Глава шестнадцатая. Просто услышь меня...
5 сентября 2016 г. в 20:08
7 февраля
Не может быть! Этого просто не может быть!
Лана Ланская!
Вот кого я меньше всего хотел бы увидеть здесь и сейчас, так это её.
И завтра тоже…
Не успел я додумать эту мысль, как Лана уже подлетела ко мне.
— Лана?! Ты что тут делаешь?! — спрашиваю с последней надеждой, что не ко мне, что случайное совпадение…
— Илюш, я за тобой приехала! — Лана с радостным возгласом бросается мне на шею. Ох, и цепкие у тебя объятия, радость моя нежданная!
Пытаясь оторвать от себя руки Ланы, с трудом поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Женю, которая еще стоит рядом.
И тут до меня доходит, КАК в Жениных глазах выглядит эта сцена…
Я вижу, как стремительно исчезает в них радость. Просто ощутимо.
Синие глаза — сейчас темные, почти черные.
В них погас свет.
Темнота.
Растерянность.
И от этого взгляда у меня появляется ощущение, что по мне и по ней сейчас пронесся тяжелый поезд… Из моего прошлого…
Женя разворачивается и уходит в сторону ординаторской.
Как объяснить ей, что я перед ней ни в чем не виноват? Бежать следом по коридору и кричать: «Дорогая, это не то, что ты подумала!»
Ну да! Уже и зрители собрались на этот спектакль. Беллочка — в первом ряду, ну очень заинтересованно смотрит в нашу сторону. Боюсь даже представить, что сейчас в ее голове.
Что-то там бормочет Лана? Обиженное лицо, надутые губы — гримаска, отработанная со времен детского сада… Похоже, не ожидала от меня такого приема. (Я сегодня для всех весь такой неожиданный). А какой же прием ожидала?
Сквозь поток своих мыслей различаю ее слова: что-то про отца… Не забыл ли я про предстоящий юбилей.
Помню.
Оказывается, Лана назначила себя послом доброй воли и приехала за мной, чтобы пригласить на юбилей и помирить меня с профессором Ланским. И, вне всякого сомнения, меня на том празднике очень даже ждут. И ещё что-то про любимого ученика и в первых рядах…
Слушаю, не вникая пока особо, а перед глазами все еще стоит выражение лица Жени. И что-то мне совсем неспокойно…
С Женей я поговорю потом: она умница, она все поймет. Оправдываться мне не в чем, просто все объясню. Я же, и правда, ни в чем не виноват перед ней. А сейчас надо разобраться с Ланой. Но лучше не здесь. А то у Беллочки не только глаза округлились, но и уши уже выросли…
Радует лишь то, что сейчас еще раннее утро и до наступления моей смены в запасе есть пара часов.
— Лана, поехали ко мне! — говорю и тут же горько жалею, что воспитание не позволяет мне отправить ее прямиком на вокзал.
— Конечно, Илюш, я так хочу посмотреть, где ты живешь, как ты устроился. И вообще — этот поезд и эта дорога… Мне просто необходимо отдохнуть… — узнаю знакомые интонации.
Едем молча. Лана порывается продолжить беседу, но, видимо, выражение моего лица останавливает ее, и она решает на какое-то время отложить разговор.
Открываю дверь в квартиру. Лана входит с деловым видом хозяйки, с нескрываемым любопытством обходит мои владения и в конце выносит свой окончательный вердикт:
— Илюша, не пойму, что тебя здесь держит? И как здесь можно жить — в таких условиях?
Но кровать в спальне ей, похоже, все-таки понравилась. Потому что приняв душ, Лана с томным видом, говорящим о том, как она устала, ложится в мою постель. Видимо, подразумевая, что я последую за ней. Ага! Уже бегу!
Я иду в ванную. Шумит тихонько вода. Наконец-то я не слышу капризный голос Ланы. Наслаждаюсь этой почти тишиной… Не спеша выхожу из душа. Один взгляд в спальню: нежданная гостья вроде спит. Спи, «моя радость»!
Ложусь в гостиной на диване… Долго не могу уснуть. Снова и снова вижу Женины глаза. Ох, как же мне тревожно. Мысленно подбираю слова, как объяснить сие чудное явление у меня на шее. Наконец усталость берет своё. Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон…
…Просыпаюсь от легких прикосновений к моей голове… На какой-то миг промелькнула мысль, что вот сейчас я проснусь и странный сон уйдет вместе с пробуждением… Увы! Чужие руки гладят меня по голове… Чужой, хоть и очень знакомый запах… Странный сон обращается ко мне голосом Ланы:
— Малыш, доброе утро!
Очень доброе! Ты даже не представляешь, Лана, насколько доброе! Спасибо! Ну и, конечно, МАЛЫШ! А еще лучше — ЗАЯ… Неужели будущий психолог не в курсе, что взрослый мужчина видит себя несколько иначе?!
— Доброе! — вздыхаю обреченно я, стараясь побыстрее выбраться из ее цепких рук. Мне неприятны сейчас ее прикосновения.
— Ты тут хоть смог уснуть-то? — это что, тонкий намёк, что на кровати рядом с ней лучше?
— Так, с переменным успехом, — на диване спать, правда, не очень-то удобно. Но беспокоит меня совсем не это.
— Я тоже почти не спала, — капризным голосом сетует Лана, пытается надавить на жалость. Сейчас меня этим уже не проймешь. Я ее сюда не приглашал.
— Тебе кофе сделать? — не могу не предложить. Пока Лана еще у меня в гостях.
— Да, с молоком и с сахаром! — Лана с воодушевлением цепляется за мое предложение. И сразу же с места в карьер начинает свою очередную атаку:
— Илюш, подожди! Ты до сих пор не можешь меня простить? — опять о том же?! Как же она не поймёт — ее измена это то, что меньше всего в данный момент меня волнует. С трудом заставляю себя вслушиваться в ее слова.
— Лан, ну мы же обо всем в Москве договорились! Давай не будем начинать все сначала! Ты когда домой уезжаешь?
Но Лану, похоже, такой поворот событий не устраивает. Она тут же безапелляционно мне заявляет:
— А я без тебя никуда не уеду!
Да, чувствую придётся искать какие-то новые аргументы и держать длительную осаду. Но, ничего я справлюсь. И, чтобы у Ланы не оставалось никаких надежд на моё возвращение в Москву, сразу же твёрдо даю ей это понять:
— А Я остаюсь ЗДЕСЬ!
— Но поговорить-то мы можем? — Лана предпринимает последнюю попытку на такой нежелательный для меня разговор.
Но мысли мои сейчас совсем о другом. То есть о другой. И нарастает волнение.
Я демонстративно смотрю на часы.
— Нет, не можем! Мне уже на работу пора!
И как же хорошо! Потому, что это правда. Любимая работа в этот раз выручает меня, спасая от таких ненужных и неприятных мне выяснений отношений с Ланой. Разберемся позже.
Я быстренько одеваюсь и иду к машине. Никогда еще я так не спешил на работу. Даже без привычной уже с утра чашечки кофе…
Забегаю в отделение, интересуюсь, есть ли новые поступления. Пока — нет. Заглядываю в ординаторскую. Никого. Женя, наверняка, с пациентами. Но мне необходимо ее дождаться.
И вот я снова жду ЕЁ.
В том же кабинете, что и вчера вечером.
И тоже с замиранием сердца.
И ожидание становится все более нестерпимым.
Или я сам себя накручиваю?
Я должен ее увидеть и все объяснить. Я взрослый мужчина: у меня может быть прошлое. Но я никого не предавал, если Женя об этом…
Жду Женю. А пока делаю себе кофе. Надо же как-то пояснить присутствие заведующего в ординаторской. С утра и в одиночестве. Если кому-то это интересно.
Наконец слышу в коридоре ее шаги. Женя, мельком бросая взгляд на меня, проходит стремительно к своему столу, а потом, демонстративно повернувшись ко мне спиной, начинает искать что-то в шкафу.
Я могу ее понять. Утреннее зрелище было для неё не самым приятным. Не знаю, как уж объяснила себе Женя эту сцену с Ланой, но лицо ее да и вся фигура счастья не излучают.
У меня сердце сжимается от жалости и нежности… И нехороших предчувствий. И хоть вины моей в том нет, почему-то чувствую какую-то неловкость перед ней.
— Прошу прощения. У меня кофе закончился. Пришлось у вас украсть немножко, — пытаюсь для начала хоть как-то разрядить нависшую между нами, в связи с приездом Ланы, гнетущую атмосферу.
— А… пейте, пейте на здоровье! — интонация голоса Жени вежливая, но такая холодная.
Мы снова на ВЫ!
Женя продолжает что-то искать в шкафу, даже не поворачивая лицо в мою сторону. Женя, Женя, что же ты со мной делаешь? Я подхожу к ней ближе.
— Я хотел поговорить… О нас… — как же я волнуюсь. Мне хочется побыстрее рассказать ей, что с Ланой мы расстались ещё в Москве и ее приезд в Тулу и для меня самого был полной неожиданностью.
— Не надо. Никаких НАС нет. У Вас куча своих проблем, которые меня абсолютно не касаются. У меня свои проблемы, которые Вам тоже не интересны. — Женя поворачивается ко мне, а взгляд такой жёсткий и непроницаемый.
Нет! Нет! Нет!
Как же я хочу вернуть ЕЁ прежнюю: нежную, добрую, понимающую. Неужели все, что было сегодня между нами, для неё ничего не значит? И похоже, приговор мне уже вынесен. Но пусть хотя бы выслушает меня. Даже преступникам дают последнее слово. Хотя бы для раскаяния.
— Жень, я хотел объяснить! — делаю ещё одну отчаянную попытку.
Но выслушать меня не хотят.
— Все в порядке, правда! Ничего же не произошло. НЕ МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ.
А я и в самом деле стою тут, как мальчишка, которого ставят в угол. Только за что?! Женя, о чем ты? Как это — ничего не произошло?! А твоя счастливая улыбка, ласковые губы, нежный и такой теплый взгляд??? И всё ЭТО вот так перечеркнуть: «НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО!»
Женя неумолимо продолжает:
— У нас много дел. Ими надо заниматься. Давайте приступим, — и снова этот официальный тон и лёд в глазах.
Всем своим видом Женя показывает, что, кроме рабочих взаимоотношений, нас теперь уже больше ничего не связывает. Пусть будет так. Пока…
— Я с Вами совершенно согласен, — произношу вслух, в душе понимая, что мне так ничего и не дали объяснить. — Просто у меня такое чувство, что я должен…
Женя перебивает меня на полуслове:
— Вот точно, совершенно точно, никто никому ничего не должен. У меня очень тяжёлый период в жизни. Я развожусь с мужем. И лишние выяснения отношений мне точно не нужны.
Жестко. Как скальпелем…
Женя, больно же!
Значит, для Жени наши отношения были просто приятным времяпровождением?! Значит, она просто хотела заглушить свою боль от расставания со Степаном?! А я просто случайно попался на пути со своими нежностями?! Меня использовали, и больше я не нужен? Значит, Женя про себя все уже за нас обоих решила. И я сам, и мои слова вообще теперь не имеют смысла?!
От захлестнувшей меня обиды и такой явной несправедливости, почти кричу с отчаянием:
— Да я не собирался устраивать никаких разборок! Я просто хотел объяснить ситуацию! Но ты даже слова не даёшь сказать! Чувствую себя в идиотском положении!
Женя, секунду замешкавшись и уже глядя мне прямо в глаза, произносит:
— Я тоже, — а на лице обида и упрек одновременно. В этот момент мне кажется, что вот-вот на глазах у нее появятся слезы.
Я инстинктивно протягиваю руку и слегка дотрагиваюсь до ее плеча. Она смотрит мне в глаза, и первый раз за время нашего разговора лицо ее смягчается. Оно еще бесконечно грустное, но это прежняя Женя. И я уже готов прижать ее к себе и успокоить.
Но как же не вовремя звонит телефон! Как не вовремя!
Дожился! Уже звонок о новом пациенте для меня — НЕ ВОВРЕМЯ! А как же: «Ничего личного на работе!»? Хотя я это правило столько раз уже нарушил!
Женя бежит к трубке. Ее лицо вдруг становится напряженным. Значит что-то серьёзное. Скорее всего тяжёлый пациент.
— Все, иду! Там с огнестрельным привезли. Я сама им займусь. Хорошо? И нам нужно успокоиться и как можно реже сталкиваться! — выражение Жениного лица снова становится холодным, официальным, словно звонок встряхнул ее.
Ах, вот так! Ну что же, раз она так хочет, я готов подчиниться. И разговор на эту тему для меня сейчас закрыт.
— Да! Не пробьешь Вас, Евгения Павловна! Ну, держите меня в курсе!
— Хорошо, Илья Анатольевич, хорошо!
Женя уходит принимать пациента с огнестрелом. А я так и стою, не понимая, что же теперь с нами будет. Одно я знаю точно, я уже никуда не денусь от нее. Молча, но буду рядом.
Как такое может быть, что одна женщина и за десять лет не стала тебе дорогой? А другая за пару недель стала близкой и необходимой, как воздух, как жизнь! И сердце быстрее бьется при одной мысли о ней!
Ухожу в свой кабинет. Однако вскоре Женя сама приходит ко мне.
— Илья, я к тебе по личному делу. Вернее, по работе.
Ну вот! Наконец-то! Я на радостях встаю ей навстречу.
— Кажется, я о чем-то подобном сегодня уже говорил.
— Э! Подожди! Сейчас речь не о нас! — похоже, мы снова на ТЫ?
— Так значит МЫ все-таки есть?
— Илья, не цепляйся к словам, пожалуйста! Времени нет! Мальчик, который к нам поступил с огнестрелом, это сын нашей Галины.
Вот это новость! Это серьезно. Отложим выяснения и разговоры — сейчас не до этого. Сейчас мы — врачи. «Ничего личного на работе!».
— Как? Она в курсе?
— Да! Поэтому допускать ее к операции невозможно. Ты понимаешь всю сложность этого вопроса. Поэтому я прошу у тебя официального разрешения оперировать этого мальчика.
— Да, конечно! Пойдём!
Снимки уже готовы. Внимательно просматриваем с Женей, чтобы ничего не упустить.
Прибегает Галина… На ней просто нет лица. Одни глаза! Огромные, а в них крик и мольба. Мать, потрясенная страшным известием.
— Вы ещё не начали? — Галина смотрит на меня с такой надеждой, словно я сейчас Господь Бог.
Стараюсь говорить спокойно и уверенно:
— Сейчас начнём. Прогнозы хорошие. Можно сказать, повезло! — и обращаясь уже к Жене:
— Вот здесь может быть опасно! — смотрим с ней ещё раз на снимок.
— Ага, вижу!
— Илья Анатольевич, а Вы не будете оперировать? — с тревогой спрашивает меня Галина.
Галю можно понять. Она боится, что Евгения Павловна из-за истории со Степаном откажется оперировать ее сына или проявит халатность в работе. Как же плохо она ее знает! Зато я знаю, что Женя не просто отличный врач и хирург, но ещё и редкой души человек. И она точно справится и сделает все, что будет в ее силах, чтобы спасти ребёнка.
— Нет необходимости. Кости же целы. Но если будут какие-то сложности, срочно посылайте за мной, — снова пытаюсь успокоить её.
И тут Галина, с трудом отвлекаясь от своих тяжёлых мыслей, сообщает мне:
— Там в процедурной доктора ждут давно уже. Извините, я забыла совсем.
— Ну что же Вы? Ну ладно, я понимаю! — мысленно, от всей души желаю Жене успеха и спешу из операционной к вновь прибывшему пациенту.
Меня уже ждут…
Примечания:
Дорогие читатели! Просим прощения за задержку с выходом новой главы. Но верим в то, что вы по-прежнему остаетесь с нами и надеемся, что не обманули ваших ожиданий. Ждём с большим нетерпением Ваших отзывов.