Величайшее притворство (Greatest Pretend)

– Weiter! Weiter! Starr nicht so! Джон посмотрел на брата, спящего на соседнем, пассажирском, сидении и вновь отвернулся к дороге. Его ничуть не удивляло, что Майкл может говорить на немецком, – все Дарлинги владели французским, немецким и даже немного испанским. Однако именно этот язык заставлял Майкла сжимать кулаки до побелевших костяшек. Как и Пэн, он страдал от ночных кошмаров и ужасных воспоминаний. Пусть мужчина производил впечатление спокойного и учтивого человека, его до сих пор преследовало прошлое. – Майкл, просыпайся, – позвал Джон, заметив дорожный знак, обозначавший въезд в город. – Приехали. Он вжал педаль газа в пол, и двигатель взревел. Когда старший Дарлинг открыл глаза, они как раз проносились мимо таблички, гласившей «Добро пожаловать в Сторибрук». Оказавшись в пределах города, Джон с облегчением выдохнул и посмотрел на брата – бледного, но улыбающегося. – Добрались, – тот сел, покрутил головой, разминая затёкшую шею, и заметил мёртвую хватку, с которой Джон сжимал руль. – Спокойно, Джонни. Не делай больно моей машине. – Прости, Майки, – насмешливо отозвался Джон, расслабляя напряжённые руки, и Майкл ухмыльнулся. По обочинам дороги у кромки леса замелькали дома, и вскоре, когда машина поднялась на холм, перед мужчинами как на ладони раскинулся Сторибрук. Пошарив в бардачке, Майкл достал карту, всю исчерченную кругами, обозначавшими разные места и жителей города. Красным были помечены люди, с которыми стоило держаться настороже. Однако одно место на бумаге представляло собой сплошную тёмно-красную кляксу, похожую на кровь. – Голубая Фея, – вздохнул Дарлинг, постукивая пальцем по пятну, закрывавшему местность, где располагался монастырь. Пэн передал кое-какую информацию Домашнему Офису, который к тому времени, как братья отправились в Америку, стал понемногу уменьшаться. Они должны были ждать приказов и наблюдать – и прежде всего за матерью-настоятельницей. – По донесениям она была тише церковной мыши – даже после того, как разрушилось проклятье. Это странно, – задумчиво пробормотал Джон, вновь прибавляя газу и въезжая в центр Сторибрука. Они собирались снять комнаты в отеле, вести себя незаметно, а на все расспросы отвечать, что просто проезжали мимо. Пусть Дарлинги были смелыми и решительными, оба не могли избавиться от тревожного чувства – они наблюдали за этим городом последние двадцать восемь лет своих жизней, но всегда издалека, неспособные пересечь границу до этого момента. – Все эти люди похожи на нас, – невпопад сказал Майкл, когда они проезжали по пустой главной улице. Джон, совершенно не впечатлённый, приподнял бровь. – Да, и я чувствую особую связь с семью гномами и Бабушкой, – невозмутимо ответил он. Майкл закатил глаза. – В мире, где мы – персонажи сказок, мы ничем от них не отличаемся, – парировал он и щёлкнул по брелоку-медвежонку, висящему на зеркале заднего вида. Мужчина не удержался и купил его во время поездки в Диснейленд. Узнав об этом, Пэн смеялся до упаду. Дорогу пересёк рыжеволосый горожанин с собакой. Поджав губы, Джон покачал головой. – Ты опять разговаривал во сне. – О… И что на это раз? – поинтересовался Майкл. Его голос был подчёркнуто спокойным, а глаза внимательно следили за прохожим. – Иди вперёд и не пялься. Опять немецкий. Майкл кивнул, и Джону показалось, что он больше ничего не скажет, но через некоторое время, когда машина завернула за угол, он заговорил: – Красный Крест перестал снабжать наш лагерь, советская армия с каждым днём подходила всё ближе и ближе, и однажды утром, зимой, нам приказали подняться и идти. Между Освенцимом и Мосбургом около четырёхсот миль. – Марш смерти… – негромко отозвался Джон и мягко поглядел на теперь старшего младшего брата. Майкл не любил говорить о своём времени в исправительно-трудовом лагере, но эта память незримо стояла за спиной. Джон помрачнел и добавил: – Может, мы и истории в этом мире, но мы не как эти люди. – Если бы всё было наоборот... Думаю, Венди… Что за дьявол?! – выкрикнул он, когда на дорогу целеустремлённо вышла женщина и остановилась перед стремительно приближающимся автомобилем. По асфальту завизжали шины, и машина резко остановилась в футе от неё. – Ты с ума сошла?! – прогремел Дарлинг, рывком распахнул дверь и выскочил наружу. Женщина медленно обернулась, и он застыл как вкопанный. Длинные тёмные волосы были собраны в пучок, плечи от холода штата Мэн укрывал свитер, слишком большой для своей обладательницы, но в остальном она была совершенно узнаваема. – Здравствуй, Джон. Хочешь обратно свои очки? – обеспокоенно спросила Тигровая Лилия и протянула старые очки, висевшие на цепочке вокруг её шеи. Джон мог только глазеть, приоткрыв рот. Майкл тоже вышел из машины, подошёл ближе и подтолкнул брата вперёд, явно позабавленный его изумлением. Только тут мужчина заметил других людей, ожидающих на тротуаре. – Тётушки? Со слезами на глазах Эдит и Агнес – теперь одетые в джинсы и футболки и укутанные в расшитые блёстками шали – распахнули объятия, и Майкл пошёл к ним, чувствуя себя таким же ошарашенным, каким выглядел Джон. Джона пришлось уводить от Тигровой Лилии силой. Он слабо сопротивлялся, когда провидицы обнимали его и целовали в щёки. – Мы так давно вас не видели! Вы ушли на войну, да так и не возвратились! – проговорила Эдит, вновь обнимая покрасневшего Джона, который вырвался, как только представилась такая возможность. Лишь в этот момент Майкл обратил внимание на девушку, что стояла за спинами сестёр, и тут же выпрямился. – Это Люси, наша племянница, – в один голос проговорили они и протолкнули ту вперёд. В лучах солнца сверкнули рыжие волосы. Дарлинг учтиво склонил голову, но замер, когда незнакомка подняла руку. Невидящие голубые глаза встретились с его глазами, и мужчина удивлённо моргнул. – Не возражаешь? – Нисколько. Пальцы невесомо коснулись его лица. Потом девушка проделала то же самое с Джоном, который продолжал украдкой бросать взгляды на Тигровую Лилию. В конце концов Люси утвердительно качнула головой и отступила на шаг. – Да, это их я видела. Если бы вы проехали дальше, то кто-то убил тебя, – она указала на Джона, – и лишил свободы тебя, – кивнула Майклу. Братья, ощущая, как радость понемногу истаивает, угрюмо смотрели на молодую провидицу. – Кто? – одновременно спросили они, и все три провидицы пожали плечами. – Понятия не имеем, но лучше бы вам остаться с нами – просто ради безопасности, – сказала Агнес и потянула их к магазину, который, как с недоумением отметил Майкл, носил название «Петля времени». С тонким перезвоном колокольчика дверь за ними закрылась. В тиши магазина, наполненного запахом мыла, Дарлинги смотрели на женщин, что стояли перед ними. – Что теперь? – спросил Джон. Лилия нахмурилась и склонила голову набок. – А вы не знаете? Чем вы занимались последние сто лет? Братья переглянулись и увидели одинаковый стыд и вину, отразившийся на их лицах. – Мы думали, что победим Пэна и спасём Венди, – проговорил Майкл, и Джон печально покачал головой. – Но мы, наоборот, всё начали. Теперь мы не старимся и выполняем его приказы. Вот почему мы здесь. Провидицы понимающе улыбнулись. – Вы здесь, потому что так предрешено, и не важно, кто послал вас. Питер, быть может, и думает, что держит будущее в своих руках, но это вздор. Вы не марионетки, а он не кукловод. Чего вы хотите? Джон и Майкл долго и тяжело смотрели друг на друга прежде, чем кивнуть. Вода, которой их снабжал Пэн, позволяла оставаться молодыми, но она же висела над головами мужчин, как дамоклов меч. Время от времени правитель Неверлэнда намекал, что может лишить их источника вечной жизни, и Дарлингам приходилось подчиняться – ради благополучия Венди и искупления долга, который, они верили, лежит на их плечах. Теперь, через полвека, долг казался пустым и ложным. Когда-то они надеялись своей службой смягчить Пэна, но за годы тот стал только более безжалостным и жадным до власти, превратил их жертву в посмешище и ещё сильнее впутал Венди в свою жизнь. Семья Дарлинг, некогда жившая на Блумсбери-сквер в Лондоне, занималась планированием хладнокровного убийства ребёнка. Майкл, вздохнув с облегчением, заговорил первым: – Мы хотим спасти Генри Миллса. Мы хотим вырасти. – Чтобы все Дарлинги выросли, – добавил Джон, выпрямившись и глядя на сестёр. Те улыбнулись и материнским жестом потрепали его по щекам. – Тогда нам пора начинать.