ВС-I «Министерская шишка»

Понимать, что происходит, Власова перестала после того, как упомянула Анапу и Шишкова почему-то уцепилась за это слово, а дальше… Дальше все стало еще чудесатее. Но впереди на нее шел не очень дружелюбно настроенный мужчина, в зеркале заднего вида отражалась приближающаяся машина его сообщников, а перед глазами стояло веселое лицо сына, когда он, захлебываясь от восторга, рассказывал ей про поход, в который они завтра идут всем классом. И Рита понимала, что больше всего на свете ей хочется увидеть и обнять своего мальчика снова, и – что кривить душой – ради этого она способна на многое. Поэтому когда неожиданно прозвучала команда бросать все и дуть на неприметную тропу, чтобы вырулить к какой-то рябине и березе, она не стала задавать лишних вопросов – она просто выполнила приказ. Власовой было все равно, куда ведет эта колея и что ждет ее в конце пути. Она слышала голоса и Шишковой, и Круглова, а значит, все не так уж и плохо. Конечно, там был еще замешан тот самый Гриша, которого одно время подозревал Данилов, но хуже, чем уже была, ситуация стать не могла, поэтому Рита шустро выпрыгнула из машины в подберезовый полумрак, почувствовала, как чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и впихнули во двор. - Лысый – на точку, Пьяный – твой выход, - прозвучало тихо и четко, и она решила, что, вероятно, это и есть Калашников. – Объект принят, до связи, - снова тот же голос. Власова едва успела повернуть голову и увидеть, что мужчина в спецовке убирает ее телефон в свой карман, как перед ней вырос другой солдат. Он быстро обыскал ее по приказу командира, отобрал табельное оружие и документы, после чего провел в дом, усадил на диванчик в углу избушки, велел молчать и не высовываться. Света в доме не было, но Риту это лишь порадовало – лучше было видно в окно, хотя, откровенно говоря, разглядеть ничего особо не удалось – почти весь обзор загораживала высокая пышная береза. Зато в открытую форточку до нее долетали обрывки чьей-то беседы. - Да-а, сынок, была-а тут одна маши-ина, - растягивал слова пьяный мужской голос. – Вот только что перед тобой проезжала. Фифа там такая была – накра-ашенная, на каблука-ах! Столичная шту-учка… Да я почем знаю-то? Я тут, видишь, поправляюсь после трудового-то дня. Не хочешь мне компанию составить? У меня продукт хоро-оший, бабманя сама гонит! Что отвечал другой человек, Власова не слышала, но догадалась, что это один из ее преследователей, перед которым сейчас высокопрофессиональный солдат устраивает театр одного актера. Молодец какой! Рита восхитилась про себя, слушая явно отрепетированную речь: - Вот и она отказалась, - в голосе звучало неподдельное сожаление. – Я, говорит, за рулем, отец, и твою сивуху не пью! Да какая ж это сивуха! – обиделся «пьяный». – Продукт чистый, как слеза младенца! А!.. – Власова могла бы поклясться, что на этом моменте шоумен досадливо махнул рукой. - Ты мне зубы не заговаривай, папаша! – собеседник повысил тон, и Рита смогла услышать его слова. – Куда баба поехала? Что еще спрашивала? - Да говорю же тебе – заблудилась она. За-блу-ди-лась! Ей Новые Петушки нужны, а у нас Новые Городки. Так она тут так ругалась, дескать, кто так строит, кто так называет… Тьфу! Глаза бы разула лучше и читала, прежде чем сворачивать. А то замалевала все себе этим… мукияжем своим, а другие ей виноваты. Тьфу! Да вон туда и поехала – я ей показал, как в Новые Петушки выехать. Городская фифа, - презрительно добавил «пьяный», и Власова не удержалась – улыбнулась. - Отбой, - послышался все тот же грубый голос. – На том перекрестке наши проверят всех кто. Возвращаемся. Ладно, отец, ты тут сильно-то не напивайся. - Да ты чего, сынок, - рассмеялся тот. – Я свою норму знаю. Выпью и – сплю как младенец до самого утра. Хоть из пушки пали! - Это хорошо, это правильно, - еле различила Рита слова преступника, потом послышался звук заработавшего двигателя, шуршание шин и шум удаляющегося автомобиля. Несколько минут ничего не происходило. Власова подспудно чувствовала, что во дворе идет какая-то движуха, и внутренний голос ей подсказывал, что лучше не проявлять инициативу. Жизнь осталась при ней, а это уже много в данной ситуации, поэтому Рита ограничилась осмотром строгого убранства деревенского домика, когда на пороге появился мужчина. Она узнала его сразу – Калашников, слишком очевидное совпадение с той фотографией, что она видела. Майор вошел да так и остановился на пороге, она тоже не сдвинулась с места – во-первых, ей было велено сидеть тут и не отсвечивать, во-вторых, она не у себя дома, чтобы подрываться с дивана и радушно встречать вошедших. Чутье шептало, что тишину первой тоже лучше не нарушать. - Изучаешь меня, капитан? – вдруг спросил Григорий, и в тихом бархатном голосе она услышала добродушную усмешку. - А что еще мне остается? – в том же тоне ответила Власова. – Машину отобрали, оружие, телефон и документы изъяли, велели сидеть и не двигаться… - она многозначительно замолчала, разводя руками. Калашников снова усмехнулся и, медленно подойдя к дивану, сел рядом с ней, бросив перед этим быстрый взгляд в окно. Но преступники уехали, бойцы стояли на своих постах, и впереди еще было время до решающего удара. - Ты извини, что так резко пришлось… и без объяснений, - он повернулся к ней. Рита невольно напряглась. Сколько, ребята говорили, у них разница с Женей? Восемь лет? То есть ему сейчас тридцать три года? Она нахмурилась. Он младше ее лет на пять-шесть, а выглядит так, словно старше на десять. Или это полумрак так старит? Да не похоже… - Калашников, - неожиданно сказал тот, словно поняв, что не представился. – Григорий. - Я знаю, - спокойно ответила Власова и, заметив его разрастающийся интерес, улыбнулась. – Ну, не в булочной же работаю. Он тоже улыбнулся, потом неожиданно посерьезнел и сказал: - Уж лучше бы в булочной. - В смысле? – нахмурилась она, предчувствуя неладное. - Да нечего вам делать в этой профессии, - устало вздохнул он, глядя куда-то перед собой, что Рите даже возмутиться было неудобно. - Вам – это бабам, надо понимать? – лишь сурово уточнила она. - Женщинам, - невозмутимо поправил Калашников. – Не женское это дело – воевать, под пули подставляться… - То есть, по-вашему, мы на это не способны? – Власова подавила вздох. Вот не успела она проникнуться благодарностью к майору за спасение жизни, как он ей тут такие домостроевские речи толкает. Удивительно, как можно разочароваться в человеке, которого и не знаешь вовсе. - Не способны? – он усмехнулся и снова посмотрел на нее. – Слишком способны, я бы сказал. Только и успевай за вашими способностями. - То есть проблема в том, что вы не успеваете? – осведомилась Рита, пряча улыбку в уголках рта, и смех заиграл в его зеленых глазах. - Да успеваем, конечно, - после паузы ответил он, - куда нам деваться – не бросать же вас на передовой. Власова не нашлась, что ответить, с удивлением обнаружив, что чувствует себя как-то неловко в присутствии этого человека. - Кстати, спасибо, - постаралась также невозмутимо бросить она, - ну, что не бросили на передовой… там, в поле… - Это ты Женьке скажешь, - неожиданно посерьезнел Калашников. – В этом деле она у нас и капитан, и генерал, и командир. - С трудом верится, если честно, - воспользовалась Рита возможностью узнать что-то еще о ситуации, в которой оказалась. – Юная девчонка, всего двадцать пять лет, а руководит такой масштабной операцией? И майор Калашников выполняет ее приказы, - рискнула она. - И майор, и полковники, и генерал, - спокойно ответил Григорий, словно они вели непринужденную беседу о литературе. – Султанова же знаешь? – Она кивнула. – Вот и он тоже. - А как так получилось? Ну, если можно знать, конечно, - тут же оговорилась Рита. - Личное для нее это дело. Смысл жизни, можно сказать… Одна или с нами, она бы сделала все, чтобы добиться своей цели. Вот мы и решили, что лучше уж с нами – больше шансов, что не вляпается куда-нибудь и не сгинет сама. - Хм, кажется, я знаю еще одного такого капитана, - не удержалась от усмешки Власова. – И заметьте – это не женщина! Калашников снова улыбнулся и кивнул. - И я надеюсь, что он сможет за нее постоять. - Вот так быстро отдаете девушку в чужие руки? – вырвалось у нее прежде, чем она подумала. Что ты мелешь? Твое какое дело? Григорий смерил ее долгим взглядом, и почему-то в глазах его Рита читала лишь усталость, словно все трюки мира были давно ему известны, на все загадки он знал ответы и удивить его было уже решительно нечем. - Женька мне за сестру, - спокойно ответил он. – Свалилась на меня в тот же миг, когда я потерял свою, а больше у меня никого и нет, так что… Калашников не договорил, встал с дивана и подошел к тумбочке, стоявшей у противоположной стены. Только сейчас Рита заметила несметное количество пузырьков и коробочек на ней. Наркотики? Лекарства? Ей хотелось посмотреть поближе, но четкое, хоть и не грубое, «не вставай» заставило ее остаться на месте. - Время еще есть, но это не значит, что мы должны потерять бдительность, - пояснил Григорий, заглотив какую-то таблетку и вернувшись на диван. – Я привык ходить по стенке, я знаю этот дом как облупленный и могу передвигаться по нему с закрытыми глазами, чтобы с улицы не было видно… - он помолчал и посмотрел на часы. – Часа через полтора должно все начаться. - Что именно? - Захват ВИП-борделя, где высокопоставленные педофилы пользуются несовершеннолетними девочками, большая часть из которых находится там недобровольно. - А что родители? – нахмурилась Власова. – Неужели их не заботит отсутствие дочерей в столь поздний час? - Дни рождения с ночевкой, пижамные вечеринки, походы с друзьями или классом… - Григорий повернул голову в ее сторону. – Там все продумано на высшем уровне. А у многих девчонок семьи неблагополучные, и родителям все равно. - Черт… - сорвалось у Риты, беспокойство побежало по венам. – У меня сын как раз в поход с классом завтра идет. С ночевкой. - Ты знаешь, куда именно? - Да. - Значит, легко проверить будет, - кивнул Калашников и вдруг улыбнулся. – Да ты не волнуйся, капитан, на уровне государственной школы они не работают – слишком большой риск. Да и парень у тебя из благополучной семьи, хоть и не совсем полной. - Что это неполной? – возмутилась Власова. – Есть у моего ребенка отец! - Только живет в другом городе, - спокойно добавил Григорий и, увидев ее удивление, добродушно усмехнулся: - Ну, я тоже вроде не в булочной работаю. Рита не смогла сдержать улыбки. Чертовщина какая-то. Через полтора часа состоится самая масштабная операция если не года, то этого месяца точно, она сидит черт знает где, без табельного оружия, связи, документов и коллег, а вместо того, чтобы прикидывать варианты и пути наступления или отступления, ведет неторопливые беседы с мужчиной, от голоса которого периодически просыпаются мурашки. Словно не на задании она, а в доме отдыха, и нет никаких бандитов, ничего не надо бдеть, ни за кем не надо следить. Потому что следят за тебя. Странное ощущение, что она сама сейчас находится под охраной и защитой, сбивало Власову с толку. Она не привыкла к такому и не знала, как себя вести в подобной ситуации. - Ты извини, если обидел, - вдруг сказал Калашников, посчитав, что зря развил тему про ребенка. - Да нет, не обидел… - негромко ответила Рита, пожав плечами. - Не в моих привычках лезть в чужие дела, просто… - он щелкнул языком и вздохнул. – Военный я человек, капитан, и вся моя жизнь – война, - Григорий смотрел так открыто и в то же время уважительно, что Власова невольно подтягивалась внутренне. – Сама понимаешь, на поле боя этикету не учат… - Понимаю, - машинально поддакнула она, разглядывая его лицо. Доброе оно какое-то, заботливое. Как у главы многочисленной семьи или большого хозяйства. Совсем не для войны и поля боя. И глаза такие же. И вообще никакая злость, агрессия или другие бойцовские качества в Калашникове не угадывались. А он майор спецназа. Вот уж где внешность обманчива. Но самое опасное заключалось в том, что он точно так же разглядывал ее, словно пытался соотнести внешний облик с должностью капитана и всем тем, что Женя, вероятно, ему рассказывала. - То есть оружие, телефон и документы мне не вернут? – решила выйти на безопасную и даже полезную тему Рита. - Меры предосторожности, - его губы дернулись в слабой улыбке. – Вдруг ты решишь всех нас тут порешить и ринуться в бой сама. - Мне все же не двадцать пять, - усмехнулась Власова. – Я понимаю, когда нужно действовать, а когда – молча выполнять приказы. Он снова задержал на ней долгий задумчивый взгляд, от которого Рите становилось не по себе. Странный такой взгляд – не пристальный, не настырный, а… обволакивающий какой-то, словно в него можно завернуться, как в одеяло, и безмятежно уснуть… Так, стоп, возвращайся, Власова! Как-то ты слишком далеко уплыла в своих мечтах. Это все весна и полумрак. И эта чертова ситуация, где от тебя ничего не зависит. - Все вернем незадолго до начала операции, - пообещал Калашников, не обращая внимания на ее нервозность или делая вид, что не замечает этого. - И на том спасибо, - ограничилась Рита коротким ответом. Григорий встал, аккуратно приблизился к окну сбоку и подал ей сигнал подойти. Власова молча и тихо выросла у него за спиной. - Видишь дом, на крыше которого якобы флюгер стоит? - Это в виде петуха который? – прищурилась Рита. – Вижу. - Там камера, с помощью нее преступник обозревает окрестности на несколько сот метров. Где-то даже у него километр простора перед глазами. - Ничего себе, - тихо присвистнула она. – Но тогда… он же должен был меня видеть. - Он и видел, - подтвердил Григорий, повернувшись к Власовой. Теперь ему было видно ее лицо лучше, чем ей – его, потому что тусклый свет из окна падал именно на Риту. – В свое время мы тут с Женькой проложили ту колею как раз потому, что из-за забора она выпадала из поля зрения камер. А здесь ему видимость закрывает береза. Это наш экстренный выход, можно сказать. - Но ведь народу здесь мало живет – могут заподозрить, - волновалась Власова. - Поэтому мы внедрили в банду своего человека, - ответил Калашников. – Сначала им был я, сам того не зная. Но потом… я стал нужен для более важных задач, поэтому пришлось делать рокировку. На это ушло очень много времени, но другого варианта не было – нельзя было, чтобы преступник догадался, что мы в курсе. - Преступник – это Потапов? - Не он один. Там такой бомонд собирается, как во Дворце Президента, потому пришлось все делать очень ювелирно. В той машине, которая выехала за тобой, был наш человек, - он улыбнулся, увидев, как округлились ее глаза. – Ему позвонил Колокольцев, который вез девчонок, он позвонил мне. Я ждал звонка Тимона, ну то есть Женьки, но я никогда бы не подумал, что все будет так… Что это, оказывается, ты… - он замолчал, и Рита сделала шаг назад, к стене, чтобы немного прийти в себя. - Кстати, а что не так с этой Анапой? – вспомнила она, с чего началась эпопея. - Это тебе Женек сама расскажет, - Григорий снова улыбнулся, сделав шаг в ее сторону. Заметив, как она невольно насторожилась, он лишь вздохнул и медленно, почти по слогам, произнес: - Эх, Маргарита… Власова нервно сглотнула. Сколько лет она уже не слышала, чтобы кто-то звал ее по имени так. И не объяснишь – как. Тем самым удивительным способом, когда одна только интонация, с которой произносят твое имя, объясняет все. И этот взгляд, видя который, хочется просто прижаться к человеку и закрыть глаза… Так, возьми себя в руки, а то у тебя уже этот… Стокгольмский синдром развивается! Или как там оно называется? Вы вообще-то на объекте, ты этого майора знать не знаешь и… …И глаза его безбожно сбивали ее мысли с пути истинного. - Была бы другая ситуация… - вдруг тихо сказал он. – Я бы отбил тебя у кавалера. - Какого кавалера? – Рита несколько растерялась от такого заявления. - Ну как же, - он слегка пожал плечами. – У твоего. У такой женщины просто обязан быть кавалер… Не ожидавшая ни этих слов, ни такой искренности и прямоты, Власова молча наблюдала за мимикой Калашникова. Никаких тебе заходов с левого фланга с темами про детский уик-энд или сломанную машину, сразу в лоб – я бы тебя отбил. - Извини, - криво усмехнулся он, - я, наверное, опять ляпнул что-то не то, - он вновь отошел к тумбочке, описав дугу, чтобы не засветиться в окне, и откупорил пузырек. - Да нет, все нормально, - оставшись в углу, Рита смотрела, как он высыпает себе на ладонь сразу несколько капсул. – Это из-за колес вы говорите не то, что думаете? – осторожно поинтересовалась она, и Григорий обернулся. - Я говорю то, что думаю, - в его улыбке читалась плохо скрываемая грусть, - просто не так, как, наверное, следовало это говорить. Впрочем, это уже неважно, - он посмотрел на часы. – Главное, чтобы сегодня все закончилось. Тимон должен уже скоро приехать… Надеюсь, они не попадут в пробки. Власова улыбнулась. - А почему Тимон? - Женек с детства любила этот мультик, - он тоже улыбнулся и вернулся на прежнее место рядом с ней, не забыв проконтролировать обстановку быстрым взглядом в окно. – Меня заставляла его вместе с ней смотреть. Да и забиякой она всегда была приличной – только успевай ее вытаскивать из передряг. И худосочная, как тот самый Тимон. Вот я ее как-то раз в шутку так и назвал. Ну а она меня в ответ. - То есть вы… Пумба? – Рита прыснула под его кивок. – Извините. - Да ничего, - его глаза по-доброму смеялись, - она тоже надо мной всегда потешалась по этому поводу. А потом оказалось, что это очень удобно для шифровки… - Калашников вдруг посерьезнел, и Власова перестала веселиться вслед за ним. – У меня к тебе две просьбы будет, капитан. - Да, конечно, что нужно сделать? – она сама поразилась такой готовности помочь. - Бой нам предстоит серьезный. На каждую шишку здесь по два охранника минимум. У всех стволы. И если я… - он запнулся, вздохнул и заставил себя продолжить. – В общем, если я уже не смогу, передай Женьку, чтобы про Сурина она у Султановой все узнала. Но только после того, как всех посадят. Особенно Потапова. - Ну хорошо, - недоуменно ответила Рита, шестым чувством ощущая, что что-то здесь не так. – А вы собрались погибнуть смертью храбрых? – попыталась пошутить она. – Может, не надо? Мы там ОМОН подготовили и других специально обученных людей, - но улыбка вышла нервной. Григорий кивнул, усмехнувшись, давая понять, что оценил ее жест, и полушутя-полусерьезно бросил: - Да и у меня есть специально обученные люди. Да только против вас разве это работает? Женек точно ринется грудью на амбразуру, да и ты…не будешь прятаться в последних рядах, - он замолчал, затем серьезно добавил: - А тебе нельзя – у тебя сын… А ведь у противника тоже не идиоты работают. Я их всех изучил. На всех есть досье в моем архиве. В кухне есть погреб, папка с документами лежит там за банками с огурцами и грибами. Тимон знает. - Это… вторая просьба? – нерешительно предположила Власова, несколько оглушенная прямолинейностью товарища, не дружащего с этикетом. – Забрать папку? Калашников вдруг широко улыбнулся, выбив тем самым почву у Риты из-под ног, и аккуратно положил ей руки на плечи. - Нет, капитан. Это просто оперативная информация. А вторая просьба… - он недоговорил, и, несмотря на то, что становилось все темнее в комнате, она четко ощутила, как его взгляд перешел на ее губы. – Это потом, если сам буду не в состоянии, - Григорий вновь посмотрел ей в глаза и, убрав руки, повернулся к окну. Власова неслышно выдохнула. Какой вы шустрый, майор! Или кто девушку спасает, тот ее и танцует? Рита усмехнулась ему в спину, но не могла не подумать, что теперь она очень хорошо понимала, почему Шишкова так держалась за своего Гришу – не каждый может похвастаться такой броней. Пумба… Она дернула головой, пытаясь припомнить мультик, который когда-то любил и ее сын. Большой сильный кабан, защищающий маленького юркого мангуста, любителя вляпываться в разные истории. А что, пожалуй, действительно, подходит, если за всем этим стоит бурный энтузиазм такой тихой с виду Шишковой. Невольно проскочила мысль, что они с Даниловым стоят друг друга. - Так каков план? – нарушила тишину Власова, и Калашников обернулся. – Ну, я полагаю, мне надо быть в курсе – я же участвую в операции?.. Нет? - Участвуешь, - кивнул он. – Вот когда остальные подъедут, тогда всем сразу и объясню. - Слушайте, а если что пойдет не так, начнется раньше, ну или я не знаю – мало ли, какой форс-мажор. Не лучше ли знать заранее? – настаивала Рита. - Мои бойцы все знают. Ты не волнуйся, капитан, - он едва заметно улыбнулся, - операция была обговорена и отрепетирована сотни раз. И если что пойдет не так, то они все справятся. - А я? – не поняла она, и Григорий усмехнулся. - А тебя надо вернуть домой, к сыну, живой и здоровой, - наклонился он к ее лицу для пущей убедительности. - Дискриминация какая-то! – возмутилась Власова, тряхнув волосами, чтобы отстраниться от него. По непонятным ей до сих пор причинам внутри все переворачивалось, когда Калашников был так близко или смотрел так участливо. - Субординация, - с той же улыбкой поправил он, словно ее протест ни капельки не удивил его и не рассердил. - Да какая же это субординация, если всем правит двадцатипятилетний капитан? – не согласилась Рита, и его улыбка стала шире. Григорий немного подумал, обводя невидящим взглядом небольшую комнатку, и вновь посмотрел на Власову. - Вот ты дома разрешаешь сыну что-то делать самостоятельно? Принимать какие-то решения? - Конечно, - пожала плечами Рита, пытаясь понять, к чему он клонит. - Но при этом контролируешь, что он делает и как, чтобы вовремя вмешаться и направить, так? – Она кивнула. – Ну вот… Власова усмехнулась. - То есть Женя только думает, что она командует парадом, а на самом деле… - А на самом деле, - мягко перебил Григорий, - никто кроме нее не стал бы ввязываться в мероприятие такого масштаба. Это долгие годы работы, очень кропотливой и опасной работы, потому что все преступники – министерские шишки, а не подзаборные уголовники. У каждого есть крыша и стена. Всегда проще закрыть глаза или умыть руки, или выждать, пока оно само вскроется, или пока они друг друга перестреляют… - Но Женя не стала бы ждать, - догадалась Рита. - Он убил ее семью. - Что?.. – голос сорвался на выдохе. - И мою сестру тоже, - нехотя добавил Калашников. – Последние несколько лет Женек живет местью ему. Султанов поставил ей условие, что поддержит любое ее начинание, если оно будет законным. - А оно было незаконным? - Да как сказать… - он замялся, помолчал, словно решая, что можно раскрыть, а что нет, и добавил: - Это будет шестая попытка накрыть ВИП-бордель. - Шестая? – удивилась Власова, он кивнул. - Когда Женек вышла на тропу войны, она не знала, насколько это ад. Никто не знал. Ошибок было море, приходилось откатывать назад и затаиваться. И совершенствовать план, и разрабатывать новые обходные пути на форс-мажоры, и многое другое. - А юбилей Потапова… - неожиданно вспомнила Рита, но не договорила. - Там был пятая попытка, - он с досадой щелкнул языком, - но не удалась. - Женя взорвала бомбу? – сама себе не веря, изумилась Власова, и Григорий от души рассмеялся ее предположению. - Нет, конечно. Хотя с нее станется. Взорвавшаяся бомба нам как раз все испортила, пришлось отменить операцию, - он посерьезнел. – Но в этот раз все должно пройти, как надо. И до конца. Потому что больше времени у меня может не быть, - задумчиво закончил он. – Еще год – точно нет… - Почему? – она наклонилась, чтобы поймать его взгляд, и вновь увидела в глазах ту самую грусть, которую заметила в начале беседы. – Вы уезжать собрались? - Уезжать? – удивился Калашников, потом слегка улыбнулся и кивнул. – Да, пожалуй, и так можно сказать. С билетом в один конец. - Я не очень понимаю… - призналась Рита, на душе заскребли кошки от черных предчувствий. - И не надо… С красивыми женщинами о таком не говорят… - он задержал на ней восхищенный взгляд, затем усмехнулся и отвернулся к окну. Власова поежилась. Глаза пытались разобрать названия на коробочках и пузырьках. Это явно лекарства. Он болен? Неизлечимо? Глотает колеса, как обезболивающее? Если бы ей было позволено хотя бы подойти и посмотреть, что это за препараты. Но что бы ей это дало – она все равно не медик. Теперь понятно, почему он выглядит старше своих лет и таким усталым, вымотанным. Черт! Как же так… - Так что теперь это и моя миссия, капитан, - он вдруг обернулся, продолжая разговор. – Единственное, что я еще должен успеть точно сделать до… - Григорий замолчал и снова наклонился к ее лицу. – Поэтому под пули, если что, буду лезть я – мне терять нечего. А ты – за моей спиной, поняла? - Поняла… - прошептала Рита, глядя в эти зеленые глаза как в бездну, как во врата на тот свет, и в голове ее не укладывалось, что вот так оно может быть на самом деле.