Самая страшная банда

      Услышав такое заявление из уст Карпова, Зимина на некоторое время впала в ступор, но потом логически подумала и поняла, что в здравом уме связаться с таким, как оказалось, эгоистичным и склонным к предательству типом, как Антошин, мог только одиозный начальник криминальной милиции Пятницкого, да и то, только в связи с производственной необходимостью.       «Решил Дэн взять Карпова за жабры, - сострила про себя Зимина. – Только вот как он себе это представляет? Ну, хорошо, во время допроса он начнёт рассказывать следователю про тёмные делишки своего начальника, хотя, зачем это следователю? Он же не станет на основании показаний Антошина открывать против Карпова какое-то дело, разве…»       И Зимина похолодела, поняв, что единственная информация, которая заинтересует следователя, ведущего дело о банде «Серый кот», заключается в том, что и Карпов замешан в злодеяниях этой банды, причём, играет он там далеко не последнюю роль. Вот поэтому-то Антошин так нагло требовал у, как оказалось, Карпова, внести за него залог, да и сам начальник криминальной милиции Пятницкого слишком уж быстро решил встретиться с Настей: конечно же, на вору шапка горит!       Только Зимину совсем не обрадовало то, что она за считанные секунды вышла на самую страшную банду на районе: ведь в состав этого бандформирования входили, как выяснилось, некоторые руководители подразделений вверенного ей, Зиминой, отдела. Да ведь её теперь из милиции драной метлой погонят, и не сможет она никогда в своей дальнейшей жизни устроиться даже вахтёршей в рабочее общежитие!       Зимина укоризненно посмотрела на сидящего на диване Глухарёва, перевела свой взгляд на вопросительно глядящего на неё Карпова, затем на его сестру с серым котом на руках. Вот оно что! Серый кот! Как наглядно…       - Ну, долго мне ещё ждать? – вернул её к суровой действительности нетерпеливый окрик Карпова. – Или мне тебя нужно предварительно простимулировать?       С этими словами он вытащил из кармана своего пиджака целлофановый пакет и выдохнул в него воздух, чтобы проверить на герметичность.       «Так, нужно поскорее сматываться отсюда, - здраво рассудила Зимина. – Быстренько рассказать про Антошина и - бегом домой. Потом как-нибудь встречусь с Карповым и устрою ему головомойку по поводу этой банды, пусть как-то выкручивается: мне терять свою должность из-за его бурной деятельности совсем не хочется. Итак, сейчас я – Настя Клименко, просто Настя Клименко…»       - Дэн попросил, чтобы ты… - она запнулась, увидев, как злобно зыркнул на неё, услышав такое фамильярное обращение к своей персоне Карпов. – Вы, - поправилась она. – Внесли за него залог, чтобы его отпустили до суда под подписку о невыезде. Всё…       Зимина слегка пожала плечами, давая понять, что сказала всё, что хотела.       Карпов некоторое время молчал, внимательно разглядывая узор на покрывающем пол ковре. Зимина выждала для приличия пару минут, а затем, с надеждой глядя ему в глаза, спросила:       - Так Вы заплатите за Дэна?       Услышав эти слова, Карпов довольно злобно глянул на Зимину, и она, чтобы защититься, начала без умолку тараторить:       - Дэн же с Вами столько времени работает… Он же хороший оперативник, вот, у Серёги спросите… И человек Дэн хороший… Ну, что Вам стоит за него залог внести… Мы деньги эти Вам вернём…       - Стасик, - услышала она немного манерный женский голос. – Тебе не кажется, что эта Настя – какая-то подозрительная?       Зимина вопросительно посмотрела на Аню, сканирующую её внимательным взглядом тёмных глаз. Карпов с интересом посмотрел на сестру, а потом на Зимину.       - Ты посмотри на её руки, - продолжала свои наблюдения Аня. – Разве это руки проститутки?       Зимина мельком взглянула на свои руки с ярким маникюром и обомлела: на среднем пальце её правой руки явственно выделялся мозоль – результат каждодневной многочасовой писанины.       - А ты ведь права, подруга, - немного нагловато ответила Зимина. – Я давно уже с проспекта ушла, можешь у Серёги спросить, он подтвердит. Я сейчас работаю в благотворительной организации, которая бомжей кормит. Вот мне и приходится каждый день записывать, сколько чего и кому мы дали, чтобы перед спонсорами и меценатами отчитываться про израсходованные средства.       Аня понимающе наклонила голову набок и вышла из комнаты. Через некоторое время она вернулась, неся в руках большой глиняный горшок с дымящейся гречневой кашей с грибами, который поставила на стоящий в комнате обеденный стол. Затем она принесла супницу с суточными щами из кислой капусты, тарелку с солёными огурцами, блюдо с биточками, рубленными по-будённовски и кувшин с клюквенным киселём.       - Ну, давай, Настя, накрывай на стол, - приказал ей Карпов, и Зимина начала формировать стандартные общепитовские порции первого, второго и третьего, стараясь, чтобы её движения были уверенными, а порции – одинаковыми.       Карпов с Аней придирчиво наблюдали за ней, после чего первыми уселись за стол. За ними к столу потянулись оперативники с Глухарёвым, который пододвинул стул и для Насти. Следующие двадцать минут все присутствующие наслаждались едой.       - Кстати, Настя, - нарушил молчание Карпов. – Антошин утверждал, что ты всё-всё-всё умеешь...       Зимина испуганно глянула на него, вспомнив основную профессию Насти.       «Нет, он не посмеет при всех что-то этакое требовать, - попыталась успокоить себя она. – Тем более, при сестре».       - Станцуй нам, Настя! – довольно миролюбиво предложил ей Карпов.       Аня вскочила из-за стола и включила музыкальный центр. Заиграла чувственная блюзовая музыка. Зиминой ничего больше не оставалось, как встать из-за стола и, подняв руки вверх, начать раскачиваться в такт музыке.       Карпов со скучающим видом смотрел на неё, затем достал из кармана смартфон и начал там увлечённо что-то искать, время от времени не забывая наблюдать за танцующей Зиминой.       - Так кто угодно двигаться сможет, - буркнул он и жестом приказал Ане выключить музыку. – А ты вот под «Мурку» станцуй!       И он включил на смартфоне довольно шуструю версию знаменитой песни о тяжёлой судьбе чекистки Маруси Климовой в исполнении Сергея Пенкина. Зимина начала бодренько подпрыгивать, как на деревенской свадьбе.       - А стриптиз показать слабо? – продолжал высказывать свои требования Карпов.       Зимина глубоко вздохнула, сняла с шеи длинную нитку дизайнерских бус и лихо закрутила их над головой.       «Так, следующий куплет – сниму одну серьгу, ещё куплет – другую, затем ремень сниму, кроссовки, носки, а там и песня закончится», - успокаивала она себя, снимая одну вещь за другой.       По мере такого весьма условного раздевания Карпов всё более и более внимательно рассматривал Зимину.       - Кольца и браслеты, юбки и жакеты разве ж я тебе не добывал… - вдруг услышала она сквозь бодрую музыку душевное пение Глухарёва.       И такая тоска была в его голосе, что Зимина даже сбилась с ритма.       - Всё, хорош танцевать! – резко выключил музыку Карпов. – Поздно уже, а завтра у нас много дел. Расходимся.       Воронов и Пономаренко вскочили из-за стола и начали одеваться. Аня взяла с дивана британского кота и посадила его в корзину для переноски животных.       - Глухарёв, посторожи её, пока я Аню провожу, - приказал Карпов и, открыв дверь, ведущую в другую комнату, втолкнул туда Зимину.