Находка

Следующие несколько дней прошли… странно. Ростовщик всё так же ходил на работу в лавку, по утрам заглядывал в библиотеку. Мисс Френч окончательно привыкла к своим обязанностям и больше не терялась, когда читатели заказывали редкие книги, пылящиеся на дальних стеллажах. Поболтать им теперь почти не удавалось. Школьники очень быстро сообразили, что новая библиотекарша никогда не откажет в помощи, и без зазрения совести эксплуатировали ее, прося помочь написать реферат, решить тесты или подготовить доклад. Голда подобное отношение раздражало. Один раз он даже одёрнул особо надоедливого мальчишку, саркастично поинтересовавшись, кто будет получать оценку и не проще ли будет мисс Френч самолично прийти в школу и выступить с презентацией, текст которой она написала. Но Белль заступилась за ученика, возразив, что ей самой интересно решать задачи, а ростовщик может либо помочь, либо не мешать. Но разгадывать детские головоломки Голд посчитал ниже своего достоинства. Особенно, когда ради любопытства всё-таки заглянул в учебник и понял, что не знает ответа на особо заковыристую загадку. После этого инцидента их отношения никак не изменились, Белль не затаила обиды, всё так же тепло приветствовала ростовщика и, если выдавалась свободная минутка, подсаживалась к нему поболтать. Вот только сам Голд почувствовал, что заболевает. Его беспричинно стало кидать то в жар, то в холод, сосредоточиться на работе никак не удавалось. Обычно ростовщик редко жаловался на проблемы со здоровьем, и если не считать больной ноги, его самочувствие было отличным, так что и сейчас попытался сделать вид, будто бы ничего не происходит. — Голд, ты не сильно занят? Можешь помочь? — при звуке голоса девушки пульс сам собой ускорился. — Смотря какого рода помощь тебе требуется, — как можно невозмутимее проговорил ростовщик. — Ничего сверхъестественного, — успев привыкнуть к его манере общения, Белль звонко рассмеялась. — Подстрахуешь меня, пока я достану книги. Заниматься инвентаризацией, оказывается, так хлопотно. И ведь я только начала, а уже голова кругом. — Хочешь, чтобы я дал тебе парочку советов? Меня подобными мелочами давно не испугаешь, — Голд затаил дыхание, не зная, какого ответа ждёт больше. — Спасибо, но мне нужно учиться самой. Не буду ведь я каждый раз бегать к тебе в лавку, — качнула головой девушка. Говоря, они приблизились к нужному стеллажу. Взглянув на хлипкую стремянку, ростовщик пренебрежительно хмыкнул. — Может, лучше я достану книги? Или пусть эта работа подождёт до утра, пока рабочие принесут нормальную лестницу? Эту рухлядь давно пора пустить на дрова, — ядовито прокомментировал он. — Ничего не случится. Да, и если упаду, ты сумеешь меня поймать, а вот если сорвёшься ты, мы украсим пол красивой кляксой, — Белль говорила рассудительным тоном, но пляшущие в глазах смешинки выдавали её с головой. — Ты настолько во мне уверена? — наверное, следовало ответить шуткой, но Голда слишком поразили ее слова. — Ну, ничего предосудительного я за тобой не заметила. Ты кажешься довольно надёжным, а самое главное, мягким, — смех девушки разлетелся по библиотеке звоном колокольчиков. — Достопочтимым гражданином меня нельзя назвать. Ты многого обо мне не знаешь, — горло перехватил спазм, и ростовщик буквально выплюнул последние слова. — Хочешь сказать, что, пока я не вижу, ты вырываешь страницы из книги и пририсовываешь усы профессорам? — то ли не поняв вопроса, то ли предпочтя уклониться от темы, библиотекарша легкомысленно улыбнулась. Приставив лестницу, Белль ловко взобралась по ступенькам. Библиотекарша явно подготовилась к работе, и сегодня на ней были зеленый джемпер и джинсы, так что запутаться в подоле девушке не грозило. Действовала она быстро, и полка пустела на глазах. — Сейчас достану те три энциклопедии, и на сегодня всё, — довольно сообщила Белль. — Тогда спускайся, вместе с тобой я лестницу двигать не буду, — скомандовал Голд. — Зачем? Я и так прекрасно справлюсь, — легкомысленно пожав плечами, библиотекарша потянулась к дальнему краю полки. Достать книги девушке действительно удалось почти без труда. А вот удержать их оказалось не такой лёгкой задачей. Белль стояла на цыпочках, одной рукой опираясь о полку, а второй пытаясь поудобнее перехватить энциклопедии, но тут в силу вступил закон притяжения. Догадываясь, что все закончится именно этим, Голд успел вытянуть руки, подхватив вскрикнувшую девушку. Книги с громким хлопком свалились рядом. На какое-то мгновение время словно остановилось. Или это сам ростовщик превратился в статую. Ошеломлённо глядя в лицо Белль, Голд судорожно пытался собраться с мыслями. Вот только взгляд девушки словно гипнотизировал его, и всё, о чем мужчина мог думать, так лишь о том, как раньше не замечал, какие красивые у Белль глаза. — С-спасибо, — заикаясь, произнесла девушка. — А я была права, ты в самом деле очень надёжный. Белль улыбнулась. Открыто, доверчиво, беззащитно. Голду же показалось, будто его ударило током. Электричество бежало по венам, словно по проводам, и заряды электронов вынуждали сердце лихорадочно колотиться в груди. — Зато ты совершенно не думаешь о собственной безопасности. Ведь легко могла разбиться, — мужчина понимал, что его слова звучат излишне грубо, но справиться с волнением оказалось выше его сил. — Но ведь не разбилась же, — теперь, когда опасность оказалась позади, Белль стала бить запоздалая дрожь, и девушка обхватила себя руками за плечи. Вот только взгляда всё равно не отвела. Растрёпанная, с полыхающими румянцем щеками, девушка напоминала взъерошенного воробушка. — Хотя библиотеку я всё же закрою. Не думаю, что сегодня кто-то ещё придёт. Попрощавшись с Белль, Голд покинул библиотеку. А вернувшись домой, окончательно понял, что заболел. Обычно ростовщик любил почитать перед сном, но сейчас привычные занятия вызывали раздражение. Кровать казалась неудобной, свет ярким, а сборник глупым. Промаявшись полночи, мужчина уже хотел позвонить доктору Вейлу и набрал номер больницы, но, услышав короткие гудки, повесил трубку. Ведь от любви ещё не изобретено лекарство. Осознание этого заставило Голда глухо выругаться. Ростовщик не верил в любовь и уж тем более считал любовь с первого взгляда глупой выдумкой. Хотя когда-то, давно в прошлом, умудрился жениться. Это случилось ещё до переезда в Сторибрук, тогда у Голда не было собственной лавки, и мужчина зарабатывал на жизнь продажей вещей. Их брак продлился недолго. Чтобы обеспечить семью, Голду приходилось много работать. Бывало, он возвращался домой затемно, что не нравилось Миле. Девушке хотелось развлечений. Красиво одеваться, ходить по ресторанам, хвастаться дорогими подарками перед подругой. Но на все это у Голда не хватало ни времени, ни средств. Мужчина уговаривал Милу потерпеть, но ей это казалось слишком скучным. И за каких-то пару месяцев до третьей годовщины их свадьбы Мила сбежала с моряком, обещавшим показать ей дальние страны. Через год после этого Голд уехал в Сторибрук, а ещё через два открыл свою лавку, решив, что заключать сделки куда интереснее, чем влюбляться. А потом в его жизни появилась мисс Френч. И всё пошло кувырком. «Может быть, это и не любовь», — попытался сам себя успокоить мужчина. В итоге Голд заснул, так и ни додумавшись ни до чего путного. Тяжёлая ночь дала о себе знать, и утреннего будильника мужчина не услышал. Пришлось, забыв о завтраке, спешно собираться на работу и вызывать такси. О том, чтобы зайти в библиотеку, уже не могло быть и речи. В чём-то Голд даже был рад тому, что проспал. Как сейчас вести себя и общаться с девушкой, он не знал. Как ни крути, но если сама Белль ему симпатична, то девушка вряд ли обрадуется подобному кавалеру. Вопреки его опасениям, у дверей лавки не было недовольной толпы — возможно, одна из причин крылась в мелко моросившем с самого утра дожде. Конечно, как владелец заведения, ростовщик сам устанавливал часы работы, и вынести ему выговор было некому, но тут уже речь шла о внутренних правилах. Расплатившись с водителем, Голд открыл зонтик и вышел из машины. Сейчас он заметил, что в щель между дверью и косяком была вставлена записка. Зайдя в лавку, ростовщик поставил в угол зонтик, снял пальто и углубился в изучение письма. Увы, разобрать удалось мало. От воды бумага сильно промокла и буквы поплыли. По обрывкам фраз Голд предположил, что записку оставил человек, продавший ему картину. Джексон был чем-то раздосадован, и большая часть письма представляла собой угрозы. Подобный тон в отношении себя ростовщик не любил и обычно всячески пресекал, но, чтобы поставить грубияна на место, следовало понять, что вызвало его недовольство. Поговорить с продавцом Голд желал и затем, чтобы получить больше информации о картине. Почему-то у ростовщика создалось впечатление, что тот знал гораздо больше, чем рассказал. Сам же Голд оказался в своеобразном тупике и просто не знал, в каком ключе продолжать двигаться. Дождливая погода отпугнула клиентов, и за весь день в лавку так никто и не зашёл. Не слишком расстроившись, ростовщик потратил освободившееся время с пользой, ещё раз пересмотрев свои заметки и всё же вычитав одну зацепку, упущенную ранее. Так, Голд желал проверить своё предположение, что картина принадлежала кисти известного художника, но по неизвестной причине ранее авторство не было установлено. Но если до этого момента ростовщик считал, что полотно просто потерялось, то теперь задумался, что, возможно, оно поступало ранее в музей, но там было признано фальшивкой. Подобная информация могла находиться в методологических сборниках, содержащих данные обо всех поступлениях в музеи, так что, не дождавшись окончания рабочего дня, Голд направился в библиотеку. Дождь уже прекратился, но теперь дорогу вразнобой «украшали» лужи. Приходилось тщательно смотреть под ноги, вдобавок проезжающий мотоциклист обляпал мужчину, испортив дорогое пальто, что естественно, хорошего настроения ему не прибавило. Библиотека работала до шести и встретила Голда широко открытой дверью. Из-за непогоды Белль клонило в сон, так что на нового посетителя она едва взглянула. Голду пришлось остановиться у стойки и демонстративно кашлянуть, привлекая внимание библиотекарши. — О, добрый вечер, Голд. Прости, я задумалась, — Белль тряхнула головой, сбрасывая с себя дремоту. — Думала, тебя сегодня уже не будет. — Было много дел на работе, — не желая вдаваться в пояснения, коротко отрезал ростовщик. — Мне нужны вот эти книги. Принесёшь за мой столик? — А ты хотел прочитать их именно сегодня? — пробежав взглядом по списку, девушка изменилась в лице. — Да, без сборников я не могу закончить одно очень важное исследование. Есть какая-то проблема? — заметив заминку Белль, Голд недоуменно выгнул бровь. — Ну, вот эту книгу принести не смогу, — библиотекарша указала пальцем на предпоследний пункт списка. — Почему? — в отсутствующем сборнике содержалась информация о наиболее вероятных музеях, так что недовольство ростовщика было вполне объяснимым. — Просто тут такая ситуация… эта книга… она… — залившись краской, Белль отвела взгляд. Голд не торопил девушку, но и не уходил, дожидаясь ответа. Судя по тому, как нервно библиотекарша теребила в руках браслет, со сборником что-то случилось, и теперь Белль лихорадочно размышляла, как выкрутиться. Словно придя к мнению, что достоверно соврать не получится, девушка глубоко вздохнула и подняла на ростовщика глаза. — Сборник у меня дома. Я знаю, что выносить книги запрещено, но не смогла удержаться. — Мисс Френч, правила ведь написаны не просто так. Как бы вы поступили, если бы вместо меня в библиотеку нагрянула проверка? Госпожа мэр часто проверяет новых сотрудников, желая убедиться, что рабочие места занимают нужные люди, — формальный тон получился сам собой. В глубине души Голду было жаль Белль, сейчас с трудом сдерживающую слёзы. Но проявить эмоции значило показать собственную слабость. Ростовщику не хотелось, чтобы девушка догадалась о его чувствах. И уж тем более, Голд желал сам забыть о них. Поэтому холодность и цинизм, его обычная маска, пришлись как нельзя кстати. — Не думаю, что Регина покинет офис в такую погоду, у неё наверняка полно более важных дел. Сидни же и вовсе посещает лишь те места, где гарантированно будет какая-то сенсация, гарантирующая ему блестящий репортаж. А о чём шокирующем можно узнать в библиотеке? — дрогнувшим голосом парировала Белль. — Но ведь внеплановыми проверки называют не просто так, — наблюдая, как девушка изо всех сил старается сохранить достоинство, весьма неплохо держа удар, Голд едва удержался от покровительственной улыбки. — К счастью, я всего лишь обычный ростовщик и не стану требовать книгу жалоб. Белль, мне правда очень нужен этот сборник. — Может быть, тогда вы не откажетесь сходить за ним? — судя по расширившимся глазам девушки, она и сама испугалась собственного предложения. Но идти на попятную и брать слова обратно не стала. — Мой дом совсем недалеко, за десять минут дойдём. Я отдам вам книгу, а в качестве моральной компенсации угощу пирожками. Только вчера испечёнными, с вишней. Как вам такая сделка? — Разве кто-то может отказаться от пирожков с вишнями? — рассмеявшись, ростовщик торжественно пожал протянутую ладонь. Пальцы у Белль были тонкие и прохладные, будто девушка сильно замёрзла или переволновалась. Но, что бы ни послужило причиной, держалась она вполне уверенно, чем в который раз вызвала одобрение Голда. Пока они разговаривали, на улице вновь пошёл дождь. Ойкнув, когда капли свалились ей за шиворот, Белль повыше подняла воротник. — Где твой зонтик? — раскрывая свой, покосился на неё ростовщик. — Там же, где и сборник. Утро было таким ясным, я не ожидала, что уже через час погода изменится, — развела руками библиотекарша. — А для чего, по-твоему, существует прогноз погоды? — шагая ближе к девушке и поднимая зонт так, чтобы они поместились вдвоем, наставительно произнес Голд. — Я не верю синоптикам, — простодушно призналась Белль. — Пусть их прогнозы и основаны на всяких выкладках и анализах, но природу невозможно предсказать, это ведь не механическое явление. — А во что ты веришь? — сам ростовщик обычно отталкивался от сухих фактов, так что сейчас с любопытством ожидал ответа девушки. — В собственное сердце. В судьбу. В то, что наше будущее заранее предопределено и то, что должно случиться, обязательно сбудется. Главное — правильно расшифровать знаки, — с загоревшимися глазами принялась рассказывать Белль. — Именно так мы с отцом оказались в Сторибруке. Отец давно хотел переехать, но не мог выбрать город. А потом ему на глаза попалась заметка, посвященная Сторибруку. Мне сначала не понравилось такое решение, я ведь вынуждена была попрощаться с друзьями. Мы договаривались переписываться, но письма будут доставляться в течение нескольких месяцев, это очень долго. Да и просто я боялась перемен. Но в итоге этот город оказался таким чудесным. И теперь я рада, что всё сложилось именно так. — Довольно занятная теория, — кивнул Голд. — Ой, тебе, наверное, это показалось скучным? Отец всё время говорит, что я болтаю всякие глупости, — залилась красной библиотекарша. — Почему? Если ты сама в это веришь, значит, не такая уж твоя вера и глупость, — уверенно возразил ростовщик. — Просто я пытаюсь понять, были ли в моей жизни подобные знаки. — Их нужно чувствовать. Бывает, понимание приходит потом. С помощью логики ты их не отыщешь, — заметно успокоившись, рассмеялась Белль. — Кстати, мы уже пришли. На мгновение Голд испытал раздражение. Из-за хромоты мужчина не очень жаловал прогулки, но гулять вместе с Белль оказалось приятно. Можно было даже представить, будто бы у них настоящее свидание. Впрочем, в его возрасте глупо тешить себя несбыточными мечтами. — Значит, ты живёшь здесь? — уточнил ростовщик. Двухэтажный домик выглядел довольно неказисто. Создавалось впечатление, будто изначально его вовсе не должно было быть, но потом строитель исхитрился и всё же запихнул еще одно строение между уже имеющимися двумя. — Да, отец сказал, что, когда мы обживёмся и получше всё узнаем, то переедем, — сама Белль тоже смотрела на строение без восхищения, но грусти в её голосе не слышалось. — А мать? Что она думает о доме? — заметив, что библиотекарша ни разу не упомянула о матери, Голд уже предполагал ответ, но хотел услышать его от самой девушки. — Умерла от воспаления лёгких. Поэтому мы и хотели переехать. В доме всё напоминало о ней, — тихо произнесла Белль. — Сожалею. Но сбежать от воспоминаний всё равно не выйдет. Вам придётся научиться жить с этим, — в какой-то момент ростовщик сообразил, что думает о себе. — Боль не уйдёт, но со временем она станет меньше. — Да, я знаю. Спасибо, — коротко улыбнулась девушка. Нашарив ключ в сумочке, Белль открыла калитку и первой шагнула внутрь. Собаки у них не было, но пустая будка свидетельствовала, что хозяева задумываются о домашнем питомце. Свет в окнах не горел, и ещё минуту библиотекарше пришлось возиться с замком у входной двери. Тот никак не желал проворачиваться, и в итоге Белль просто толкнула дверь. — Отец не будет против гостей? — закрывая зонтик и скидывая пальто, поинтересовался Голд. — Он в командировке и вернется только послезавтра, так что не бойся шуметь, — рассмеявшись, Белль щёлкнула выключателем. Ростовщик моргнул, привыкая к свету, а потом с любопытством огляделся. Они стояли в гостиной. Комната была небольшой, но выглядела очень уютной. На диване лежали вышитые вручную подушки, на полках аккуратно расставленные книги и повсюду цветы. На столе, на подоконнике, даже на шкафу. — Это не подарки поклонников, — проследив за взглядом мужчины, пояснила Белль. — У отца цветочный ларёк. Он не всегда успевает продать весь товар, и тогда я украшаю остатками дом. — Весьма разумно. Хотя я бы посоветовал продавать цветы вдвое дешевле, тогда их купят, — посоветовал Голд. — Подожди, а я, кажется, знаю твоего отца. Его зовут Мо, верно? — Да, всё правильно. Не думала, что вы знакомы, — удивилась девушка. — Я видел его пару раз, Мо предлагал мне купить розы, — при воспоминании ростовщик поморщился. Тогда Мо просто ввалился в лавку и, потрясая измятыми букетами, едва ли не требовал купить цветы. От мужчины ощутимо несло алкоголем, рукав рубашки у него был грязным. Голд уже собирался звонить в участок, когда Мо сумел-таки найти в голове пару здравых мыслей и убрался восвояси. В следующий раз они столкнулись при более благоприятных обстоятельствах. Голд шел на работу, а Мо, трезвый, в чистом, выглаженном пиджаке хрипло предлагал товар всем прохожим. Ростовщика он не узнал, из чего Голд заключил, что постыдный инцидент мужчина попросту не запомнил. — Да, папа очень любит цветы. Они так с мамой и познакомились. Папа возвращался с работы, и у фургона отлетело колесо. Вагончик наклонился, и все цветы высыпались к маминым ногам. Отец не растерялся и сказал, что это подарок для самой красивой девушки. Впрочем, я опять болтаю не о том. Располагайся, а я сейчас принесу книгу, — спохватившись, Белль указала на диван. Голд кивнул, но, стоило девушке скрыться на лестнице, последовал за ней. Может быть, гулять по дому без спроса было не совсем вежливо, но правилами приличия мужчина давно себя не утруждал. Без трости подъём занял больше времени, так что, когда Голд вошел в спальню, Белль обнаружилась под кроватью. В отличие от остального дома, в этой комнате недавно сделали ремонт. Обои были светло-зелёными, шторы насыщенного жёлтого оттенка. На полу лежал мягкий ковёр песочного цвета. Кровать была застелена полосатым одеялом, а на тумбочке стояла фотография, изображавшая женщину, ужасно похожую на Белль. Но больше всего Голда заинтересовал лежащий в кресле открытый альбом. На первой странице был изображен серый замок, в окне виднелся мужской силуэт, а по тропинке шла девушка в зелёной накидке. На второй странице художница изобразила этот же замок, но теперь он был сплошь увит цветами, а на лужайке на расстеленном одеяле сидели мужчина в плаще и девушка в накидке. — Не знал, что ты рисуешь. — Как… Что ты здесь делаешь? — опешив, Белль растерянно уставилась на ростовщика. — Я же просила подождать внизу. — Я редко исполняю просьбы, — Голд развёл руками. — Но у тебя хорошо получается. Кажется, теперь я понимаю, почему тебя так интересует живопись. — Мне нравится рисовать. С помощью красок я могу изобразить любое место и очутиться там, где только пожелаю. Пусть это и будет только на холсте, но надо ведь с чего-то начинать, — девушка говорила негромко. В глазах Белль Голд видел неприкрытый страх и прекрасно понимал — если он рассмеётся или позволит себе ядовитое высказывание, больше девушка никогда не заговорит с ним, как раньше. — Думаю, у каждого человека должно быть своё призвание. Это замечательно, что ты нашла своё, — серьёзно произнес он. Стоять, не имея опоры, становилось всё сложнее, и Голд с молчаливого согласия Белль присел на край кровати. — А что на этих картинах? Иллюстрация к какой-то книге? — «Красавица и Чудовище», — устроившись рядом, назвала девушка. — Мне нравится представлять, как любовь изменила их жизнь, позволив стать теми, кем они хотели быть. — Отец не одобряет то, что ты рисуешь? — разглядев в бесхитростном признании Белль намёк, прозорливо уточнил ростовщик. — Ему кажется, я должна выбрать себе более серьёзное занятие, — сгорбившись, глухо произнесла девушка. — Отец настоял, чтобы я поступила на экономический факультет, но ряды формул и вычислений сводят меня с ума. Мне хочется увидеть мир, а я вынуждена буду возиться с бумагами. После нового года мне нужно будет продолжать учёбу здесь, в Сторибруке. Я надеялась, что, если накоплю достаточно денег, то сумею снять квартиру и перевестись на факультет искусства. Тогда у меня бы была возможность учиться рисовать. Поэтому мне так нужна работа библиотекаря. — Ты должна учиться. У тебя талант, и глупо будет зарывать его в землю, — альбом Белль так и не забрала, и Голд пролистал страницы. Девушка рисовала Эйфелеву башню, египетские пирамиды, озеро в лесу и полный грибов лес. Ростовщику даже показалось, будто бы он держит в руках воплощённые мечты Белль, ведь та рисовала вещи, о которых грезила больше всего. От внимания Голда не укрылся и тот факт, что на каждом рисунке Белль рисовала себя, но везде в одиночестве. Если не считать иллюстрации сказки, где в облике Красавицы смутно проглядывались черты Белль, девушка была одна. То ли Белль не мечтала о любви, то ли просто не могла представить, как должен выглядеть её избранник. «Но уж точно им не станет нелюдимое Чудовище, старше Красавицы едва ли не вдвое и держащее в страхе весь город», — вновь открыв иллюстрацию, одёрнул себя Голд. — Прости, что гружу своими проблемами. Даже не знаю, почему я всё это тебе рассказываю, — обхватив себя руками за плечи, призналась Белль. — К тому же вряд ли у меня получится что-то путное. — Наверное, потому, что я умею слушать, — мягко отозвался ростовщик. — Белль, а сколько тебе лет? — Через месяц будет двадцать три. А почему ты спрашиваешь? — удивилась девушка. — Просто хотел сказать, что у тебя впереди вся жизнь. Если ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, на что способна. И остаток жизни будешь мучиться сожалениями, — в голосе Голда послышалась горечь. — Ты тоже не сумел исполнить какую-то мечту? О чём она? — с неподдельным интересом спросила Белль. — Может быть, ещё не поздно? И тогда не придётся жалеть. «О том, что больше всего на свете я хочу поцеловать тебя. Но никогда не решусь на это». Мысли Голда прервал прозвучавший гудок. Вздрогнув, Белль подскочила с кровати и заметалась по комнате. — Это Уилл. Я совсем забыла о времени! Голд, прости, пирожки будут в другой раз, я ужасно опаздываю. Вот сборник, а сейчас подожди внизу. Я переоденусь и провожу тебя, — протараторила девушка. Спорить ростовщик не стал. Спустившись на первый этаж, Голд чуть раздвинул занавески и посмотрел в окно. Уиллом оказался знакомый мотоциклист, несколько часов назад окативший его водой из лужи. Парень был одет в кожаную куртку и кожаные штаны. Облокотившись о мотоцикл, он курил сигару и выглядел вполне довольным жизнью. Вопреки распространённому мнению, что девушки долго собираются, Белль спустилась через каких-то десять минут. Строгое кремовое платье она сменила на обтягивающий топ и короткую юбку. Собранные в пучок волосы девушка также распустила, и теперь её лицо обрамляли ровные локоны. — Ещё раз спасибо, что не стал писать на меня жалобу из-за сборника, — подхватив курточку, Белль почти вытолкала Голда из дома. — Увидимся в библиотеке, удачи. Проверив, что дверь заперта, девушка поспешила к Уиллу. Парень выпрямился, крепко обнял девушку и поцеловал. Лишь через пару минут Уилл отпустил Белль и, усевшись на мотоцикл, они умчались. — А шлемы не надели. В нашем городе совершенно никто не желает соблюдать правила дорожного движения, — тихо пробурчал ростовщик. Замечание было глупым и, в общем-то, никому не нужным. Просто таким образом Голд пытался избавиться от взбурливших внутри эмоций. Теперь, когда книга была у него, ростовщика ничего не держало у дома Белль, и следовало возвращаться домой, к незаконченной работе. Но вместо этого Голд продолжал стоять на пустой улице и смотреть вслед унесшемуся мотоциклу. На душе было муторно. Казалось бы, мужчина изначально не ожидал ничего хорошего и запретил себе надеяться на какой-либо благоприятный исход. Более того, сама Белль не давала ему никаких обещаний и вела себя вполне сдержанно. Но почему-то Голд всё равно чувствовал себя так, будто его обманули. Разочарование словно стало осязаемым, пропитав воздух и с каждым вдохом все сильнее отравляя кровь. Ростовщик мало что знал о Уилле. В его лавку парень не заходил, в уголовных хрониках также не числился. Зато был молодым, вызывающе себя вёл и вполне соответствовал званию «крутого». В общем-то, у Белль имелось достаточно причин влюбиться в него. Голд даже представлял, каким Уилл выглядит в глазах девушки — эдакий герой в кожаных доспехах, верхом на механическом жеребце, способный умчать в страну её грёз. Другими словами, Уилл был полной противоположностью ростовщику. Прогремевший гром вырвал Голда из состояния оцепенения. Держа зонт в одной руке и тяжело опираясь (будто чувствуя вес прожитых годов) на трость другой рукой, мужчина медленно отправился домой. Обычно, возвращаясь из лавки, Голд проверял сделанные за день записи в журнале, а затем заваривал себе крепкий чай и погружался в чтение. Но сегодня ростовщику стало не до привычных дел. Даже не переодеваясь, мужчина прошел в гостиную. Не обратив внимания на оставшиеся на ковре грязные следы, открыл мини-бар и вытащил едва початую бутылку виски. Первый глоток огненным пожаром прокатился по горлу. Сделав глубокий вдох, Голд залпом допил содержимое стакана. Внутри забушевал настоящий вулкан, зато удалось хоть немного отвлечься от раздирающей сердце боли. — С ним ей будет лучше, — постарался внушить своему отражению мужчина. Увы, но ни проигранное в мыслях, ни сказанное вслух, утверждение привлекательнее не становилось. И если с помощью холодной логики Голд ещё мог представить достоинства Уилла, то заставить себя поверить в них никак не удавалось. В какой-то момент самоконтроль куда-то испарился, и мужчина швырнул стакан в стену. В стороны брызнули осколки. Один из них кольнул шею. Дотронувшись до пореза, ростовщик скривился и взял салфетку, вытирая кровь. Странное дело, но вся злоба разбилась вместе со стаканом. Вместо неё накатила усталость. Захотелось лечь, закрыть глаза и забыть обо всём на свете. Именно это Голд и сделал. Выпитое спиртное сыграло свою роль, и мужчина мгновенно провалился в темноту. Правда, сны снились странные. Какие-то обрывочные воспоминания, почему-то в перевёрнутом виде…. И в каждом из них присутствовала Белль. Девушка падала с лестницы, с обрыва, с крыши. Голд видел её бледное лицо, слышал крик, но ничего не мог поделать. Тело превращалось в камень, а мужчина лишь отчаянно пытался побороть оцепенение. Неудивительно, что проснулся ростовщик в ещё более дурном настроении. Отдых не принёс долгожданного облегчения, и сейчас Голд сам не знал, что именно чувствует. Подобное состояние выводило из себя. Ростовщик привык жить согласно чёткому распорядку, руководствуясь логикой и подвергая всё увиденное тщательному анализу. Именно за эту холодность, в чем-то даже жёсткость, позволяющую мужчине без лишних эмоций заключать сделки, не делая никаких скидок, его и не любили в городе. Голд слышал, как за глаза горожане называли его бездушным монстром, веря, будто бы за власть он продал душу дьяволу. До недавнего времени Голд даже развлекался, коллекционируя наиболее сумасшедшие домыслы. А потом в городе появилась Белль, и внутри него всё перевернулось. «Пожалуй, загляни ко мне дьявол, я и в самом деле не откажусь подписать контракт. Только попросил бы не силу, а молодость». Умывшись, Голд критически всмотрелся в отражение. Обычно зеркала оставляли мужчину равнодушным, но сейчас он невольно сравнивал себя с Уиллом. Парень был выше на целую голову. На его лице не было морщин, волосы ещё не начали седеть, а самое главное, он не хромал и в глазах светился юношеский задор. Собравшись, Голд сразу отправился в лавку, решив на этот раз не заходить в библиотеку. Белль вряд ли бы отказалась поболтать с ним, но сам ростовщик не знал, как вести себя с девушкой. Да и как сделать вид, что ничего не случилось, когда мужчина вновь и вновь думал о Белль с Уиллом. На мгновение ослабив самоконтроль, ростовщик позволил себе помечтать, каким могло быть свидание Белль с ним, но почти сразу качнул головой. Мисс Френч никогда не пойдёт с ним на свидание, потому что он никогда не осмелится пригласить её. Открыв лавку, ростовщик решил заняться работой. Привычное занятие должно было помочь выкинуть ненужные мысли из головы. Вдобавок следовало поскорее ознакомиться с книгой и решить, что делать с картиной. Сборник открылся на середине. Голд удивленно уставился на вчерашнее письмо, не припоминая, как мог использовать его в качестве закладки, но в итоге списал всё на рассеянность. За ночь бумага ссохлась, и теперь разобрать строчки стало почти невозможно. Вот только ростовщик заметил кое-что другое. Как оказалось, не найдя под рукой чистой бумаги, его клиент решил использовать бланк заказа какого-то кафе. И теперь Голд с любопытством изучал перечень чьего-то ужина. Неизвестный не был любителем плотно покушать и заказал всего лишь салат, зато к нему выбрал несколько коктейлей и бутылку водки. Название кафе разобрать не удалось, но в городе было лишь несколько злачных мест. А поскольку никаких планов на вечер у ростовщика не было, он решил обойти их по очереди. Точной уверенности, что клиент найдётся в одном из баров, у Голда не было, но, раз уж тот больше не приходил в лавку, почему бы не перейти к поискам самому. Удача улыбнулась ростовщику с первого раза. Зайдя в «Кроличью нору» и попросив меню, мужчина увидел в перечне искомый салат. Пометка гласила, что блюдо относилось к фирменному, тем самым исключая возможную ошибку. Заказав кофе, Голд постарался набраться терпения и принялся ждать. Людей было немного, но они постоянно сменялись, вынуждая официанток то и дело мелькать между столами, исполняя заказы. Из динамиков лилась громкая, дёрганая музыка, мигающий свет резал глаза. Ростовщик успел выпить две чашки кофе, но клиент не спешил появляться. Когда же сидящая за соседним столиком компания заказала кальян, и воздух наполнился приторно-сладким дымом, Голд засобирался домой. Вот только так и не успел попросить счёт, узнав в проходящей мимо официантке Белль. Сегодня девушка была одета в короткое чёрное платье, поверх которого повязала фартук. Волосы Белль сколола в пучок. Ярко-красная помада и высокие сапоги на шпильках завершали ее образ. Пожалуй, не застань Голд её в похожем облике, ни за что не поверил бы, что библиотекарша способна так выглядеть. Сама мисс Френч прошла мимо ростовщика совершенно равнодушно, даже не глянув в его сторону. Впрочем, девушка выглядела измотанной до предела, и подобное было неудивительно. — Сэр, вам здесь не кино. Или заказывайте что-то, или выметайтесь, — зато другая официантка, проходя мимо с подносом, задержалась у его столика. Проследив за её взглядом и заметив мнущуюся у входа компанию, явно размышляющую, здесь поискать свободное место или отправиться в другой бар, Голд дернул уголком рта. — Я ещё не допил свой кофе, — ростовщик демонстративно кивнул на чашку, на дне которой плескалась бурая жидкость. — И, если мне не изменяет память, вы не имеете права выгонять посетителей. Разве что вам хочется заработать выговор и лишиться чаевых. — Считаете себя умнее всех, да? К вашему сведению…- раздражённая официантка явно хотела сказать что-то ещё и только искала повод выплеснуть собственную усталость, вот только, поймав взгляд ростовщика, подавилась очередным оскорблением. Несколько мгновений Голд продолжал холодно смотреть на девушку, а потом медленно произнёс: — Дорогуша, я желаю спокойно провести этот вечер. Сделайте так, чтобы меня никто не беспокоил, и сами останетесь довольны, — словно по волшебству, в его пальцах появилась пятидесятидолларовая купюра. У официантки алчно вспыхнули глаза, выдавая её интерес. Откинувшись на спинку стула, Голд сдержал усмешку. Все люди были одинаковыми, одинаково покупаясь и продаваясь, отличие заключалось лишь в цене. Смена Белль закончилась в четыре. За час до этого в бар наведался Уилл. Поцеловав девушку, он заказал рюмку джина, но задерживаться не стал. Расплатившись, парень на прощание послал Белль воздушный поцелуй и скрылся. В баре к этому времени осталось наполовину меньше людей. Многие также засобирались и, поглядывая в окно, Голд невольно заволновался, как доберётся домой сама Белль. До рассвета осталось около часа, и на улице царил полумрак. Горящие фонари были скорее исключением. Какой-то посетитель, не рассчитав сил, растянулся прямо в светлом пятне. Схватившись за фонарь, попытался встать, но так и уснул в обнимку с ним. Больше ростовщик не сомневался. Он проводит Белль, а потом пойдёт домой. Голд не знал, почему девушка стала работать в таком месте, но был уверен, что ходить по ночам одной далеко не лучшая идея. Разговаривать о чём-то по-прежнему не хотелось, так что ростовщик старался держаться позади. Как раз на таком расстоянии, чтобы спешащая домой девушка не услышала стука трости. Вот только если сама Белль вполне уверенно передвигалась в темноте даже на высоких каблуках, то ему было куда сложнее изображать невидимого и бесшумного провожатого. Под ноги попалась яма и Голд, споткнувшись, выронил трость. Та звучно стукнулась о камни, вынудив Белль обернуться. Сперва на лице библиотекарши отразился страх, но разглядев, кто именно следует за ней, она облегчённо вздохнула. Что, само собой, не укрылось от внимания ростовщика. — Ночные прогулки весьма неплохая идея. Не правда ли, мисс Френч? — невольно вернувшись к официальному тону, Голд подобрал трость. — Что… Что вы здесь делаете? — Белль судорожно вцепилась в сумочку и закрутила головой по сторонам. — Откуда вы взялись? — Возвращаюсь домой после выпитого кофе. Поскольку я не нарушаю общественного порядка и не горланю песни, не вижу в моём поведении ничего предосудительного, — повел плечами Голд. — Хотя должен заметить, кофе в баре отвратный. Вы готовите куда лучше. — Ты меня видел, — теперь в голосе библиотекарши послышалась обречённость. — И что теперь? — А что должно быть теперь? — поравнявшись с девушкой, ростовщик выгнул бровь. — Вы вроде бы тоже не дебоширите, так что звонить в участок у меня нет оснований. Вместо ответа девушка протяжно вздохнула. — Белль, ты чего-то боишься? — Голд хотел задать вопрос невозмутимо, но не вышло. Ему не хотелось, чтобы эту девушку что-то пугало. — Знаю, я не тот человек, которому можно и стоит доверять, но… — Нет, я тебе доверяю, — перебила Белль. — Просто я не хочу, чтобы о работе узнал мой отец. Он… он будет недоволен. — У Мо есть все основания для этого. Какому родителю понравится, что его дочь разгуливает по ночам, ещё и в таком виде, — говоря, ростовщик старался смотреть Белль в глаза, игнорируя глубокое декольте. — Это обязательное требование владельца бара. Мы должны одеваться так, чтобы соответствовать атмосфере, — девушка залилась краской. Наверное, Голду стоило извиниться, но вместо этого он с трудом скрыл довольную улыбку. Вчера ростовщик был уверен, что Белль наряжалась для Уилла, но оказалось, что это лишь обычная униформа. К тому же ужасно не нравящаяся самой библиотекарше. — Почему же твой м-м-м…. друг не проводил тебя? — при всем желании Голд не сумел заставить себя назвать Уилла парнем Белль. Это всё равно ничего бы не изменило, но таким образом выражался его внутренний протест. — А зачем? Уиил знает, что я не маленькая девочка и не заблужусь, — девушка гордо вздёрнула подбородок. Вот только мелькнувшая в глазах горечь наводила на размышление, что та сказала не всю правду. — Подожди, а зачем ты пошёл за мной? Неужели, чтобы проводить домой вместо Уилла? Белль хихикнула, а Голда бросило в жар. — Нам по дороге. Мой дом в трёх кварталах от твоего, — слова, казалось, царапали горло, и мужчина с трудом закончил фразу. — Понятно, — библиотекарша отвела взгляд, а Голд почувствовал, как на этот раз по спине пробежались мурашки. Ростовщик сам боялся в это верить, но Белль выглядела раздосадованной его ответом. Будто бы ждала, что он действительно отправился за ней из-за беспокойства. — Тогда тебе, наверное, пора? — неуверенно спросила девушка. — Могу я попросить тебя никому не рассказывать о моей работе? — Дойдем до перекрёстка и попрощаемся, — не став признаваться, что на самом деле его дом находится в другой стороне, слукавил Голд. — И да, разумеется, не скажу. Хранить секреты — часть моей работы. — Спасибо, — пожалуй, впервые за весь вечер улыбка Белль была светлой и искренней. Словно девушку перестал тревожить какой-то страх. — Почему ты так не хочешь, чтобы твой отец узнал об этом? Если он волнуется, то вполне мог бы встречать тебя, — чужие тайны ростовщик не любил, предпочитая выяснить как можно больше. — Папа придёт в ужас, если узнает. А у нас как раз кончилась медицинская страховка, и сердечный приступ будет не к месту, — коротко усмехнулась библиотекарша. — Просто отец ведь хочет, чтобы я выучилась на экономиста, вот и боится, что подобная работа плохо отразится на моей карьере. Ну и ко всему прочему, часть денег я откладываю на учёбу, а часть трачу на альбомы и краски. То есть глупо и бездарно выкидываю на ветер. Я и работаю только несколько дней в неделю, когда отец уезжает и не может знать, что меня нет дома. Это глупо, да? — Глуп тот, кто путает настойчивость и желание идти к своей цели с баловством. Мо следовало бы ценить и поддерживать тебя. Мало кто способен настолько самоотверженно работать в таком возрасте, — уверенно возразил Голд. — Ты храбрая девушка, и я точно никогда не назову тебя глупой. Ростовщик не стал добавлять, что искреннее восхищается ею. Белль была едва ли не в два раза младше Голда, но уже обладала мужеством и храбростью, так недостающими мужчине. Сам он, увы, так и не сумел бросить вызов обществу. Даже сейчас Голд осуждал себя за эту прогулку и этот разговор с Белль. Она ведь видит в нём только друга, мудрого наставника, у которого можно попросить совет. Но сам ростовщик сходил с ума от невозможности взять ее за руку и сказать о своих чувствах. — Спасибо тебе. Папа всё время говорит, что от меня куча проблем. Мало того, что тебе пришлось ходить ко мне домой за книгой, так еще и теперь ты провожаешь меня, выслушиваешь. Ты хороший человек, хоть и сам в это не веришь. Голд открыл рот, собираясь возразить, что это сама Белль обладает огромным сердцем и сердиться на неё невозможно, когда девушка встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Несмело улыбнувшись, девушка махнула на прощание рукой и свернула налево. Ростовщик дотронулся до щеки и остался стоять, вслушиваясь в цокот каблуков. Сейчас от раздражения не осталось и следа. Пусть ему не удалось встретиться с клиентом, но ночь не прошла зря. «А разговаривает ли Белль так же с Уиллом? Умеет ли он слушать её?» — вспомнив, с какой пылкостью говорила девушка, задумался Голд. Ростовщик по-прежнему был уверен, что не способен соперничать с Уиллом, но червячок внутри нашёптывал, что Белль могла выбрать кого-то более достойного. Лучше понимающего и ценящего её. А потом тишину прорезал крик Белль. Девушка вскрикнула только раз, больше шум не повторился. Вот только Голд не собирался гадать, напугало её что-то или библиотекарша просто споткнулась. Проклиная свою хромоту, ростовщик поспешил следом. Белль не успела уйти слишком далеко, но Голду всё равно потребовалось пять минут, чтобы догнать ее. Бесконечно долгих пять минут, за которые сердце мужчины едва не выскочило из груди. Ростовщик даже не думал, что способен настолько сильно переживать за кого-то. Те люди, чья судьба была дорога Голду, давно остались в прошлом. Увидев девушку под фонарём, ростовщик облегченно выдохнул, чувствуя, как медленно рассеивается страх. На первый взгляд, с Белль было всё в порядке, и Голд, обругав себя за глупость, уже было собирался скрыться, когда из темноты выступил силуэт. Присмотревшись, ростовщик опознал Ноттингема. Шериф также был в баре, но ушел ещё несколько часов назад. И судя по шатающейся походке, время мужчина провел вполне насыщенно, до предела накачавшись алкоголем. — Я думаю, тебе уже самой должно надоедать отказываться. Такой шанс выпадает не каждой. Я давно за тобой наблюдаю и не собираюсь отступать. Голд не услышал, что ответила Белль, зато увидел, как она выдернула руку и отшатнулась от шерифа. — Твой папашка мне не указ. Такой цветок, как ты, должен расти в достойном месте. Я позабочусь о тебе куда лучше. Ноттингем потянулся обнять Белль, но девушка ударила его по щеке. Хлёсткая пощёчина ненадолго привела мужчину в чувство, вот только вместо того, чтобы отрезвить, окончательно разозлила. — Кажется, девушка просила оставить её в покое, — дыхания не хватало, и Голду пришлось приложить все усилия, чтобы не закашляться. — Голд? Разве ты не должен быть в лавке и пересчитывать свои товары? Ты ведь именно этим всегда и занимаешься, — расхохотался шериф. — Займусь, как только провожу мисс Френч домой, — ростовщик тяжело опёрся на трость, но голос прозвучал твёрдо. — Вам тоже пора. Мадам мэр говорила, что собирается проверить ваши отчеты. Будет весьма неловко, если её некому окажется встретить. — Знаешь, Белль, я был лучшего мнения о твоем вкусе. Неужели не нашлось никого более достойного, чем хромой старик? — окинув Голда пренебрежительным взглядом, Ноттингем расхохотался. — Предлагаю последний раз, пойдём мо мной. Или может быть, ты хочешь, чтобы твоего отца посадили за торговлю в неположенном месте? Он ведь так и не успел оформить новую лицензию? Столь неприкрытая угроза заставила Белль побледнеть. Девушка отчаянно вцепилась в сумочку, словно надеясь таким образом защититься от шерифа. На самого Голда она не смотрела. — Зачем вам это? Вы ведь знаете, я вас не люблю. Так почему мучаете нас обоих? — с заблестевшими от слёз глазами выдохнула библиотекарша. — Да, Ноттингем, зачем вы так глупо нарушаете закон, ещё и в присутствии свидетелей? Недопустимое поведение, приставание к девушке, шантаж…. Если об этом узнают, а я без труда позабочусь об этом, вашей карьере придет конец. Любопытно окажется взглянуть, как вы станете арестовывать самого себя. Уверен, все жители сбегутся посмотреть на столь занятное зрелище, — Голд говорил негромко, но при этом не сводил с шерифа жёсткого взгляда. Сжимая рукоять трости, ростовщик явственно представил, как опускает её на Ноттингема. Обычно Голд считал применение физического насилия варварским методом, но сейчас ярость пронизывала его, и мужчина готов был разорвать шерифа голыми руками. И только нежелание ростовщика ещё сильнее напугать Белль удерживало его от более активных действий. — Пойдём. Больше этот тип тебя не побеспокоит, — шагнув к библиотекарше, мягко произнес Голд. Девушка машинально уцепилась за предложенную руку, но походка была деревянной. Ноттингем не стал преследовать их или пытаться продолжить конфликт. Голд и не собирался давать шерифу время придумать дальнейшую линию поведения, поспешив увести Белль. Только когда они миновали следующий поворот, библиотекарша сильнее сжала его локоть, приходя в себя. — Я же говорила, от меня сплошные неприятности, — нервно хихикнула Белль. — Теперь ты ещё и с шерифом поссорился. — Пустяки. Его давно следовало поставить на место. Ноттингем ошибочно думает, что ему всё позволено, но это не так, — качнул головой ростовщик. При упоминании шерифа внутри вновь поднялась злость, но её удивительным образом успокоила Белль, продолжающая доверчиво жаться к нему. — Ноттингем — шериф. И он действительно многое может. Папина лицензия будет готова только через неделю, и если Ноттингем пожелает отомстить… — библиотекарша судорожно вздохнула. — Значит, пора поднять вопрос перед мэром о назначении нового шерифа. Не бойся, Ноттингем не посмеет тебя тронуть. В этом городе у меня тоже есть кое-какие связи, — Голд хищно улыбнулся. — Боюсь, меня также нельзя назвать подходящей компанией для молодой девушки. «Хромой старик», — в ушах вновь прозвучали слова Ноттингема. Голд прекрасно понимал, что шериф нарочно пытался оскорбить его, но проблема заключалась в том, что мужчина был согласен с каждым словом. Ноттингем сказал правду и, хоть сейчас ростовщик намеревался проводить Белль до дверей, в дальнейшем ему следовало держаться подальше. Голд не собирался ждать, пока гордость в Белль пересилит жалость и она оттолкнет его так же, как шерифа. Как ни крути, Белль слишком утончённа и хромой старик ей не пара. Погрузившись в свои мысли, Голд не сразу обратил внимание на шум за спиной. Когда же шаги послышались совсем близко, ростовщик попытался обернуться и в то же мгновение ощутил удар. Перед глазами всё перевернулось, а потом сознание уплыло в темноту.