Каково это?

- Рип, - с мольбой в глазах прошептала Сара. Ее просьба с самого начала была обречена на провал, но девушка не переставала надеяться на то, что все может сработать. Хотя с Хантером весьма сложно договориться. - Нет, - устав тратить силы на спор, лишь отмахнулся от Сары мужчина. Сколько это уже продолжалось? Час, может, два? Слишком долго для, к сожалению, не железного терпения Капитана. - Никто не узнает обо мне, - заверила соратника Канарейка, попутно пытаясь собрать необходимые вещи. - Сара, ты не можешь вернуться в прошлое. - Я не облажаюсь, - еле сдерживая накипевшие эмоции, проскулила блондинка. - Сколько раз мне повторять, чтобы до тебя дошло: я запрещаю! - незаметно для себя перешел на крик Хантер. Он не привык к тому, что ему приходится повышать голос на членов своей команды, однако просто не мог рискнуть всем ради чувств одной лишь Сары. Не мог, пока не услышал в голове голос погибшей жены. "Ты, действительно, запретишь ей? Обрекаешь на вечные муки ту, кто, бросив всех друзей и близких, согласился помочь тебе? Посмотри на это с другой стороны", - и, казалось, ее тон, порицающий мужа, был одновременно таким нежным, родным, согревающим своим теплом каждую частичку души, что не послушаться его значило бы отречься от всего, во что он заветно верил. - Выбирай время с умом, другой возможности у тебя не будет, - тихо ответил Рип, когда Сара уже собралась уйти прочь. Пожалуй, если бы он запретил, она бы развернула во времени целый корабль, не заботясь о том, что причинит кому-то вред. Просто затем, чтобы в последний раз увидеть Лорел перед тем, как та навечно останется лишь воспоминанием. - Могу я пойти с тобой? - уже возле выхода из корабля заботливо спросила Кендра, приобняв блондинку, однако в ответ получила лишь строгий взгляд Капитана. - Никакой компании. Миссия строго для мисс Лэнс, - пытаясь скрыть свои эмоции, сообщил Хантер и коротко кивнул Саре, дав ей тем самым знак отправляться. Цель, место, как и любые другие подробности остановки корабля было решено оставить тайной. Даже удивительно, что самые бойкие и любопытные до чужих секретов Снарт и Рори в конечном счете сдались и перестали допытываться, куда и когда они прибыли. - Все хорошо, - благодарным тоном произнесла Канарейка, но, когда дело дошло до попытки членов команды узнать детали поручения Рипа, она лишь покачала головой, мол и сама не в курсе. Конечно, она знала все подробности. Это было ее личное задание, провалиться на котором было нельзя. *** Она пришла на кладбище пораньше, как и рекомендовал Рип. Следовало найти наиболее выгодное место слежки, однако был еще один мотив, о котором мисс Лэнс твердо решила не разглашаться. Ей надо было увидеть самой, как все было. Ранее на все действия она смотрела лишь со стороны гроба, и клочья земли, сыпавшиеся на нее, изрядно мешали. Покойникам все равно. Даже если нет, они тактично промолчат об этом. Сейчас же девушка смотрела на все совершенно иначе. Даже цветы принесла на могилу. Ее любимые еще с детства, как же иначе. Сара подошла к одной из могил, где холодно красовалось ее собственное имя. Присев на корточки и едко усмехнувшись, провела кончиками пальцев по дате рождения и смерти. - Лишь воспоминание, - невольно сорвалось с ее губ. Похоронена ее прошлая жизнь. Но осталась ли она в гробу покоиться под каменной глыбой с цифрами или же вырвалась из-под земли наружу преследовать девушку каждую ночь в кошмарах, а наяву давать о себе знать пережитком картинок, отпечатавшихся в памяти? Может, все это сплошной страшный сон, от которого блондинка все никак не отойдет. Внезапно, прерывая размышления девушки, недалеко раздался женский голос, и Сара не медля спряталась в самое подходящее из мест для слежки, которое ей удалось найти в столь короткий срок. Этим укрытием оказалось пространство за небольшой сторожкой одного работника, которому едва ли в радость было туда-сюда ходить по кладбищу, чтобы добраться до своего единственного пристанища. Пожалуй, никогда еще мисс Лэнс не была так благодарна хилым самодельным постройкам. - Все в порядке, пап. Я справлюсь, - уверяла мужчину на другой стороне телефона светловолосая девушка, пытаясь при этом припрятать в сумочку недопитую бутылку виски. Сара вздрогнула от столь привычных и в то же время новых ноток в голосе Лорел. Девушки в основном и не беседовали о том, чем занималась старшая сестра в "отсутствие" Сары. И в ее мыслях по этому поводу явно не царила версия о бесперебойном распитии всего алкогольного, что попадется под руку. Напоследок заботливо попрощавшись с отцом, девушка повесила трубку. Внезапно ее тон с ласкового переметнулся на грубое еле понятное бормотание. - Какого черта, Сара? - гневно размахивая руками, возмущалась Лорел. - Ты же обещала мне, обещала, - Черная Канарейка подняла вверх указательный палец, пытаясь утвердить свою правоту перед покойниками, но, внезапно забыв, зачем проделала все это, приложила палец к губам и велела себе говорить потише. - Хотя знаешь, эта привычка врать у тебя еще с детства, - внезапно девушка повалилась на землю, из-за чего Саре едва удалось остановить заботливые порывы помочь сестре. Лорел тем временем, усевшись поудобней на земле, продолжала. - Все друзья, родственники, даже мама с папой попадались в плен твоих голубых невинных глазок, пока ты плела им несусветную чушь и пыталась объяснить, почему тебя не было дома всю ночь или зачем привела в дом свору кошек, - девушка тихо засмеялась, прокручивая воспоминания. - А я же знала обо всем. Получается, я знала о тебе все. А сейчас, - Сара, придерживаясь за хлипкое строение, медленно скатилась на землю, больше не в силах спокойно наблюдать за поведением сестры. Вот и сидели две близкие подруги на кладбище, одна говорила с камнем, в котором видела образ погибшей, другая - слушала, едва сдерживая слезы, не имея права на ответ. Лорел придвинулась к могильной плите и стряхнула с нее пыль. - Только цифры на камне. Вот и нет сестры. Могла бы предупредить хоть раз в жизни, что больше не вернешься домой, - Черная Канарейка, достала из сумки бутылку и пригубила ее, после чего ее лицо вновь сковал приступ смеха, уже более громкий, безумный. Емкость с виски полетела в сторону и, ударившись о чужой могильный камень, вдребезги разбилась. - Тогда почему я так хочу поскорее увидеться с тобой, - еще сильнее залилась смехом Дина, отчего Сара оказалась неспособной удержать порыв обнять сестру, сообщить, что она вернется еще к ней с небольшой задержкой. Канарейка подскочила с места и уже собиралась побежать к Лорел, как вдруг кто-то обхватил ее сзади, не давая возможности вырваться. - Вернись ко мне, Сара, прошу, - утирая внезапно появившиеся слезы, закричала Черная Канарейка. - Умоляю. Не покидай меня больше, - она била руками землю, словно обезумевшая, потом нежно гладила ее, извиняясь и поливая растущую траву солеными ручьями, слетающими с раскрасневшихся щек. Однако ее кратковременное сумасшествие прекратилось, как только из кармана ее пальто раздался звонок. Утерев рукавом слезы и глубоко вздохнув пару раз, чтобы успокоить сердцебиение, Дина ответила. - Да, Оливер. Буду через десять минут, - слишком торопливо сбросила. Не хотела, чтобы он начал спрашивать. Девушка встала и отряхнулась вновь принимая спокойный вид. - Извини, сестренка, что прошу тебя о невозможном. Мне просто тебя не хватает, - на прощание подарив воздушный поцелуй, она пошла к тому месту, где припарковала машину, и вскоре вовсе растворилась вдали. - Сама я не уйду, - обессиленно прошептала Сара. Ее ноги предательски подкосились, и, если бы не мужчина, поддерживавший ее сзади все это время, блондинка, безусловно, вновь бы упала на холодную землю. - Хотела увидеть, как она пережила мою смерть, чтобы... чтобы отпустить ее, - похрипывала от досады она. Снарт не утешал ее длинными вдохновляющими речами. Не говорил ни слова, кроме той фразы, что он прошептал ей на ухо едва уловимо. - Сладкая-сладкая лгунья, - и больше не звука от него. Мужчина лишь держал ее, позабыв о том, что его мышцы уже начали ныть от тяжести другого тела. Он не давал ей упасть, опасался, что тогда она, возможно, уже не поднимется никогда. Боялся потерять Сару Лэнс так, как это сделала ее сестра: неумолимо горько, без надежды вернуться. Канарейка не помнила, когда в последний раз плакала. Канарейки не плачут на кладбище и не подпускают к себе людей, способных разбить, искалечить до безобразия их душу просто тем фактом, что они когда-то существовали. Иногда Канарейкам стоит забыть о том, чего им не следует делать, и понять, что, возможно, в этом мире стоит быть благодарным не за дни полетов, а за секунды падений, учащих ценить жизнь во всех ее проявлениях. Лорел не воспоминание, она - то солнце, что подарило Саре веснушки. Солнце, что раскрыло добро в ее чистом, не опьяненном злобой и эгоизмом сердце. И Леонард помог ей понять это. Дал силы стоять, когда с ног сбивает настойчивый ураган эмоций. - Спасибо, что проследил за мной, - собравшись с мыслями и высвободившись из объятий мужчины, сдержанно произнесла она. - Вообще-то, я рассчитывал, что мы остановились в где-нибудь в восьмидесятых, и искал бар неподалеку, - отшутился он, за гримасой улыбки припрятав треснувшую душу. Сара - не такая, какой он привык ее видеть. Она обессиленная, измученная, не скрывающая страдания за маской храбрости. Но почему при виде этого холодное сердце Капитана полыхает в огне, воет, словно от агонии, отчаянно скребет звериными коготками легкие мужчины, выпуская кислород из легких, задевая за последнее живое, что у него осталось. То, что он приберег на самый крайний случай. Ее слезы эгоистично отнимают у него последние частички души, но он готов расстаться с ними, лишь бы девушка пришла в норму и вновь стала той несгибаемой леди с неугасаемой надеждой на лучшее в этом мире. *** - Знаешь, я нашла свежие цветы на могиле Сары, - обеспокоенно делится новостью с Оливером Лорел. - Возможно, ее старый друг решил проведать могилу, - выдвигает предположение мужчина, по-дружески обнимая девушку. - Бывает, после утраты близкого, мы видим частички его души, схожие черты в других людях, тогда и вспоминаем о погибших. - Наверное, ты прав, - соглашается с Куином она. Однако в голову навязчиво лезет мысль: кто мог знать о том, какие цветы маленькие Сара и Лорел собирали в маленькие букетики. Дина помнит, как, пробираясь с сестрой в самодельный сад одной старушки, срывала маленький василек и приговарила: - Смотри, а они голубые-голубые, как твои глазки. И такие же веселые, - девочка тормошила цветочек и весело кричала. - Смотри, как он играется, - а Сара первое время дулась оттого, что ее сравнивали с нежной синевой васильков. Уже тогда хотела быть сильной. Она будет сильной. Ради вечно счастливой в ее воспоминаниях Лорел. Ради отца наигранно-серьезно ругающего дочерей за то, что испортили сад соседки Пэтти. Ради Снарта, который одним лишь взглядом заставляет девушку вновь дышать свободно, вновь почувствовать себя живой.