Новый Орлеан.Фантасмагория греха

Утром девушку будит отголосок мужского разговора. Марсель и Элайджа. Никлаус не в зоне доступа, а звонить Хейли, древний не видит смысла, вот что узнает Камилла. Приведя себя в порядок, она спускается вниз. Элайджа, как всегда, в безупречном костюме, хотя вряд ли он, хоть немного спал. Марсель встречает девушку кивком, оба выглядят обеспокоенными. - Доброе утро, - произносит Камилла, присматриваясь к мужчинам получше. Хотя нет, здесь скорее не беспокойство, а взбудораженность, - думается ей. - Есть новости? - Ками наливает себе кофе, и оборачивается на замолчавших вампиров. - Касательно Фреи, ничего неизвестно, - Элайджа поднимает взгляд от книги, что лежит перед ним, на обеденном столе. - Ты не принесешь нам немного вина из подвала, - просит девушку древний. Он смотрит на нее прямо и сосредоточенно. Может быть он о чем-то жалеет? - Конечно, - отзывается Ками, она хмурится, но послушно покидает кухню. - И захвати что-нибудь из холодильника, - слышит она вслед от Марселя. - Я поняла! - отвечает она. Что с этими двумя? Пока я не появилась, они общались довольно бурно. Она пытается что-то расслышать из подвала, но голоса совсем не четкие. Взяв вино и три пакета крови, она спешит подняться в столовую, но прямо у лестницы сталкивается с Марселем. - Будь осторожна, - бросает он на ходу и покидает особняк Майклсонов. - Эй! А завтрак? - произносит Камилла. Но вампира уже и след простыл. - Что происходит? - застав Элайджу на том же месте, интересуется она. - У Марселя срочные дела. Нальешь мне двойной? - Да, - она сразу понимает, о чем он, бокал вина, унция крови. Майклсон задумчиво смотрит перед собой, пока Камилла открывает вино 20летней выдержки, и мешает ему коктейль. - Ты хоть немного поспал? - она подает ему бокал. Древний поднимает на нее взгляд и чуть заметно улыбается. - Спасибо. И нет, для сна не было времени. Он делает медленный глоток. Она изучает его, стоя, напротив. - А как спалось тебе? - первородный встряхивает головой, пытаясь освободиться от терзающих мыслей и быть любезным. Камилла отодвигает стул и садится: - На удивление спокойно, учитывая, что безумная бывшая моего бывшего, на свободе. - Хм, - тихо выдает Элайджа, он смотрит на нее, чуть приоткрыв губы, но больше ничего не говорит. Ками делает спасательный глоток из бокала. Бурбон, ей бы не помешал чистый бурбон. Зачем она вспомнила Ника? - Ты любишь его? - спустя паузу произносит Майклсон. Его взгляд обращен на свою руку, держащую бокал с напитком. Казалось бы, он полностью заинтересован цветом и содержанием жидкости, но это обман. Камилла слышит его трепетное сердце. Он взволнован. Блондинка кусает губы. - Нет, не думаю, что я люблю его, - произносит она, - уже нет. Комок подступает к горлу и ей нечем дышать, потому что первородный смотрит на нее. - То, что было вчера, - говорит он. - Не было не правильным, - продолжает она, - ты считаешь по-другому? Боже, почему же так колотится сердце? Ками чуть ерзает на стуле, надеясь, что он ничего не заметил. - Ты мне нравишься, Камилл, - взгляд древнего метается, к бокалу, что он ставит на стол и тут же возвращается к ней. Ей кажется он даже вздыхает. - Но? - продолжает девушка. Ей почему -то кажется, что это «но» определенно должно быть. - Но, - уголки губ первородного чуть ползут вверх, - должно быть какое-то «но»? - словно прочитав ее мысли, говорит Элайджа. Камилла отставляет свой бокал. Ей хочется, чтобы он улыбнулся и продолжил свою фразу, чтобы переубедил ее, чтобы сказал, что никакого «но» нет. Но Элайджа молчит и теперь даже не смотрит в ее сторону. Он крутит свое кольцо. Она тянет руку и берет его за руку. Вампир поднимает на нее взгляд. - Я стольких терял, - говорит он. Ему кажется, что пересохли губы и ее глаза слишком печальны, чтобы откровенничать прямо сейчас, но он должен быть честен. Первородный вздыхает и встает. - Я стольких терял, - повторяет он, - из-за своей природы, из-за глупости, из-за обстоятельств, из-за того, кто я есть. - Дело не в тебе, - она в мгновение оказывается за его спиной, ее рука ложится на сгиб его локтя. Элайджа оборачивается и встречается с сочувствующим взглядом барменши. - Иногда, я просто боялся чувствовать. Но когда поддавался этому, - он делает паузу, - то всегда проигрывал, - чуть слышно шепчут его губы. Она смотри в его янтарные глаза и так много понимает. Всю ту боль, что он веками носил в себе, она становится понятна ей, благодаря одному предложению, одному взгляду. Ей хочется успокоить его, и нужно что-то сказать. Но вот что? Она берет его за руку, вкладывая свои пальцы в его сжатый кулак. Он позволяет ей эту близость. Зачем он открылся ей? Он не знает и сам. Но ночью, когда он слушал ее дыхание, думал лишь об одном, он должен держаться от нее подальше. Подпустит ее ближе и потеряет. Близость с Майклсоном, какая бы она не была, ничем хорошим не оборачивается. А сейчас, она так близко, и он мечтает коснуться ее губ, подарить ей уверенность, что она так желанна, убрать настороженность и печаль из ее серо-зеленых глаз. И прижать к себе. Прижать сильно и никогда не отпускать. «Как это по-человечески», - думается ему. Он поднимает руку и касается ее лица. Она прикрывает глаза, наслаждаясь этой лаской. Его пальцы так нежны. Она знает, что между ними всего лишь небольшой шаг. И ей очень хочется сделать его, поддаться соблазну и приоткрыть для него свои губы. Поцелуй, это то, чего желает она. Лишь поцелуй. Не спеша и медленно. Легкий и невинный. Но так много говорящий о том, как ей это необходимо, как это необходимо ему. Она чувствует это. И она готова. Камилла шагает навстречу и открывает глаза. Близко, очень близко от его лица. Их тела соприкасаются, но в этом нет сексуального подтекста, только тихая необходимость. - Я никуда не уйду, - говорит Камилла. Слова совершенно не запланированные, но оказывающие большое влияние. В глазах Майклсона вспыхивает искорка. Может это надежда, или понимание. Сейчас неважно. Главное, что его глаза оживают. Его рука, еще раз гладит ее щеку, а после притягивает ее еще ближе к себе. Он прикрывает глаза и касается губами ее губ. Мурашки! Мурашки, одновременно бегут по обоим позвоночникам. Не сговариваясь, но давая тихое удовлетворение. Все правильно. И целуя ее, он уже не может отказаться от ее губ, от ее рук, от смысла, что дает ему этот момент. Он хочет этого. Она хочет этого, так зачем сопротивляться? Она необходима ему. Он целует ее более страстно, углубляя поцелуй просто до невозможного. Боги! Как же она возбуждает его! Камилла упирается в стол, и не прерывая касания губ, оказывается на нем. Элайджа ловко подсаживает ее, его руки сжимают ее талию, ее пальцы расстегивают его рубашку. Хорошо, что на нем нет галстука, она бы задушила его пытаясь избавиться от этой детали гардероба. Ками чувствует себя такой неловкой и смущенной, движения выходят лихорадочными. Она стягивает с него пиджак, и в следующий момент подставляет его поцелуям свою шею. Его губы влажные, а дыхание, совсем сбившееся. И черт побери, это безумно заводит ее. Медленная вибрация в кармане его брюк, совсем не вовремя заставляет их прерваться. - Это, должно быть Марсель, - со вздохом произносит Майклсон, - я должен ответить, новости насчет Фреи. Он тяжело отпускает стол, за который ухватился, когда понял, что дребезжащий звук, который он слышит, это не галлюцинация, вызванная его затуманенным страстью воображением, а реальный звонок. - Да? - Элайджа выравнивает дыхание и коротко отвечает на звонок. – Да, я понял. Поблагодаришь ее за меня? Первородный отходит от стола, и закладывает руку за голову, проводя по волосам. Несмотря на любопытство, Камилла все же любуется им - неопрятным, сексуальным, Элайджей Майклсоном. Кто бы мог подумать? - Мы будем в особняке, - между тем произносит вампир, - в комнате Кола. Хорошо.