Под контролем

       Барашкинс? — Лили была ошарашена этим фактом. Она увидела у неё шокер, которым та ударила Ника пару секунд назад. Какая же ненависть бушевала, завидев эту хитрую улыбку, какое же было желание накинуться и отомстить за всё этой особе, а оскал так сам и образовался на лице лисицы. Та стала подползать к лежащему в метре от неё Нику, но Тэд, и ещё несколько его сообщников, стали окружать двоих лисиц.        — Да, как видишь, — ухмыльнувшись ответила Барашкинс, разглядывая шокер. — Так сразу, из тюрьмы, и отомстить тому, кто меня туда засадил.        — Отпусти его. Я всё что нужно выполнила, — Лили медленно подползала к другу, не спуская глаз с Барашкинс. Чувства словно разрывались на части. Страх, что может потерять друга, злость, что такую мерзость выпустили на свободу, но ведь Лили сама и виновата… От этой мысли стало вдруг дурно.        — Если честно, я тебе благодарна, что ты сообщила мэру о том, что это была моя идея с ошейниками. Он поверил тебе, а так же мне, — та стала ходить вокруг Лили, поглядывая иногда на Ника. — Ты воплотила мои планы в жизнь и вот я на свободе.        — Знала бы ты, чего мне это стоило, — наконец лисица добралась до Ника и взяла его за лапу, прошептав: «Всё будет хорошо. Главное, не делай резких движений». А тот лежал и дергался, пробубнив что-то, но что, Лили не разобрала, но лапу Ник сжал сильнее, навострив уши.        — Конечно я знаю, ведь каждый день я получала от Тэда всё, что ты делала, каждый твой шаг, а как только я узнала, что ты поссорилась с Хоппс, я пришла в полный восторг! Ведь по плану все так и должно было бы быть. А знаешь почему? — Барашкинс вдруг остановилась и натянула широкую улыбку, ступив назад, подальше от лисицы.— Чтобы она потом считала, что в смерти её друга была виновата именно ты.        Эти слова будто пронзили стрелой. Лили мгновенно пришла в ярость. Это была всё ловушка! Лисица вскочила, и с полной ненавистью, злостью, проигнорировав удары тока, кинулась на Барашкинс, но была перехвачена её сообщниками.        — Отпусти Ника, немедленно! — Лили вырывалась от хватки, скалясь. — Хочешь, меня убей!        — Милая Лили, — Барашкинс обошла лисицу и остановилась после прямо напротив неё, — какой же смысл мне убивать тебя? Ты выполнила свою часть уговора, будь свободна, а вот что будет после того, как мы тебе снимем ошейник, тебя уже не будет касаться.        — В этом же есть подвох! Договаривай! — снова попытка вырваться, но эти бараны очень крепко держали Лили. Фоном та слушала речь Барашкинс, но взгляд её был направлен чуть дальше, где лежал Ник и стоял рядом с ним Тэд с шокером.        — Как хочешь, — легко пожала плечами та. — Твой друг стал свидетелем всего этого и мы не можем же его просто так отпустить… — за спиной Барашкинс, которая говорила всё это так невинно, раздался звук шокера. Сердце Лили екнуло и та вложила свои последние силы и с криком вырвалась из хватки, но всё бы ничего, если бы не ошейник, который был ещё в действии, а так же им управлял Тэд… — Ай ай ай, какая трагедия. Влюбился в нашу Лили, а та врала во всем, притворялась такой хорошей!.. Ну хватит Тэд, а то убьешь её.        Тэд убрал пульт в карман и Лили перестала корчиться, но прерывисто дышала, пытаясь подняться, но силы были исчерпаны. В глаза помутнело — было видно отчётливо только белые пятна и одно рыжее в этом ужасном полумраке. Шум в ушах не умолкал, а вокруг слышались тихие смешки, которые походили больше на эхо, но очень неразборчивое. «Я так устала… Хватит… — как можно тише произнесла лисица, но она не хотела этого говорить. Эти слова будто сами вырвались с её уст.        — А ты мне подала идею, — возле уха лисицы донесся голос Барашкинс. — Поднимите её!        Сообщники подняли Лили и усалили на кушетку рядом, но саму лисицу то дело шатало. В глаза до сих пор муть, писк в ушах и ужасно быстрое сердцебиение. Что придумала эта Барашкинс, что ей неймется? К чему издеваться над другими? Всего этого Лили не понимала, но одно она понимала точно, что всё то, что с ней приключилось, всё то, что та пережила, — ссоры, недоверия друзей, вражда хищников, разочарования, — были напрасны. Всё это было напрасно! «Как я только раньше этого не понимала? Хотя ведь понимала.»        Лили потихоньку стала приходить в чувство, и это было заметно — та перестала шататься. Картинка стала преобразовываться и всё было также, как и минутами ранее — окружающая толпа баранов, наблюдающая Барашкинс, Тэд около входной двери и Ник, который лежал так, что лицо лисица его видела — оно было пустым, никаких чувств. Он просто лежал, полу клубком, прикрыв себя своим хвостом.        — Я во всём виновата, — вновь, неожиданно для себя произнесла Лили, выдерживая, пока снимут с её шее шарф. — Что вы…        Щелчок…        Какое необычное чувство… Легко… Все вдруг остановилось на миг, негативные мысли испарились, а мурашки по телу стали неким приятным дополнением ко всему этому. Лили медленно и аккуратно прикоснулась к своей шее лапой и расплылась в лёгкой улыбке… «Как легко»… — мелькнуло в голове лисицы. Казалось, что вот, свобода, ничего теперь не запрещено, но неожиданно Лили была схвачена за лапы двумя сообщниками Барашкинс, которые спустили её на пол, но не отпускали. Сердце лисицы вновь забилось быстрее… Та тяжело выдохнула и взглянула вниз, где стояла Барашкинс, а в руках её красовался тот самый ошейник, её пожизненный страх и враг.        — Зачем он мне? — неприкосновенно спросила Лили, махнув резко хвостом. «Может стоит рискнуть и сбежать?»        — Тон изменила, — Барашкинс усмехнулась, взглянув через плечо на Ника. — Планируешь уже сбежать? С этим лисом? Подумай о нем, ведь одно твоё движение и всё, прости прощай.        — Зачем мне это? — Барашкинс вручила Лили её же ошейник, а сама отошла в сторону, кивком дав понять, чтобы помощники сопроводили лисицу до Ника. — Нет…        — Эта развязка мне больше нравится, чем та, которую я планировала, — хмыкнула та, наблюдая, как Лили всеми силами пыталась сопротивляться.        — Я не стану его обрекать на такую же судьбу, как у меня! Убейте меня, пожалуйста, а его отпустите… — Лили замахнулась и хотела выкинуть ошейник, но внезапно, напротив Лили, Тэд поднял Ника и направил шокер прямо к его горлу.        — Ошейник ведь лучше! — сказал тот, удерживая лиса, который тоже пытался всеми силами вырваться.        Лисице ничего не оставалось делать. Она взглянула на ошейник в своих лапах и, сдерживая слёзы, зашагала вперёд. Лили смотрела Нику в глаза и видела в его взгляде недоверие, злость и печаль, а ведь теперь он будет всю жизнь ненавидеть её.        — Прости меня, — шепотом произнесла лисица, надевая на шею Ника ошейник. Позади послышался довольный смех.        — Уведите их! — строго приказала Барашкинс и оба хищников были вновь скованы. Их отвели в сырую и заброшенную камеру, можно даже назвать, подвал, где ужасно воняло. Их кинули туда и, без каких-либо объяснений, что дальше, закрыли дверь.        — Надеюсь, ты разобрались, что к чему, Лили, — эхом раздался голос Барашкинс, за дверь, а лисица лишь тихо ответила: «Да», переведя свой взгляд на Ника, который стоял уже в другом конце комнаты и в лапе его блестело что-то — что-то продолговатое и острое. Из камеры послышался крик, а Барашкинс, с злостной и довольной улыбкой уходила от лисиц прочь, радуясь тем, что ее план, наконец, удался.