Ящик Пандоры

      Давина остановилась возле двери Амелии, не зная, стоит ли постучать, прежде чем войти. Ей отчаянно хотелось поговорить о тех страшных мытарствах, которые они переживают, а Делия была терпеливым слушателем, которая тоже имела в прошлом несколько таких моментов. Когда Давина впервые наткнулась на маленький магазинчик в подвальном помещении, ища редкие книги по музыке, она нашла Делию. Девушка была словно глотком свежего воздуха. Она уважала Давину такой, какой она была: очень возбудимой, легко паникующей, но вполне способной ведьмой, хотя Давина продемонстрировала свои способности лишь спустя несколько месяцев после их знакомства. Давине нравилось, что рядом с Делией она может быть самой собой, не рискуя быть непонятой, как это часто было с ее коллегами. Несмотря на то, что Делия была намного моложе, тоже любила старую музыку и антикварные книги, и часто говорила, что ей надо было родиться лет двести назад. Но со времени событий, произошедших в прошлом ноябре, Давина осторожничала, стараясь не тревожить покой своей подруги своими постоянными разговорами о магии. Конечно, она знала, что девочки регулярно посещают книжный магазин, но у них было намного больше контактов с реальным миром, а потому отправляясь на встречу с Делией, могли «оставить» магию в стенах замка, в то время как в жизни Давины магия была неотъемлемой частью, и ей было очень трудно отказаться от нее пусть даже и на время. Было совершенно неудивительно, что Делия догадалась о том, что она ведьма задолго до того, как Давина в открытую заявила об этом.       Пальцы Давины уже сомкнулись на ручке двери, и она занесла вторую руку, чтобы постучать, и застыла на месте, подумав о том, что лучше сейчас оставить Делию, и что более важно, Амелию в покое. С одной стороны Давина знала, что пока она не подойдет к Амелии слишком близко, ее естественная защита будет неактивна, а с другой — она не знала, насколько Делия, задействованная сейчас в качестве медсестры, обрадуется компании.       — Входите, Давина, — раздался из-за двери голос Делии, несмотря на то, что учительница пения так и не постучала. Пожилая женщина открыла дверь и шагнула в комнату, прижавшись спиной к закрывшейся за ней двери, будто бессознательно пыталась сохранить как можно большее расстояние между собой и директрисой.       — Как вы узнали, что это я? — недоуменно спросила она.       — Вы негромко напевали, — улыбнувшись, ответила Делия, подняв глаза от книги, лежащей на коленях. — Вы бы никогда не смогли быть секретным агентом, Давина. Вы слишком бросаетесь в глаза.       Давина неуверенно засмеялась, чтобы хоть как-то разрушить жуткое спокойствие, царившее в этой комнате. Она посмотрела на Амелию, и ее сердце упало, когда она увидела, насколько слаба сейчас некогда солидная и надежная директриса. Давина знала, что и сама она была немолодой, несмотря на то, как она себя ощущает, и знала, что с годами Амелия тоже не молодеет. Но директриса казалась постоянной и неотъемлемой частью школы, и учительница пения никогда раньше не задумывалась о ее смертности.       — Как она? — спросила, наконец, Давина.       — Без изменений, — ответила Делия. — Но как говорят врачи, иногда «без изменений» само по себе является хорошей новостью. — Девушка немного помолчала. — Ей не становится хуже, Давина. — Делия выглянула в окно, увидев, что на замок опускаются сумерки. Она отложила книгу и подошла к Амелии, чтобы проверить пульс и температуру. Давина стояла на месте и глядя в темнеющее небо, жалела, что не может увидеть события, происходящие в других частях мира. Делия, казалось, уловила ход ее мыслей и озвучила вопрос, который уже давно вертелся у Давины в голове:       — Вы думаете, с Констанс все нормально?       Давина не могла ответить. Конечно, можно было сказать, что Констанс опытная ведьма и со всем справиться, но она не могла сделать этого. Не с Делией, которая читала ее как открытую книгу. У Констанс на самом деле было больше способностей, чем у всей школы вместе взятой, но учитывая то, кто был ее враг… Дьявол никогда не демонстрировал им полный спектр своих возможностей, но тот ужас, который отразился на ее лице, когда она приняла его предложение, глубоко запал в душу Давины. Она впервые видела грозную заместительницу директрисы в таком подавленном состоянии, и не было ничего, что они могли бы сказать или сделать, чтобы помочь ей. Они долго спорили о том, стоит ли кому-то из них сопровождать Констанс в ее путешествии, пока Алджернон не положил конец спорам, мгновенно отправившись вслед за ней. Позже Экберт пояснил, что так как Алджернон был довольно одаренным волшебником, то он с легкостью мог отследить «магический след», оставленный Констанс, и благодаря ему, отправиться следом за ведьмой. Констанс намеренно не сообщила остальным, куда она направляется, но она совершенно забыла о том, что ее можно будет выследить благодаря этому магическому следу.       — Я не знаю, Делия. Я честно, не знаю.       Делия вздохнула.       — Значит, Пустота была выпущена? — спросила она, глядя, как на лице Давины появляется ошеломленное выражение. — О, я знаю все о пустоте. — Девушка постучала по книге, которую читала, и Давина смогла разглядеть название, написанное на обложке. Легендаре. — Здесь все написано. Как вы думаете, Констанс много знает об этом? — Мгновение спустя Делия криво улыбнулась. — Хотя, в той части, которую мы перевели, подтверждалось то, что она знала достаточно. Сейчас я пытаюсь выяснить, что это значит.       Давина никак не решалась задать вопрос, который вертелся на языке. Если Легендаре являлась ключом от Пустоты, то, возможно, с ее помощью можно было закрыть ее?       Внезапно небо снаружи еще более потемнело и снова приобрело цвет индиго. Над школой снова закружились облака, и едва слышно затрещала магия. Давина была не прочь узнать, что это означает, но пока это не наносило никакого ужасного вреда, ее куда больше волновало состояние здоровья Амелии. В окно подул ветер и Делия прошла через всю комнату, чтобы закрыть ставни. Но стоило ей только вернуться на свое место, как в комнате снова посветлело. Давина покачала головой, возмущенная этими непостоянными погодными явлениями, но радуясь, что все улеглось. Она еще раз взглянула на Амелию, и ее брови удивленно поползли вверх. Мрачная бледность ушла с лица директрисы, и она выглядела намного здоровее, чем пару минут назад. Давина не могла определить, так ли это на самом деле, или же это ее глаза подстраиваются под меняющееся освещение.       — Вы… вы… — начала она, прекрасно понимая, как нелепо прозвучит ее предположение для Делии.       — Что? — спросила Делия, чуть наклонившись вперед и с любопытством глядя на Давину.       — Мне показалось, что Амелия выглядит намного лучше, — призналась она. — Я знаю, это глупо.       Делия пожала плечами. Девушка уже привыкла к непредсказуемости магии, чтобы отметать какую-бы то ни было идею. Она протянула руку, пощупала лоб Амелии, и ее собственные брови удивленно взлетели вверх.       — Она немного остыла, — сказала она. — И пульс ровный. Вы думаете, это как-то связано с облаками?       Давина немного склонила голову, чтобы подтвердить свое согласие, но не могла сказать наверняка. Делия посмотрела на свою подопечную, а потом негромко обратилась к Давине, кивком головы приглашая ее подойти:       — Вы знаете, я думаю, что опасность миновала.       Давина поняла смысл ее загадочных слов. Делия хотела проверить, как поведет себя естественная защита Амелии. Если искры не появятся, значит они могут надеяться, и состояние директрисы определенно улучшается. Учительница пения подошла ближе и нерешительно протянула палец, намереваясь коснуться руки Амелии. Искр не было. Давина и Делия посмотрели друг на друга, и на их лицах заиграли изумленные улыбки. Делия отвернулась и посмотрела в небо, на котором сияло вечернее солнце.       — Спасибо, Констанс, — услышала Давина ее тихий шепот. — Я не знаю, что вы сделали, но спасибо.       Прежде чем учительница пения успела что-то сказать, Делия широко зевнула, и Давине стало жалко свою младшую подругу. Она дежурила возле Амелии с самого раннего утра и покидала эту комнату только в самых крайних случаях.       — Идите домой, Делия, — сказала Давина, положив руку на плечо девушки. — Сегодня вы сделали более, чем достаточно. Я посижу с Амелией, тем более что сейчас знаю, что не причиню ей вреда своим присутствием.       Делия с благодарностью кивнула, но прежде, чем она успела что-то сказать, в дверь постучали. В комнату вошел Экберт и заметил, что Амелия выглядит гораздо лучше.       — Естественная защита отключилась, — объяснила Давина. Больше говорить ничего не потребовалось. Эти слова объясняли все. На лице Экберта появилось выражение облегчения, и он улыбнулся, глядя на то, как Делия безуспешно пытается скрыть очередной зевок. Теперь, когда Амелии стало лучше, на нее внезапно навалилась усталость.       — Делия, ты позволишь проводить тебя домой? — мягко спросил он. Делия кивнула и попрощавшись с Давиной, попросила ее передать спасибо Констанс. Вместе с Экбертом она вышла в коридор, оставив Давину думать над ее словами. Несмотря ни на что, существовала реальная возможность того, что Констанс может не вернуться. Давина заняла освободившееся место Делии и начала отсчет секунд, в такт тиканью старомодного будильника Амелии. Она сбилась со счета, по крайней мере, семь раз, прежде чем услышала из учительской, располагающейся этажом ниже, стук шагов и приглушенные рыдания. Такие рыдания Давина слышала только один раз, когда две ночи назад они вместе с Амелией разыскивали источник магического возмущения и пришли в комнату Констанс.       Она посмотрела на Амелию, а затем на закрытую дверь, не зная, как ей поступить. Конечно, она должна была оставаться с Амелией, но Давина знала, что никогда не простит себе, что не пришла на помощь Констанс, которой явно это требовалось.       От этого сложного выбора Давину избавила Констанс, которая появилась в комнате. По ее лицу текли слезы. Увидев, что Амелии лучше, заместительница директрисы пошатнулась, будто утратила способность стоять прямо и опустилась на колени, закрыв лицо руками.       — Ох, Давина, — прошептала она. — Что же мне делать?       Именно тогда Давина заметила повязку на правой руке Констанс, и кровь застыла у нее в жилах. Именно тогда она поняла, что Констанс пришлось сделать, чтобы спасти Амелию.       — Констанс… — начала она.       — Я должна вернуться к нему, — перебила ее Констанс. — Я должна буду встретиться с ним снова. — Она подняла на Давину глаза, и выражение ужаса на ее лице заставило сердце учительницы пения пропустить удар. — Я боюсь, Давина, — тихо сказала Констанс.