятий, чтобы та открыла дверь, — Кого-то ещё ждешь? — Да я вообще никого не ждала, если честно, ни тебя, ни кого-либо ещё, — поднимаясь с дивана, пытаясь на ходу сообразить, кто же ещё мог знать о её местоположение и появиться здесь в одиннадцатом часу в самый разгар рабочего дня, Пелагея медленными шагами подошла к двери, — Дима! Давай, вставай, прячься куда-нибудь! — Чего? — не понимая зачем ему надо прятаться, да и кто это такой пришел, что Поля, как сорвавшаяся с цепи собака, подбежала сейчас к нему, пытаясь согнать с его нагретого места, — Кто там пришел, Пелагея? — Да там Гагарина… Блин, Дима, ну пожалуйста, ну, — осмелившись предположить, что Полина появилась на ее пороге только благородя звонку Ефимовича, который частенько любил подсылать к жене её лучшую подругу, чтобы та успокоила её и на место вставила мозги, Поля понимала, что Билану лучше вообще не попадаться Гагариной на глаза до того, пока девушки спокойно не поговорят. — Тем более, Пелагея. Давно ли ты стала прятать меня от Гагариной? — задал вопрос Дима, но со своего места все же поднялся, не решаясь спорить сейчас с блондинкой, — Я пойду на кухню, поем, пока ты подругу свою выпроваживаешь. — Все-все, иди уже, — захлопывая за Биланом дверь, да так, что стук от удара раздался по всей квартире, Поля быстренько подбежала к входной двери, бросив на зеркало мимолетный взгляд, дабы убедиться, что выглядит она не слишком подозрительно. — Какого хрена, подруженька моя любимая, я стояла сейчас за этой дверью долбанных пять минут? — прямо с порога начала Полина, проходя в квартиру, даже не взглянув на блондинку, что открыла ей дверь. — И тебе привет, Полина, — натягивая на себя улыбку, ответила Поля, закрывая за подругой дверь, — Чего пришла? — Так, ладно, обмен любезностями закрыт, — скидывая со своих плеч шубу, замечая на вешалке мужскую одежду, но решив пока ничего не говорить, Полина обернулась к девушке, которая всем видом показывала свое недовольство, — Привет, Поль. Гагарина так же быстро расправилась с сапогами на своих ногах, без приглашения проходя в глубь квартиры, глазами выискивая то, за что сейчас можно было бы захватиться. Звонок Ефимовича, который пару часов назад слезно умолял блондинку навестить его жену и узнать почему Пелагея не хочет возвращаться домой, стал для самой Полины большим удивлением. — Не поверишь, дорогая, но звонит мне твой муж в девять часов утра, будит мне ребенка и говорит, что жена его головой ударилась, домой возвращаться не хочет, просит поговорить с ней, да домой вернуть, — отмечая для себя, что дверь в спальню открыта, а значит, навряд ли блондинка именно там кого-то прячет (ага, кого-то), Полина направилась в сторону ванной, — Я руки помою? Чуть закусив уголок нижней губы, Пелагея слегка кивнула подруге, перед которой сейчас было невероятно неловко. Во-первых, из-за неё Ефимович разбудил и поднял на ноги не только Полину, но и Андрюшу, а во-вторых, не тяжело было догадаться, что если Гагарина по первому звонку её мужа сорвалась сюда, то у неё в коим-то веке выдался выходной в Москве, который она вполне бы могла провести с сыном… В общем, Поля была убеждена в том, что Ефимович поступил неправильно, не только по отношению к ней самой, но и по отношению к Полине, ведь она же ни в чем не виновата, ведь она же до сих пор ничего не знает. Признаться подруге в том, что ребенок от Билана, Пелагея собиралась ещё в ту их встречу, когда так неожиданно появился Ефимович и перевернул все с ног до головы. Она, действительно, не собиралась от нее ничего скрывать, ведь это же ее Полинка… Кому, если не ей, она должна была в первую очередь рассказать о своем уж слишком «интересном» положение? А сейчас не знала. Не понимала, нужно ли все это. В последнее время Гагарина стала все чаще принимать сторону её мужа, несмотря на то, что с Биланом их общение куда лучше. — Полин, я ему сотни раз говорила, что решать наши семейные проблемы через тебя — неправильно, но не понимает Дима этого, не хочет понимать! Ничего серьезного не случилось, мне просто захотелось немного отдохнуть от вечных ссор и разборок, — облокачиваясь на дверной косяк, внимательно наблюдая за каждым движением подруги, произнесла Поля, не сразу поймав на себе рассерженный взгляд блондинки. — Отдохнуть от вечных ссор? Поля, да ещё неделю назад ты звонила мне и рассказывала о том, что у вас с Димой наконец-то все наладилось, семейная идиллия и далее по списку. Что сейчас изменилось? Билан вернулся в Москву и все, у девочки снесло крышу, да? — проходя мимо Пелагеи, которая сейчас удивленно смотрела на подругу, не понимая, с чего бы ей так злиться, Гагарина продолжила свои поиски, останавливаясь в гостиной. — При чем тут сейчас вообще Билан? — Вот и я не понимаю, где ты его прячешь, — оставалась ещё одна комната, в которой, следуя методом исключения, и находился тот, кого Полина вот уже десять минут ищет в квартире подруги, — Чай попьем, или как? — Полина, если ты пришла сейчас отчитывать меня, как школьницу, то не стоит, правда, — останавливая блондинку, Пелагея встала напротив двери в кухню, не давая подруге пройти дальше, — Я не понимаю, с чего ты вообще решила сейчас так нагло влезть в мои отношения с мужем… Да и вообще, с какого момента ты наконец-то признала его и перешла на его сторону, строя вместе с ним казни против меня, но… Не стоит, Гагар, тебе во все это вникать. — Да как это не стоит, По-ля? Ты головой то своей думаешь вообще, а? Или беременность все мозги сожрала вместе со здравым смыслом? Я переживаю за неё, за дурочку свою глупую, а она мне «Не стоит тебе в это вникать, Гагар». Я же как лучше хочу, а ты? — Мне так лучше, Поль, честно. Вот здесь, когда его нет рядом, мне лучше, — опуская глаза в пол, но продолжая держать девушку за плечи, по-прежнему не давая ей возможности пройти на кухню, Пелагея впервые призналась в том, о чем так долго предпочитала даже не думать. Без мужа ей лучше. — Полька, да ты же Димку своего три года добивалась! Ты же мне ночами звонила, рассказывая о том, как сильно любишь его, какой он замечательный… и вообще, что он тот самый, которого ты так ждала! Ты вообще помнишь, как переживала, что ребеночка подарить ему не можешь? Помнишь, как боялась, что он уйдет от тебя из-за этого, помнишь? Так какого хрена ты сейчас своими руками все к чертям ломаешь, а? — резко сбрасывая руки подруги со своих плеч, быстро обходя ее стороной, Полина без лишних слов и прелюдий все же прошла на кухню, где так старательно прятался Билан, — Ну привет, друг ты мой сердечный. — И тебе доброе утро, Полин, — Дима, который до этого прекрасно слышал весь разговор девушке, был готов к появлению Гагариной, к крикам и нотациям, приготовленным специально для него, — Есть хочешь? Пелагея такой омлет приготовила, пальчики оближешь. Могу положить, пока горячий. — Ты сейчас издеваешься надо мной, да? — Ребят, давайте не будем ссорится? Пожалуйста… — осторожно, по стенке, проходя на кухню, где обстановка и без нее была накалена до предела, Поле сейчас меньше всего хотелось наблюдать за тем, как ссорятся её лучшие друзья, ещё меньше ей хотелось принимать в этом участие. — Это ты издеваешься, — отодвигая в сторону тарелку с завтраком, Дима локтями уперся в прозрачную столешницу, положив на сомкнутые ладони подбородок, всем своим видом показывая невозмутимый настрой и спокойствие, — Не выяснив ничего, заявляешься сюда и начинаешь орать. — Я знаю достаточно, чтобы быть уверенной в том, что ты и твоя подружка поступаете сейчас по-свински, откровенно говоря. — Полина! — воскликнула Пелагея, никак не ожидая таких слов от подруги. — Гагарина, да ты, блять, ничегошеньки же не знаешь, а суд вершить пришла, Мать Тереза недоделанная, — резко поднимаясь со своего места, все же не выдержав такого прессинга, Дима несильна надавил на девушек, заставляя обеих сесть за стол, — Давай сначала разберемся, а после ты будешь орать, лады? — Да в чем тут разбираться-то? Все и так кристально понятно, — недолго думая, отозвалась Гагарина, до сих пор будучи уверенной в том, что только она тут права. — Ефимович тебе случайно не рассказал, что вчера напился до полуживого состояния? Не сказал о том, что осмелился поднять на «мою подружку» руку, нет? — начал Дима, замечая на себе недовольный взгляд Пелагеи и удивленный взгляд Полины, которая даже прикрыла ладонью рот, не веря в то, что молодой человек сейчас говорит все это на полном серьезе, — Вот, полюбуйся, — перехватывая блондинку за подбородок, убирая волосы за ухо так, чтобы Гагарина смогла разглядеть, пускай уже едва заметный, след на щеке их подруги. — Полечка, я же не знала, — растерянно пробормотала блондинка, прикладывая ладонь к лицу Пелагеи, которой сейчас хотелось надавать знатных лещей Диме, а после провалиться сквозь землю, чтобы не чувствовать на себе этот жалостливый взгляд. — Ты разве не знала, Гагар, что нашел я её здесь, когда она в комнате своей заживо помереть решила? В истерике тут билась, себя во всем винила, давясь слезами… Ефимович не рассказывал тебе этого, разве нет? — Дима, ну прекрати ты, — вспоминать о вчерашнем дне не хотелось, тем более не хотелось, чтобы об этом знал ещё кто-то, кроме Димы (который не должен был ничего этого знать!), — Дай, мы лучшей с Полей поговорим немного, наедине… Пожалуйста, Дим. Поговорить с Полиной нужно было обязательно. Во-первых, теперь Пелагея была просто обязана рассказать подруге все в самый тонких подробностях. Во-вторых, надо было теперь убедить Гагарину в том, что она ни в чем не виновата, ведь она даже не могла знать всех деталей, просто… Просто немного вспылила. С каждым бывает. — Пойду тогда найду свой телефон, сделаю пару рабочих звонков и вернусь, — покачав головой, соглашаясь с блондинкой, Дима прошел ближе к выходу, но остановился, — Если что, Гагарина, я все слышу, учти! — Иди уже, — усмехнулась Пелагея, поудобнее усевшись на стуле и переводя взгляд на подругу, не обращая больше никакого внимания на мужчину за спиной.

***

Пара рабочих звонков растянулись почти на два с половиной часа, за которые девушки на кухне уже успели сто раз все выяснить, помириться, вновь поссориться и опять помериться, не забывая изредка заглядывая в спальню и торопить мужчину. Никаких недоговоренностей больше не осталось, все карты были раскрыты (правда, Пелагея так и не рискнула раскрыть подруге свой самый главный секрет), поэтому им оставалось лишь дожидаться Билана, когда тот все же договорит по телефону и вернется к ним. — Девчонки, простите меня, но я вынужден Вас покинуть, — прерывая разговор блондинок «обо всем и ни о чем», Дима тихо прошел на кухню, нервно теребя свой телефон в руках. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Пелагея, которая не ожидала того, что Дима покинет её так скоро. — Ничего серьезного. У меня телефон два дня был в отключке, Рудковская рвет и мечет, надо срочно решить вопрос по поводу нового года, — пояснил Билан, убирая смартфон в карман своих джинс, — Проводите или как? — А что с новым годом, я так и не поняла? — поинтересовалась Поля, но с места все же поднялась, направляясь в сторону прихожей, где мужчина уже обувал зимние ботинки. — Я, кажется, знаю, что там с новым годом у тебя, — тихо хмыкнула Полина, с подозрительным взглядом посмотрев на Билана, — Встретились недавно с Яной на мероприятии, она поделилась со мной тайной, — пояснила Гагарина, замечая на себе взгляд друга. — Я надеюсь, ты понимаешь, что Поле об этом знать пока не обязательно, — протянул Дима, не обращая внимания на Пелагею, которая только и успевала переводить взгляд то на него, то на подругу. — А что в этом такого, Дим? Она все равно рано или поздно, но узнает. — А может вы перестанете говорить обо мне в третьем лице и наконец-то объясните, что за тайны секретные тут у вас? — спросила Поля, не понимая, почему Дима вдруг не хочет ей что-то рассказывать, но при этом Гагарина в курсе всех его дел. — Даже не думай, Полина, — с нажимом проговори мужчина, застегивая на себе теплый пуховик, а после все же перевел взгляд на Полю, — Прости, Поль, но тебе, действительно, пока об этом лучше не знать. Чем позже ты узнаешь, тем лучше будет для тебя, — протянул он, слегка улыбаясь, пытаясь внушить блондинке, что все хорошо. — Почему Гагара знает, а я не могу? — чуть ли не притопнув ногой от досады и обиды, возмущенно проговорила Пелагея, скрещивая руки на груди, — Ну, Дима… — Я думаю, Дима прав и тебе, правда, об этом лучше не знать, — поддержала Билана Полина, обнимая за плечи подругу, — Не дуйся, дай ему спокойно уйти. — Да все, проваливай давай уже, — посматривая на него, не сдерживая улыбки, сдалась блондинка, — Но ты мне обязательно все расскажешь, понял меня? — Вот и славненько, — тихо рассмеялся Дима, быстро поцеловав девушек на прощание, — Отзвонюсь позже, пока. Дверь за Биланом со скрипом захлопнулась, означая, что их «мини-отпуск» подошел к концу и теперь, скорее всего, ей, действительно, стоит вернуться домой к мужу. По крайней мере, находиться одной в пустой квартире её никак не хотелось, а Гагарина навряд ли оставит сына ночевать с бабушкой в свой выходной день. — То есть ты мне не расскажешь, что это у вас там за секреты у Димы с Рудковской, да? — протянула Поля, проходя с подругой в гостиную, устраиваясь на диване, на котором ещё утром она сидела в обнимку с Биланом. — Дима же сказал, что пока об этом лучше не знать, — пожав плечами, ответила Полина, хоть в чем-то соглашаясь с другом, — Поль, он просто не хочет, чтобы ты нервничала, тебе же нельзя. — Да, а так я буду накручивать себя, пока не узнаю. — Ой, не начинай, я тебя прошу, — отмахнулась от неё Гагарина, чуть рассмеявшись, — Лучше расскажи, как на УЗИ сходила, как карапуз развивается… Ловко переводя тему, о которой Пелагея могла говорить часами, поскольку в нынешнем состоянии она видела не только минусы. Несомненно было множество плюсов, множество волнующих моментов, которые она могла обсудить только с Полиной, как с опытной мамой, ближайшей подругой, да и просто женщиной…