***
Едва карету пропустили через денеримские городские ворота, пошел снег. Словно не обращая на это никакого внимания, ферелденцы продолжали деловито сновать по рынку и выбирать товары. На самом деле они торопились как следует закупиться в случае бури, которая могла быть просто неистовой. Спутники Фионы все еще крепко спали, а сама эльфийка внимательно изучала жизнь города в окно кареты, стараясь ничего не упустить. Так случилось, что оба раза, которые ей довелось посетить столицу Ферелдена, над ней сгущались сумерки, и в темноте Фионе было трудно что-то изучать. Но сейчас, в лучах ясного, хоть и не согревающего, рассветного солнца, ей прекрасно был виден открывшийся перед ней город, запорошенный снегом. Церковь посреди рынка была маленькой, особенно по сравнению с орлесианскими. Фионе подумалось, что такой церквушке самое место не в таком большом городе, как Денерим, а в какой-нибудь небольшой деревне, только и населенной, что набожными стариками. Большинство зданий в городе были небольшими, всего по два этажа, сделанные из камня и выветрившегося дерева. Они не были такими красивыми, как сверкающие на солнце белокаменные здания в знатном районе Мортсиммара, находящимся у самого моря, но денеримские дома были куда более основательны. Эфемерные здания в Орлее могли быть разрушены и заново отстроены в соответствии с последним писком моды, ферелденские же строились всерьез и надолго — дабы выдержать испытание временем. Вскоре проснулась госпожа Агент. Потянувшись и зевнув, она посмотрела в окно и наморщила лоб. Взор ее преисполнился презрением, когда она изучила городские улицы. — Надеюсь, королевский дворец это не такая же лачуга, как эти, только разве что побольше, — мягко произнесла она. Фиона только сейчас заметила, что у госпожи был монтдегласский акцент, а грудной бархатистый голос она признала бы красивым, если бы еще неделю назад не прониклась к этой женщине глубокой неприязнью. Фиона никак не ответила на высказывание госпожи Агента, однако та вся в ожидании воззрилась на нее своими карими глубоко посаженными глазами, приподняв бровь. Пришлось эльфийке ответить: — К сожалению, миледи, лично мне доводилось побывать лишь в тронном зале и, соответственно, пройти по коридору к нему. Я не знаю, как может выглядеть остальная часть дворца. — Какая жалость. Мне казалось, что хоть где-то вы могли бы сгодиться, но нет. Соблазн прикончить эту женщину, отправив ей в грудь молнию, которая прошила бы ей все тело, уничтожая жизнь, был велик, но Фиона со всей силы стиснула кулаки, удерживая себя от этого. — Что ж, в конце концов, если вам не придется по вкусу наше жилье, то прямо тут, на рынке, есть таверна, довольно популярная среди знати, — наконец произнесла она с натянутой улыбкой. Преддворцовая площадь была куда как величественнее, чем рынок. Тут постройки были в основном из кирпича и камня, с маленькими окошками и огромными парадными дверями. Сады и украшения были теперь покрыты толстым слоем снега, кроме разве что знамен, развевающихся под окнами некоторых зданий. Фиона поймала себя на том, что задается вопросом — узнает ли ее Мэрик, или он вовсе позабыл, как она выглядит. Ее волосы теперь были пострижены еще короче, чем в момент их последней встречи, и, если верить Дункану, навестившему ее несколько месяцев назад в Монтсиммаре, то она еще и сильно похудела, а вид ее был еще более нездоровый, чем тогда, на Глубинных Тропах. Дункан получил неплохую взбучку за такое замечание — тогда на Глубинных Тропах Фиона как-никак была на грани гибели. Карета остановилась перед какой-то таверной, чему Фиона была несказанно рада. Это давало ей и ее спутникам возможность привести себя в порядок и сменить одежду. Фиона, хоть и чувствовала, что пожалеет об этом, впервые, по крайней мере, за год отставила свою униформу Серого Стража, и оделась в серое платье из шелка и бархата. Это платье было куплено ею в Джейдере, когда она была выслана на проверку в одну из стражевских застав. Как платье из таких дорогих материалов оказалось столь подходящим по размеру для эльфа, оставалось для нее загадкой. У платья был квадратный вырез, глубже, чем те, что привычны Фионе. Хоть она подшивала платье, оно все еще было чуть длинным для нее. Если не считать фигурных буфов на талии и рукавах, платье не пестрело украшениями. Ворота распахнулись прямо перед их каретой, и они стали приближаться к дворцу. У Фионы сосало под ложечкой, и не столько от голода, сколько от волнения. Она сжала и разжала кулаки несколько раз, дабы успокоиться. Она — Серый Страж, и ее миссия — обсудить с Мэриком дела Серых Стражей, не больше, не меньше. Она должна помнить. Их поджидал высокий темноволосый человек в сверкающих доспехах. Фиона узнала его, хоть и не сразу. Этот же человек был с Мэриком в тронном зале, когда они со Стражами впервые прибыли в столицу Ферелдена: Логэйн Мак-Тир, Герой реки Дейн. Он одарил карету сердитым взглядом, едва она остановилась перед дворцом. Кучер соскочил с козел и отворил дверь кареты. Три человека тут же быстро выскочили из нее, едва не сбив беднягу кучера с ног. Как только они выбрались, Фиона последовала за ними. Она вежливо склонила голову, когда кучер предложил ей помочь выбраться. Тем временем началась настоящая метель. Фиона чувствовала, как снег приземляется ей на голову и тает в ее волосах, и, честно признаться, ей это совсем не нравилось. Также к ее огорчению, несмотря на длинное платье, закрывавшее ей ноги, снег каким-то образом угодил ей ботинки, и они сделались мокрыми и холодными. Как это могло произойти меньше, чем за полторы минуты, Фиона понятия не имела. Она подошла туда, где стоял Логэйн, и он повел Фиону и ее спутников во дворец. *** Мэрик дожидался в тронном зале, стараясь сохранять серьезный вид, но получалась лишь морда мабари, чей хозяин возвратился домой после долгой отлучки. Если бы кто-нибудь (предпочтительнее — Логэйн) был в зале, он бы разговаривал. Без умолку. Так всегда случалось, когда он нервничал. А разговаривать с самим собой — это признак безумия, и Мэрик воздерживался от такого. «Если нужно делать невозмутимый вид, то ты совершенно некомпетентен», — ругал Мэрик себя, в волнении отбивая указательным пальцем дробь на коленке. — «Отличное качество для короля, знаешь ли». Вошел Логэйн, и следом за ним — орлесианские посланники. Он не представил ни одного из них, но Мэрик от него этого и не требовал. Логэйну следовало лишь удостовериться, что никто из них не пронес оружие. Он был высоким и могучим, внушал людям страх, и они его из-за этого слушались. Мэрик не сразу заметил Фиону, просто потому, что она из всех посланников была самой маленькой, и те заслонили ее своими спинами. Но он улыбнулся, поймав ее взгляд. Она выглядела уставшей и замученной, и под глазами ее были большие красноватые мешки, хотя это должно быть естественным после такого длительного путешествия. Ее волосы были гораздо короче, чем Мэрику помнилось. Смуглый цвет лица ее был тронут бледностью, словно она болела. Но несмотря на это, Фиона была такой же хорошенькой, какой он ее запомнил. Удостоверившись, что никто этого не увидит, она улыбнулась Мэрику в ответ, а карие глаза ее засияли. Кажется, она тоже по нему скучала, хоть непонятно, как друг или как возлюбленная. Все четыре орлесианца отвесили Мэрику долгий поклон в пояс. — Ваше величество, — начал Посол, едва выпрямившись. Он выступил вперед, вытянув руки по швам, и одарил короля загадочной улыбкой. — Эта встреча — большая честь для нас, — он кивком головы указал на лысого человека с седыми усами, скорее всего, Графа, которого Посол упомянул в своем письме. — Император передает вам свое почтение и желает вам крепкого здоровья. Логэйн фыркнул, и Мэрик с трудом сдержал улыбку. — Благодарю, ваше превосходительство, — ответил Мэрик, склонив перед Послом голову. — Как сам Флориан? Использование имени Императора вместо его титула было крайне невежливо, и Мэрик это знал. Но если другие знали, то они не подали виду. — Ваше величество, — отвечал Посол, — несколько недель назад у него был небольшой приступ пневмонии, однако умелые маги Белого Шпиля об этом позаботились. И сейчас Император, как бы вы сказали, как новенький. — Отрадно это слышать, — сказал Мэрик, стараясь звучать как можно более искренне. Посол отступил назад, и теперь выступила высокая черноволосая женщина с глубоко посаженными глазами. — Верховная Жрица тоже передает вам свое почтение, ваше величество. Она надеется, что переговоры между вами, Владычицей Церкви и мной помогут вашей Церкви установить более тесную связь с орлесианской. — Женщина поклонилась, когда Мэрик кивнул, и ступила назад. Настала очередь Фионы. Она не двинулась с места, но улыбнулась и сказала: — Мэрик. — Фиона. — Он тепло улыбнулся ей в ответ. — Чудесно снова видеть тебя. Надеюсь, ты в порядке? — Да, благодарю тебя. Логэйн закрыл глаза и потер их большим и указательным пальцем, качая головой. Но Мэрик не обратил на него внимания. Вместо этого он старался скрыть дрожь в руках и нервно сглатывал, понимая, что все его чувства очевидны. — Я надеюсь, наши переговоры будут способствовать улучшению положения Серых Стражей здесь, в Ферелдене. — Я тоже, ваше величество. На целую минуту воцарилась неловкая тишина. После король прокашлялся и выдавил: — Я, гхм, позову слуг, которые проводят вас в ваши покои, чтобы вы могли подготовиться к нашим, кхм, собеседованиям. Он услышал бурчание Логэйна: «Помоги нам Создатель!» Орлесианская знать построилась за ним, и они покинули тронный зал. Фиона, однако, продолжала стоять на месте, как, впрочем, и ожидал Мэрик. Сейчас он мог рассмотреть ее получше, и, Создатель, она выглядела еще прелестнее, чем ему показалось на первый взгляд. На ней было длинное серое платье, украшенное буфами или сборками — какая разница? Вырез на платье не очень глубокий, подчеркивал ее фигуру. — Мэрик, — произнесла она, словно не могла сказать ничего больше. — Я в этом не особенно хорош, — ответил Мэрик извиняющимся тоном. — Я никогда… — он нервно сглотнул, не зная, как закончить свою фразу. — Я тоже, — успокоила его Фиона. — Прошу прощения, если мое представление выглядело… непочтительно. По ее голосу нельзя было сказать, что она очень об этом сожалеет, но Мэрику было все равно. — Вовсе это так не выглядело, — сказал он. Он поднялся со своего трона и спустился к ней с помоста. Мэрик и забыл, насколько возвышается над ней. Находясь рядом со здоровенным Логэйном, он всегда думал, что он ниже, чем он есть на самом деле. Рядом с Фионой он вспомнил, что не такой уж маленький — и подивился этому. Они так и стояли друг напротив друга, отмечая в уме те черты, что успели стереться за годы разлуки. Мэрик успел позабыть ее запах: цветов сирени, хлеба и солоноватый, как море. Он позабыл изгиб ее бровей, который придавал ей сердитый вид, даже если она была спокойна. Ее волосы чуть вьются — он и это забыл. — Ты прекрасно выглядишь, — сказал Мэрик совершенно искренне, и вновь ощутил, что у него щиплет в глазах, словно он вот-вот расплачется. Но он усилием воли подавил подступающие слезы. — Я выгляжу больной и уставшей, — ответила Фиона, улыбаясь, и легко пихнула его. — Даже если так, ты все равно прекрасна. — Правда, что ли? — Конечно, правда, — он расплылся в широкой улыбке. Фиона едва сдержала смех. — Ты, должно быть, голодна. Ты голодна? Мы могли бы… — начал было Мэрик, но Фиона прервала его. — Мэрик, тебе вовсе необязательно это делать. — Что? — Пытаться произвести впечатление. Я здесь как представитель Стражей и твой друг — и ничего более. Она могла бы прямо сейчас вырвать ему сердце из груди и не причинила бы столько боли, сколько эти слова, ею сказанные. Он чувствовал себя так, словно у него душа рвется на части. Но он попытался это скрыть. — Я не рассчитывал ни на что иное, — солгал он с коротким кивком. — Это не значит, что я не люблю тебя, — поспешила пояснить Фиона. — Мы… Нам просто нельзя быть вдвоем. Если другие узнают, особенно Агентша Жрицы, у меня будут неприятности. Магесса и Король Ферелдена. Они моментально обвинят меня в использовании магии крови для твоего порабощения — даже если просто увидят нас целующимися. Они и слова не дадут нам сказать. — Мы сделаем так, что они не узнают, — мягко сказал Мэрик. Он протянул руку и убрал с глаз Фионы упавшую на них прядку волос. Она накрыла его ладонь своей и прижала ее к своей щеке. Затем подняла на него взгляд и кивнула. «Помоги нам Создатель», — сказал Мэрик про себя.***
В королевском дворце было полным полно мест, где могли бы спрятаться двое маленьких детей, такие, в частности, которые предпочитали не обращать внимания на затекшие ноги. В кухне и столовой было больше всего таких мест. — Мы в самом деле будем прятаться под этим столом целый день только для того, чтобы увидеть магессу? — шепотом спросила Анора. — С чего ты вообще взял, что она сюда придет? — Разве тебе бы не хотелось есть, если бы ты провела в поездке столько времени? — ответил ей Кайлан. — Мне бы хотелось. Обещаю, она придет сюда. — Она может послать слугу за едой. — Не может, — Кайлан закатил глаза. — Все слуги заняты: должны приготовить замок к буре. Дверь в столовую открылась, и до Кайлана донеслись звуки приближающихся шагов сразу двух пар ног. Он чуть приподнял скатерть, чтоб они с Анорой могли выглянуть. Отец и крохотная эльфийка, наверно, даже ниже, чем Анора, вошли в столовую. Хоть у женщины не было посоха, на ее митенках были вышиты чародейские символы. Это выдавало в ней мага столько же, сколько выдал бы посох. Кайлан собрался было что-то сказать, но Анора не собиралась быть пойманной и закрыла ему рот ладонью. — …приехали в город на зиму. Если хочешь, то можем вместе навестить Алистера. Не думаю, что они с Изольдой будут возражать. Если только мы не застрянем здесь из-за бури. Магесса сказала что-то в ответ. Но дети не расслышали ее слов, только видели, как двигаются ее губы. — Он наш сын, — вновь раздался голос Мэрика. — Ты имеешь право навестить его, Фиона. И совсем необязательно говорить им, кто ты. Их сын? О чем это он? Кайлан был его единственным сыном. Единственным ребенком. Он широко раскрытыми глазами взглянул на Анору, но она лишь пожала плечами. — Что, если он меня узнает? — Не узнает. А если и узнает, не вспомнит. Обещаю тебе. Отец Кайлана положил женщине руку на плечо, дабы утешить ее, и казалось, будто она борется с желанием выскользнуть из-под этой руки. — Это совсем необязательно. Но можно. Если ты хочешь. — Мэрик убрал руку с плеча магессы, и стал приближаться к месту, где скрывались Кайлан и Анора. Кайлан отпустил скатерть, прежде чем он что-либо заметил. — Что происходит? — прошептал Кайлан. Анора пожала плечами, и затем прошептала в ответ: — Может, сестра Эйлиш знает? Было слышно, как что-то передвигают, затем, как Мэрик возвращается обратно к двери столовой. Кайлан напряженно вслушивался в звуки удаляющихся шагов двух пар ног и закрывающейся за ними двери, и сразу же после этого быстро выбрался из-под стола. — У меня… у меня есть брат, — он с широко раскрытыми глазами повернулся к вылезающей следом за ним из-под стола Аноре. — Сочувствую тебе, это ужасная новость, — невозмутимо ответила девочка. — Что же мне теперь делать с этим братом? — Полагаю, ничего, раз твой отец ничего тебе про него не говорит. — Анора. Ты не понимаешь. У меня есть брат. Брат! — Кайлан схватил девочку за плечи и затряс. Она подняла кулак, и прежде, чем он успел что-то предпринять, со всей силы заехала ему в челюсть. А силы у Аноры оказалось немало. Должно быть, ее отец научил ее так драться. Было так больно, что Кайлану хотелось плакать, но он сдерживался изо всех сил. Только не перед ней. — Успокойся, — произнесла Анора. Кайлан схватился за челюсть и хмуро уставился на нее. — Ты не знаешь точно, есть у тебя брат, или нет, — продолжала Анора. — А кто, по-твоему, тот, кого отец называет «наш сын»? — Бастард. Это значит, что он не твой брат. Не совсем. Кайлан недоверчиво посмотрел на нее. — Бастард или нет, он все еще мой брат. — По закону — нет. Он не может быть принцем, пока твой отец сам его таковым не сделает. — Словно это мешает ему быть моим братом. У меня есть брат! — Кайлан широко взмахнул свободной от удерживания челюсти рукой с каким-то диковатым выражением, какое Анора нашла очень на него непохожим. Она одарила его взглядом, заставившим его успокоиться. — Нам надо поговорить с Эйлиш, — сказала она, и Кайлан наконец согласно кивнул. — У меня есть брат, — сказал он в последний раз перед тем, как они покинули кухню.