Верь. Надейся. Живи.

      Утро нового дня началось неожиданно быстро. Полночи я проворочилась в кровати и никак не могла заснуть. Стоило лишь только закрыть глаза, и передо мной представал тот самый взгляд Бласа. Как я не пыталась отвлечься, он всё равно продолжал преследовать меня. Даже почти часовой разговор с Нико не помог успокоиться и привести мысли в порядок.       С другой стороны, было интересно, что же с ним случилось, и как он попал на больничную койку. И знает ли об этом вообще кто-либо? Наверное, произойди что-то подобное, Марицца или Лухан непременно бы сообщили. Ведь он на протяжении достаточно долгого времени придирался к Лухан и доставал её своими наказаниями.       Мысли о подругах тоже не придавали особой радости. Если первое время после нашего с Нико переезда в Сан-Луис мы созванивались почти каждый день, то затем всё общение почти сошло на нет. Мы были сильно заняты, у них учёба тоже отнимала много сил и времени. Я попыталась вспомнить, когда последний раз слышала голоса подруг, но не смогла назвать даже приблизительного времени. Лишь телефон выдал удручающую цифру – около четырёх месяцев назад.       Нужно было непременно их навестить и как можно скорее. Я уже успела жутко соскучиться по нашим бесшабашным выходкам, поэтому решила не откладывать всё в дальний ящик и сразу же после работы отправиться в колледж. Правда заканчивала я достаточно поздно, но этот факт никогда не мешал ни одному из посетителей.       Приступать к работе было очень тяжело. Глаза то и дело грозили сомкнуться и открыться только лишь через пару часов, а лучше ближе к полудню. Всё-таки ранние подъёмы в половине шестого утра это пытка для человечества. Но зато разобраться с журналом и процедурами сегодня стало немного легче. Да и некоторых пациентов я, оказывается, смогла запомнить, а руки при виде их сами начинали тянуться к нужной ампуле с лекарством. Возможно, когда-нибудь я даже смогу запомнить всё и без подсказок выполнять свою работу.       Когда, как здесь выражались, с «самостоятельными» больными было покончено, я начала подготавливать лекарства для больных, которые не могли передвигаться, но дверь в процедурную распахнулась.       – О, Лунита, ты уже всё.       Радостный голос, да и вид сеньоры Кано озарил помещение теплотой и сиянием, несмотря на то, что за окном уже несколько часов лил проливной дождь и заканчиваться не собирался. Она подошла ко мне и осмотрелась по сторонам.       – Какая чистота. До тебя работала девушка, так была неряха неряхой. После неё нужно было всё перемывать и сразу же кварцевать, – начальница улыбнулась. – Отложи пока всё, у меня есть для тебя другое дело. Пойдём со мной.       Послушно кивнув, я проследовала за сеньорой Кано. Она без устали говорила, не давая вставить мне даже слова. За несколько минут, пока мы шли по коридору, я узнала чуть ли не всю историю работы больницы. Спустившись на нулевой этаж, мы вошли в достаточно большое помещение, которое было заставлено коробками. Рядом с ними уже толпился персонал и разбирал их.       – Лунита, смотри, – сеньора Кано указала мне в сторону, где я заметила Андреа. – Помоги пока здесь, хорошо?       Ещё ничего не понимая, я пробралась сквозь ровно уложенные на полу коробки в дальний угол. Народу в помещении было достаточно много – человек пятнадцать так точно. Андреа улыбнулась мне, как только я оказалась рядом с ней, и переложила упаковки из одной полной коробки в другую.       – Привет.       – Привет. А что здесь происходит?       – А тебе не рассказали? – Андреа вопросительно посмотрела на меня. – Любит сеньора Кано загадки, привыкай. Это небольшой привоз лекарств.       – Привоз?       Я оглянулась по сторонам. Люди вокруг так же брали упаковки с лекарствами из одних коробок и перекладывали их в другие.       – Последние пару месяцев лекарства привозят все скопом, а там как хотите, так и разбирайтесь. Не знаю уж кто виноват, но от работы это отвлекает жутко. Обещали разобраться как можно быстрее, а пока вот приходится разбираться. Поэтому тоже бери список и будем кружить по залу. Эдакий шведский стол к вашим услугам.       – Но ведь, – я взяла увесистую кипу бумаг, на которую мне указали, и отсоединила один листочек, где значился номер коробки, пояснения по количеству упаковок и их описание. – Вдруг кто-то возьмёт больше?       – Луна, ты наивная. Как раз ради таких случаев на выходе стоит охрана и всё пересчитывает. Отсюда ты не вынесешь ни грамма больше. Будет меньше – тебе на это тоже укажут и вернут обратно. Ладно хоть наркотики возят нормально запечатанными. А то бы здесь такое было.       – Наркотики?       –Луна, ау! Это больница, – Андреа отложила одну коробку в сторону и подошла ко мне. – Конечно, они здесь есть. Сильные обезболивающие не из цветочков делают. Просыпайся давай, а то вон те страшные мужчины тебя будут не очень радовать. Давай покажу чего и как.       Похоже, последние пара месяцев оказались очень долгим сроком, потому что Андреа делала всё быстро и уверенно. Она безошибочно, не пересчитывая, отбирала нужные коробочки и быстро перебиралась к другим. Я еле поспевала за ней, и обычно выходило так, что вместе мы почти не работали. Как только я расправлялась с одним местом и переходила к другому, она почти сразу же убегала от меня.       Но и этого времени хватило, чтобы познакомиться поближе. Оказалось, что Андреа было двадцать три года, и она училась на хирурга в медицинском университете, а в больнице подрабатывала и набиралась опыта. Жила она с родителями, старшим братом и собакой совсем недалеко от меня. Как только она узнала об этом, то сразу же предложила как-нибудь встретиться в выходной и куда-нибудь сходить.       Я же рассказала про себя, про Нико, Флор. О том, что пришлось бросить учёбу в колледже, чтобы заботиться о сестре.       – И ты совсем не хочешь закончить учёбу? – неожиданно задала вопрос Андреа, когда мы снова встретились на одном участке. – Или так и будешь работать мед. сестрой?       – Пока не знаю, – я пожала плечами. – Пока не задумывалась об этом. Сейчас у меня немного другие планы: нужно помогать семье. А учёбу можно закончить позже. Да и у меня, всё-таки, уже есть профессия.       – Ради которой ты будешь горбатиться двадцать четыре часа в сутки за сущие копейки.       – Но ведь ты сама хочешь быть врачом. Разве есть разница? Мы и там, и там помогаем людям. Мне кажется, что здесь именно это главное. Да, ты можешь вытащить человека с того света, но потом твоя миссия заканчивается. Потом уже абсолютно другие люди начинают работать с ним, в том числе и мы. А врач продолжает дальше спасать жизни, – я взяла новый лист со списком, потому что предыдущий закончился. Общаться и пересчитывать коробочки было уже гораздо легче, чем в самом начале. – Вряд ли бы человек после серьёзной травмы смог выжить, оставь его без должного внимания и ухода. Тогда, наверное, никто не нанимал бы сиделок или нянечек.       – Всё равно они получают гораздо больше, чем мы, уж поверь. Да и, как говорил один наш профессор, что выздоровление происходит гораздо быстрее, когда рядом с больным его родственники, а не куча нанятого персонала. Ты сама видела ту сварливую тётку из десятой палаты. Вряд ли рядом с такой можно расслабиться и спокойно уснуть. Мне кажется, что только и будешь думать – убьёт она тебя ночью или нет?       – Это точно! Я вчера думала, что она от меня никогда не отстанет.       Мы с Андреа весело рассмеялись, привлекая к себе внимание почти всех окружающих. Кажется, что кроме нас никто не общался, да и вообще персонал упорно не замечал друг друга или делал вид, что не замечает. Ещё сильнее в нашу сторону начинали коситься, когда несколько раз в дверях появлялась сеньора Кано, и её звонкий голос эхом разносился по большому помещению. Правда, замечание ей никто так и не сделал.       После полудня нас отпустили на часовой перерыв на обед. Спина к тому времени уже начала болеть из-за непривычных действий и прикладываемых усилий. Всё-таки после ухода из колледжа спортом я так и не занялась, хотя очень хотелось.       – Васкес, – позади нас раздался голос, когда мы уже почти зашли в комнату отдыха. Андреа обернулась. – Почему уколы никто не делал?       – Я-то откуда знаю? Мы вообще только из подвала.       К нам подошла Каталина, которую я видела вчера утром. Выглядела она угрожающе, а узкие прямоугольные очки у неё на носу придавали ещё более зловещий вид.       – Мне плевать, где вы были. Сегодня процедурка на вас и я не обязана ни за кем бегать! – Каталина кинула связку ключей в руки Андреа. На меня она за весь разговор не посмотрела ни разу. – Очередь вас там уже давно дожидается.       – Хорошо, хорошо.       Андреа схватила меня за рукав и потащила в обратную сторону.       – Что это такое было?       Мне до сих пор было не по себе от ауры, которая исходила от нашей коллеги. Какой раз за два дня я уже вспоминала Мариццу, но только она могла бы чётко дать анализ ситуации. И сейчас я даже согласилась бы с ней. Только зажать нос и спросить, почему здесь так смердит, было не лучшим вариантом.       – Снобизм.       Андреа протиснулась сквозь очередь пациентов и открыла процедурный кабинет, я вошла следом за ней. Похоже, небольшая перепалка с Каталиной задела её, потому что движения Андреа были резкими и быстрыми. Она молча кинула мне журнал с пациентами, а сама стала собирать тележку. Я, было, хотела возразить ей и сказать, что могу справиться сама, но передо мной снова возник тот образ мутных тёмно-голубых глаз, о которых я уже успела забыть. Встречаться с бывшим старостой я была вовсе не готова, хотя бы до момента, пока не узнаю всю правду. Чем она могла меня спасти, я не знала, но то, что после станет лучше, была просто уверена.       Обед прошёл без происшествий. После него мы вновь спустились на нулевой этаж, правда Андреа преждевременно подошла к сеньоре Кано и о чём-то ей уверенно втирала несколько минут. После этого её настроение улучшилось, но мы так и не вернулись к нашему беспечному диалогу. Конечно, каждая пыталась вновь начать его, но мы постоянно натыкались на какую-то невидимую преграду, а затем и вовсе прекратили все попытки, когда мужчина, работающий рядом с нами, попросил хотя бы часа тишины.       Разбор лекарств закончился за полчаса до окончания моей смены. Видеть эти коробочки больше не было сил, да и заодно чувствовать едкий уже проспиртованный воздух. Мы с Андреа одни из первых протиснулись в переполненный лифт, чтобы как можно быстрее покинуть место боя. Правда, завтра предстояло перебирать коробочки уже в отделении, но благо не мне, а кому-то другому. Мой график был два через два дня, поэтому меня ждал законный выходной. Пусть усталости я ещё не чувствовала, но спина немедленно отреагировала, когда я, наконец-то, опустилась в мягкое кресло.       Андреа, тем временем, протянула мне чашку с чаем.       – Спасибо, – я улыбнулась ей, думая о том, что мы явно сможем подружиться. – И часто у вас проходят такие забеги?       – Это третий раз. Надеюсь, что четвёртого уже не будет. Но, если вдруг нам не повезёт, то ровно через месяц. И спасибо за помощь. В том месяце мне досталась Каталина. Мы чуть не переубивали друг друга, да и она ещё постоянно отлынивала от работы. Такая местная принцесса отделения, которая метит в начальство. Поэтому она и виляет около Нины хвостом.       На стойку с грохотом кто-то кинул что-то тяжелое, от чего я чуть не выронила из рук чашку. Над нами грозно возвышалась Каталина и почему-то смотрела в мою сторону. Внутри всё похолодело только от одной мысли, что она могла слышать нас. Я перевела взгляд на Андреа, но она мило улыбалась и делала вид, что ничего особого не произошло.       – Фернандес!       Я вздрогнула.       – Отвези тринадцатого на массаж. А ты, – Каталина начала сверлить взглядом Андреа. – Иди, начинай разбирать медикаменты дальше. Рабочего времени ещё много.       – Ага.       Саркастически ответила Андреа вслед Пласа и сделала глоток чая. Я же непонимающе смотрела на неё. Что, куда и кого мне нужно было отвезти? А главное – как и на чём?       – Что мне нужно сделать?       – Отвезти тринадцатого на массаж, – Андреа улыбнулась, а после демонстративно ударила себя ладонью по лбу. Похоже, хорошее настроение окончательно вернулось к ней. – Извини. Надо отвезти пациента из тринадцатой палаты на массаж. Это на четвёртом этаже. Там, как выходишь из лифта, сразу направо и до конца, в двадцать первый кабинет. Он сам знает, если что, покажет.       Четвёртый, направо, до конца – перебирала я в уме, чтобы запомнить, но «право» сменялось на «лево», а цифра четыре вообще выскакивала из головы. Хорошо, мне стало немного яснее.       Я поднялась с места и вышла из-за стойки, но ноги тут же подкосились. Мозг судорожно посылал нервные импульсы и просто вопил о том, что в нужной мне палате лежит мой бывший староста. Я с мольбой в глазах повернулась к Андреа, но она опередила меня своим ответом, видимо, поняв, что мне от неё нужно.       – Нет, Луна, вези его сама. Я бы с удовольствием тебя заменила, но, если наша принцесса увидит, то возмущаться будет целую неделю. Уж лучше отмучайся десять минут, чем так. Уж поверь моему опыту.       – Но как… – с каждой секундой на меня накатывала безнадёжность. – У него же перелом позвоночника…       – Лунитааааааа, – пропела Андреа. – Вообще-то, он уже прекрасно сидит и почти ходит. Твоё дело лишь отвезти его туда. Всё остальное он сделает сам.       – Да?       Мне кивнули в ответ и, развернув, чуть подтолкнули в сторону индивидуальных палат. Хотелось попросить, чтобы ещё и довели до места, потому что ноги не слушались. А ведь до конца рабочего дня оставалось всего двадцать минут! У нас в доме престарелых все подобные процедуры проводились утром, но никак не вечером. Где-то в глубине души внутренний голос пытался сказать, что такое время назначили врачи, поэтому так нужно, только легче мне всё равно не становилось.       Я понимала, что чем дольше буду медлить, тем сильнее задержусь после работы. А это означало, что в колледж я тоже попаду гораздо позже. Поэтому, крепко схватившись за ручку двери, будто она могла мне помочь, я распахнула дверь и вошла в палату. Верх кровати Бласа был приподнят, что давало ему возможность полусидеть. Его взгляд был устремлён в небольшую белую потрёпанную книжечку, которую он держал в руках. Не обращая на меня никакого внимания, он перелистнул страницу.       – Сеньор Эредиа.       Позвала его я. Возможно, он не слышал, что я вошла в помещение, потому что был увлечён чтением. Но он никак не реагировал и, похоже, делал это специально. Прямо как маленький ребёнок! Но не уговаривать же его мне пойти на процедуру, которая нужна ему самому.       – Сеньор Эредиа, я пришла отвести вас на массаж!       Уже громче повторила я, чтобы он точно мог услышать, когда ещё пару минут я простояла в помещении пустым местом. Наконец, он оторвался от чтения и слегка обернулся в мою сторону с таким выражением лица, будто я отрываю его от какого-то нереально важного дела.       – Вы готовы?       В ответ Блас как-то грустно усмехнулся и, отвернувшись от меня, стал потирать пальцами подбородок. Замечательно, общаться со мной до сих пор он не хотел и делал вид, что мы не знакомы. Почему-то это злило, а заодно придавало уверенности. Гордо подняв голову, чтобы показать, что меня совсем не задевает его отношение, я подкатила к кровати из угла палаты инвалидную коляску и почти нависла над ним, уперев руки в бока.       Я ожидала, что после такого он начнёт возмущаться, но Блас покорно закрыл книгу и засунул её под подушку. После, скинув с себя одеяло, он медленно стал разворачиваться на руках и сел на кровати. Стоило это ему немало усилий: он часто дышал, плечи слегка опустились и один раз их свело судорогой. Я не могла отвести от него взгляд и не верила в то, что он вообще сможет подняться. Но, немного передохнув, он подался вперёд, взялся за ручку коляски и развернул её к себе лицом. Я не могла понять, что он хочет сделать, а когда осознала – было уже поздно. Крепко обхватив пальцами подлокотники, он будто потащил себя вперёд с помощью рук, а затем медленно поднялся. Это было страшно. Вены у него на висках вздулись, было видно, что он вспотел.       Я бросилась к нему и уже почти схватила за руку, чтобы Эредиа не упал, но он поднял на меня взгляд, и я застыла на месте. Холодная сталь словно обвила меня и не давала пошевелиться, хотя обо мне уже забыли вновь.       Отпустив одну ручку, он медленно стал разворачиваться, иногда замирая на месте, а затем продолжал дальше. Когда Блас достиг цели, он вновь крепко обхватил подлокотники пальцами и стал садиться. Коляска начала медленно ехать назад. Мне в спину как будто кто-то ударил, и я вцепилась в коляску, чтобы остановить её движение. Мой взгляд упёрся в большую широкую спину, где был виден и напряжен каждый мускул, каждая, даже самая маленькая, мышца.       Когда Эредиа, наконец, сел, я смогла выдохнуть, но не тут-то было. Он вновь потянулся вперёд, только я не понимала зачем. Ещё бы чуть-чуть и он стал повторять свои па вновь, но мне на глаза попалась спортивная кофта, висевшая на спинке кровати. Сняв её, я протянула ему вещь, но на меня лишь хмуро посмотрели исподлобья. Одев один рукав, он принялся за второй, но никак не мог попасть рукой в отверстие. Это напомнило мне Флор. Когда ей было лет пять, мы точно также ежедневно собирались с ней на прогулку. Совершенно инстинктивно я взялась за край мягкой материи и попыталась помочь Бласу с его трудной задачей, но он вырвал кофту.       Я вцепилась в ручки коляски полностью готовая выслушивать крики о том, что он может сделать всё сам, но их не было. Лишь его движения стали более нервными. Наконец, когда он надел кофту, мы вышли с ним из палаты и направились к лифту.       Моя смена уже закончилась.       До нужного кабинета мы следовали в полной тишине. Найти его мне удалось с первого раза, что несказанно радовало. Спрашивать дорогу у Эредиа совершенно не хотелось. Постучав в дверь и получив одобрительный ответ, я вкатила коляску в светлое помещение. Оно отличалось от всех других: лампы отдавали мягким голубоватым оттенком, что распространялась на всё небольшое пространство; посередине стояли пара высоких мягких кушеток, а в углу за столом сидел мужчина в белой рабочей медицинской одежде. Посмотрев в нашу сторону, он улыбнулся и подошёл к нам.       – Вы сегодня задержались, – было не понятно, являлась ли его фраза упрёком или он просто констатировал данный факт. – Я смотрю, у тебя новая мед. сестра.       Блас демонстративно отвернулся, закатив глаза. Его пальцы вновь крепко обхватили подлокотники.       – Антонио Мирас, местный массажист.       – Луна Фернандес.       Мужчина пожал мне руку, а затем бросил взгляд на Бласа. Нахмурившись, он коснулся ладонью его спины.       – Я же просил не перенапрягаться! – почти крикнул Антонио и обратил внимание на меня. – Чем вы там только занимаетесь? Неужели не ясно, что за пациентами нужно следить? Я уже тысячу раз просил, чтобы вы не давали ему заниматься самостоятельно! Неужели вы не понимаете, что от этого восстановление проходит только хуже?       – И…извините. Я не знала.       – Да вы никогда ничего не знаете, – Антонио подошёл ко мне и почти вытолкал в коридор. – Подождите здесь, а то ещё опоздаете.       Дверь перед носом захлопнулась, оставляя меня в полной растерянности. Да ещё к глазам предательски подступили слёзы. Смахнув их рукой, я опустилась на лавочку около двери и уронила лицо в ладони. В голове словно был туман и глухой неразборчивый шум помех. Пальцы покалывало и они болели. Кажется, я слишком сильно боялась не удержать инвалидное кресло и намертво вцепилась в него, пока везла Бласа на массаж.       Я нервно сглотнула и посмотрела на бледно-жёлтую стену напротив. Кажется, до меня начинали доходить претензии доктора, ведь Андреа сказала, что тринадцатый абсолютно спокойно может перемещаться в пространстве сам. Но ведь я не знала!       Очередная слезинка скользнула по щеке и сорвалась вниз раньше, чем я смогла её стереть. Наручные часы показывали, что я уже как полчаса была свободна. Можно было встать, вернуться обратно в отделение и сказать, чтобы Эредиа забрал кто-то другой, но я продолжала ждать. Не хотелось предавать его доверие, ведь сюда привезла его именно я.       Наш путь обратно прошёл в точно такой же тишине. Я честно попыталась помочь Бласу вернуться обратно в кровать, но его взгляд был красноречивее любых слов. Моя помощь ему не требовалась. Пока я ставила коляску обратно на место и опускала жалюзи, он, кажется, успел уснуть. Я подошла и попыталась позвать Бласа, но он никак не отреагировал, лишь его грудь спокойно, то поднималась вверх, то опускалась. А ведь он даже не снял кофту. Накрыв его одеялом, я мельком посмотрела на лицо Эредиа и вышла из палаты.       Выбраться из больницы получилось лишь спустя полтора часа после конца смены. На улице уже давно стемнело, но хотя бы закончился ливень. О нём напоминали лишь огромные лужи на асфальте. В колледж ехать было уже достаточно поздно, но отступать от намеченного пути я не хотела. Я залезла в первый переполненный автобус, который шёл на другой конец города, и стала разглядывать сменяющийся за окном пейзаж. Всё-таки в тесноте ехать было гораздо лучше, чем мёрзнуть на улице.       Пробраться в школу не составило никакого труда, но как только я встала на первую ступеньку лестницы, неизвестно откуда выбежал мужчина, которого я никогда раньше не видела.       – Сеньорита, к кому вы?       Его голос не выражал никаких эмоций, как и его глаза.       – Мне нужны Марицца пиа Андраде и Лухан Линарес. Я знаю куда идти.       – Так же вы должны знать, сколько уже времени, – он постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Восемь часов вечера. Посещения в колледже…       – Разрешены до десяти, – закончила я за него. – Я училась здесь раньше. Пожалуйста, позовите их, если я не могу пройти.       Я была уверена в своей правоте, поэтому не сводила взгляд с мужчины. Ничего не сказав, он стал подниматься по лестнице. Наверное, это был новый староста вместо Бласа. Кажется, его наняли от отчаяния и впопыхах, потому что все старосты раньше были как на подбор. Как-то раз, вроде бы Мия выразилась, что эта должность лицо колледжа, потому что они встречают посетителей, поэтому нужно устраивать грандиозные конкурсы на должность.       Я осмотрелась по сторонам. За те почти два года, что я уже не была здесь, колледж совсем не изменился. Он был точно таким же, как когда я его покидала. Тёплые чувства вызывали улыбку на лице, и внутри всё начинало трепетать. Сколько воспоминаний было связанно со школой! Так хотелось вновь надеть школьную форму и посидеть на уроках, даже ответить у доски.       – И кого только нелёгкая принесла в такой час, – голос Мариццы разносился по всему этажу и появился раньше своей обладательницы. Я с выжиданием смотрела на лестницу. – Ну, если это Соня!       – Мати сказал, что это какая-то девушка, – Лухан как обычно пыталась угомонить подругу. – Как думаешь, кто это может быть?       – Зуб даю, что Соня! Только она может подговорить охрану, чтобы её так представили.       Наконец девчонки появились на краю лестницы и встали как вкопанные. Несколько секунд мы просто молча смотрели друг на друга. Первой опомнилась Марицца и с криком бросилась вниз, чуть не сбив меня с ног. Сверху уже навалилась Лухан, и мы такой кучей стали дружно кружиться по холлу, радостно смеясь.       Когда силы иссякли, мы просто стояли и обнимались, думая каждый о своём. Марицца разорвала объятия первой. Оторвавшись от нас, она стала принюхиваться, словно собака. Прищурившись, она внимательно посмотрела на меня и, поднявшись на несколько ступенек, стала нюхать мои волосы.       – Я понять не могу, – прошептала она. – От кого так несёт моргом?       – Марицца! – воскликнула я, а Лухан лишь засмеялась.       – Вообще-то она права. Ты что – живёшь в аптеке?       – Нет, я работаю в больнице. Просто сегодня мы весь день возились с лекарствами, и поэтому я так поздно приехала…       – Луна, Луна, стоп! – Марицца выставила вперёд ладони. – Поздно приехала… То есть ты хочешь сказать, что ехала из Сан-Луиса к нам сюда?       – Я теперь работаю в Буэнос-Айресе.       Мари и Лухан переглянулись между собой и вновь набросились на меня. Ещё чуть-чуть и меня бы подняли в воздух, чтобы подбрасывать.       – Девчонки, – прервала их я и слегка отстранилась. Конечно, я была очень рада видеть их, но вопрос сам вырывался наружу. – Вы знаете, что случилось с Бласом?       Веселье словно рукой стёрло с лиц подруг, но я подумала, что это из-за упоминания старосты.       – Он лежит в больнице, куда я устроилась.       – Видишь, Лухан, теперь будет кому присмотреть за твоим ненаглядным, – Марицца ткнула Линарес в бок локтём, после чего Лухан быстро побежала вверх по лестнице и скрылась из виду. – Вот опять…       Жалобно простонала Марицца и стала тереть лицо руками. Взлохматив волосы на голове, она усадила меня на ступеньку и приобняла.       – Лунита, отвисни. А то у тебя такой вид, будто Дунофф разгуливает по колледжу голым.       – Что с Лухан?       – Так тебя не возбуждает голый Дунофф? – Марицца чуть улыбнулась и внимательно посмотрела на меня. – Вижу, что нет. Знаешь, это очень долгая история. Если обрисовать вкратце, то наш тюремщик оказался её опекуном, а потом попал в аварию, когда… – голос Мариццы становился всё тише. – Она пыталась его догнать. Вот. А теперь они пытаются выяснить между собой отношения, только получается у них плохо.       Всё сказанное никак не укладывалось в голове и казалось лишь набором бессвязных слов. Блас опекун Лухан? Как такое вообще было возможно? Почему тогда он столько времени потешался над ней? Нет, это было слишком сложной задачей.       Единственное – я немного понимала Лухан в том, что они никак не могли договориться.       – Да, мне он тоже ещё ни слова не сказал. Наверное, делает вид, что мы не знакомы.       – И не скажет, – голос Мариццы стал серьёзным. – Совсем.