Мой адрес не дом и не улица, мой адрес - Фикрайтер-союз

Остаток воскресенья прошел, как и положено воскресенью, в делах и обязанностях, которые нужно подготовить к грядущей рабочей неделе. Ничего особо интересного не произошло, продолжалась мода на окрашивание-у-Вероны, с гарантией от Паньки, что этикетки на хне в полном порядке, учителя отдыхали, остальные общались еще активнее. Ни Кошка, ни Ян не появлялись, я почти разобрала рюкзак. Все шло своим чередом. Утро встретило приятной неожиданностью: у Полины, нашего дорогого админа, оказался день варенья. Спешно изобретя приличный подарок (я могу, да!) присоединилась к общедомовым поздравлениям. Полынь смущалась и краснела. Белослава в сторонке тихонько материлась и сильно сожалела, что не успела созвать членов-участников оркестра, могли бы «грянуть что-нибудь поздравительное!» - конец цитаты. Именинница Полынь заслуженно отправилась праздновать к родным и друзьям. Мы, как её верные вассалы и жильцы подвластного ей дома ничуть не обиделись и были только рады за неё, а ее уроки распределили между собой. Мне досталась часть ее группы на первом и на втором уроке. Поэтому комментировать сданные мне на выходные работы я предпочла в отсутствие посторонних. С «Гончими Псами» у нас началась самая настоящая дискуссия. - Знаете, что самое страшное? – усмехнулась я примерно в середине обсуждения. – В какой-то момент, когда уже какой-никакой опыт появился, вроде не впервой пишешь, и все бы ничего, но тут приходит мысль, что никто тебе не указ, что хочешь, то и пиши. Ни как писать, ни что писать – тебе никто не скажет, кроме тебя самого… «Летучая Рыба» меня не сильно порадовала, но и расстроила тоже не сильно. Определенно, что-то из уроков русского ребята усвоили, это не могло не радовать. - По-прежнему проблемы с запятыми, - перечисляла я проблемы притихшему классу, - их дефицит, что ли? Попросить Муз доставить? Далее: тире-дефисы не к месту и их отсутствие в положенных точках. Почти никто уже не злоупотребляет вопросительными и восклицательными знаками, - тут я пристально посмотрела на Лену Панк (она тут же раскраснелась и закрылась тетрадкой с черепом), - с грамматикой стало получше. Но… - и начинался подробный разбор ошибок, разделенных все же на категории. День прошел, я выдохнула, общение с Зельченко не состоялось – уже хлеб! Определенно, хорошее начало недели! И я решила отметить это походом к Кире и Вере, заодно намереваясь узнать про переезд Маши. Я спокойно направлялась в пищеблок на чай, когда мне в щеку врезалось что-то мягкое. Я уже повернулась, намереваясь устроить разнос обнаглевшим ЙАшкам, когда наткнулась взглядом на молодого крысючка, парящего в воздухе. Весь черненький, белые лапки и грудка. На мою крысу Веньку чем-то похож, только она вся угольно-черная. Была когда-то. - Привет, малыш, - улыбнулась я чьей-то Музе, - откуда ты такой взялся? Вместо ответа крыс подлетел ближе и принялся тыкаться мне в шею и скулу, щекоча усами. Я рассмеялась и прикоснулась к мягкой шерсти зверика. В этот момент словно какой-то разряд прошел через мое тело, я вздрогнула всем телом и зажмурилась. Да уж, люблю же я крыс. И видимо, с этим крысючком это взаимно – малыш что-то свиристел и попискивал, продолжая тереться об мою щеку. - Народ, чья Муза? – огляделась я по сторонам. Но никто на реплику не среагировал, ученики и учителя все так же сновали мимо по своим делам. Оно и верно, уроки закончились, можно отдыхать! - Крыс, ты чей? – я постаралась заглянуть в глаза Музу. Удалось. Внезапно в голове будто щелкнуло. До меня медленно доходило. И Ян тут не причем. То есть, да, причем, но не в этом смысле… Фимка, первые рассказы; Венька и Фелюсь, я – фикрайтер… - Бли-и-ин, какая же я дура! – выдохнула я, оседая на пол, а крыс продолжал тыкаться носом в щеку и вертеться вокруг. Естественно, ни о каком чае не могло быть и речи. Я тут же направилась к себе, ошарашенная подобным приобретением. По пути домой я старалась ни на миг не выпускать из поля зрения своего Муза – мне казалось, что стоит неаккуратно моргнуть, и крыс исчезнет, а этого я не хотела больше всего на свете. В душе всколыхнулся давний страх потери, как когда-то уже было с Венькой и Фелюсем, моими крысами. Очевидно, крыс всё это чувствовал, поскольку в какой-то момент просто забрался мне под шарф и затих у меня на шее, я лишь ощущала его сердцебиение и теплую шерстку. На душе стало значительно легче. Родная кухня встретила меня бурно. - Мамочки!!! - А-а-а-а!!! - Ну что вы, крыс никогда не видели, что ли? – беспечно спросила я, поглаживая крысика по белой грудке и облокачиваясь о косяк. - Варя, это кто? – гипнотизируя меня взглядом, тихо спросила Камилла. - Моя Муза, вернее, опять же, Муз. Воцарилась гнетущая тишина. - Как это? – первой от легкого шока оправилась Катрин. - Так это, - улыбнулась я, пожимая плечами. - Но а как же Ян? – недоверчиво на меня глядя, с подозрением спросила Маша Королёва. - Понятия не имею, ибо давно его не видела! – ответила я, сделав вид, что не поняла смысл вопроса. На кухне снова воцарилась гнетущая тишина. Все молча переваривали очередное потрясение. Да, приходится признать, давненько никаких крупных несуразиц не происходило, а к мелким мы уже привыкли. Воспользовавшись общим ступором, я сперла чашку горячего чая и быстро ушла к себе. Когда я вошла в комнату, на кресле мирно спала Кошка. Сердце ушло в пятки. Я невольно оглянулась на сидящего на плече крыса. Кошка тем временем приоткрыла один глаз, зевнула и села, неопределенно помахивая хвостом. Я осторожно подошла к столу, придерживая крыса рукой, кошка тем временем спустилась с кресла и одним прыжком оказалась на кровати. Конечно, это не совсем обычные кошка и крыса, но кто знает, может ли одна Муза съесть другую?.. В следующую долю секунды сердце ушло в пятки. Крыс напрягается и, растопырив лапки, прыгает на кровать. Я замираю соляной статуей, готовясь к худшему и пытаясь просчитать все возможные варианты. Кошка приближается к крысу, обнюхивает… Минута страха проходит. Она ему ничего не сделает. Эти двое валяются на кровати, причем Кошка самозабвенно вылизывает крыса, а тот довольно пищит. И мне ничего не остается, как взяться за карандаш и начать зарисовывать эту сладкую парочку. В душе невиданным цветком распускается умиротворение, попутно приходит уверенность, что все будет хорошо, и не надо мне так сильно волноваться! Грифель шуршит по бумаге, пищит и стрекочет крыс, громко мурчит Кошка… Спустя какое-то время я отчетливо ощутила, что кто-то стоит у меня за спиной, облокотившись о спинку кресла и наблюдая за процессом создания портрета крыса и кошки. - Добрый вечер, Ян, - пробормотала я, пытаясь зарисовать тонкую крысиную лапку, получалось с трудом. - Добрый, - отозвался мужчина. И вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь копошением кошки и крысы да шелестом карандаша о бумагу. - Приятно видеть, что вы наконец-то встретились со своей Музой, - сказал Ян, внезапно прервав тишину, и кивнул на крыса. - Ян, - спросила я, отвлекаясь от рисования и внимательно глядя на мужчину, - если это, – я указала на крысюка, залезшего тем временем Кошке на голову, - моя Муза, как вы говорите, то кто тогда вы?.. - ...Вась, я надеюсь, ты же просветишь нас всех? – строго спросила Чеширка на следующее утро, когда я появилась на кухне. Было около шести утра, все учителя еще вовсю спали. Я, откровенно говоря, рассчитывала застать на кухне звенящую тишину. Но, видимо, на меня готовили засаду. На кухне помимо Чеширки были Настя, Маша, Камилла, Есения и Деня. Все барышни изволили пить кофий и трапезничать. - Да, поддерживаю! – поддакнула Маша Королева. – А то лопну от любопытства! - Позвольте я начну издалека… Есть такая штука, как приписное свидетельство, слышали? - Издалека так издалека! – присвистнула Настя. - Ну да, слышала, только не знаю, что это за бумажка такая, – кивнула Чеширка. - Я тоже не знаю, будь спокойна!.. Так вот, думаю, приписное оно, поскольку что-то к чему-то приписано. И если Брюно… - Кто-кто? – уставились все на меня. - Крыс, - терпеливо пояснила я, - если Брюно… - А откуда ты его имя знаешь? – перебила меня Чеширка. Я скрипнула зубами, но мне на помощь пришла бета. - Посуди сама! Это ж Муза! – повернулась к Ренате Камилла. – Уж как-нибудь такое существо даст знать, как к нему обращаться! Верно же? Я кивнула. - И если Брюно, - повторила я с нажимом, всеми силами давая понять, что перебивать не надо, - мой Муз от природы, так сказать приписанный при рождении, то Ян – это действительно мой знакомый с Фикбука, который оказался странным существом, ну и меня теперь навещает в качестве Муза, да-а… - По-моему будет чудесно, если к концу ссылки мы все с вами не сойдем с ума! – с милой улыбкой подвела итог Деня. - Ты думаешь, эта ссылка кончится? – повернулась к девушке Есения. - Ты хочешь об этом поговорить? – лениво отозвалась я. – С меня пока хватит и произошедшего! - Твое жизнерадостное и оптимистичное «пока»! – усмехнулась Есения. В школе Брюно все время держался возле меня, отлетая максимум на пару метров в сторону. От учеников он максимально прятался, показался лишь Оле, Насте и Кате. Девочки вначале с опаской отнеслись к Музу, но через пять минут они чесали и гладили Брюно уже в шесть рук. День пролетел незаметно, я сияла, как-то удалось навестить и Киру с Кумико (Веру они таки переселили к себе на этаж, молодчины!), и сестер Черновых (кот Шумахер вначале удивился, потом обрадовался Брюне), столкнулась с Таней Тиль и Виктором Сагаем, которые шли поздравлять Полынь («…Лучше поздно, чем никогда!..»), а потом пересеклась на пятом этаже с Эурнейд и ушла к ней играть в нарды. В свою комнату я попала только около восьми часов. Яна не было, кошка при мне ушла по своим делам, а я, вдохновленная копошением Брюно, вспомнила про задание оркестра и села за написание гимна, взяв за основу текст песни «Мой адрес не дом…» - словом, понятно, какую! Но не успела я и десяти минут пробыть в одиночестве (муз не в счет), как в дверь постучали и в помещение заглянула Анджерония. - Привет, что делаешь? - Да вот, по заданию оркестра гимн разрабатываю… - оторвалась я от гипнотизирования куплетов. – Вернее, переправляю песню Самоцветов «Мой адрес…» - Ну, «колеса диктуют вагонные» - это можно оставить! – сходу заявила девушка, проходя и закрывая за собой дверь. - Ну все, вроде готово, - я скептично оглядела составленный нами текст. - Может, следует и ту чуть-чуть подредактировать? – с сомнением спросила Анджерония. - Да ладно, - отмахнулась я, - мое дело предложить хоть что-то! Все равно ведь… - …Всех потянет на редактуру! – закончила за меня Ася, понимающе вздыхая. И почти ровно через минуту в комнату, предварительно постучав, заглянула Катя, которой я «опять ничего не рассказываю!!» Я флегматично сказала: «Ща!» - и ушла за чаем, после чего состоялись незапланированные посиделки с шутками, смехом и раскрытием Кате всех моих тайн за последнее время. С утра же, подкинув под дверь Белославе гимн, мы все также втроем отправились в школу, сопровождаемые хмурыми невыспавшимися взглядами. Как оказалось впоследствии, день предстоял насыщенный и долгий… Далее все по Булгакову, но немного наоборот. Первый крыс-Муза появился в понедельник, а в среду появился второй крыс-Муза. Это был представительный крыс Меркуцио с бандитским внешним видом и интеллигентнейшими манерами. Я, как и все остальные, спокойно потребляла обед, заботливо приготовленный Верой, Кирой, Асей и сотоварищи, когда в коридоре раздался дикий визг. Едва не опрокидывая столы, стулья и друг друга, народ ломанулся из кухни. Я оказалась в числе первых, поскольку на обед пришла с опозданием из-за стычки с Зельченко, поэтому почти мгновенно заметила сидящего на полу с независимым видом крыса. Стоило же ему увидеть меня, как он тут же поднялся в воздух (вновь крылатый, ага!), подлетел к обалдевшей мне и уселся не плечо, аки пиратский попугай. Этаж повторно выпал в осадок; Яна не было, а Панька отказался давать какие-либо пояснения появлению второй Музы, так как в очередной раз убегал от Вероны: в этот раз он лишил её десерта. Эурнейд чесала подбородок явно более расположенного к ней Мерка-Меркуцио, я ошалевала и наслаждалась жизнью, не забывая про ирландские танцы и друзей: в среду пересеклась сначала с Аленой, а затем и с Миной. В общем, после очередных приключений жизнь продолжалась. - Народ, кто срочно постирает?! С меня печенье! – в кухню заглянула обеспокоенная Сиси Яро. – Ситуёвина гаси-свет, у меня там завал в проверке работ, а на последнюю чистую рубашку только что чай перевернула! Спасите!! Я охотно вызвалась на роль прачки, прикинув, что у самой уже накопилось изрядное количество вещей для стирки. … Через четверть часа, мокрая до нитки и едва ли не искря от злости, я переступила порог своей комнаты, знатно громыхнув дверью напоследок. Я была в таком бешенстве, что даже не стала задаваться вопросом, когда успел появиться Ян и каким образом он так вовремя предложил мне чашку вербены. - Довожу до вашего сведенья, что мои крысы, сговорившись с вашей кошкой, вывернули на меня два таза воды, - хмуро ответила я на не прозвучавший вслух вопрос, в три глотка выпив травяной напиток. – Холодной и уже с порошком. Так что я сама стираться пошла, - обиженным тоном закончила я, благодарно приняла из рук Яна свои рубашку и брюки и ушла обратно в ванную. Легла спать я в ту ночь поздно, лохматая и уставшая. Мало того, что стирала и развешивала с «помощью» Муз и помощью Саши, Кати и Яна до морковкина заговенья, а именно до одиннадцати вечера, так и волосы, после безумной смеси порошка и шампуня, высушились в крайне стремный взрыв на макаронной фабрике. - Ну или удар примерно в двести двадцать вольт! – добавил Ян, когда я в начале первого прокралась в комнату. Этаж уже давно спал перед трудовым днем, и только я одна хранила покой родной, блин, станицы!