Новый Орлеан.Фантасмагория греха

— Чем планируешь заняться сегодня? Её голосок так приятно ласкает слух. Она буквально зависла на краешке стула борясь с желанием взять его ладонь и потереться о неё щекой. — Хотел пойти во Французский квартал, расспросить о вчерашней зацепке. — Я с тобой, — она с готовностью встаёт. Пояс её халатика окончательно развязывается, и они оба смотрят на это, ловя вампирским взглядом этот момент. — Там может быть опасно, — не поднимая взгляда, произносит Элайджа. — Я же буду с тобой, — смело заявляет Камилла. Её рука ложится на его руку ту, которой он сжимает часть крышки стола. Элайджа убирает руку со стола и разжимает пальцы понимая, что на пол сыпется стружка. — Тебе лучше остаться дома, — он заставляет себя посмотреть ей в глаза, — в безопасности и на всякий случай проверить защиту особняка. — Я не слабый человек, — отвечает девушка, — больше нет. Камилла складывает руки на груди, смеряя его твёрдым, уверенным взглядом. — Да, ты не человек, — старается более ласково произнести Элайджа, — но и у вампиров есть вероятность умереть. — Не смотря на неё, он завязывает поясок на её халате. Пальцы не слушаются, и зачем он вообще за это взялся? Но ему так сильно этого захотелось. Она следит за его пальцами, желая лишь обратного. Чтобы его руки не одевали, а раздевали её. «Прямо наваждение посреди дня», — думается ей. В городе уже пару дней жара, наверно от этого её тело и мозг плавятся. Он встаёт с краешка стола, и оказывается к ней чертовски близко. — Эта жара, — говорит она, — я, наверное, пойду приму душ. — А я отправлюсь на рынок, — кивает Элайджа. Она готова поклясться, что если прижмётся к нему, то почувствует его возбуждение. А что если она всё ещё спит, и это продолжение вчерашней ночи? Она выгибает спину, ведя плечами. — Камилл, — произносит он. Его рука ложится ей на спину. — Да? — она облизывает пересохшие губы. — Мне надо идти. — Да, — говорит она следом, — иди. Ей хочется прильнуть к нему, стянуть с него одежду и заставить его взять её на этом столе. Он медленно выдыхает. — Вероятно, жара и правда сводит с ума, — произносит он отступая и протирая лицо, — я скоро вернусь. Он срывается с места, моментально, лишь на полпути к машине вспоминая о том, что так и не перекусил. Он древний вампир, что ему будет? Элайджа приходит в себя на полу магазинчика, ещё не открыв глаза он слышит перелив колокольчиков у входной двери. Какого чёрта произошло? Первородный делает движение шеей. Слышится хруст. Точно ведьмы! — Лежи, лежи, — голос Камилл окутывает его, её рука ложится ему на грудь надавливая, и призывая остаться на месте. — Я ничего не вижу. Что это? — Это пройдёт. Как ты? — Помоги мне встать, — просит Майклсон, он не привык быть таким беспомощным. Только во время смерти Джии. Тогда было бессилие и боль. Он трогает руки Камиллы, ведя по ним своими руками, желая убедиться, что он в настоящем. В его сознании всплывает другой момент, и другая девушка. Хейли… — Что со мной? — снова спрашивает Элайджа, — это заклинание? Он садится. — Не знаю, что именно они применили, я только пришла. Тебя долго не было, и я волновалась. — Ты сможешь увести меня отсюда? — Да, давай убираться. Она поддерживает первородного, помогая ему встать, и он опирается на неё. — В теле такая слабость, — произносит Элайджа. — Сможешь найти мою машину? — Конечно, — откликается Ками, её голос звучит так близко. — Меня жутко тянет к тебя, — сознается первородный неожиданно для себя. — Ты должно быть пьян, — шутит Ками, — когда я работала в баре, мне тоже приходилось помогать клиентам, и выслушивать комплименты. — Ты права, чувствую словно меня опьянили, но не чувствую эйфории. Лишь слабость. — Это скоро пройдет, — уверяет Камилла, — мы у черного хода. Готов? — Наверное. Кое-как, медленно они добираются до машины. — Странно, но на улице мне становится лучше, — первородный опирается спиной о автомобиль, пока Ками открывает дверцу.