Tinfoil

— Будешь зефир? — доктор поставил передо мной чашку с чаем и кинул туда лимонную дольку. Я кивнула, продолжая рассматривать комнату.  — Вы всех пациентов сюда приводите?  — Вообще-то, кроме меня никого здесь не было, — парень плюхнулся на пуфик и взял в руки теплую чашку, блаженно прикрывая глаза. — Ты же на себя намекаешь? Считай, что оказалась в нужном месте в нужное время.  — М-м-м, — понятливо промычала я, жуя воздушный зефир. Никогда его не любила, но этот просто невероятно вкусный.  — Гаара-сан, Вы говорили, больница принадлежит Вам?  — Одна из моих, — поправил парень, — я продолжаю дело отца. У нас в семье старший ребенок каждого поколения обязательно врач. Мой брат не захотел — он человек творчества. Поэтому пришлось мне.  — Хотите сказать, что занимаетесь нелюбимым делом? — сочувствующим тоном спросила я, на что доктор ответил:  — Нет. Поначалу мне не нравилось. Но в конце-концов я нашел себя, излечивая детей. Наша семья выкупает старые больницы, ремонтируя их, строит новые и снабжает необходимыми аппаратами. Я решил развивать дело — сейчас налаживаю сотрудничество с Германией — эта страна в медицине преуспела больше остальных.  — Здорово! Вы молодец, — похвалила я доктора. Мы замолчали, попивая горячий чайчик и закусывая зефиром.  — И как же ты умудрилась попасть именно под мое попечительство? Я пожала плечами.  — В государственной больнице меня вылечить за две недели не сумели, вот и отправили сюда. Парень нахмурился:  — Сначала покупают дипломы, а потом травят людей… Ну ничего, тут тебе помогут. Я поддакнула в знак согласия.  — Гаара-сан… расскажите что-нибудь.  — Истории из практики? Было много курьезных моментов…  — А можете о себе? — перебила я. Он как-то странно глянул на меня, но внял просьбе. *** Не знаю, сколько мы просидели, сколько чашек чая выпили и сколько зефира съели, но Гаара поведал о себе многое. Я узнала о его семье, о детстве, о Канкуро — старшем брате, который строил карьеру пианиста, о сестре — Темари — и ее дочке, которая подхватила ветрянку в садике. Правда, о родителях парень особо не распространялся — видимо, с ними было связано что-то неприятное, поэтому я не стала лезть не в свое дело. Мы обговорили все на свете, перешли на «ты», катались со смеху от шуток друга друга, пока не устали.  — По-моему, мы слишком засиделись, — заметил врач, наблюдая, как я зеваю. Меня клонило в сон, и я согласилась, вставая с пуфика и кутаясь в халат. Собравшись, мы с Гаарой вышли из этой тайной комнаты. Он закрыл кусок стены на маленький ключик, а я подумала, что ни за что бы не догадалась о таком убежище — следов, намекающих на него, не было. Попетляв по подвальным лабиринтам обратно и вернулись в отделение через один из коридоров. За все время, пока мы шли, я ждала, что Гаара заговорит, что-нибудь расскажет или хотя бы на меня посмотрит. Но он шел молча. Дойдя до двери в мою палату, доктор остановился.  — Спокойной ночи, Ино, — шепотом попрощался, чтобы не разбудить вредного дежурного, и пока я думала, что еще сказать, парень ушел, направляясь в свой кабинет. Тихонько открыв дверь и юркнув в палату, я прислонилась к стенке и сползла по ней вниз. Состояние было какое-то странное — с одной стороны умиротворенное, расслабленное, с другой — взволнованное, трепещущее. Щеки почему-то пылали румянцем. В сознании так и маячил образ молодого врача. Его манера держаться. И хотя разница между нами была незначительной, мне казалось, что он намного старше меня. Что он опытный во всех смыслах, что он — уже взрослый мужчина, а не парень, окончивший институт несколько лет назад. У него были высокие цели в жизни, он был серьезнее и решительнее. Он вел себя так, словно прожил свою жизнь уже несколько раз, исправляя все ошибки, и теперь лишь исполняет на бис. Не то, что я — маленькая несмышленая девочка в сравнении с ним. И имя у него такое же благородное и красивое — Сабаку-но Гаара… Меня немного напрягло то, что я так увлеклась мыслями и своем враче. За окном уже светало — выходит, мы просидели там всю ночь. Вздохнув, я поплелась к кровати, скинула халат, сняла тапки и легла, с головой накрываясь одеялом. *** На следующий день я проснулась под крики дежурного, доносившиеся из коридора.  — Яманако-чан, обедать! — по моей двери побарабанили с нечеловеческой силой. Я сладко потянулась. Раз уже подают обед — значит, сейчас два часа. В этой больнице, по крайней мере, в этом отделении, всегда все четко по расписанию. По дурацкому расписанию. Подъем — в половину седьмого, до восьми — сдача всех требуемых анализов, до девяти — процедуры; в десять — завтрак, половина одиннадцатого — начало врачебного обхода. После двенадцати — делай, что хочешь, но в два обязательно обедать. В четыре — ланч, в семь — ужин. До девяти — время посещений, а потом отбой. И не дай Бог после этого времени выйти куда-то — педантичный дежурный устроит лекцию и расскажет, как нужно себя вести в больнице. Поэтому никто не рисковал и так подорванным здоровьем, подчиняясь распорядку дня. Обедать я не ходила — меня достаточно снабжали едой родители, поэтому предпочла умыться и попить чай. Интересно, Гаара уже приходил? И как он после наших посиделок? Я поймала себя на мысли, что мне бы хотелось его увидеть. Сейчас. Поговорить о чем-нибудь. Хм, можно было бы заглянуть к нему в кабинет… Но тогда нужно хотя бы причесаться. И так хожу тут непонятно как — в халате, несерьезных тапках и ненакрашенная, пугая своим видом даже детей. Не говоря уже о мужчинах. Ужаснувшись таким мыслям, я кинулась искать расческу. Но ее нигде не было, и это меня угнетало. Волосы торчали в разные стороны после сна — видимо, усердно ворочалась. Сверкая чуть ли не голой попой, одетой в коротенькие шортики, я перерывала сумку с вещами.  — Кхм, — раздалось вежливое покашливание со стороны двери. Спину обдало холодком, и я, разогнувшись из стойки в довольно интересной позе, развернулась к двери. Какой злой сарказм. В проеме стоял Гаара, опираясь о дверной косяк и скрестив руки на груди. Прям как в первый день нашего знакомства. Только сейчас на его плечах был накинут белый докторский халат, а на шее приспособление, с помощью которого слушают легкие. Никогда не знала, как он называется. Парень насмешливым взглядом окинул меня, а я бегло оценила свой внешний вид из отражения в зеркале. Растрепанная, покрасневшая после разрывания вещей, с отпечатком от подушки на щеке, одетая в короткие пижамные серые шортики и такую же майку на тонких бретельках. Я мысленно заскулила — ну почему Гаара пришел именно сейчас?  — Вижу, ты выспалась, — то ли спросил, то ли утвердил он.  — Д-да… — неловко выдавила я, — а ты отдохнул? Парень как-то неопределенно качнул головой.  — Я чего зашел-то… Мне нужно знать, как самочувствие. Его вкрадчивый бархатный голос едва ли не гипнотизировал.  — Небольшая температура, а в общем ничего… Врач сделал какие-то пометки в блокноте и подошел ближе. Мне показалось, или сейчас стук моего сердца услышат даже в соседней палате? Гаара снял с шеи слушательный прибор, одел «наушники», а металлический кружочек сжал в пальцах.  — Не беспокойся, я всего лишь послушаю твои легкие, — предупредил доктор. И тут-то до меня дошло, что сейчас будет, заставляя покраснеть до кончиков ушей. Холодная ладонь парня забралась под мою майку, прикладывая к телу металлический усилитель звука. Я стояла, как вкопанная, боясь шелохнуться, и вроде бы даже не дышала.  — Задерживать дыхание сейчас не нужно, — заметил Гаара, переставляя руку на другую сторону. Я шумно сделала вдох, потом выдох, и так пару раз.  — А теперь повернись. Я подчинилась, и теперь холодные пальцы касались спины. Хорошо, что стою лицом к стене — румянца не видно. Могу поспорить, щеки просто пылают… Вот уж никогда не думала, что такая процедура обернется в столь интимный момент. Хотя интимный он только для меня — Гаара всего лишь выполняет свою работу. Поэтому и мне следует относиться к происходящему обыденно. В этом ничего нет. Просто проверка легких. Пока убеждала себя и пыталась вернуть самообладание, врач закончил и натянул майку на поясницу. В этом жесте ощущалась какая-то забота, нежность… Или мое воображение очень неудачно со мной шутит.  — Ино, придется тебе ставить капельницы чаще… Мне не нравится твое состояние, — парень нахмурился и опять что-то пометил в блокноте. — Пять дней будешь получать форсированное лечение, а дальше посмотрим… Я кисло кивнула — не люблю, когда меня колят… Но об этом потом. Сейчас можно и поболтать с доктором.  — Гаара-сан! Тут у девочки приступ! — кто-то забарабанил в дверь. Парень встревожено вскинул голову, что-то пробормотал и быстро вышел из палаты.  — Вот блин, — раздосадовано протянула я, плюхнувшись на кровать, которая просела чуть ли не до уровня пола. Чай был еле теплый, но горячий и не нужен. Мой взгляд зацепился за блокнот, который явно мне не принадлежал, потому что его забыл Гаара. Ну что ж, если не зайдет за ним сам хозяин, то нужно будет занести. Я достала из деревянной тумбочки свои обожаемые шоколадные печенья и, вытащив из пачки пару круглых формочек, продолжила чаепитие. Просто так сидеть на кровати в позе лотоса — занятие скучное, поэтому я взяла телефон, подключила наушники и вбила в поисковую строку youTube название любимой группы. Вот, теперь веселее. Можно и попеть пару песенок. Ну, насколько голоса хватит. *** Так я и сидела одна почти до самого вечера. Пила чай, хрустела сладостями и чуть не разбила телефон, который оповестил, что бесплатный интернет закончился, так же, как и деньги. И хотя у меня были и наличные, и магазинчик на территории больницы — выходить на мороз пока запрещали. Гаара не заходил. Ни просто так, ни даже за забытым блокнотом. Я уже подумала — может, он специально его оставил? Но быстро опровергла эту мысль. Он не подросток, чтобы кидать намеки. Скорее всего, просто занят. За окошком моей палаты — такое присутствовало в каждой комнате, чтобы медсестры могли наблюдать за пациентами — вдруг кому стало плохо) весь день бегали люди. Видимо, прибавление в ряды больных. Устав наблюдать всю эту суету, я свернулась калачиком и уснула.  — Э-эй, Ино-чан, — кто-то дергал меня за плечо. Разлепив глаза, я обнаружила в своей палате три силуэта, один из которых навис надо мной. Разглядеть их не позволяла темнота — видимо, уже вечер.  — Мы решили тебя навестить, а ты тут так мило спишь, — протянул веселый голос моей подруги.  — Привет, — поздоровались еще два силуэта — тоже друзья. Университетская компания — одногруппники Минато-кун, Ханаби и моя лучшая подружка Рин, которая сейчас усердно дергала бретельку майки.  — Ребят, ну хотя бы свет включили… — сонно пробурчала я.  — Мы еле прошли мимо вахтера, он и так нас не пускал, — Минато потер затылок, — поэтому считай, что скрываемся. Я вздохнула. Вечно они что-нибудь начудят. Но я рада их визиту.  — Ну как, — сощурившись, протянула Рин, — нашла себе красавчика среди пациентов? В этом вся моя подруга — любит заводить романы и искать приключения на пятую точку. Еще и меня вечно подбивает на такое.  — Хотя бы здоровьем, что ли, поинтересовалась для вежливости…  — А то я не вижу, что ты цветешь и пахнешь! — девушка окинула меня скептичным взглядом, который я заметила даже в такой темноте, и справилась, — ну может не совсем цветешь и не особо пахнешь… Где твоя косметика и духи?  — Рин!  — Прости-прости, — замахала руками она. — Ну что расскажешь? Я было открыла рот, чтобы пожаловаться друзьям, как здесь скучно, как в окошке промелькнула знакомая шевелюра бордового цвета.  — Ино, ты чего зависла? — щелкнула пальцами перед моими глазами Ханаби. Я растеряно улыбнулась, раздумывая, стоит ли рассказывать о молодом враче и ночных посиделках. Но Минато уже докладывал о делах в университете, о своих проблемах с Кушиной — девушкой, которая запала ему в сердце с самого начала года, Ханаби и Рин смеялись и дополняли его рассказы своими новостями. Так мы и сидели, общаясь, пока в мою палату не влетел дежурный врач и на повышенных тонах, переходящий в откровенный крик, не начал выгонять посетителей, аргументируя слова распорядком и правилами. Я картинно закатила глаза, натягивая одеяло на голову, усмехаясь виноватому виду друзей и экспрессии орущего мужичка.  — Что здесь произошло? — чей-то тихий голос подействовал лучше любого крика. Кажется, я знаю, кому он принадлежит.  — Гаара-сан! Эти… дети нарушают порядки! Я вынырнула из-под одеяла, и мой взгляд встретился с пронзительными глазами цвета моря.  — Яманако-чан, это Ваши друзья? — обратился ко мне доктор намеренно официальным тоном.  — Угу.  — Сейдзи-сан, я не понимаю, в чем дело. К пациентке пришли близкие, чтобы ее навестить. Не злоупотребляйте своим положением.  — Но уже время…  — … если не хотите его лишиться, — закончил парень металлическим тоном и, кивнув мне, вышел. Хм… показалось, или его взгляд и правда задержался на блокноте?  — Прошу не задерживаться, — выдавил дежурный и вылетел в коридор. Три пары глаз уставились на меня. Уже предугадывая о чем хочет спросить Рин, я поспешила предупредить:  — Ничего не скажу! Подружка обиженно пожала плечами, вставая с края кровати и одевая куртку:  — Ты же знаешь, я все равно не отстану. Уже и правда поздно, поэтому мы пойдем… Я облегченно выдохнула:  — Спасибо, что зашли. Переобнимавшись со всеми и получив задание выздоравливать, я проводила друзей до коридора. Рин открыла дверь, ведущую на улицу, и шепнула:  — Не глупи, подружка.  — Иди уже, — отмахнулась я, и девушка, чмокнув меня в щеку, побежала догонять друзей.