Драконьи когти

      Намия стояла в подвенечном наряде против Дарора. Тот тоже был одет так, будто собирался жениться. При этом его вечно недовольное лицо почему-то выражало облегчение.       — Дети мои! — прозвучал приятный голос Рафзор. Девушка обернулась и увидела огромного лазурного цвета дракона. — Да свершится обряд!       От этих слов Намии стало не по себе. Охваченная смятением, она взглянула на Дарора, а тот уже превратился в такого же огромного дракона и грозно нависал над ней. В следующее мгновенье Намия увидела пасть, полную острейших зубов, и почувствовала жар пламени на лице.       — Тише, тише, — мягкий женский шепот. — Все хорошо.       На голову, пульсирующую болью, опустилось что-то прохладное. Намия с трудом приоткрыла глаза и снова закрыла. Ужасно ярко.       — Намия? Слышишь меня?       — Да, — выдохнула она. — Как много света.       Послышалась возня, и вскоре за веками потемнело.       — Убрала, — тихо отозвался голос. — Что-нибудь ещё?       «Добей меня», — мысленно ответила Намия и осторожно разомкнула веки. Да, стало определённо темнее. Наступившие сумерки разгонял свет от свечи, да и то её убрали подальше.       — Поверни-ка чуть-чуть голову. Я ещё не добралась до раны.       Намия видела только зелёную ткань одежды и чувствовала аккуратные прикосновения прохладных рук там, где сосредоточилась боль.       — Пустяки, — заверила девушка, отстранившись от Намии. — Чуть рассекло кожу — конечно, будет шрам и синяк. Но, в целом, будешь такой же красавицей, какой была. Посмотри на меня, — Намия повернула голову, чтобы встретиться взглядом со своим лекарем. Где-то она видела эту девушку, но глаза никак не хотели фокусироваться на её лице.       — Плывет, — созналась она и закрыла глаза.       Следующие дни прошли как в тумане. Не самая сильная травма на её веку, но восстановление проходило болезненно. Временами накатывала острая тоска по лазарету в гильдии, где царила тишина, потому что здесь Намию никак не хотели оставить в покое. То и дело мелькал Фезор, и от его звонкого голоса голова будто раскалывалась вдребезги. Приходил Рафзор, говорил что-то приободряющее, но его взгляд, полный стыда и сострадания, не вязался с утешениями, и это раздражало. Будто старый дракон решил, что она помирает. Чушь какая! Позже Намия поняла, что он вовсе так не думал, но раздражение не прошло. Еще и постоянный шум падающей воды за стеной. Казалось, в мире не осталось места тишине.       А вот визиты Дарора на удивление мешали меньше всего. Избежать их не удалось бы: Намия жила в его покоях, но они с Дарором почти не мешали друг другу. Она даже не замечала, когда он ложился спать, потому что постелью служил плоский выступ, на котором с удобством уместилось бы человек пять. Более того, Дарор не пытался ее запугать или как-нибудь насолить. Он просто не обращал внимания на соседку, а когда дело доходило до редкого общения, выказывал безразличие. Ни о каких извинениях речи, конечно, не шло, — Намия на них и не рассчитывала, — зато пребывание в логове Рафзора стало чуть более сносным. Благодарить за это следовало Аронад.       Когда Намия проснулась во второй раз, за ней «присматривали» Дарор и его младший брат. Точнее, они играли в какую-то словесную игру. И, несмотря на ленивые просьбы старшего брата вести себя потише, Фезор то и дело заливался смехом. Намия перевернулась на спину и обнаружила, что придавила медальон, цепочка от которого обвивала её шею. Серебряную пластину украшал сложный символ, а обратная сторона была покрыта незнакомыми письменами, — судя по всему, надпись на языке древних.       — Что это? — спросила она вслух, надеясь, что драконы услышат тихий голос.       Первым подбежал Фезор, и тут же началось:       — Намия! Намия, я так боялся за тебя! А потом отец сказал, что всё хорошо и ты просто будешь много лежать. Как твоя голова? Болит? Может, тебе чего-то нужно?       — Сбегай за водой, — посоветовал мальчишке старший брат, и Фезор тотчас умчался.       Дарор сел на край выступа и взял в руки медальон. Он сразу узнал вещицу, но некоторое время растерянно вертел, будто убеждаясь, что не ошибся, и наконец-то пояснил:       — Это медальон Аронад. Знак того, что ты, драконобориха, под ее защитой.       Намия никак не могла сообразить, что это значит. Аронад… Хитрая дракайна, которая хотела свести счеты с родом Рафзора, как он сам утверждал, брала её под защиту, а вовсе не желала смерти. Более того, именно Аронад позаботилась о ней после того нелепого происшествия. Здесь надо всё хорошенько обдумать, но пока Намия решила прислушаться к совету Дарора и не говорить о безделушке его отцу.       Время тянулось медленно, и, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, Намия начала размышлять о более простых вещах. Совершенно очевидно, что она не может сидеть на шее у почтенного старца, питаясь и одеваясь за его счёт. Её и так мучила совесть за то, что она ничем не занималась в те дни, когда они ждали Дарора, и сейчас, пока поправляется. Что поделать! Первое время она была слишком растеряна и напугана, чтобы задумываться о том, как бессовестно пользуется гостеприимством Рафзора. А ведь он, кажется, понимал, что Намия мается от безделья, поэтому и забрал на время младшего сына к себе, чтобы она приглядывала за мальчуганом. Какое, казалось бы, доверие! У Намии не раз проскальзывала мысль шантажировать драконов мальчишкой, но даже Рафзор за подобные выходки прибил бы её без всякой мены. Ну да шут с ним, с мальчишкой. У неё всё равно не хватило бы ни наглости, ни подлости так с ним обойтись.       Работать Намия намеревалась за вполне реальное вознаграждение в… в мире людей? Или в Дракос Рорхаре? Драконий город, насколько могла судить Намия из упоминаний о нем, не слишком отличался от человеческого. Конечно, нужно уточнить у Рафзора. Быть может, людям и вовсе нельзя работать там? Или старец возьмет да и согласится на её работу в ближайшем людском поселении. Хотя на последнее надеяться глупо. Нет, ей не позволят покидать Рорхар, а стало быть, нужно приспособиться к здешней жизни.       То, что о драконах она, как и все драконоборцы, имела самое смутное представление, Намия уже не раз убедилась. Это нужно исправить. История, порядки, язык древних, власть и торговля — необходимо узнать всё, потому что от того, насколько хорошо она изучит драконов, зависят её шансы на выживание. А если всё же удастся сбежать, эти знания в мире людей будут иметь невероятную ценность, хотя, конечно, парочку секретов она оставит при себе. Итак, решено. Сперва нужно договориться с Рафзором об обучении. И уладить денежный вопрос. Для начала, пока она не постигнет нужных знаний, она не прочь поработать и в качестве прислуги, чтобы покрыть расходы за своё присутствие в доме, — но только на время.       А потом? Кем она будет, когда настанет «потом»?       Кем угодно.       Каким образом бытовой вопрос о поиске заработка открыл ей глаза на такую очевидную мысль, которую она в упор не замечала раньше? Мир людей или драконья столица — не велика разница. Если она станет одним из жителей Дракос Рорхара, она вернется к началу, к выбору пути. Имея образование, здесь можно стать кем угодно. И ей не придется искать связь, которая глушила бы пустоту после потери родных, не придется искать то, ради чего она будет жить. Вот уж нет. Эту ошибку она не повторит. Когда Рафзор спросил, ради чего она живет, Намия наконец-то поняла — причины нет, и она не нужна. Ведь зачем-то она боролась за жизнь после гибели родного города? А значит, теперь выбор пути будет свободным выбором.       Конечно, это всё мечты. Огромная куча разных «но» мешали им стать чёткими планами. Главным препятствием оставался возможный брак с Дарором. Намию невольно передернуло. Первое впечатление о нём — повредившийся умом и застрявший в детстве… На ум лезли одни ругательства, и несколько минут Намия с удовольствие перебирала их в уме. Он совсем не умел сдерживать эмоции, не пытался прислушаться к разумным доводам отца и… Аргх! Сразу побежал за помощью к своей Аронад, будто сам не в силах решить проблему! Намию просто колотило от негодования. Она вспомнила, как достойно держалась дракайна и как Дарор стоял за её спиной, будто прячась от Рафзора. Трусливый мальчишка!       Тем не менее, он был сильнее её, Намии, если не духом, то физически точно. И куда опасней встречавшихся ей драконов. И с этим нужно считаться. Из-за его неумения владеть собой она уже получила по голове. А если бы никого не было рядом? Если бы он разъярился сильнее? Намия почувствовала, как холодеет воздух. А ведь в пылу эмоций Дарор запросто может убить. Или не только в пылу?.. Наверняка Рафзор наказал строптивому сыну даже не думать о расправе над Намией, но у Дарора есть друзья, и на них Рафзор повлиять не в силах. Дарору достаточно только намекнуть этим самым друзьям, что Намия драконоборец. И всё. Плакали её мечты о новой жизни. Нужно найти способ защититься. Любым способом. Нужно привести себя в порядок и усилить тренировки. Чтобы, уж если враги придут в людском обличьи, дать им бой. А если в облике чудовищ? Что тогда? Намия подозревала, что большинство драконов, живущих в Рорхаре, сильнее тех изгоев, с которыми ей доводилось биться. Тем более теперь у неё нет никакого оружия, а на помощь других жителей драконьей столицы человеку особо рассчитывать не стоило — в этом Намия была глубоко убеждена.       Союзники. Вот что могло помочь.       Однако это был самый сложный момент. Кому же стоило доверять? Кто действительно станет на её защиту, а кто только притворится другом ради выгоды? Рафзор или Аронад? Прежде чем что-то решать, стоило встретиться с дракайной и услышать, что она хочет предложить. Хотя Намия догадывалась. И, конечно, она согласится на предложение Аронад. И, таким образом, окажется между двух огней. Если отбросить предрассудки, стоило поддержать именно Аронад, ведь дракайна придумала практически безболезненный для всех вариант разрешения ситуации. Ну, или не для всех, а для Намии точно. Хотя ей и претила мысль вступать в брак с Рафзором, но это было меньшим из зол.       Итак, решено. Нужно договориться с Рафзором об обучении и работе и встретиться с Аронад.       Когда Рафзор и Дарор оказались вдвоем под одной крышей, Намия попросила встречи с ними. Последствия удара уже не так беспокоили её, а значит, настало время действовать.       И вот оба дракона сидели перед ней. Дарор делал вид, что ему всё равно, и будто не замечал отца. Рафзор держался, как всегда, спокойно, но выглядел явно заинтересованным.       Намия сидела на краю каменного ложа, собираясь с мыслями. Она смотрела на драконов сверху вниз, и это предавало ей уверенности.       — Я не намерена жить как невольница, — Намия говорила умышленно негромко, но то, как прозвучали эти слова в тишине, поразило даже её. — И как содержанка — тоже. Если уж мне нельзя покинуть Дракос Рорхар, то я буду жить здесь согласно его законам, но так, как считаю нужным.       Намия замолчала, переводя дух. Она увидела, как подобие улыбки появилось на лице Рафзора. Дарор тоже заинтересовался.       — Поэтому я прошу у тебя, почтенный Рафзор, как у главы рода разрешения работать в драконьей столице, если это возможно, чтобы покрыть часть расходов на моё пребывание в твоем доме.       — Что ж… Это вполне возможно, — проговорил Рафзор, оглаживая бороду. — Я знаю людей, которые работают в Рорхаре. Да, работа найдётся на всех, но ты не до конца понимаешь, как устроена наша жизнь и…       — И именно поэтому я прошу ещё об одной услуге — посвятить меня во все тонкости драконьей жизни. Прости за наглость, Рафзор, но… — Намия чувствовала, как краснеет. Она поняла, что просила слишком многого, и запаниковала. — Я совершенно ничего не знаю ни о вашем быте, ни о культуре, да ни о чём! Без этого мне не стать полноценным жителем Рорхара, верно? Да, наверное, я многого хоч…       — Ты просишь именно то, что тебе необходимо, — перебил Рафзор. Теперь он не скрывал улыбку. — Ты приняла верные решения, и я рад этому. Если быть честным до конца, я и сам задумывался над вопросом твоего «просвещения». И кое-что придумал. — Намия облегченно вздохнула. Какое везение, что Рафзор мыслил с ней в одном направлении! — Фезор, как ты знаешь, большую часть времени живет со своей матерью. У Ореад много детей. Впрочем, о своей судьбе она расскажет тебе сама. Ореад присматривает не только за своими детьми. Многие семьи, у которых нет возможности самостоятельно обучать отпрысков, пользуются её услугами. Она хороший учитель. Я считаю, что начать тебе следует у неё.       Сперва Намию просто оскорбило такое предложение. Её хотят воспитывать как несмышленого дракончика! Но знала она ровно столько, сколько знает ребенок, если не меньше, значит, среди детей ей и место. Как бы унизительно это ни выглядело. Впрочем, могла ли она возразить?       — Что ж, ты прав. Благодарю за заботу, — получилось даже улыбнуться.       Рафзор кивнул и уже на пороге остановился сказать:       — Ах да! Намия, отлежись ещё пару дней, а затем отправляйтесь с Дарором в город. Раз уж ты намерена стать одной из Рорхора, тебе стоит выглядеть соответствующим образом. Понимаешь, о чём я? — Разфор заговорщически подмигнул и вышел.       Намия дождалась, пока затихнет эхо его шагов, и оглянулась на Дарора. Тот задумчиво уставился на огонь в центральном очаге. Блики плясали на лице молодого дракона, и оттого казалось, что во взгляде его зажглись огоньки. Нехорошие огоньки. Намия тут же отвела от себя наваждение. Нет, это все игра света. Она спустилась с ложа и отважилась сесть рядом с Дарором. Тот невольно отпрянул.       — Ты чего? — недоверчиво просил он.       Намия достала медальон и прошептала:       — Надо встретиться. Ты наверняка знаешь как.       — Отец запретил мне, так что — увы!       — Но мне-то он ничего не запрещал, — настаивала девушка. — Ты же сам понимаешь, что мы трое в одной лодке, и нам всем необходима эта встреча.             Дарор долго молчал, глядя в огонь, а потом шёпотом заговорил, не поднимая глаз:       — Есть пара вариантов. Пожалуй, завтра попробую всё устроить. Довольна?       — Вполне, — ответила Намия и перебралась на прежнее место. Голова ещё слегка кружилась.       — Между прочим, отец тебе не указ, пока ты не из нашего рода. Пользуйся этим, пока можешь.       На следующий день Дарор сообщил, что дракайна будет ждать в мастерской знакомого портного. Больше он с Намией ничего не обсуждал. И это настораживало.       Как она сразу не подумала, что эти двое, быть может, устроили ловушку? Чего им стоит привести глупого человека в какой-нибудь тихий уголок и там прикончить даже и не своими руками? Дарор, к слову, вполне успел бы подговорить пару-тройку знакомых, чтобы те разделались с драконоборцем, и подстроить всё так, что его вины и не заподозришь. Да и покровительство Аронад ненадежно: ничто не мешает ей забрать медальон обратно. И тогда не станет даже призрачной надежды на защиту со стороны дракайны. Да, эти подозрения имели право на жизнь. Самый верный способ для драконов избавиться от проблемы — это избавиться от неё, Намии.       Остаток вечера она пыталась отрешиться от жутких мыслей о расправе и обдумывала, как и что сказать, как лучше вести себя и какие условие выдвинуть, если опасения окажутся напрасными. Но тщетно. Мысленно она искала хоть какой-то способ обезопасить себя. И не находила.       Глубоко за полночь она всё же провалилась в сон. И лучше бы не заспала. Опять та же картина. Лазурный дракон, объявляющий о свершении обряда, а другой — огромный и свирепый. И полная беззащитность перед огненной стеной.       Намия проснулась, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, и в голове пульсировала боль. Когда боль затихла, она села, подобрав к груди колени. Один сон дважды. Странно и пугающе, будто… будто пророчество. Воздух в пещере резко похолодел.       — Не спится?       Намия вскрикнула от неожиданности, чем вызвала у соседа по комнате приступ смеха и шквал глупых подначек вроде: «Отважная драконобориха, а визжишь, как девчонка!». В ответ она зло молчала. Ну и пускай хохочет! Он ведь даже не представляет, чего ей пришлось натерпеться за последнее время. В гильдии никто не ржал над подобными проявлениями слабости, потому что каждому довелось испытать ужас, у многих была искалечена душа. Над этим грешно потешаться.       Намия вдруг поняла, что гнев и раздражение помогли ей прийти в себя. По крайней мере, в голову не лезли мысли о пророчестве. Движимая мимолетным чувством благодарности, она поворчала:       — А сам чего?       Из дальнего угла на нее уставились едва светящиеся в темноте глаза. По спине пробежали мурашки.       — Да так, не твоё дело.       Вот уж точно, было бы плевать, если бы он не строил планы по её испепелению. Намия фыркнула и отвернулась.       — Эй, драконобориха! — вновь донеслось из дальнего угла. — Я тут кое-что прикинул…       Фраза так и осталась незаконченной. Намия хотела огрызнуться, но спохватилась. Показалось или Дарор и в самом деле смущается?       — Ну, и что ты там прикинул? — не без раздражения спросила она.       Дарор помолчал немного, потом слез с ложа и принялся говорить, расхаживая перед Намией. Ей пришлось выбраться из-под покрывал и шкур, оставшись в одной сорочке.       — Помнишь, я спрашивал тебя об Эрихад? Ну, что она… была не в своем уме? — слова давались Дарору с трудом. Он не знал, куда деть руки, и стал их заламывать. — Так вот. Ты, может, не понимаешь, но это не то, о чём стоит кричать на каждом углу. Если бы только отец не сказал это перед Аронад!.. — Он покачал головой, будто отмахиваясь от ненужных мыслей. — Короче, я прошу тебя никому не рассказывать об этом. Ну, о том, что Эрихад была… Ну, ты поняла.       Вот оно! Намия не стала обдумывать, почему это Дарор так заботился о репутации погибшей дракайны, да и какое ей до этого дело? Главное — шанс.       Она помолчала недолго, как бы взвешивая его слова, а сама попыталась успокоиться. Пусть он не догадывается, насколько она в действительности нуждается в этом договоре. Как бы небрежно Намия поинтересовалась:       — А что взамен?       Дарор остановился.       — Взамен? Но… Не знаю. Я просто хотел попросить тебя об этом.       Намия спрыгнула с помоста и прошла мимо Дарора, к сундуку, на котором лежал маленький ножичек для заточки перьев. Она действовала решительно, сгорая от нетерпения воплотить задуманное, и даже пугалась собственной наглости.       — Ничего не бывает просто, — пояснила она на ходу всё с тем же равнодушием. — Судьба за все заставит заплатить.       Она взяла ножичек и повернулась к собеседнику.       —Хочешь закрепить сделку кровью? — едва не воскликнул Дарор. — Я думал, в мире людей уже забыли про это. У вас же теперь другие боги.       — Так вот, я прошу взамен, — не обращая внимания, продолжала Намия, — всего-навсего безопасность.       Дарор усмехнулся и скрестил руки на груди.       — Рафзор и так наказал не причинять тебе вреда. Да и Аронад уже заявила о воем покровительстве. Зачем тебе ещё это?       — Затем, — терпеливо разжевывала Намия, — что кроме тебя есть ещё драконы, и они тоже могут быть опасны. Особенно, если узнают, в какой гильдии я состою. А без когтей мне нечем от них отбиваться. Да и всякие несчастные случаи нельзя упускать из виду. Особенно, если они не совсем несчастные. Понимаешь, о чем я?       В воздухе повисло молчание. Намия слышала, как напряженно бьётся сердце. Вот так в лицо она бросила ему свои подозрения. Наверное, умнее было бы оставить их при себе и разыгрывать роль наивной дурочки, но сделанного не воротишь. Теперь ему придется считаться с «драконоборихой». Вдруг хоть капельку уважения проявит?       Дарор устало опустился на скамью и обхватил голову руками. Задумался. Не это ли подтверждение того, что он и впрямь хотел расправиться с ней? Или есть ещё какие-то причины не соглашаться? Намия напряжённо выдохнула и подошла ближе к обрыву. Вот так. Они действительно хотели заманить её в ловушку. Что и следовало ожидать от драконов. А ведь если бы Дарор сейчас не начал разговор об Эрихад, не предоставилось бы и шанса ускользнуть из их лап. Сущее везение. Не это ли подтверждение того, насколько она неопытна в общении с драконами? Нужно быть предельно внимательной. Нужно быть хитрее. Но самое главное - нужно узнать о них как можно больше.       — Если бы ты просила не вредить тебе, я бы без колебаний, — будто читая мысли, оправдывался Дарор, — но за других я не отвечаю. У меня, знаешь ли, дела. Не могу же я постоянно следить за тобой.       — И не нужно, — не сдавалась Намия. — Я ведь не прошу тебя становиться личным стражем. Просто не пытаться навредить с помощью других. И если вдруг узнаешь о злом замысле, не допусти его воплощения.       Послышался усталый вздох.       — Звучит легко. Что ж… я не собирался от тебя избавляться таким способом, потому что отец ясно выразился на этот счёт, но раз ты такая мнительная… Я попытаюсь, правда. Но как я могу тебе это обещать? Если кто-то посторонний узнает, что ты драконоборец, или ты перейдешь кому-то дорогу, я не в силах это отследить. Ты понимаешь?       Намия чувствовала, что победа у нее в руках, — только бы не спугнуть.       — Я прошу только то, что ты в силах сделать, — мягко возразила она. — Ничего сверх.       — Ладно, — проговорил Дарор и, резко встав, подошёл к Намии. — Ладно. Идёт.       Он стоял прямо перед ней, будто бросая вызов. Его глаза слабо светились в темноте, но, оказалось, пылали решительностью. Намия застыла на мгновение. Дарор завораживал, как завораживает приближение свирепого урагана. Она невольно скользнула глазами по его оголенному торсу, широким плечам. Крепкий, хорошо сложенный и судя по всему, весьма сильный, а этими руками можно сломать хребет. Дарора будто создали для битв. Намия задушила разрастающийся страх, смешанный с восхищением, и постаралась сказать ровным голосом:       — Клянусь сохранить втайне от любой живой души безумие Эрихад.       Она резанула по ладони и передала нож Дарору. Из раны засочилась кровь.       — Клянусь сохранить в тайне, что Намия состоит в гильдии драконоборцев и обезопасить её в тех случаях, когда это возможно.       Он полоснул по своей ладони, и они скрепили клятву рукопожатием. Намия будто выпала из реальности. Тепло чужой крови, едва ощутимая боль от пореза, сила, с которой загрубелые пальцы сжимали её ладонь. Теперь она была связана с Дарором. В голову заползла предательская мысль, что эта клятва сродни свадебной, но Намия тут же её прогнала. Нет, этот обряд совсем иного рода. Закрепить договор кровью значило поклясться своей жизнью и жизнью своей кровной родни, что он будет исполнен, — по крайней мере, так объяснила Намии бабушка, которая тоже верила в старых богов. Впрочем, как ещё должны заключаться сделки на жизнь?