I love my bitch

Busta Rhymes ft. Kelis & Will.I.Am - I Love My Bitch

      С Марка снова свалились очки, когда он попытался замотать их изолентой, пытаясь одновременно разглядеть через них, где ту резать. Ничего не получалось, но Ляхтич за это лето научился не сдаваться, следуя примеру Василисы. Она-то с почти нулевым даром за три месяца обучения так разогналась, подгоняемая чувством вины за случай в Главном зале и Мираклом, что теперь не только удерживала флёр в узде, но и весьма сносно пользовалась им. По словам учителя-зодчего. На что Василиса возмущалась и кричала, что пользуется им пр-р-росто великолепно (именно с длинным "р"), и Марк был с ней втайне согласен. По крайней мере, ему это казалось чудом.       А очки сломались после подлянки от Фэша. Не то чтобы он ревновал Василису, да и не то чтобы Марк давал повод, но вообще, скорее, во всём была виновата Маришка. Она бегала за Драгоцием день и ночь. Марк бы остановил её, если бы это была несчастная любовь, но подруга была, напротив, совершенно счастлива в своей любви, не замечая ничего дальше собственного носа.       После случая с Василисой Марк не спешил поучать людей. По крайней мере, сначала он волновался за то, что в будущем сердце Маришки может быть разбито, но, прожив с ней достаточно времени под одной крышей, после месяца "сердечных" историй понял, что Резниковой, в общем, и не так важна взаимность. Поэтому Марк потихоньку сам начал втягиваться. Ну как втягиваться...       Он пару раз помог Маришке — чего не сделаешь ради дружбы; а та, в свою очередь, — ради любви. Всё было глубоко во имя света, так что совесть Марка и глазом не моргнула, когда он с ехидной улыбкой на лице рассказывал Маришке о любимом месте Драгоция и ко. Информацию, в свою очередь, ему подкинула Василиса с такой же улыбочкой. Ей-то было весело. Марку нетрудно. Маришке приятно. А Фэш ничего не знал.       И не подозревал, когда решил подумать о великом и отправился прямиком в цепкие лапки поклонницы.       А потом Василиса совершенно случайно проговорилась о его любимом цвете, факультативах, которые он посещал в Астрограде на каникулах, увлечениях и — тоже совершенно случайно! — о том, что у него нет девушки. О последнем почему-то Марку говорить было неловко, и поэтому он не стал. Но слова приятно отпечатались в памяти, почему — неизвестно.       "Нападения" на Драгоция теперь стали совершаться с ужасающей точностью. Василиса смеялась над выражениями его лица в разных ситуациях с Маришкой, якобы ничего не подозревая о том, как она находит их компанию.       Ведь никто никому не запрещал покидать замок и "совершенно случайно" встречать компанию Фэша в Астрограде? Даже с Василисы сняли запрет, хотя она и нечасто отлучалась от замка. Финансовое дело, зубрёжка знатных эфларских семей и тренировки до кровавого пота с флёром — жизнь налаживалась, с кислой миной подтверждала Огнева, готовясь к роли управительницы замка. Теперь она понимала, почему отцу совершенно не было дела до непонятно откуда взявшихся в Черноводе гостей, долговременно в нём проживающих.       А Фэш, кстати, не был бы главарём этой разношёрстной банды, если бы не вычислил всю их с Василисой нехитрую систему. Он не сразу догадался, что самый доверенный человек тоже может быть не до конца преданным. Правда, Василисе достался только лёгкий подзатыльник и строгое предупреждение (Фэш умел выглядеть взрослым и устрашающим, когда хотел), а вот Марку сломали очки. Хорошо хоть не нос.       Но ничего, Драгоций не знает, что до этого он успел сбыть Маришке его адрес. Месть близка.       Однако очки не склеивались. Эфером тоже не чинились (гадкое хулиганьё, оказавшееся неплохим спецом по части боевого часодейства). Марк плюнул бы на это дело, но только не видел без очков, куда плевать.       Под окном заржали малевалы. И друзья Василисы — непонятно, кто громче.       Марк всё же бросил сломанные очки (кажется, на кровать) и на ощупь стал судорожно искать новые. Распечатывать упаковку оказалось сложнее, чем он думал, поэтому, едва нацепив очки, Ляхтич сразу бросился к дверям.       Вряд ли их с Василисой можно было назвать закадычными друзьями. Марк до сих пор не знал об этом рыжем тайфуне ничего, что могло бы обезопасить парня от его воздействия.       Василиса не давала ему ни шанса. Подкидывала всё новые подсказки, оставляла новые тайны в своём характере, не имела ни капли совести и вертела их странными отношениями как могла, пробуя и так и этак. И всё не успокаивалась, не находя желаемого. Эгоистка до мозга костей, не собирающаяся оставлять Марка в покое.       Однако ждущая его. Прямо сейчас, на большой площадке перед входом в замок. Кареты уже были запряжены гневно бьющими копытами малевалами. Кто-то давно сидел внутри, кто-то отдавал чемоданы кучеру, надеясь, что он сможет их куда-то пристроить. Василиса стояла прямо посередине, не стремясь ни туда, ни туда, и высматривала кого-то в глубине ворот.       Марк выбежал запыхавшийся, но довольный, что успел вовремя. Василиса усмехнулась:       — Ты решил соблазнить меня чертовски идущими тебе очками, чтобы я никуда не ехала? — Девушка ехидно приподняла бровь, но Марк на подобные подколки только фыркал, правда, слегка смущённо.       — Да ну тебя.       Они постояли, помолчали. Каждый хотел было что-то сказать, но заминался и не знал, с чего начать. Наконец Огнев-старший, самолично спустившийся проводить гостей (едва ли не со счастливым "Наконец-то!"), громко крикнул кучерам начинать отправку, и первые кареты взмыли вверх.       Василиса снова попыталась что-нибудь сказать, но потом торопливо оглянулась на упряжки и просто плюнула на это. Марка сжало в сильных объятиях прежде, чем он успел что-то заметить и на что-то решиться. А ухо осторожно обдало горячим дыханием.       — Увидимся следующим летом, зануда, — шёпотом хмыкнула Василиса. Марк усмехнулся, потом наконец-то неловко погладил её по спине и зашептал в ответ:       — Знаешь, что я всё время хотел тебе сказать, Василиса...       Их прервал грозный крик Огнева, и озвучивал он как раз таки эту фамилию. Василиса отстранилась, впервые почти раздосадованно хмыкнула, попыталась улыбнуться. А Марк панически понял, что теряет последние секунды...       — Что ты совершенно невозможный человек! — крикнул Ляхтич вдогонку, пытаясь перекричать летний ветер и ржание малевалов.       Василиса остановилась на пружинистой ступеньке кареты, обернулась и улыбнулась во все тридцать два. Почти счастливо. Кивнула на его слова, а потом махнула рукой и запрыгнула внутрь.       Последние кареты взмыли вверх. Марк вздохнул, стоя на продуваемой площадке, и слегка печально улыбнулся. Только слегка. Поправил пока непривычно сидящие очки, сунул руки в тонкую куртку и собирался вернуться в свою комнату, как вдруг что-то нащупал в кармане и удивлённо достал.       На руке зашуршала измятая бумажка. Марк осторожно развернул её, увидев всего лишь криво написанную строчку. Зато на лицо сама собой выползла улыбка, и парень совершенно не собирался её скрывать.       Торопливо выведенными буквами был написан адрес одной из центральных улиц Астрограда. И он совершенно точно не принадлежал Фэшу. ***       Тонкий летний сарафан задирался от порывистого, не по-летнему злого ветра. Остуженный хлопок неприятно холодил кожу, гоняя табунами мурашки. На горизонте чернели мрачные тучи, и океан всё яростнее бил о скалы.       Василисе тоже передавалось это волнение. Она не знала, зачем нацепила этот дурацкий сарафан, в котором сейчас мёрзла, а не привычные джинсы, зачем ждёт кого-то и почему дёргается от каждого звука просто, без причины.       Орден Дружбы покинул замок уже неделю назад, и кого ждёт молодая наследница, никто не понимал. Возможно, она вышла просто из вежливости, проводить бывших врагов, судачили люди, но сама Василиса не была до конца в этом уверена. Она вообще за последнее лето много в чём разуверилась. Например...       — Могла бы и валить уже отсюда, тупая фейра. Все формальности давно соблюдены, — ...в нём. К глубокому сожалению, в лучшую сторону.       — Твои оскорбления давно на меня не действуют, — спокойно ответила Василиса и обернулась.       Ляхтич стоял паре метров от неё и скалился.       — Глупый пепельноволосый увалень, — подумав, добавила Огнева, и в награду ей в лицо полетела кожаная куртка.       — Вот такой ты мне нравишься больше, — хмыкнул Марк и ощутимо задел закутавшуюся Василису, проходя мимо.       Со взлётной площадки на них мрачно взирали брат, сестра и блондинка. А ещё Нортон что-то подозревал, но его успешно отвлекал шумный Миракл, исправно снабжающий ученицу оборотными зельями время от времени.       Они оба пока себя ничем не выдавали: слишком очевидно огрызались друг на друга, временами щипались, а потом прятались в тёмных подсобках и просто стояли, прижавшись тесно-тесно. Василиса не могла остановиться и шептала, как ей всё это надоело, а Марк только задумчиво перебирал её волосы и обещал, что отвоюет фамильный замок у теперешних хозяев и заберёт Василису туда. Подальше от поверженного Астрагора, ненавистной славы и ненужного наследства.       Малевалы заржали ещё громче. В небе в первый раз громыхнуло, и тут же взмыли кареты, стремительно удаляясь. До отлёта пепельная макушка время от времени попадалась Василисе на глаза, но Марк ни разу не повернулся к ней. Нельзя.       Она тоже поспешила уйти внутрь, пока небо не разразилось очередным августовским дождём. И всё уговаривала себя не спешить, идти как обычно, будто и не лежало в куртке то, за что она готова была продать душу.       Дверь захлопнулась, и Василиса наконец-то осталась наедине с зеленью комнаты и посланием, спрятанным в кармане. Только время и очередной адрес либо кафе в Астрограде, либо отеля. Да хоть заброшенной свалки. И мелким почерком "Блондин с зелёными глазами".       Василиса никогда не хранила эти бумажки, тут же выбрасывая их в камин, но перед этим не могла не подержать с улыбкой у груди. Все адреса врезались в память и сердце с первого раза, время помнилось не хуже часового имени, а внешность... Под ней всегда скрывается одна.       Девушка стянула сарафан, не понимая, с чего ей взбрело в голову наряжаться и вызывать ненужные разговоры. Всё равно не узнает, понравилось Марку или нет, пока не встретится, не обнимет, не прижмётся губами...       Склянка с оборотным давно стояла приготовленная на тумбочке, замаскированная под какую-то мелкую безделушку, на которую и взгляд-то не упадёт.       Сейчас за окном было пасмурно, как и на душе, но Василису грело скорое свидание. Вряд ли опасности, войну и предательства можно было так просто оставить за спиной, но девушка с не свойственным доселе оптимизмом верила, что однажды тучи рассеются за её окном и небо станет светлым.       И встречались они только в солнечные дни, как казалось Василисе: рядом с ним всегда выглядывало солнце. Ночью, под дождём — совершенно неважно.       Окажись они даже в другом мире, это не угасло бы ни на йоту, разгораясь всё больше, всё болезненнее и слаще. Летние романы не бывали такими яркими.       Василиса была абсолютно точно уверена: у них всё получится.       Они встретятся в любом времени. В любых мирах.       И души избавятся от одиночества.