А все-таки бывает солнце

Виталий Петрович говорил, что нам делать. Мне казалось, что он видит только свою работу, настолько он был увлечен своим делом. После небольшой пробежки физрук разделил мальчиков и девочек. Я откровенно не понимала ход событий, как и другие. - А что мы будем делать? - спросила своим противно-сладким голоском Лена и прошлась мимо учителя, покачивая бедрами. Я была в ужасе от смелости одноклассницы! Но нет, я не восхищалась ни ею, ни ее поступком. Похоже, что и сам мужчина растерялся, но быстро овладел ситуацией. - Прежде всего встань в строй к девочкам, - тихо ответил физрук, окинув взглядом всех нас. Когда его глаза устремились в мое лицо, мне стало не по себе. Я опустила даже голову. К Виталию Петровичу приходилось внимательно прислушиваться, ибо говорил он всегда тихо. Это было эффективно. Его нельзя было не слушать. Он сильнее, он главный. Его особенность заключалась в том, что при разговоре он ВСЕГДА и всем смотрел прямо в глаза, проникая через твои зрачки в самый мозг. В такие моменты я боялась думать, потому что казалось, что он видит мои мысли, которые были не самые лучшие, чтобы можно было о них знать, особенно ему. - Ты слышишь меня, девочка? - услышала я мужской голос. Господи! Я вздрогнула и испуганно уставилась на нашего физрука. Он смотрел на меня пытливым взглядом. Я смогла разглядеть его глаза. Они были карие в темную-темную, едва заметную крапинку; зрачки большие, как и глаза. В них можно утонуть, и я утонула. Не в силах была отвести взгляд. Мне нравились эти глаза. Потом я в них разглядела еще кое-что, но об этом не сейчас... - Как тебя зовут? - как всегда тихо спросил учитель. - Аля, - ответила я. - Красивое имя. Аля, сейчас я дам вам задание. Становись ближе к другим девочкам. Я сделала, как мне велели. - У кого-нибудь есть инвалидность, ограничение в физических нагрузках? Послышалось унылое "нет", только одна девочка подняла руку, сделала шаг из строя и сказала, что ей нельзя заниматься физическим трудом из-за трудностей зрения. Да, она ходила в больших очках и была очень тихой. Ее, как ни странно, в классе любили все, кроме Лены. Она никого не любила. Нашим заданием была растяжка мышц ног и спины. Все исправно занимались, кто как мог. У меня это выходило не плохо, потому что год назад я ходила на танцы, но их пришлось забросить из-за нехватки денег. Вскоре к нам вошел физрук. - Кто устал, садитесь и отдыхайте. Мышцы перегружать нельзя, иначе завтра не встанете. После этих слов несколько девочек сели на лавочку. Лена пошла к лавке и как будто подвернула ножку. Ко-ко-ко! - Ай! Как же больно! - ойкала она, корча болезненную гримасу. Виталий Петрович моментально оказался рядом с ней. Я ожидала, что он присядет перед ней, будет щупать ее ногу и задавать дебильный вопрос: "Где болит?". Меня даже слегка передернуло от представленного. Это что, ревность?? Да ну, не может быть. Он мне безразличен! о наш физрук сделал то,чего, наверное, не ожидала ни одна девочка - он посмотрел на Ленку, шагнул мимо нее и вышел из зала, бросив быстро через плечо: - Все остаются на местах! Все девочки были озадачены странным поведением учителя. Он должен был оказать ей помощь! Но я-то знала, что все это вранье. Подлое вранье! Фу, как мерзко! А чего я так завожусь? О Господи... Через несколько минут физрук вернулся с нашей медицинской работницей. - Говорит, подвернула ногу, - только и сказал Виталий Петрович и направился в свой кабинет, что-то взял и снова вышел к нам. В руках у него была... шоколадка. Я удивленно глядела на него во все глаза. Ирка обняла меня за плечи: - Во эта Ленка дает. У нее у самом шансы"на нуле". Но меня Ирка сейчас мало волновала. (Да простит меня Господь). - Ты меня вообще слушаешь? - услышала я голос подруги, в котором были нотки обиды. - А... да, - опомнилась я, - слышу-слышу. Между тем врач ощупала ногу Лены, подозрительно посмотрела на нее, но все-таки что-то сказала. Прозвенел звонок. Все сыпанули из класса. задевая меня и Ирку. - Ну чего, как слоны-то? - крикнула моя подруга. Я поморщилась от громкого голоса. Никто из нашего класса не остался, чтобы проводить Ленку. А ведь Ирка всегда была со мной, даже, когда я сломала ногу, упав на льду две весны назад... Вот и истинная "дружба" и "любовь" к Лене. Та сидела угрюмая. Моя Ирка была жестокой. - Ну что, укротительница львов, тебе помочь дойти или сама доползешь? - ехидно спросила она. Я ткнула ее в бок и с укором глянула на нее. - Зачем ты так? - А пусть знает, шлю... - прошипела Ира. Мне ничего не оставалось, как вздохнуть. На нас Лена внимания не обращала, а мы все стояли, но зачем - не знаю. Физрук вышел к нам. - Девочки, урок окончен, - сказал он, глянув на нас с Иркой, а потом все-таки присел на корточки рядом с Леной. Я вознегодовала, мне стало жарко. Злость вскипела, но я умело держала себя в руках. Сейчас начнутся сопли, типа "Давай помогу тебе. Ах, бедная ножка", но опять же... НЕТ. - Тебя как зовут? - спросил он девочку. - Лена, - ответила эта, тряхнув волосами и выпятив грудь. - Послушай, Лена, пожалуйста, встань и иди домой. Мне пора спешить, - и когда уже дошел до кабинета, бросил через плечо: - На полу сидеть нельзя - детей не родишь, - и скрылся. Мы с Ирой так и прыснули. Укротительница чертова. Ленка заметила и нас. - Чего уставились, дуры, - зло процедила она и встала. Выходя, толкнула меня плечом. - Ты такая широкая, я смотрю? - крикнула я ей в след. - Девочки! - послышался голос физрука из кабинета. Без лишних слов и вопросов мы вышли. Идем с Иркой домой. Я чувствую, как не хочу добираться до своей квартиры, слышать угрюмое молчание и мамин крик. Не хочу кушать пищу, приготовленную ею. Не хочу видеть ее сердитое лицо. Не хочу ощущать напряжение. повисшее в воздухе в нашей квартире. Но домой идти пришлось. На перекрестке мы с Иркой обнялись, похохотали и разошлись в разные стороны - по домам. Иди одной было тоскливо, потому что не хотелось. Очень не хотелось. Сильно не хотелось. Безумно не хотелось. Ощущение, что иду не домой, а в тюрьму к зекам, которые будут меня насиловать, а потом и вовсе убьют. А есть ли у меня дом, если мне дома, не как дома? Нет у меня больше дома. Мама меня заставила уйти. И я ушла. Я ушла в мир. Как мне страшно было в этом мире! Когда мысли совсем начали меня угнетать, я стала думать о физруке. Мне было приятно думать о нем. Сегодня мы познакомились, если это можно назвать знакомством. Интересно, а удастся ли мне влюбить его в себя? Это было бы классно... Стоп! Хватит! Какой "классно", он же МУЖИК?! Все, хватит! Но делать то же самое, что делает Ленка, с ним сто процентов НЕЛЬЗЯ. Он именно МУЖЧИНА, а не самец 17-ти лет. Интересно, а у него есть жена? Было бы некрасиво, если бы я оказалась разлучницей. Но на руке не было кольца. А может, он его просто не носит? Зачем оно ему на ф-ре? Нет, если любишь жену, носишь, чтобы такие, как Ленка не лезли. А такие, как он ЛЮБЯТ своих жен. А значит, и захомутать его - дело дохлое. С этими мыслями я очень быстро дошла до дома, и мне опять стало грустно, тоскливо и одиноко...