Отчаяние

Передвигаться на коне было намного удобнее и легче, однако, буквально через пару часов езды ноги девушки стали болеть от неудобной позы, а спина затекать. Тем не менее Санса была благодарна судьбе за такой подарок в лице Сандора и его верного Неведомого. Если бы они не встретились, шанс на благоприятный конец её путешествия по Северу свелся бы к нулю. Ей было безумно комфортно находиться в обруче его надежных и сильных рук. Как бы этот мужчина не рычал на нее, она знала, что он не бросит ее погибать одну. А это было куда важней и более значимым нежели какие-то красивые слова доблестных рыцарей из песен. Как же раньше она была глупа и слепа. Вдруг скрипучий голос прервал ее мысли: - Почему ты не спрашиваешь, куда я тебя везу? - Потому что вы не любите разговаривать. Мужчина хмыкнул на ее ответ, и даже в уголках глаз появилось несколько маленьких морщинок. - И с каких пор ты такая наблюдательная стала, а, Пташка? - С тех пор, как убили мою семью, с тех пор, как выдали замуж за Рамси, с тех пор, как я стала выживать сама. Такой ответ вас устроит? – и не давая сказать и слова Клигану, девушка продолжила: - Мы не едем на юг. Там и вы, и я в розыске. Мы не едем на север, так как здесь снега меньше, чем должно быть. Остается запад и восток. Думаю, второе. - Интересно, почему? - Там есть земли и море, которых не коснулась война. Возможно, в ваших планах сесть на корабль и отправиться в Эссос..? Сандор был удивлен ее словам и размышлениям. Санса того времени, которую он знал, никогда бы не смогла додуматься до таких выводов. Девушка, в свою очередь, была очень довольна собой, что смогла произвести впечатление на Клигана. Ей стоило неимоверных усилий не улыбнуться, ощущая свою, хоть и маленькую, но победу. Пес завел их поглубже в лес и остановил коня. Слез сам и помог девушке, обхватив ее крепкими руками за талию, он легко ее поставил на землю. Без его объятий, девушке стало прохладно и зябко. Хоть они и сменили курс на Восток, все равно зима окутывала колючими ветрами, а на северянке было не так много одежды: серое платье из толстой ткани, которое уже было порвано в нескольких местах, а также зимний плащ из грубоватой темной материи. Под этим всем было нижнее платье некогда белого цвета, но ее муж особо не позволял следить за собой, поэтому к стыду девушки, оно было не стирано уже более недели. Запах своего немытого тела смущал ее, особенно когда Клигана был так близок к ней. Но выбирать не приходилось. Оставалось только терпеть и ждать, что они когда-нибудь все же доберутся до постоялого двора, где она сможет принять ванну и почистить свои скромные одеяния. - Ты умеешь разводить костёр? – прервал снова ее мысли Пёс, от чего девушка невольно вздрогнула. - Не совсем. Но я попробую, - боясь казаться ненужной и бесполезной, Санса постаралась сделать свой голос более уверенным, чем есть на самом деле. Ведь сама она никогда такого не делала, но очень часто видела, как это делали ее братья или отец. - Хорошо, - усмехнулся он. – Я пойду добуду нам еды, а ты организуй привал, - буркнул Сандор и, резко развернувшись, ушел вглубь леса, оставив ее одну. Сансе было не по себе в одиночестве, будто он ее бросил. Но она знала, что это не так. И надо было выполнить его поручение. Ей безумно не хотелось выглядеть белоручкой, кой он ее знал в Королевской Гавани. Чуть закатав рукава, она пошла собирать хворост. Сегодня погода была солнечной и довольно безветренной, а осознание того, что теперь она не одна, придавало ей ощущение легкости. Хотя бы временной. Поэтому впервые за столь огромный промежуток времени ей захотелось петь. И не сдерживая эмоций, девушка сладко запела одну из баллад, которую когда-то пели менестрели в их родном Винтерфелле. Хворост быстро собрался, и девушка быстрее вернулась к тому месту, где остался конь Клигана. Взяв два камня, она начала вспоминать, что же делать дальше. Когда это делали братья, ей казался процесс намного легче, чем есть на самом деле. Спустя битых полчаса Санса все же смогла добиться нужного результата и теперь сидела довольная, грела свои руки. Настроение поднялось ещё сильнее, и северянка, поднявшись с колен решила потанцевать. Кавалера кроме Неведомого у нее не было, поэтому она встала перед конем и поклонилась ему. Как не странно, конь опустил голову, будто принимает ее предложение на танец, чем ещё больше развеселил девушку. И она запела во весь голос, а ноги сами пустились в танец. День казался волшебным, а ноющее до этого тело от долгого передвижения на лошади как будто все забыло и чувствовалась только легкость. Старк прямо в танце достала единственное покрывало, бутыль с остатками вина и старый сыр. И кружилась, кружилась вокруг костра, пока жесткие руки не схватили ее. Чувство самосохранения вмиг сработало: девушка стала вырываться и кричать. Но не то и не другое у нее не получилось: рот девушки был закрыт теплой рукой, а тело скованно объятиями. - Замолчи, глупая! – лающий голос одновременно поверг в шок и успокоил, что это был не дезертир, а сам Пёс. Но почему-то вырываться не перестала. Тогда он еще крепче сжал в своих огромных руках и прижал к себе. Невольно на долю секунды он позволил вдохнуть в себя ее аромат и успеть насладиться им, прежде чем отчитать девушку за опрометчивый поступок. – Ты хоть немного соображаешь?! - не скрывая свой праведный гнев, начал Сандор, - ты хоть на минуту могла задуматься о том, что было бы, если бы твои песнопения услышал кто-нибудь другой? – громко шептал ей на ухо мужчина. Санса перестала вырываться, а только тяжело дышала, отчего ее грудная клетка то поднималась, то опускалась, на что не мог не обратить внимания Клиган. Он понимал, что держит ее в объятиях дольше положенного, но руки не слушались его. Последний раз он возлежал с женщиной за день до битвы при Черноводной. Видимо, в этом все дело, - подумал Пёс, стряхивая с себя оцепенение и отпуская Пташка на свободу. - Извините, Сандор, - тихо, но недрогнувшим голосом произнесла девушка. Увидев пойманных кроликов, Санса молча взяла их и начала освежовывать. Мужчина тоже не стал ничего отвечать, но по другой причине. Его давно никто не называл по имени. Только Пёс или Клиган. И она никогда его так не называла. Чаще всего она обращалась к нему «сир», что бесило его больше всего на свете. Пока Санса справлялась со своими делами, мужчина с интересом разглядывал ее. Она очень изменилась. И дело здесь не в женственном теле. Ее взгляд стал более смелым, слова более колкими. Даже движения рук не сладко трогательные теперь, а уверенные, будто теперь она ни в чем не сомневалась, знала, что больше нет розовой пелены перед глазами. Теперь она видит все в реальном свете. А он? Он всегда был таким и терпеть не мог, когда другие, как Санса, например, были уверены, что жизнь – это сказка. Но несмотря на то, что она его раздражала своим поведением и своими речами, Клиган не мог отрицать, что девушка чертовски привлекательна. Даже тогда в Королевской Гавани, когда она была ещё ребенком, ее красоту было сложно не заметить. Идеальная внешность, чистое сердце – вот, что всегда хочется оберегать. И как бы Сандор себе в этом не признавался, он именно это и делал, когда она стала игрушкой для издевательств Джоффри. Потом он предложил бежать вместе с ней. Ну какой он наивный идиот! Как он мог вообще на это понадеяться? Дурак! Дурак! Дурак! Но все же после всех испытаний и приключений с ее сестричкой, после того, как впервые в жизни был повержен в бою женщиной, после того, как он был спасен монахами, он никогда не переставал думать о ней. Он на интуитивном уровне чувствовал, что ей без него не выжить, что он ей нужен. Не как мужчина, к сожалению. На такое он не смел надеяться. Максимум, что он мог себе позволить – это помечтать о ней в своей постели. В этих мечтах она смотрит на него то с нежностью, то со страстью. Смотрит на него и не чувствует отвращения. Но Клиган был реалистом и не смел желать этого на яву. Поэтому после того, как убили всех монахов, которые его спасли, он отомстил за них, расправившись со всеми убийцами. И теперь его единственный стимул жить дальше – это Пташка. Он пошел на сервер, зная, что рано или поздно найдет ее, но все оказалось еще проще – она сама нашла его. И думает, что он ее спаситель. И совершенно не догадывается, что это она спасает его, дает ему стимул существовать ради цели, ради нее.