ВС-I «Министерская шишка»

Круглов изучал в кабинете документы, когда быстрым шагом вошел Белозеров. - Нашел что-то? – без предисловий спросил майор, оторвавшись от бумаг. - Квартира Шульгина, которую мы обнаружили вскрытой, много раньше принадлежала тестю Потапова, - так же, без обиняков, заявил Сергей. - Ничего себе, - чуть не присвистнул Николай Петрович. - Вот ее история, - Белозеров протянул распечатку и сел по правую руку от начальства. – Тесть Потапова, Калинин Михаил Петрович, умер через два года после смерти жены Потапова, то есть своей дочери. Что неудивительно, учитывая, что до этого он потерял свою супругу и двух внучек. - Сам умер-то? – недоверчиво покосился Круглов. - Официально – сам. Инфаркт у него случился. В медицинской карте фигурирует, что до этого у него уже были инфаркты. А потерять всю семью фактически… - Мда… То есть квартира перешла к Потапову? Больше родственников не было? - Именно так. И по линии Калинина никаких близких родственных связей нет. У него была только дочь, которая умерла, сам он тоже единственный сын. У тещи Потапова есть двоюродная сестра, но она последние тридцать лет живет в Сибири и не выезжала оттуда ни разу. У нее есть сын, дочь и двое внуков, но никто из них не пересекался с Потаповым. И если судить по биографии, все семейство неплохо живет себе за Уралом и в столицу не приезжает. - Получается, что квартира перешла к Потапову, а потом он ее продал… - майор заглянул в распечатку… - некоему Лосинскому Глебу Петровичу. Хм, Лосинский, где-то я уже слышал эту фамилию. - Совершенно верно, - кивнул Сергей. – Лосинский Глеб Петрович сгорел в доме Потапова на праздновании юбилея. - Погоди. А потом этот Лосинский перепродает квартиру Шульгину. - Причем, обратите внимание, ровно через неделю, - подчеркнул Белозеров. - Такое ощущение, что Потапов хотел передать Шульгину квартиру, не привлекая к себе внимания, - размышлял Круглов. - Я вот думаю… Может, Потапов заплатил ему так за что-то? - За молчание. Смотри на даты. Может, Калинин не сам умер все же? Чем он занимался вообще? - Он тоже чиновник. Был. Собственно, именно он ввел Потапова в этот круг, обеспечил хорошей работой и зарплатой. Потому что зять, молодой и перспективный. Ну, я предполагаю, что Калинин мог так считать, иначе зачем помогать? - А потом добрый зять отправил благородного тестя на тот свет и откупился от свидетеля квартирой? - Вообще, проще было убить… - почесал висок Сергей. – Если Потапов убил тестя, что ему стоило убить потом и Шульгина? - Может, тот подстраховался, а может, мы вообще не там ищем. - Слушайте, - вдруг встрепенулся Белозеров, - а что если Потапов заплатил Шульгину за убийство тестя? Калинин умирает, Потапов – единственный наследник, а если что – первый подозреваемый. Ему нужно железобетонное алиби. Хотя тогда никаких сомнений в естественности смерти не было. - Ладно, это пока лишь наши догадки. Но забывать о них не стоит, конечно. Меня смущает другое – такая дружба и, я бы сказал, соучастие не могут закончиться вот так, разбежались и все. Тут либо вместе до конца, либо один зачищает другого. - Вот Потапов у нас и пропал, - философски вздохнул Сергей. - Звонил Шустов. Сказал, что никто из бомжей ничего не знает, что наш бомж был не местный, никто его не видел. И в ближайших лесах трупов нет. И собака след не взяла. - Тогда получается, что Женя права – это все тщательная инсценировка. Потапов приехал на этой машине в другое место. Там он вышел из машины или его выгрузили, там же загрузили бомжа, привезли в подлесок и подожгли. И никто ничего не знает. - Именно, - кивнул Круглов. – Преступник очень хитер. Он понимает, что его будут искать с особой тщательностью. Если у него связи и крыша, то он чувствует себя всемогущим и безнаказанным. - И какие у нас шансы тогда его найти? – обеспокоенно посмотрел на начальство лаборант. – Где гарантия, что он не знает еще о том, что мы ведем Звягину и Толоконцеву? Он может их вообще не трогать в этот раз. Вряд ли они единственные в проекте. - А когда в нашем деле были гарантии, Серега? Никогда. Все собираем по ниточкам. Оперативники звонили. Пока наши подопечные гимнастки ведут себя нормально. - Да, я поставил отслеживать их телефоны, - вспомнил Белозеров. – Там тоже пока все чисто. Звонки подружкам, смски об уроках и тренировках. Завтра вечером у них очередная. - Завтра пятница… Так, а деятельность гимнастического коллектива со дня основания ты пробил? - Не успел, Николай Петрович, - виновато вздохнул Сергей. – Разбирался с окружением Потапова и этой квартирой. Не для дочери ее купил Шульгин, как нам тут пел. - Ладно, иди работай. Вернется Шустов – пусть поможет. Нужно тщательно проверить почву с колес автомобиля. - Да Игорь вроде проводил экспертизу… - Пусть еще раз исследует. Пусть всю-всю грязь, что осталась на колесах, возьмет на анализ. Особенно нижний слой и труднодоступные места. Возможно, затесалось там что-то инородное, что выведет нас на след. А ты займись гимнастками. Особое внимание к тем, кто по каким-то причинам покинул группу. Ну и всякие ЧП, естественно, тоже. Когда Селиванов даст заключение по Лосинскому, будем думать дальше. Пока я не уверен, что стоит затевать эксгумацию тела Калинина. Если преступник имеет доступ к информации о том, что мы делаем, то некоторые действия нам лучше не совершать, а держать в уме. До поры до времени. Белозеров кивнул и ушел в лабораторию. Проследив за Звягиной оставшиеся полдня и благополучно доведя ее до подъезда, Белая решила попытать счастья и завязать с девочкой непринужденный разговор. Но Ирина оказалась не так глупа и наивна, как можно было ожидать. - Так это вы из той самой службы, которая предков моих сегодня допрашивала? – усмехнулась она. - Ну да, - улыбнулась Таня. – У вас же Потапов пропал, вот мы его и ищем. Нам информация нужна. Любая может быть полезна. - Все понимаю, но помочь ничем не могу, - ответила Звягина, бесцеремонно жуя жвачку. – Понятия не имею, где наш спонсор тусует. Да мне и дела нет. - А девчонки говорят, что есть какой-то особый проект для избранных, - не сдавалась Белая. – И что ты – одна из избранных. Вот мы и подумали, что ты можешь знать больше других. - Ах это, - гимнастка рассмеялась. – Да запарило нас с Леськой, что Жукова ходит, морду ото всех воротит, вот мы и придумали, чтобы ее уесть. - То есть нет никакого проекта? – показательно расстроилась Татьяна. - Неа. Ну, если он и есть, то я не в теме. Мы так, чисто потроллить Светку хотели, а оно вон как… - Звягина посерьезнела. – А вы уже нашли, кто ее убил? - Занимаемся как раз и этим делом тоже. - Мы с девчонками думаем, что маньяк, - авторитетно заявила Ирина. – Знаете, сколько их нынче развелось? И всем молоденьких да красивых подавай. Так что вы тоже будьте аккуратны, - наставительно заявила она. – Вы ж тоже еще не такая старая. - Спасибо… - пробормотала Белая, дивясь про себя непосредственности подрастающего поколения. - Ладно, я пошла, а то предки дома ждут, - она плюнула жвачку прямо перед подъездом и, не прощаясь, ушла в дом. Все еще находясь под впечатлением, Таня аккуратно подобрала жвачку, спрятала ее в пакет для улик и вернулась в машину к Данилову. - Ну как? – поинтересовался он успехами. - Как и ожидалось – она отрицает наличие проекта, говорит, что они с Толоконцевой все придумали, чтобы приколоться над Жуковой. - У Власовой и Шишковой та же фигня. Звонил только что Рите – она прям точь-в-точь сказала. - А что не Жене? – не удержалась от иронии Белая, приходя в себя после разговора с гимнасткой. - Давай еще ты меня поцепляй, - усмехнулся Степан. – Кстати, мне Белозеров передал твое послание насчет Сурина, и, представь себе, я знаю, откуда он помнит Шишкову. - Серьезно? – удивилась Таня. – И откуда же? - Женя близко дружит с Султановыми, а жена Руслана Султановича – психолог. И этот Сурин – психолог. Вот и пересеклись где-то в коридорах. - Ну, может быть, - безразлично пожала плечами Белая. – Слушай, давай уже сдадим пост местным и поедем доложить Круглову, а? Домой хочется. - Не вопрос, - согласился Данилов, вызывая по рации оперативников и оставляя им ЦУ. - Эти гимнастки ведут себя так развязно, - все не могла успокоиться Таня. – Что эта Звягина, что Юрцева, у которой мы с Женей были. Диву даешься, какая нынче молодежь. Я в их возрасте еще в куклы играла и в резиночки прыгала, - бухтела она, устроившись поудобнее на пассажирском сидении рядом с водителем. Степан ничего не ответил, лишь улыбнулся, бросив на нее быстрый взгляд, и выехал из двора. - Ну что, тихо и глухо? – озвучил Круглов кислое выражение лиц своих сотрудников, старавшихся не встречаться с ним взглядом. – Понятно, что преступник хитер, - словно оправдывал он отсутствие положительного результата. – Но мы должны быть начеку. - Да мы вроде начеку, - вяло отозвалась за всех Белая. - Если только местные оперативники не проморгают наших девочек, - нехотя бросила Власова и тут же с деланной жизнерадостностью добавила: - Но – мы будем верить в их сознательность и расторопность! - За это время мы выяснили некоторые моменты, - решил ввести в курс дела оперативников майор. – Во-первых, вскрытая квартира Шульгина, которую, как считает Женя, нам подбросили, раньше принадлежала тестю Потапова, Калинину Михаилу Петровичу. Шишкова вздрогнула, остальные оживились, предвкушая новости, и Николай Петрович охотно поделился выкладками, которые пришли на ум ему и Белозерову. - Может, все же эксгумацию? – предложил Данилов. - Спугнем, - напомнил Круглов. – А труп от нас никуда не убежит. Ну не выкопает же он его раньше нас… - он замолчал, и все дружно переглянулись. – Мда… На всякий случай надо найти, где он похоронен, и поставить там скрытую камеру. Так, что у нас с трупом Лосинского? - К сожалению, ничего, - ответил Селиванов. – Тело сильно обгорело, но никаких ядов в тканях или травм, которые могли повлечь за собой смерть, я не обнаружил. Но это не говорит, что он умер сам, равно как и не говорит об убийстве. Ему могли пережать сонную артерию или связать, чтобы он не мог выбраться, а потом развязать. Этого уже не найдешь, - развел он руками. - Слушайте, а камер точно не было внутри? – подал голос Шустов. – Во дворе Потапов камеры отключил, чтобы его гости могли чувствовать себя свободно. А в доме? - А в доме их и не было никогда, - рассеянно ответила Шишкова. Данилов прищурился. Снова она в своих каких-то мыслях. И снова не делится с коллективом. Да даже ему одному не говорит! Почему вдруг Евгения должна была откровенничать с ним с глазу на глаз, Степан не задумывался. Для него было логично, что она может ему доверять, что он ей поможет, и дико бесило, что вместо этого девушка продолжала держать дистанцию и работать в режиме «я сама». Ну или не совсем сама – был еще этот Гриша. И что-то подсказывало Данилову, что вызвать Калашникова официально на допрос – не самая лучшая идея. - Я пробил всех гимнасток, которые когда-либо тренировались в команде «Ивушка», - начал докладывать Белозеров. – Есть восемь человек, на которые можно обратить внимание. Сразу скажу, что никаких ЧП не было, поэтому это фамилии тех, кто хотя бы что-то незаурядное там делал, - он пустил по кругу распечатанный список. – Две первые девочки крупно поссорились с тренером, после чего ушли из команды и какое-то время тренировались в другом месте, но сейчас обе бросили. Еще три ушли внезапно. Команда только победила на соревнованиях, а они раз и – ушли, без объяснения причин. Просто перехотели заниматься. Мне показалось это странным. Обычно победа окрыляет, а они тогда взяли серебро в групповом зачете. Ну и последние три ушли просто, потому что переехали, как Юрцева. И вот эти шесть человек больше гимнастикой не занимались. - А далеко уехали-то? – поинтересовалась Власова. – Ну, последние три? - Одна в Калужскую область, другая в Питер, третья – в Ярославль. - Да, далековато, чтобы ездить на тренировки, - пробормотала Белая, в свою очередь ознакомившись со списком. - Но самое интересное, что одна из них – та, что в Калужской области, – потом покончила с собой. - Ничего себе, - озвучила общее изумление Рита. - Да, она выбросилась из окна, оставив записку, в которой говорилось, что она больше так не может. Девочке было двенадцать лет, все сочли, что это переходный возраст. - Ну да, подростковый суицид, - хмыкнул Шустов. - Может, конечно, все это не имеет отношения к нашему делу, - оговорился Сергей, - но это единственное, что удалось раскопать. - А если эксгумировать труп девочки? – предложил шустрый Данилов. - Тебе лишь бы кого-нибудь эксгумировать, - сердито отозвался Селиванов. – Если суицид не подлежит сомнению, то что ты хочешь, чтобы я там нашел? - Ну, например, что она не была девственницей, - стоял на своем Степан. – А вот если была, тогда это уже не наш случай. - Не обязательно, - сухо возразила Шишкова. – Ее могли просто не довести до полового акта, но все остальное… - она замолчала, содрогнувшись, и тише продолжила: - Но это все мы не докажем. - В любом случае надо поговорить со всеми этими девочками и их родителями, - решил Круглов. – Сделать это надо аккуратно, возможно, не все пойдут на контакт, заодно проследить за реакцией. С иногородними можно связаться по скайпу, - он посмотрел на часы. – Поздновато, конечно, уже. Ладно. Завтра вы с Игорем этим займитесь, пока наши будут в дозоре, - посмотрел майор на Сергея, потом перевел взгляд на Бориса. – И надо запросить медкарту и результаты вскрытия той, что выбросилась из окна. – Селиванов молча кивнул. – А что у нас с грязью с колес машины? - Ничего, - ответил Шустов. – Никаких особых примесей нет. Вся почва характерна для Москвы и северо-востока Московской области, где и нашли машину. Преступник где-то рядом там. - Я, кстати, думаю, что нет необходимости следить за гимнастками по двое, - внес рацпредложение Данилов. – Можно приставить кого-то одного и загрузить местных оперативников. - Поддерживаю, - кивнула Власова. – Тем более, завтра пятница – все разъедутся по своим дачам, и ищи-свищи ветра в поле. А у нас пять человек московских, которых нужно успеть допросить. - Я думаю, нам с Таней будет проще опрашивать ушедших гимнасток и их родителей, - неожиданно вызвалась Шишкова, к удивлению Данилова. - Да-да, - тут же поддержала Белая. – Мы умеем располагать их к себе. - Ну, хорошо, - одобрил Круглов под усмешки остальных оперативников. – Тогда так и сделаем. Серега, распечатай им адреса и телефоны, и завтра с утра начинайте обход. Родителей ловите на работе, детей – дома, после школы. Дав последние указания, майор отпустил сотрудников по домам. Евгения прекрасно видела, как менялось лицо Данилова в зависимости от ее поведения. Сомнений не было – он следит за ней. Не дает ему покоя мысль, что она не все говорит, что знает. А может, он подозревает Гришу. Видимо, она не убедила, что он тут ни при чем, что он на их стороне, что он помогает всегда, когда может. Женя на секунду замешкалась, оставляя свою подпись в журнале. И все-таки странно, что Гриша не захотел обсуждать с ней Сурина. Как услышал имя, так и свернул разговор. Занят был? Не мог говорить? Интуиция говорила, что дело не в этом. Ну и ладно, она тогда у Ольги Валерьевны спросит, ведь если Сурин – психолог, то логично, чтобы именно она знала. Возможно, Степа прав – они где-то пересекались, пока она ходила на прием. - Не ушла еще, - раздалось сбоку, и Шишкова тут же встрепенулась, положив ручку на стойку. - Уже ухожу, - быстро проговорила она, желая сбежать как можно скорее, но Данилов преградил ей дорогу. Заметив ее недоумевающий взгляд, он развел руками. - Ну, трогать тебя нельзя, поэтому приходится так. Белую или Власову я бы мог за руку схватить, чтобы задержать, или руку там на плечо положить. - Что ты хочешь? – у нее почему-то не получилось рассердиться. - Поговорить, - он подошел ближе. - Степа, я устала, к тому же, у меня назначена встреча и… мне нечего тебе сказать. Все, что я могла, я тебе рассказала, - постаралась отказаться от беседы Евгения. - Все, что могла… А все, что не могла? Почему ты не можешь мне рассказать все? – Данилов явно не собирался отпускать ее просто так. - Я тебе уже объясняла, - всплеснула руками Женя, теряя терпение. – Я все расскажу, когда дело будет закрыто! - А я тебе еще раз повторяю, что дело может быть закрыто раньше, если ты все расскажешь. Кого ты боишься? - Никого, - она отвернулась. - Тогда почему? – Шишкова упрямо молчала, и Степан с трудом сохранял самообладание. – Женя, я видел, как ты вздрогнула, когда Круглов сказал про квартиру Шульгина. Ты знаешь Калинина? То есть знала? Он как-то фигурирует во всей этой истории? – Евгения медленно повернулась к нему. – И ты вызвалась опрашивать гимнасток, потому что ты знаешь, что именно надо у них узнать? Ее губы дрожали. Он видел, что еще чуть-чуть и – она расколется. Ему оставалось лишь немножечко еще поднажать, привести аргументы, показать ей, что он бдит. Как вдруг Женя сделала глубокий вдох и ровным голосом произнесла: - Пропусти меня. И было это сказано так четко и уверенно, что ему не оставалось ничего другого, как отойти в сторону. Не сказав ни слова, Шишкова покинула офисное здание. Подождав пару минут, Данилов тоже вышел на улицу. Но не успел он сесть в машину, как в соседнее стекло постучали. Увидев, кто стоит по ту сторону дверцы, Степан молча открыл ее. - Добрый вечер, капитан, - Султанов важно уселся в кресло, но смотрел перед собой. - Здравствуйте, Руслан Султанович, - Данилов пытался не выдать своего удивления и волнения. Зачем пришел? Неужели Женя пожаловалась, что он к ней пристает? - До меня дошла информация, что ты проявляешь недюжинную прыть в расследовании исчезновения министра Потапова, - спокойно произнес гость. - Это моя работа, - коротко ответил Степан, решив, что лучше помолчать и послушать. - Похвально, - Султанов повернул голову в его сторону. – Хочу лишь напомнить, что вся операция согласована со мной лично и с вышестоящими органами, поэтому настоятельно рекомендую не терять головы, а действовать согласно должностной инструкции. - Пожаловалась-таки… - не выдержав, процедил сквозь зубы Данилов, и тут же услышал: - Капитан Шишкова, несмотря на свой юный возраст и недолгие годы службы, блестящий оперативник. Она доказывала это неоднократно. Но сейчас дело слишком деликатное и громкое, чтобы вести его в одиночку. - Знаю, - не стал прибедняться Степан. – ВИП-бордель с несовершеннолетними. - Значит, должен понимать, какие люди тут замешаны. - Вы тоже знаете, кто за этим стоит? – обнаглел Данилов. - Мало знать – нужны доказательства, - хмуро проговорил Султанов. - Так если знать, на кого искать информацию, можно найти их быстрее, - попытался продавить капитан, но собеседник лишь усмехнулся. - Мальчишка… Ты думаешь, ты один тут такой умный? Над разработкой банды трудится целая команда. Почему, ты думаешь, Рогозина не в ФЭС? - То есть? – опешил Степан. - Ваше начальство трудится в наших стенах на общее благо, - Султанов задумался, а потом вдруг вздохнул и по-простому так добавил: - Если я скажу тебе, какие люди у нас сейчас в разработке по этому делу, ты ночью не уснешь. Поэтому давай каждый будет заниматься своей частью. Ты просто делай то, что она говорит, ясно? - Ясно, - согласился Данилов, ошалев от такой откровенности. - И еще, - гость помедлил. – Моя личная просьба: присмотри за ней. Коль уж ты такой прыткий. Чтобы голова у нее была холодная. И никто не шатал ей нервы. - И такому человеку вы доверяете столь важную операцию? – рискнул Степан. Не было нужды уточнять, о ком шла речь. - О, ты ее не знаешь, - не без гордости ответил Руслан Султанович. – В этом конкретном деле ей нет равных. - Почему? - Потому что у нее самая большая мотивация. Ладно, засиделся я у тебя тут, капитан. Дела меня ждут. Данилов даже не успел предложить подвезти, как Султанов вышел из машины и растворился в полумраке. Чудны дела твои, Господи! Сам министр пришел к нему про Шишкову говорить. Мотивация. Да давно уже ясно, что для нее это дело личное. Тоже мне, бином Ньютона! Но почему? Что такого кроется в прошлом Жени, что связано с Потаповым и… Калининым? Или она вздрогнула из-за Шульгина? Что-то не так с этой троицей. Надо будет вновь пристать к Белозерову. Мда, похоже, это он Сереге уже вискарь должен за все негласные раскопки. Степан усмехнулся и завел мотор. Шишкова уже минут двадцать сидела в кресле напротив Султановой, пила ромашковый настой с крекерами и не решалась задать самый главный вопрос. Ольга Валерьевна последовательно и методично выясняла, какие новые проблемы появились у ее подопечной, и советовала, как с ними бороться. - Что ты не решаешься мне рассказать? – вдруг спросила психолог, и Женя чуть не расплескала содержимое кружки. – Ну, дорогая моя, мы с тобой столько лет общаемся. Неужели ты думала, что я не замечу твои заторможенные реакции и беглые взгляды? Что случилось? - Я не знаю… стоит ли… - девушка все еще не была уверена. В конце концов, она всегда слушала Гришу, и если он сказал, что сейчас лучше оставить тему, что поговорят они потом, то значит, так и лучше, но… Странные ощущения раздирали ее изнутри, противоречивые. Наверное, именно так чувствует себя Степа, мелькнула мысль, когда он понимает, что есть что-то тайное, а она откладывает это на потом. От этого он и бесится каждый раз. Какое-то странное ощущение сопричастности поселилось в душе. Они оба как слепые котята, но каждый на своем пути. Она не рассказывает ему, а они не рассказывают ей. - Женя… - из размышлений вывел мягкий голос Султановой. – Если тебя терзают сомнения, ими лучше поделиться, иначе они съедят тебя изнутри. Если я могу развеять твои сомнения, я с радостью это сделаю. - Сурин, - решилась, наконец, Евгения и замерла в ожидании реакции. - Ах, вот оно что, - улыбнулась психолог. – Я говорила Григорию, что ты не удовлетворишься таким ответом. - Гриша звонил? – удивилась Шишкова. - Конечно. Как только всплыла фамилия Сурина, он сразу позвонил мне, чтобы предупредить и выработать план действий. - Какой план? Что это вообще за тип? Я знаю, что он психолог и психиатр. Я с ним у вас тут пересекалась? Он поэтому меня знает? - Нет, Женя, - серьезно ответила Ольга Валерьевна и, подумав, добавила: - Он тебя не знает. - Но… - Он знал твою мать. - Что? - сердце зависло между двумя ударами где-то в грудной клетке. Сурин знал маму? - Теперь ты понимаешь, почему Калашников не хотел тебе говорить. Я разделяю его позицию, потому что понимаю, как это может тебя взбудоражить. Но я также вижу, что эта тема не дает тебе покоя, поэтому лучше будет, если ты узнаешь, - Султанова выпрямилась в кресле. – Женя, ты понимаешь, что тебе лучше с ним больше не встречаться? Если он вдруг вспомнит, кого ты ему напоминаешь, пойдут ненужные вопросы, и все может только осложниться. - Да, я поняла… - пролепетала девушка, все еще переваривая новость. – Но… он знал маму, когда… - А вот все остальное тебе лучше сейчас не знать. Вспомни, зачем ты пришла в ФЭС. Любая другая информация будет только мешать тебе и дестабилизировать твою и без того хрупкую психику. Женя… Женя, ты меня слушаешь? - А? Что? Да… конечно… - Не лезь в это, - Султанова пыталась поймать взгляд своей подопечной. – Я обещаю тебе, что к данному расследованию это не имеет отношения. Вспомни про Катю. Есть вещи, которые трогать сейчас не имеет смысла. Сначала дело – потом все остальное. - Я… я понимаю Данилова, - неожиданно для себя призналась Шишкова. – Я ведь ему тоже ничего не говорю. И потому он бесится. И копает сам. Он хочет знать. И ведь это логично. Я ведь тоже хочу знать… - Уходишь на круг, - предупредила психолог. – Вспомни, как мы с тобой расставляли приоритеты. - Но… - Евгения встала и медленно прошла по кабинету. – Он единственный, кому не все равно. И он единственный, до кого я дотронулась сама, понимаете? Султанова улыбнулась. - Очень рада это слышать. - Нет, я не осознавала, - потерянно рассказывала Шишкова. – Он потом заметил и мне сказал. И я вспомнила. И сегодня он пытался меня удержать, но не стал хватать за руки, а просто преградил дорогу. И сказал, что помнит, что меня трогать нельзя… - она вдруг улыбнулась. - Ммм, какой замечательный у нас, оказывается, капитан Данилов, - довольно протянула Ольга Валерьевна, и девушка покраснела. - Нет, это не то, что вы подумали, - она быстро вернулась в свое кресло. – Я просто не понимаю… Это так странно… Вот так вдруг… - Вот так вдруг почувствовать, что тебе приятно внимание мужчины? - Что? – дернулась Шишкова, словно ее укусили. – Нет-нет, говорю же это не то. - Женя, в этом нет ничего плохого, - улыбалась Султанова. – Даже наоборот. В твоем случае это очень хороший знак. - Знак чего? - Что ты приходишь в себя. Когда ты сделаешь то, зачем ты пришла в ФЭС, ты сможешь посмотреть на жизнь по-другому. Тогда все начнет вставать на свои места. - Я не хочу думать об этом, - поежилась девушка. – У меня такая каша в голове начинается и… Нет, нужно быть собранной и внимательной. Вот когда сделаю, тогда… - Тоже верно, - кивнула Ольга Валерьевна. – Те самые приоритеты, о которых мы говорили. Посидев в кабинете психолога еще немного, Женя окончательно успокоилась и, попрощавшись, отправилась домой. Когда стрелки часов перевалили за полночь, в доме раздался звонок. После двух трелей трубку сняли. - Доброй ночи обитателям джунглей, - послышался тихий голос. - Акуна матата, - в том же тоне раздалось в ответ. – Хорошо, что звонишь. - В чем дело? - План по стаду перевыполнен. Придется нанимать больше работников и приглашать сторонних. - Есть, кого нанимать? - Да, уже обговорено. Сторонние будут? - Организуем. Дата праздника труда прояснилась? - Не позже субботы. Накопать еще пару ведер картошки, чтоб наверняка всем хватило. - Помощь требуется? - В этом – нет, есть еще порох в пороховницах. - Ситуация продолжает быть Ю? - Да. И теперь понятно, к чему все было. - Главное, чтобы ситуация не стала Пи. - Нет, в этот раз все будет сделано грамотно и доведено до конца. Все пути отступления продуманы, в том числе на случай форс-мажоров. Главное: быть от одного подальше, к другому поближе. На другом конце провода раздался смешок. - Отбой, Пумба. - До связи, Тимон.