Святое табу

      Утром в доме Золотова было особенно тепло. Такое тепло обычно бывало воскресным утром у родителей дома. И ещё так характерно пахло едой — чем-то жареным. На удивление всем законам природы она чутко прочувствовала каждую нотку запаха и тут же уловила кофе. Хандра отступила невероятным образом, и пришло спокойствие. Мягкая кровать Димы была очень широкой и абсолютно ничем не пахла, даже вонь от порошка, от которой Злата неделями не могла избавиться после стирки, отсутствовала.       А для Марты он также старается?       Внезапно что-то с ужасным грохотом разбилось. Именно разбилось. Последний раз Крупицына слышала характерный звон, когда уронила подаренную мамой на день рождения огромнейшую вазу. Ни медля ни секунды, она вскочила с кровати и понеслась на цыпочках на уже знакомую зелёную территорию спокойствия. Пахло действительно жареным: запёкшиеся кусочки колбаски лежали на остывающей сковороде, а на столе уже стояли жареные в кляре нарезанные куски батона. В одной руке Золотов держал турку и с неким презрением встретил растрёпанную девушку у двери.             — Что ты тут делаешь?       Вопрос как минимум показался некорректным. Злата неуверенно отступила и на секунду даже успела подумать о том, какой была дурой. А после этого только в силу вступила оборона.             — Ты сам предложил остаться.       Он засмеялся. Искренний смех Золотова был приятен. С толикой непонимания она посмотрела на него и улыбнулась в ответ. Бессловесность не пугала, а создавала ощущение комфорта. Глупость и нелепость ситуации создали чувство счастья, маленького и хрупкого. Злата то и дело поглядывала на сонную физиономию преподавателя, думая о том, как ей бы хотелось приготовить что-то особенное для него, хотя готовить она совершенно не умела. Стало от мыслей стыдно, и тут же пришло желание научиться хоть чему-то. Чтобы не упасть в его глазах.             — А какие девушки тебе нравятся? — спросила она, сидя за столом и наблюдая за тем, как Золотов с сексуальным аппетитом закидывал ломтик ветчины в рот.             — Странный вопрос в данной ситуации, ты так не думаешь?             — Нет, не странный. Вот ты хочешь, чтобы твоя жена хранила семейный очаг или была бизнес-леди?             — Я хочу, чтобы она делала и то, и то.             — Это нечестно.             — А кто сказал, что моя желания должны быть схожи с реальностью?             — Как у тебя всё упрощено.             — Я просто не вижу смысла зацикливаться на глупых вещах.             — Хорошо, а как для тебя выглядит идеальный мужчина? Сможешь дать ответ на этот вопрос?             — Запросто!             — И?..             — Ну, он похож на тебя, — прям такой же, как и ты, подумала она, — совсем чуть-чуть. — ты мой идеальный мужчина.             — Так говоришь, как будто у тебя в голове уже существует образ идеального мужчины, будто ты его знаешь.             — Ага, — довольно сказала она, не понимая, что её слова в любом случае будут поняты не так.             — Интересно увидеть его.             — Далеко идти не придётся.       Они доели в тишине, довольствуясь то ли едой, то ли друг другом. В любом случае это обоих устраивало, вот только у Златы уже давно в голове назрел важный вопрос, который должен был быть озвучен ещё прошлым вечером.       Рассуждая о чём-то незначительном, она мыла посуду, пока Золотов сидел за столом, делая ничего. Ну, как сказать ничего. Он просто смотрел на неё, как будто учился, как правильно протирать тарелочки, либо просто проверял воспитана ли в ней хозяюшка. К сожалению, этим Злата похвастаться не могла, хотя посуду мыла точно так же, как и любой среднестатистический человек на планете.             — Злата, мне кажется, что нам стоит поговорить, — во второй раз сказал он, когда она уже не могла уйти от ответа.       Собственно, она и сама хотела спросить, что происходит, но не могла решиться, боясь всё испортить.       Ему не казалось, что между ними что-то стоит, он знал это на сто процентов, и она знала, стоя в углу комнаты и сминая края его рубашки. После прошедшей ночи Злата понимала, что между ними установилась некая связь, которую не хотелось разрывать. Она стояла в его комнате рядом с высоким торшером и казалась совсем маленькой в сравнении с ним. Её пшеничные волосы казались тогда золотыми из-за рыжих занавесок, которые закрывали огромное окно, а не накрашенное бледное лицо более приятным нежели раньше. Нежели когда-либо. Дима смотрел на неё и видел страх в глазах, видел, что её импульсивность, которой так часто болеют подростки, живёт в ней с рождения — она всегда была такой суетливой. Поэтому порой хотелось утихомирить её бурю, которая каждый раз начиналась, когда он видел её.       Он знал, что к таким людям нужен особой подход, но не мог понять какой именно, постоянно путаясь в мыслях и говоря совершенно не то, что должен был сказать.             — Что у тебя с Мартой? — выпалила она, как только Золотов открыл рот для того, чтобы что-то спросить.             — Она моя невеста.             — Странный ответ для данной ситуации, ты так не думаешь? — съязвила она, почувствовав мужской запах, исходящий от рубашки.             — Тогда задай свой вопрос иначе, — тихо сказал он и мягко улыбнулся.             Такая улыбка не доводит до добра, она знала это, каждый раз сдерживаясь от страстных порывов. Даже сейчас ей приходилось вести себя, как маленькой девочке, школьнице, нашедшей свою первую любовь. В то время как он был абсолютно недосягаем. Это бесило и нравилось одновременно.             — Например? — подойдя ещё чуточку ближе, сказала она.             — Например, кто ты для меня?             — И кто же я для тебя, Валерьянович?       Он бесцеремонно прижал её к себе и совсем тихо прошептал:             — Моя любовь.       От его слов снесло крышу. Это было вполне возможно услышать от Золотова, Злата даже как типичная девушка думала ранее о том, как он произносит подобную фразу, но на деле это оказалось в разы тяжелее переварить. Злата ни капли не смутилась сказанным словам, только внутри все черти завизжали о том, что внутреннее чутьё не обмануло. Она была права, хоть и сомневалась до последней секунды.       Теперь стена недоверия рухнула. И поспособствовал этому Дмитрий. Как ни странно, но в таком яростно страстном амплуа Злата его увидела впервые. Или правильнее сказать — почувствовала?       Ощутила каждым сантиметром холодеющей кожи и приняла его таким, какой он есть безо всякого сомнения. Невозможным образом она оказалась в его объятиях именно тогда, когда он сам потянулся к ней. От перевозбуждения она уже давно забыла об осторожности, сорвав с Золотова рубашку. Оторвавшиеся пуговицы ударились о пол и ритмично покатились, оставляя за собой целующуюся пару. Безумие, охватившее их с головой, не отпускало, а, казалось, набирало обороты и заставляло сильнее прижиматься друг к другу. Злата с бешеным рвением стянула с себя остатки одежды, не понимая, откуда у Золотова столько энтузиазма и порочности, которой по сути не должно быть в святых людях.       Хотя был ли теперь Золотов святым?       Это не имело значения. В тот момент Дмитрий понял, как нужно жить, как правильно принимать решения. Всё решает случай. И самое спонтанное решение: поддаться чувствам — оказалось правильным.       Ведь только с ней он мог ощутить это. С ней мог упасть, но не разбиться, мог быть тем, кем являлся на самом деле. Перед такой как она невозможно надеть маску. С ней хочется просто жить.       Пульсирующая страсть превратилась в нежные прикосновения. Её тонкие руки второпях изучали его спину, пытаясь всё запомнить с первого раза. Оставить в памяти, как можно больше его. Его невероятную лёгкость движений, тяжёлое дыхание и прекрасный запах. Как-то ей сказали, что можно влюбиться в запах человека, в то, как пахло его тело без духов и ароматизаторов. Раньше Злата с усмешкой слушала подобные вещи, и только в тот момент смогла понять, как правы были люди, которые сделали такой вывод. Его тело пахло невероятно. Просто божественно. И, возможно, в том, что Злата хотела себе духи «Валерьянович», была заслуга именно чёртовой влюблённости, которая уже давно поработила мозг юной девушки.       Тот день прошёл по мановению щелчка пальца. Мгновения, проведённые вместе, их первые моменты в такой близости были лучшим антидепрессантом, наркотиком, обезболивающим. Невозможно было определить, в чьём характере заложено больше страсти. У обоих на шее вырисовывались красивые тёмные пятна. К тому же Золотовская спина была полностью покрыта царапинами. Злате было даже немного стыдно за свою несдержанность. Ну, а что она могла поделать? Он был виноват в этом. Довёл, так сказать. В то время как сам Дмитрий умолчал о её посягательствах, пытаясь быть мягче, пытаясь научить этому и её.       Их ласкам, казалось, не будет конца. В конце концов, так всегда кажется, когда ты влюблён. Только почему-то ни один из них не отказался перекусить, когда начало темнеть за окном. Они оттягивали этот момент, и оба понимали, как были неправы, борясь с собственными чувствами. Хотя, в основном боролся Золотов, который оказался Богом в постели.       Либо это потому, что она без ума от него?       Легкомысленность не дала ей признать того факта, что она любит Золотова. Злате больше нравилось слово «влюблённость», чем «любовь». Второе накладывало слишком много обязанностей, поэтому сказать это ему она не решилась, когда Дмитрий совсем тихо поставил перед ней кружку с зелёным чаем со словами «Люблю тебя».       Волна мурашек прошлась по спине. Она не чувствовала себя в столь загнанном положении уже давно. Да что уж там, подобного она не испытывала ни с одним человеком. А Виталику по ошибке лишь раз промяукала слова любви, когда была пьяной в стельку, а в дальнейшем лишь шутила, слыша его признания. Но всё это являлось криминальным прошлым, а сейчас перед ней застыл Золотов. Он несколько секунд смотрел на неё, ожидая взаимности в ответ, но она лишь улыбнулась, уткнувшись в своё размазанное отражение в воде.       Казалось со стороны, что Дмитрия это не смутило, он продолжил раскладывать угощения, но на самом деле он был подавлен ей.       Так родилось их первое недопонимание.       Он не понимал, что сделал не так. А Злата не понимала, почему не может сказать ему эти грёбаные три слова.