Понимание

Глупости. Не может эта девчонка понять. Просто не может. Никто никогда не понимал. Так почему вдруг на нее сошло такое озарение? Нет. Тогда почему так отчаянно хочется верить, что она все же поняла? Что одиночество, с которым ты делил всю эту боль, больше не кажется спасительным. Все ерунда! Никакая дурочка в жизни понять его не сможет! Саске всю ночь пытался себя уверить в этом. И как только утром снова столкнулся с куноичи Конохи, то решил про себя следить за каждым ее шагом: один жест или взгляд дадут понять – она лжет. И кто только вообще разрешил выпускать ее из комнаты? Парень наблюдал, словно тень, перемещаясь по поместью, всматриваясь в поведение Хинаты, пытаясь уловить фальшь, но видел только мягкую улыбку, румянец смущения и робкий взгляд. Все это было слишком мило, чтобы можно было смотреть на девушку долго, и Саске, бросив, наконец, свою затею, скрылся в комнате со смешанными чувствами. И снова перед ним излюбленный лес за окном, как зеленое покрывало, раскинутое вниз с горы, освещенное лучами яркого солнца, гуляющего по верхушкам крон, играющего с мохнатыми ветками. А ведь имя «Хината» означает «Солнце». Он невольно задумался, собирая по крупицам образ девушки и складывая все свои наблюдения в единую картину. Сколько бы ни думал обо всем этом, вывод получался один – вчера девушка сказала правду. Где-то глубоко внутри екнуло, словно кто-то поднес зажженную спичку к сухим дровам, и Саске был уже не в состоянии остановить разгорающийся пожар, о котором сам и не подозревал. Это плохо. Прошел всего день, а она уже смотрит на него несколько иначе. Что произошло? Что в нем ее так заинтересовало? Хината вглядывалась в фигуру Саске и никак не могла понять. Вчера она смогла увидеть часть всего того, что спрятано где-то глубоко в углу его души, и утром неосознанно ловила взгляд, исподтишка следила за каждым шагом, чтобы увидеть еще раз оголенную душу этого человека и узнать – это не было ее фантазией. Однако к полудню парень исчез, и Хината, решив прекратить свое бесполезное занятие, расположилась на веранде, разглядывая сад. Дерево ярко-красных камелий раскинуло свои корни вокруг, разбрасывая алые лепестки и зеленые сочные листья по саду. Трава под ним была слегка примята, будто здесь часто кто-то отдыхал, скрываясь от полуденного зноя в прохладной тени его кроны. Девушке вдруг вспомнилось, как Саске сорвал цветок с дерева в порыве какой-то задумчивости, как пальцы его легонько гладили махровые лепестки и желтый пестик. Этот бутон до сих пор лежал рядом с корнями, брошенный за ненадобностью, и, повинуясь странному порыву, Хината подобрала камелию, провела по ее лепесткам точно так же, как делал это Саске, вспоминая все, что сегодня увидела. Да, по меркам многих девушек, он был красив. Признаться, он был красив в общепризнанном смысле, и даже она так считала. Но раньше всегда казалось, что эта красота застывшая, словно неживая. А сегодня ей открылось что-то еще, например, как плавно и бесшумно он двигается, словно кошка, что в волосах его будто заметен какой-то синий отлив, когда солнце касается кончиков торчащих прядок на затылке. «Совсем не такой, как Наруто-кун», - эта мысль вмиг вернула Хинату с небес на землю, больно ударив об острые камни совести. И как она только посмела сидеть тут и думать о другом парне? Что в нее вселилось? Саске совершенно, абсолютно не похож на Наруто, на этого всегда веселого, жизнерадостного парня с глазами цвета небесной лазури и волосами, как яркий подсолнух! Наруто прекрасный, сильный и очень добрый, его улыбка всегда приносила ей радость! Хината от злости на себя разорвала в клочья маленький бутон, будто это он был виновником всех крамольных мыслей, витавших в ее голове. Нужно срочно занять себя чем-нибудь, чтобы глупые фантазии больше не мутили сознание. С кухни доносилось недовольное ворчание, и девушка решила, что стоит помочь Карин, которой приходится делать всю работу по огромному поместью. Кухня была практически единственным местом в доме, которое привели в свой прежний вид: большой разделочный стол, шкафы с кастрюлями и другой утварью, две сверкающие чистотой раковины и огромная плита, которая казалась девушке головой страшного огнедышащего чудища. В одну из стен была врезана простая деревянная дверь, за которой скрывался чулан, где всегда было прохладно, чтобы продукты, хранившиеся там, сохранили свою свежесть. - И кто только оставил здесь всю эту рухлядь?.. - Карин тихо возмущалась, нарезая какие-то овощи огромным ножом, сверкающим в полумраке комнаты острым лезвием. Единственное небольшое окошко над плитой практически не давало света, и поэтому дверь всегда была открыта, чтобы солнце проникало внутрь. Хината присела на одну из грубо сколоченных лавок, которые стояли по бокам стола и, не зная, чем себя занять, начала чистить яблоки, лежавшие в плетеной фруктовнице. Ничто, кроме стука ножа о деревянную доску, не нарушало тишины, царившей в кухне, пока не закипела одна из кастрюль на плите, громыхая металлической крышкой и выплескивая горячую пену за края. Моментально по комнате распространился пряный запах готовящейся пищи, и Хината повела носом, чувствуя во рту привкус этого таинственного блюда, от которого начало сводить желудок. Через некоторое время вся команда начала собираться здесь, ворча и переговариваясь о произошедших за день событиях. Суйгетсу, как всегда, подтрунивал над Карин, заставляя девушку в молчаливом бешенстве скрежетать зубами и замахиваться половником в желании разбить голову своему напарнику. Дзюго угощал своих пернатых друзей, которые, видимо, никогда не оставляли его в одиночестве, дольками яблок, с виноватой улыбкой слушая недовольства Карин по поводу того, что нельзя брать к обеду животных. Саске появился самым последним, заняв место рядом с мужской частью команды прямо напротив пленницы. Как всегда, не говоря ни слова и не обращая внимания на перебранки товарищей, он сложил руки на столе, устремив безжизненный взгляд куда-то позади девушки. Это было очень странно, но сейчас Хината чувствовала себя так спокойно и умиротворенно. Вся эта атмосфера и суматоха была так похожа на ее семейную обстановку. Вот Суйгетсу ворует рисовые шарики с тарелки, пока не видит Карин, совсем как ее сестричка Ханаби проказничает за столом, пока не замечает строгий отец. Вот Дзюго исподтишка таскает яблоки и хлеб, кидая по кусочку в открытую дверь, где сидят хитрые птички с глазами-бусинками, – она сама так часто делала, поддаваясь влиянию младшей сестры. И, совершенно молча, будто непричастен к общему веселью, Саске ест свой рис с карри, совсем как Неджи, пытаясь казаться старше и мудрее всех остальных. Хината не смогла не улыбнуться, наблюдая все это, и улыбка ее озарила каждого в маленькой кухне. Он держался, старался не смотреть, но все равно наблюдал за девушкой из-под прикрытых век, подмечая каждое движение: вот она убрала мешавшую ей прядь, маленькими тонкими пальчиками заправив ее за ухо, вот промокнула пухлые губы, заблестевшие от жирного карри, салфеткой, вот мило улыбнулась каким-то своим мыслям, слегка порозовела от замечания Суйгетсу, склонила голову чуть набок, в задумчивости водила маленьким пальчиком с бледно-розовым ногтем по краю глиняной тарелки. Но главное, ее взгляд – такой невинный и простой, без лукавства и притворства. Неужели и правда не врала? Как приятно было ощущать такую спокойную атмосферу вокруг, настолько, что она даже слегка осмелела и тихонько посмеивалась шуткам Суйгетсу и бурной реакции Карин. Хината очень боялась смотреть напротив себя, но все же очень трудно было избегать этой ауры, которая так и тянула устремить свой взгляд на человека, который спокойно ел, не обращая внимания на царивший вокруг шум. Она наклонилась к своей тарелке, прикрыв глаза челкой, которая повисла, как черная штора, и стала разглядывать Саске. К сожалению, из такого положения видны были лишь руки, тонкие и длинные пальцы, которые крепко держали палочки, очень ловко подцепляя ими рис и мясо, не проронив ни одной рисинки. Эти же пальцы аккуратно ломали булку хлеба, отрывая от нее маленькие кусочки, которые, видимо, отправлялись сразу в рот, и Хината, не совладав с собой, все же начала поднимать взгляд все выше от выреза белой рубашки, где видна была светлая кожа груди и шеи, подбородок и тонкие губы. «Совсем не такой, как Наруто-кун», - девушка перебирала в уме образ любимого, вспоминая его угловатые и острые черты, руки все в мозолях и ссадинах от тренировок. Руки Саске были совсем без повреждений, казались такими гладкими и нежными, что невольно захотелось, чтобы они прикоснулись к ней. «Нет! Все это глупости! И вообще, раз у него такие руки, значит, он совсем не тренируется! И значит, Наруто-кун точно намного сильнее!» - надув губы, Хината быстро уплела остатки своего обеда и, не забыв поблагодарить повара и помыть за собой тарелку, протопала к веранде, кинув напоследок хмурый взгляд на своего мучителя. Саске, будто почувствовав, тоже обернулся, встретившись с туманными глазами куноичи Конохи. Девушка тут же вспыхнула, жалобно пискнув что-то нечленораздельное, и выбежала из комнаты. День продолжал свое медленное течение, плавно переливаясь радужными летними красками, игривым ветерком, щебетом птиц в саду и повседневной суетой жителей поместья. Слишком жаркое выдалось это лето, и, не в состоянии бороться с высокой температурой, Хината скинула куртку, оставшись в одной черной кофте, прикрывающей грудь и переходящей в прозрачную сетку на животе. Девушка вот уже несколько часов без дела сидела на полу веранды, свесив ноги и наслаждаясь тенью истрепанной кровли. Старые и потрескавшиеся от времени деревянные полы все еще прочно держались на толстых балках и совсем не скрипели, когда члены команды Саске перемещались по поместью по своим странным делам. Снова в этом огромном и устрашающем доме она была практически одна. Суйгетсу и Дзюго ушли на очередную проверку, Карин, взвалив на плечо полотенце, сообщила, что идет купаться в горячих источниках, которые спрятаны за домом. Она даже и не знала, что у этого поместья есть такая роскошь. В Конохе были только общественные бани с озерцами, наполненными горячей водой, где было так приятно проводить холодные осенние дни в компании подруг. А здесь есть свои собственные источники. Слегка позавидовав Карин, Хината все же осталась сидеть на веранде, решив, что в такую жару лучше не злоупотреблять горячим. Рука ее невольно коснулась протектера, блестевшего в свете яркого солнца и напоминавшего каждому вокруг, что эта девушка – шиноби Конохи. Как и всегда, Саске стоял в центре сада напротив своих соломенных соперников, грозно отбрасывающих длинные тени на землю. Он пытался не обращать внимания на присутствие девушки, но все же чувствовал спиной ее взгляд. Раньше его совершенно не заботило то, что кто-то пялится на него, но сейчас он испытывал острое желание выпрямить и без того ровную спину и показать все, на что способен. Никогда он не сомневался в своем внешнем виде, который вообще не особо заботил, главное: чисто, опрятно и удобно. Но сегодня утром он вымылся с особой тщательностью и сам не знал, почему сейчас он не уделяет все свое внимание тренировке, а чувствует необъяснимую потребность показать самые яркие и сильные техники. Отбросив, наконец, странные эмоции, он сложил печати, и писк, будто тысяча птиц вдруг слетелась в сад, огласил окрестности. Хината снова, как завороженная, смотрела на молнию, искрящую голубым светом. Она кричала, словно испытывала невыносимую боль и не могла выпустить ее на волю. Девушка снова перевела взгляд на затылок Саске, он ведь очень похож на эту молнию – не может показать и выпустить свою боль, но ему даже нельзя кричать. Жалость затопила сердце, и куноичи, медленно спустившись с веранды, приблизилась к парню. Рука ее потянулась к его, но в последний миг, пальцы сжались, словно стайка испуганных птиц, и Хината так и не смогла преодолеть барьер своей робости. Сам же Саске замер в ожидании – он знал, что девушка приближается, видел краем глаза, как ее маленькая ладонь тянется к нему. Нужно было остановить ее, развернуться, схватить за руку и дать понять, что не стоит подкрадываться со спины к врагу. Но ничего из этого он сделать не мог: все тело просто онемело, а рука начала зудеть в ожидании того, когда тоненькие пальчики прикоснутся к ней. Когда же девушка испуганно отстранилась, волна разочарования пробежала по телу парня, вызвав странное томящее чувство, толкавшее преодолеть этот барьер между ними. Рука сжалась в кулак – нет, он не будет настолько слаб. Тихий ветерок шелестел в саду, обдувая статуи, среди которых появились два новых экспоната – Саске и Хината. Никто из молодых людей не двигался с места, будто бы ноги их вросли в землю, только волосы слегка развевались, потревоженные порывами игривого ветра. Руки подрагивали, щеки горели, дыхание сбилось – Хината стояла, устремив взгляд в спину парня. Нужно было что-то сказать, но голос словно исчез, а в горле пересохло так, что даже рот открыть было невозможно. Но и уйти никак не получалось – ноги просто отказывались слушаться. Нужно что-то сделать – прекратить эту пытку. Саске стиснул зубы, собирая все свое хладнокровие в кулак, чтобы отчитать девчонку. Быстро обернувшись, он столкнулся с глазами Хинаты – в них будто бурлила сизая дымка чувств: сначала испуг, а затем что-то другое, таинственное и манящее. Она приоткрыла губы, явно желая что-то сказать, но так и не выговорила ни одного слова. - Какое блаженство… Как два испуганных кролика, молодые люди вдруг отпрянули в стороны. Карин грозным взглядом окинула окружающую обстановку, поправив очки, блеснувшие в свете заходящего солнца яркими оранжевыми лучиками. От нее не укрылось, как нервно стискивала свои пальцы Хината, вся красная, словно спелый помидор, в то время как Саске молниеносно надел рубашку и скрылся в комнате, споткнувшись у самого порога, чем несказанно удивил напарницу, никогда не замечавшую за своим товарищем такой невнимательности. «Что же тут произошло?» - этот вопрос мучил девушку весь день, портя и без того скверное настроение. Неужели у самого ее носа происходит что-то недопустимое? Если подумать, то она сама толкнула этих людей друг к другу. От этого на душе Карин стало еще хуже, и она, уверенная в том, что ошиблась, решила понаблюдать за пленницей и похитителем. День выдался довольно жарким и монотонным, наполненным теми же событиями, что и вчерашний: Дзюго и Суйгетсу ушли на разведку, Карин хозяйничала по дому, не переставая глядеть в сад, где тренировался Саске, по обыкновению, отбросив рубашку. Хината кругами ходила вокруг веранды, не зная, чем себя занять, пока, наконец, не остановилась у дерева камелий. Карин исподтишка следила за куноичи, подмечая, как она аккуратно притянула к себе ветку с алыми цветами, чтобы ощутить их пьянящий аромат. Тут ее взгляд метнулся в сторону парня, тренирующего и без того безупречную технику чидори. Легкий румянец вмиг покрыл щеки Хинаты, и она опустила голову к цветам. Хмурая Карин продолжала стоять на веранде, не переставая чистить и без того блестевший, словно новый, кунай. Вот на ее глазах Хината отвернулась к дереву, залюбовавшись его стройным стволом, и в тот же миг Саске устремил на нее свой взгляд. Он пристально наблюдал за девушкой, сжимая и разжимая кулаки ровно до той поры, как она снова обернулась. Карин завистливо наблюдала за Хинатой: было жарко, и куноичи скинула свою куртку, оставив ее в комнате, и стояла только в тоненькой черной кофточке, выгодно подчеркивающей все округлости, и коротеньких штанишках. Пышная грудь, раньше скрытая верхней одеждой, теперь отчетливо выступала под черной материей, плавно вздымаясь от каждого вздоха, тонкая талия еще больше подчеркивалась мешковатыми бриджами, заканчивающимися на середине икр. Карин опустила взгляд на собственную грудь, чуть видную из-под свободной кофточки и, испустив вздох полнейшего разочарования, громко протопала на кухню, где загремела кастрюлями и сковородками, будто решив выместить на них свою злобу. Хината удивленно слушала грохот кухонной утвари, задумавшись над тем, что же так раздосадовало Карин, пока взгляд ее снова не обратился в сторону шиноби, не замечающего никого вокруг и продолжавшего заниматься своей однообразной тренировкой. Так хотелось подойти к нему и заговорить, но как? Казалось, он снова грубо оборвет ее слова и прогонит прочь. Девушка медленно, бесшумно, словно мышка, кралась по саду, будто просто рассматривала пышные кусты, раскинувшие свои листья, чтобы впитать побольше солнечного света, пока, наконец, не достигла того места, где стоял Саске. Аккуратно, чтобы не мешать, она отошла в сторону, присела на веранду, не переставая крутить в руках бутон камелии, алевший на фоне белой кожи. - Ммм… - с чего начать? Хината низко опустила голову, думая, что только последняя неудачница откроет рот, чтобы не сказать ни слова. – Хороший сегодня день, правда? Она вдруг покраснела, подумав, что еще глупее было заговорить о погоде с таким человеком, как Учиха Саске. Все-таки они не в просторной гостиной, и вовсе не светские беседы хотелось ей вести с этим парнем. - Как и все. - Эээ… прости, это, наверняка, не мое дело… Но я думаю, очень больно жить без своей семьи… - Верно. Это не твое дело, - девушка виновато опустила голову, решив, что разговор окончен, когда, после долгой паузы, вдруг услышала: - Я привык. Она внимательно стала всматриваться в профиль парня, надеясь увидеть какие-нибудь эмоции, но ничего: все тот же холодный взгляд, сжатые губы – ни один мускул не дрогнул, даже когда Саске вновь сложил печати, создавая чидори. И что сказать? Ей совершенно нечего добавить, к тому же, сочувствие и жалость – это не те чувства, которые нужны этому человеку. Мучительно-напряженная пауза повисла между молодыми людьми. - Красиво… - не выдержав тишины, Хината ляпнула первое, что пришло в голову. – Я бы тоже хотела владеть такой техникой. - Не каждому дано. - Да, но… я бы... хотела ощутить... каково это – владеть такой разрушительной силой, – Хината завороженно смотрела, как молния пробегает по лезвию катаны, вдруг за долю секунды срывается и несется вперед, поражая соломенного противника точно в грудь, в место, где должно быть сердце. - Не ты ли говорила, что все должны прощать. Тогда зачем тебе сила? - Да, но… с ней я бы смогла защитить своих родных и близких! - Или уничтожить врагов. - Да… - тихий шепот долетел до Саске через несколько секунд, подхваченный ветром, и растворился в воздухе. Парень стоял, абсолютно не двигаясь, остро чувствуя, что сейчас необходимо что-то предпринять, чтобы не потерять этого странного чувства, рожденного тихой беседой с этой девушкой. Посмотрев на лицо Хинаты, печально глядящей куда-то вдаль, он вдруг решил пойти на отчаянный шаг, который потом его самого удивлял всякий раз, как он о нем вспоминал. Сидевшая в задумчивости девушка вдруг встрепенулась, чувствуя на себе пристальный взгляд. Обернувшись, увидела протянутую руку. Молчание длилось несколько секунд, пока, наконец, Саске не ответил на немой вопрос девушки: - Ты хотела ощутить силу чидори. - М… а можно? Ответом ей была все та же рука, и куноичи решила не отказываться от такого щедрого предложения, вложив свои тонкие пальчики в крепкую мужскую ладонь. Румянец вмиг покрыл щеки, когда она встретилась взглядом с парнем. - Сожми крепче мою руку. И концентрируй чакру, чтобы она смогла смешаться с моей. - Ты так уже делал? – совсем не думала Хината сейчас о концентрации чакры, чувствуя близость с Саске, слыша его дыхание, ощущая жар, исходящий от разгоряченного жарким солнцем и тренировкой тела. Он снова был без рубашки, и вид его голой груди настолько близко от собственного лица заставлял девушку краснеть еще сильнее. - Нет. Но теоретически должно сработать, – он пытался привести в порядок свои мысли, успокоить сердце, которое стучало, как барабан на летнем фестивале – с неимоверной скоростью. Ее ладонь была такая маленькая и мягкая, с тонкой, шелковистой кожей, и Саске уже проклинал себя за то, что решился дотронуться до этой девушки, потому что желание почувствовать ее всю заслоняло все остальные мысли в голове. Он покрепче сжал руку Хинаты, складывая печати второй. Чидори засверкала в саду, соперничая с яркими солнечными лучами, снова завизжала и заметалась в ладони. Куноичи активировала бьякуган, наблюдая, как концентрированная чакра Саске перемещается по его телу, и чидори следует за ней, как гончая за кроликом, постепенно покрывая руку, охватывая плечи и перебегая на другую сторону, приближаясь к тому месту, где были сцеплены две ладони. Закрыв глаза, Хината постаралась расслабиться и открыть каналы чакры, чтобы не мешать потоку и не получить удар током, который она уже испытала однажды. Пальцы вдруг начало покалывать, будто кто-то малюсенькими иголочками протыкает кожу: чидори побежала по руке, заставляя все тело покрыться мурашками от миллионов покалываний. Девушка испуганно вздрогнула, когда почувствовала эти же ощущения на шее и инстинктивно подалась вперед, прижавшись к груди Саске. Еще несколько секунд, и все тело вдруг заболело от разрядов тока, проходившись сквозь кожу и органы. Она открыла глаза, видя, как ее чакра смешивается с чакрой Саске, как в тех местах, где она выходит наружу, чидори становится более яростной, испуская тонкие кривые лучики. В месте, где молодые люди держались за руки, молния ревела сильнее всего, голубое свечение горело ярче. Хинату переполнял страх и восторг, дух захватывало от осознания того, что она обладает этой силой. Но, как и все на свете, моменты радости заканчиваются слишком быстро, и свечение исчезло вместе с писком чидори. Молодые люди стояли в саду, окутанные зеленью, пением птиц, жужжанием насекомых, сновавших от цветка к цветку, занятых своими делами. Только сейчас девушка почувствовала тепло кожи Саске, услышала стук его сердца, которое задавало бешеный ритм и ее собственному. Она не шевелилась, боясь потерять это странное ощущение чего-то прекрасного. Щеки давно пылали ярким румянцем, а совесть кричала, что надо немедленно отойти в сторону. Но ни за что, ни за какие блага она бы сейчас не смогла сдвинуться, поглощенная умиротворением и покоем, которое дарила ей эта близость. Странное было это чувство, успокаивающее и дающее какую-то теплоту. Нежная кожа щеки, тонкие волосы и ресницы, которые щекотали грудь при каждом взмахе. Так хотелось протянуть руки и обнять это создание, так доверчиво прижавшееся к нему, однако страх испортить этот таинственный момент мешал Саске сделать желаемое. - Кхм! – громко топая по веранде, Карин прошла в свою комнату, громыхнув дверью и продолжая шуметь уже за ней, будто собиралась порушить стены поместья. Молодые люди мгновенно встрепенулись, словно сбросили дрему, заставлявшую их стоять в объятьях друг друга. Саске смотрел на макушку Хинаты и никак не мог решить, что же сделать: отпустить очередную холодную колкость или просто развернуться и уйти? Но тут все его размышления были прерваны неожиданно смелым поступком юной куноичи, которая подняла лицо, все красное от смущения. Еще больше Саске удивился, увидев счастливую улыбку и сияющие радостью жемчужные глаза. - Сп… - лицо Хинаты становилось еще краснее по мере того, как она говорила. – Спасибо. Тут девушка резко развернулась и умчалась прочь, в свою темницу. Здесь, в тишине, прислонившись к деревянной стене, она старалась успокоить сердце, крепко прижимая руки к груди. Щеки ее уже не горели, остался только легкий румянец, и глаза все сияли неподдельной радостью.