Viva la Vida

Лиам сел за стол, разглядывая разложенные материалы. На улице смеркалось. Вокруг собрались Миа, Лидия, Скотт, Стайлз, Мэйсон и даже Рик. Андерсена пригласили только по настоянию Мии и некоторой помощи Лиама, хотя он по-прежнему ненавидел охотника. — Так что мы знаем точно? — спросил Скотт. — Этот рисунок должен объяснять всю суть магии, — пояснил Стайлз. — Пять точек соединяются между собой и, скорей всего, являются равными источниками силы. Но как их использовать или остановить, этого мы не знаем. — Равные источники силы… — пробормотал Мэйсон. Лиам взглянул на друга, представляя, какие мозговые махинации происходят в его голове в данную минуту. — У тебя есть идеи? — напрямую спросил он. — Пять точек, пять источников, — продолжал говорить Мэйсон, кажется, даже не заметив вопроса. Стайлз внимательно вслушивался в его слова. Внезапно их глаза встретились, и у обоих проступило озарение. — Пять стихий! — воскликнули они хором. — Что? — не поняла Лидия. — Но природных стихий четыре. Стайлз схватил книгу по мифологии и начал пролистывать её с неудержимой силой. — Да-да, Эмпедокл создал учение о четырёх стихиях: воде, огне, воздухе и земле. Но… Он на некоторое время замолчал, поглощённый поисками. За него продолжил Мэйсон. — Но Аристотель добавил к ним пятый элемент. Эфир, так он его назвал… Стайлз наконец-то нашел информацию и провёл пальцами по рисунку. — «Эмпедокл создал учение о четырёх стихиях (элементах) — воде, земле, огне и воздухе, — начал читать он. — Аристотель добавил к ним тончайшую пятую стихию, пятый элемент — эфир, который он противопоставлял остальным четырём. Четыре стихии, из которых состоит весь подлунный мир, совершают движение по вертикали и горизонтали и могут преобразовываться друг в друга. Небесные тела, которые находятся в сферах космоса на уровне Луны и выше (надлунный мир), состоят из эфира, который вечен, не переходит в другие стихии и совершает круговые движения.» Лиам честно пытался понять, но пока не очень выходило. Надлунный мир, подлунный мир, все это было далеко от его понимания. Он предпочитал жить в своём, живом мире и сражаться за него. — Выходит, эфир — точка соединения всех стихий? — переспросила Лидия, нахмурив брови. Рыжие волосы в неряшливой прическе упали ей на лицо, когда она склонилась над книгой. — Именно! — обрадовался Стайлз, когда Мартин его поняла. — Эфир лишь сосуд, который пропускает через себя магию. — И без эфира остальные стихии не смогут работать? — спросил Скотт. — Нам остаётся только обрубить канал связи, и тогда мы сможем прекратить убийства, — Стайлз гордо поднял голову, как будто открыл Америку. Лиам посмотрел на картинку. Там и правда был изображён сосуд. Миа положила пальцы на картинку, проводя по её границам. Лиам заметил, как она беззвучно произносит слова на латыни. Губы её двигались согласно каждой букве, а глаза были сосредоточены на рисунке. Лиама отчего-то бросило в жар. — Вы забыли одну маленькую деталь, — подал голос Рик. Лиам нехотя оторвал взгляд от лица Мии и посмотрел на охотника. — Мы не знаем ни кто этот убийца, ни как он заполучил силу, ни чего он добивается. Мы ничего не знаем! — От тебя сплошной позитив, — проворчал Мэйсон. — А что, я неправ, что ли? — тут же огрызнулся Рик. Лиам закатил глаза. — Мы выясним это, — заверил его Скотт. — Как всегда выясняем, и затем остановим убийцу. — В этот раз может быть не так, как всегда, — внезапно тихо произнёс Стайлз, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Он мягко отодвинул руку Мии и вчитался в следующий абзац трактата. — Четыре стихии — столпы, на которых стоит мир, — произнёс Стилински, поднимая глаза на Лидию. Мартин с пониманием ответила ему. — Уберём их, и весь мир падет, — продолжила она мысль. Слова прозвучали словно древнее пророчество, и у Лиама холодок пробежал по спине. *** После собрания они все разошлись, кто куда. Нельзя было забывать о жизни, Стайлз отправился к Элли вместе с Лидией. Что-то в их отношениях было неясно, недоговорено. Оставалось что-то, что они скрывали друг от друга. Уже наступила ночь, и Миа решила вернуться в комнату. Лиаму эта идея не понравилась. — В связи с последними событиями, может, тебе лучше остаться в нашем здании? — предложил он настойчиво. — Поближе к остальным. Он едва не сказал «ко мне», но в последний момент сдержался, сам не зная, почему. Но Миа отрицательно качнула головой. — Я не собираюсь дрожать от страха и прятаться под кровать при первом шорохе, Лиам, — сказала она. — Тогда мне придётся не дрожать от страха и не прятаться под кроватью вместе с тобой, — слегка усмехнулся Лиам. Её смелость, хоть и с долей безрассудства, внушала ему уверенность. Миа улыбнулась и направилась к выходу. Лиам задержался, останавливая Мэйсона на пути. — Думаю, не стоит тебе выходить одному, — тихо сказал Лиам. — Брось, Лиам, — отмахнулся друг, ухмыляясь. — Что может со мной случится? К тому же я всего лишь пойду в библиотеку, мне нужно ещё почитать про найденную информацию. Лиам кивнул, признавая правоту друга. Он слегка сжал его плечо и отпустил. — Будь осторожен, ладно? — Как всегда! — беззаботно отозвался Мэйсон и, кивнув Мие, выскочил за дверь. Лиам подошёл к девушке, которая недоуменно глядела вслед Мэйсону. — Он странный, — сказала она, когда они вышли на улицу. — Он — мой друг, — ответил на это Лиам и вдохнул прохладный ночной воздух. В кустах стрекотали цикады, ветер шелестел деревьями, небо едва освещал остроконечный месяц. Лиаму нравилась ночь, и прогулки ночью придавали ему сил. Они быстро добрались до женского кампуса, в котором теперь никого не осталось. Даже Лидия перебралась к Стайлзу. Комната Мии показалось пустой, одинокой и холодной. Лиам развёл в камине огонь и подставил слегка замёрзшие пальцы. Миа сидела на кровати и глядела в пол. В глазах её была не грусть, а скорее задумчивость. — Как думаешь, могли бы мы остановить убийства, если бы узнали раньше? — спросила она едва слышно. Казалось, что здесь громкий голос нарушит покой, словно в церкви. Лиам обернулся к ней через плечо. — Одно я точно усвоил из наших сверхъестественных приключений, — ответил он, не глядя ей в глаза. — Никогда нельзя знать, что случилось бы в прошлом. Мы живем настоящим, и если им не воспользоваться, то можно потерять, что уже имеешь. Лиам сел в кресло у камина и вытянул ноги, собираясь провести ночь в сидячем положении. — А теперь ложись спать, — сказал он. — Завтра будет долгий день новых загадок и поисков ответов. Миа склонила голову набок, отчего её красные волосы вспыхнули отблеском огня. — Неужели ты думаешь, что я позволю спать тебе в кресле? — она насмешливо подняла одну бровь и провела ладонью по покрывалу. Лиам встал с кресла и приблизился к кровати, застыв у самого края. Миа приподнялась на коленях так, что оказалась на его уровне лица. Их глаза встретились, и Лиам потонул в них. Никогда он ещё не встречал таких глубоких карих глаз, такую прекрасную улыбку, что даже в полумраке светила ярче солнца. — Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он едва слышно. Она приблизила своё лицо к его и легко взяла за руки, переплетая их пальцы. Её ресницы едва заметно дрогнули, но она подняла уверенный взгляд на Лиама. — Сейчас больше, чем когда-либо, — прошептала она. Он улыбнулся и поцеловал её, а она потянула его за собой вниз. Лиаму показалось, что счастливее не может быть никого на свете. *** Библиотека пропахла кровью. Здесь недавно произошло убийство из-за которого всем и пришлось уехать домой. Мэйсон сидел на втором этаже, за столом, почти погребенный книгами. Они были везде, страницы, манускрипты, все, что он только смог найти. Слова мелькали перед глазами в каком-то ритуальном танце. Огонь. Вода. Земля. Воздух. Эфир… Почему эфир? Почему не взять другую стихию? Ответ пришёл сам собой. Эфир позволяет использовать всю магию, а не только её часть. Он — сосуд, пятое тело. Мэйсон снова сделал пометки в дневнике, но тут на его глаза попалась картинка, которую Стайлз отдал ему давным-давно. Саламандра. Он долго смотрел на воспламенённую ящерицу, а затем снова бросился искать книги. Не замечая, он уже вслух бормотал все, что приходило ему на ум. Иногда идеи были до того ненормальные, что он смеялся над собой же. Вытащив огромный фолиант с почти древним переплетом, он насилу дотащил его до стола. — Саламандра, саламандра, — рука его наткнулась на страницу. — Нашел. «sām = огонь, andarūn = внутри». Ага… Огонь! «Имя в древней культуре — Гелиада». Это что ещё за бред? Снова ему пришлось обыскивать библиотеку, но он нашёл-таки нужную книгу. Оставляя пометки в своём дневнике, Мэйсон вернулся к чтению. — «Дриады — покровительницы дерев,» ну это уже что-то понятное, с Землёй разобрались. Он аккуратно начертил в одном углу страницы дневника крестик и написал под ним «Дриада». — «Гелиады — дочери Гелиоса, Солнечного божества.» Ясно, огонь — он и на солнце огонь. В другом углу поместился второй крестик с подписью «Гелиада». — «Наяда — род водных растений». Ну что ж, вода так вода. Третий крестик в третьем углу с подписью «Наяда». — «Ореада — горная нимфа.» Горы… Там, где горы, всегда ветер. Значит, воздух! Последний крестик завершился в четвёртом углу с подписью «Ореада». Мэйсон оглядел получившийся рисунок, затем провёл две пересекающиеся линии от одного угла в другой. Они соединились в центре рисунка. Тогда Мэйсон смело выделил точку пересечения и подписал «Эфир». Но его внимание вдруг привлекло слово «нимфа». Их в мифологии представляли прекрасными девами, хранящими в себе природу. И их было… четверо. Его словно окатил холодный душ. Осознание пришло так легко, словно он всегда знал эту истину. Мэйсон бросился к дневнику и с быстротой, какой бы позавидовал любой художник, нарисовал фигуру женщины. Её руки и ноги были расставлены по бокам, устремлённые к углам страницы, то есть к четырём стихиям, а тело находилось посередине. Точка эфира приходилась прямо на сердце женщины. — Сердце… Так вот оно что, — понимающе произнёс Мэйсон. — Все дело в сердце. Четыре девушки хранят в себе силу всего живого на земле, так было всегда. Умирает одна, тут же рождается другая с её силой внутри. И у каждого внутри был осколок эфира, достаточный для сдерживания магии. Но что же изменилось теперь? — Появилась пятая девушка, — раздался голос позади. Мэйсон в ужасе застыл, не имея возможности и желания повернуться назад и узнать, кому принадлежит этот голос. Хотя он и так уже знал. — Здравствуй, Мэйсон, — приятный женский голос, казалось, очаровывал. Мэйсон быстро подложил дневник на открытой странице под остальные книги, чтобы она не увидела. Лишь потом он обернулся. Перед ним предстала женщина старше его. Длинные, почти белоснежные волосы струились по её стройным плечам, глаза выглядели жутко. Только спустя мгновение Мэйсон понял, что это радужка такого светлого цвета, что почти сливалась с белизной глазного яблока. Но что-то ещё было не так в этой женщине. Она была не намного старше Мэйсона, но чувствовалось по-другому. Её лицо блистало юностью, а руки были покрыты старческими пятнами и морщинами. — Я знаю, кто ты, — сказал Мэйсон, продолжая пятиться назад. — Ты — сбой в природе. Никогда не должна была существовать, но родилась и скопила в себе весь эфир остальных сестёр. — Все верно, — ответила женщина, приближаясь к нему. — Кроме одного… — Она схватила его за горло и приподняла на одной руке. — Я не родилась такой, в меня вселили эту чёртову силу без моего согласия. И теперь… — И теперь ты умираешь, — Мэйсон схватился за её руку, но не мог разорвать хватку. Он всеми силами старался сделать каждый вдох. — В четырёх сёстрах эфир распределялся равномерно, но, скопившись в одном человеке, разрывает его изнутри. Женщина едва заметно ослабила силу, и Мэйсон смог получить свою порцию кислорода. — Да, ты прав, — на её лице мелькнуло подобие улыбки, хотя глаза оставались холодными, как лёд. — И теперь, чтобы оттянуть свою смерть, мне приходится брать эфир у других. Ты знаешь, ведь у каждого человека есть внутри пятый элемент… Осколок жизни, что собственно и позволяет нашему сердцу работать. Мэйсон внимательно слушал её, жалея, что не может записать это в дневник. Он уже понял, что ей нужна новая жертва, и без неё пятая сестра не уйдёт. Он лишь жалел, что не может помочь другим. Мэйсон не боялся смерти, ну может, совсем немного… Женщина наблюдала за сменой выражения его лица. — Ты, наверное, надеешься помочь своим друзьям, даже отсюда… Но, Мэйсон. Вы нашли меня только тогда, когда я этого захотела и сможете узнать обо мне ровно столько, сколько я позволю. — Они тебя остановят, — прошипел Мэйсон, все ещё цепляясь за её руку, которая поднимала его над полом. — Очень жаль, что тебя не будет там, чтобы посмотреть, — она сделала почти виноватое лицо и занесла старческую руку с длинными ногтями. — Понимаешь ли, Мэйсон, мне очень требуется сейчас жизнь, а вы, как назло, увезли всех подростков отсюда… У женщины сделалось почти умоляющее лицо, а затем она нанесла удар. Мэйсон едва успел схватиться за расцарапанное горло, когда оттуда хлынула кровь. Он рухнул на пол, чувствуя, как холод окутывает его, а темнота приближается. Женщина стояла над ним и смотрела за смертью, ожидая. Последнее, что увидел Мэйсон, были её руки, с которых медленно исчезли все пятна и морщины, сделавшись кристально чистыми. — Не волнуйся, я передам от тебя привет Лиаму! — крикнула женщина на прощание, и её смех разнесся по темноте.