Женское имя

Сегодня Ривер никак не хотела засыпать. Саймон укладывал ее долго и изрядно устал. Теперь он понимал родителей маленьких детей, которые говорили, будто укладывание малышей спать — утомительное занятие. Наконец-то Ривер уснула, и Саймон мечтал посидеть где-нибудь один, в тишине. На космическом корабле это было весьма затруднительно. У него, конечно, имелся медицинский отсек, но пить кофе в стерильном помещении, пропитанном запахами лекарств, не хотелось. Это не выглядело отдыхом. Саймон предпочел бы кают-компанию. Сейчас, спустя несколько месяцев полета на «Серенити», это место казалось ему уютным в самом полном смысле слова. Там тепло и приятно было сидеть хоть в одиночестве, хоть в компании. Подходя к дверям, Саймон услышал голоса. Ему не хотелось подслушивать, но разговор его заинтересовал, а доктор не был уверен, что беседовавшие продолжат при нем. — И все-таки Джейн — глупое имя, — услышал он голос Кейли. — Для такого бугая, как наш Джейн, конечно. — А какое было бы для него не глупым? — рассмеялась в ответ ее собеседница, в которой Саймон узнал Инару. — Ну, не знаю, — растянула Кейли. — Может быть, Адам? Или Закария? А может, Джебедайя? Джейн огромный, и имя у него должно быть внушительным. Джебедайя Кобб. И только попробуй не произнести его имя правильно — сразу всадит несколько пуль в неразумную голову. — Я знала одного Джебедайю, — ответила Инара. — Он был милейшим человеком. Очень нежным и ласковым. Когда я вспоминаю о нем, мне кажется, что он доставил мне большее удовольствие, чем я ему. Не уверена, что он знал, с какой стороны браться за пистолет. — Хорошо, не Джебедайя, — тут же согласилась Кейли. — Тогда Эбенезер. «Как тебя звать?» — девушка задала вопрос своим голосом, а потом на несколько тонов ниже произнесла: — «Эбенезер Кобб». Ни у кого не появится ни единой мысли потешаться, если тебя зовут Эбенезер. Это практически как Малкольм, только Эбенезер. Компаньонка рассмеялась. Некоторое время до Саймона доносился только стук чашек по столу и звяканье ложек. Затем вновь заговорила Кейли: — Интересно, в детстве его звали Джейни? Малышей же хочется звать ласково. Джонни, Майки. Выходит, что Джейна мама звала Джейни. — Боже, Кейли, ты можешь представить себе Джейна малышом? — А что? Грозный пухленький мальчик, повсюду таскающий за собой длинную палку, которую он звал своей любимой винтовкой «Кэтрин». В больших не по возрасту ботинках и цветной шапочке, связанной матерью… — Прекрати, — легкий смех компаньонки был слышен все то время, пока Кейли «рассказывала» о гипотетическом Джейне. — Я же теперь не смогу спокойно смотреть на Кобба. — И это маленькое чудо звали Джейном, представляешь? — продолжила механик. — Тяжело ему жилось, я думаю. Приходилось всем доказывать, что сам он не девчонка, несмотря на имя. Бедный, бедный малыш Джейни. — А может, он не доказывал, — вдруг сказала Инара. — Не доказывал? — переспросила Кейли. — Да Джейн любому морду набьет, если хоть на секунду решит, что его подозревают в слабости. — А вдруг ему нравится быть слабым? — голос компаньонки, как показалось Саймону, стал ниже и темнее. — Джейну? — удивилась Кейли, но в ее вопросе сквозило любопытство. — Есть мужчины, которым нравится быть слабыми, — Саймону почудилось искушение в голосе Инары . — Может быть, Джейну нравится, что у него женское имя? Может быть, родители действительно назвали его Эбенезером или Квентином, а он взял имя Джейн? Потому что ему нравится, как мужчины зовут его женским именем. В кают-компании стало тихо. Саймон даже подумал, что дышит слишком громко и разговаривавшие девушки, конечно, слышат его. Он попытался не вдумываться в то, о чем говорила компаньонка, но никак не получалось, и образ выходил… мягко скажем, забавный. Саймон с трудом удерживался от того, чтобы не расхохотаться. Но тут рассмеялись Инара и Кейли. Они смеялись долго и заливисто. — Мы говорим о нашем Джейне? — сквозь всхлипывания спрашивала Кейли. — А ты представь, представь! — с трудом отвечала ей Инара. — Такого Джейна, наверное, тоже бы звали малышом. Или малышкой. Новый взрыв хохота. — Это хуже, чем представлять малыша Джейна. С этим Саймон был согласен на все сто процентов, поэтому тихо присоединился к их смеху.