Часть 5
9 марта 2016 г. в 17:12
* * *
- Что-то странное со мной творится, - тихо сказала Напрем. – Может, это от темноты, или оттого, что мы уже невесть сколько часов не ели… У меня всё в голове переворачивается.
Слабый шорох донёсся до неё: Масет, скорчившийся рядом с ней в узком проходе, повернул голову.
- Что случилось, тебе плохо? Голова кружится?
- Нет, я не о том… Я не узнаю себя. Может, я с ума схожу понемножку? То, как я рассуждаю, как я себя веду… Мне кажется, я выйду наружу – и меня мать с трудом узнает.
- Это ещё что, - Масет повёл плечами. – Вот посидим здесь ещё без еды – вовсе озвереем. От инстинктов не всегда спасает даже кардассианский дисциплинированный разум.
Напрем потёрла ноющие виски.
- Ещё пару минуточек посидим – и надо ползти дальше… Ты уверен, что мы не заблудились, когда свернули в последний раз?
- Я на это надеюсь. Вообще-то, в Лакатской гимназии у меня был высший балл по ориентированию.
- Значит, ты вырос в столице? – полюбопытствовала Напрем. – А сейчас ты там же живёшь?
- Считается, что да, - Масет опустил подбородок ей на плечо. – В Лакате у меня дом, жена и дети. А сам я служу на Терок Нор.
Она хмыкнула:
- Подумать только, я соблазнила женатого кардассианца. А всего-то навсего хотела к развалинам монастыря сходить…
- Полагаю, мою жену волнует, как я провожу свободное время, не больше, чем мне интересны её развлечения.
- А то, что ты пропал под развалинами, её тоже не волнует?
- Почему же, волнует. Ей совсем не выгодно терять такого мужа, как я, - самодовольно усмехнулся Масет.
Помолчав, он сухо добавил:
- Надеюсь, Мекору и ребятам она пока ничего не сказала.
Напрем стиснула его руку:
- Ты обязательно вернёшься к своим детям. А я – к маме.
- Ещё кто-нибудь тебя дожидается? – с явным интересом спросил он.
- Хочешь знать, замужем ли я? Нет. И не встречалась ни с кем давно. Но это не значит, что я собираюсь стать любовницей кардассианского офицера, у которого есть семья и за которым охотится наше Сопротивление.
- Не собирайся, - легко согласился Масет. – Кажется, ваше религиозное учение утверждает, что действия важнее слов.
Напрем тихонько усмехнулась.
- Нет, со мной явно что-то не то. Я сижу в кромешной темноте, мне нечего есть, я не знаю, доживу ли до того дня, когда снова увижу небо – и трачу время и силы на бессмысленные споры с кардассианцем. Вы вообще можете жить без дискуссий?
- Это ведь ужасно скучно, Тора, - рассмеялся он. – Разве я не прав?
* * *
Ещё один поворот. Бесконечный глухой коридор. От голода перед глазами уже пляшут цветные полосы, сливаясь воедино и разбегаясь вновь. Лечь бы, уснуть прямо здесь… но пока можно проползти ещё хоть немножко, она будет бороться.
Столько часов, столько тягучих дней она надеялась: вот сейчас всё закончится, осталось пройти ещё несколько шагов… и ещё… и ещё… На надежду сил уже не осталось. Она просто ползла, стиснув зубы, тяжело, надсадно дыша.
Ещё один поворот. Длинный пустой коридор… обрывающийся в голубую пустоту. Напрем даже не пыталась понять, что там, за сводами, что значит это пятно голубой краски. Одна-единственная мысль стучала в виски: до него надо добраться.
Волна свежего воздуха, пахнущего травой и чем-то сладковато-пряным, коснулась её лица, пробуждая, будоража впавшие в спячку чувства. Она подтянулась на локтях ближе к краю, перекатилась – и увидела над собой ватно-пушистые хлопья облаков. Вниз уходил крутой склон, кое-где серо-голый, кое-где поросший травой. У самого горизонта чернела стена кардассианского форта.
С тихим шорохом Масет сел рядом с ней, ткнулся лбом ей в щёку. Он был совсем бледный, худой, под обрывками форменной рубашки серели царапины. Спутанные волосы паклями падали ему на лицо, и где-то в глубине души Напрем порадовалась, что не видит саму себя. Не иначе как она ещё страшнее.
- Не так уж мы и далеко от монастыря, - задумчиво произнёс Масет. – Похоже, коридоры слишком много петляли.
Она кивнула.
Внизу по тропинке неспешно шагал какой-то седой баджорец в поношенной одежде. Завидев его сутулую фигуру, Напрем радостно охнула, вскочила – помахать, окликнуть. В глазах у неё потемнело, земля поехала из-под ног, и она едва расслышала тревожный вскрик рядом.
Что-то твёрдо, больно сжало её плечи, и она провалилась под тёплую вату облаков.
* * *
Лежать было мягко, тепло. Разве что света бы чуть побольше – отбросить бы шторы, распахнуть окно… Тогда, пожалуй, и эту затейливую роспись на потолке она смогла бы рассмотреть лучше.
Тонкие, изящные линии, разделенные резкими штрихами – похоже на кардассианскую каллиграфию, которую ей когда-то показывала ведек Эйми. Значит, это кардассианский форт? Неужели они свои форты так украшают?
Напрем приподнялась на локте, осматриваясь. Какой-то датчик над кроватью тихонько пискнул, и двери комнаты разъехались, пропуская невысокую плотную кардассианку в синей тунике.
- Рада, что вы очнулись, Тора, - произнесла она с резким акцентом. – Как вы себя чувствуете?
Напрем неуверенно пожала плечами:
- Да вроде ничего… Я, кажется, теряла сознание. Меня принёс сюда глинн Масет?
Кардассианка озадаченно нахмурилась.
- У вас было сильное истощение, мы кололи вам витаминный комплекс. Думаю, ещё несколько дней вам стоит отдохнуть, а дальше можно приступать к полноценной жизни и деятельности.
Напрем спустила ноги на пушистый ковёр, покрутила в пальцах поясок белой ночной рубашки, сшитой из чего-то тонкого, лёгкого невесть по какой моде.
- Тогда мне, наверное, надо собираться домой?
Женщина качнула головой:
- Не торопитесь, вы пока можете остаться в резиденции префекта.
- В резиденции префекта?! – Напрем подалась вперёд, прижала ладонь к щеке. – Что я делаю в резиденции префекта?
- Вам всё объяснят.
Словно в ответ на эти слова двери вновь распахнулись, и вошёл Масет.
Напрем невольно выдохнула: этот лощёный кардассианец мало чем напоминал её измождённого спутника. Он шёл к ней грациозно, вальяжно, густые чёрные волосы были зачёсаны назад, на форменной броне поблескивал значок гала. Вот только под гребнями бровей искрились всё те же насмешливые серые глаза, а на губах играла мягкая улыбка.
- Вы свободны, Илара, - махнул он женщине. Наклонив голову, она чётким армейским шагом вышла из комнаты.
Стянув одеяло к коленям, Напрем откинулась на подушку. Она уже догадывалась, она отчаянно не хотела услышать подтверждение своим мыслям – и всё же отчего-то к сердцу прихлынуло какое-то бесшабашное веселье. С таким весельем она когда-то на Встрече весны прыгала через костёр.
- Я должен представиться, - он церемонно наклонил голову, словно приветствуя посла на дипломатическом приёме. – Командир Второго Ордена Вооружённых Сил Кардассии, префект военной администрации Баджора, гал Скрэйн Дукат.
Напрем покачала головой.
- Я всегда верила, что у Пророков есть чувство юмора. Но чтобы настолько…
Присев рядом с ней, он взял её руку в свою.
- Я назвался именем своего двоюродного брата. Думаю, ты понимаешь, почему я это сделал.
- Ещё бы, - хмыкнула она. – Видимо, я тоже должна как-то пафосно представиться, но мне хвастаться особенно нечем.
- А я ведь так и не знаю твоего личного имени, - заметил он. – Тора – это ведь фамилия?
- Меня зовут Напрем.
Опустив взгляд на свои белые руки без следа царапин, она слегка улыбнулась:
- Спасибо, что приказал позаботиться обо мне.
- Твою мать уведомили, что ты спаслась из-под обвала и вернёшься домой, как только совсем оправишься.
- Я тебе очень благодарна, - кивнула Напрем. – Думаю, мне не стоит здесь задерживаться – тем более, ты наверняка скоро на Терок Нор возвращаешься.
- Через пару дней. Ты полетишь со мной?
Серые глаза Дуката смотрели на неё пристально, серьёзно, без тени иронии. Пальцы легонько сжали её ладонь.
- В качестве твоей женщины для комфорта?
- В качестве моей женщины. Женщины, которая мне нужна.
- С чего ты решил, что тебе нужна именно я? – сухо обронила Напрем.
- Я же знаю тебя, - ладонь, покрытая узором чешуек, ласково коснулась её виска. – Я знаю, как ты умеешь заботиться. Как ты терпишь боль, не выдаёшь страха. Как ты улыбаешься мне. Как ты вздрагиваешь в моих объятиях и сжимаешь губы крепко-крепко, пытаясь сдержать вскрик наслаждения. Как ты целуешь меня.
Обняв Напрем, Дукат привлёк её к себе, и она прикрыла глаза, прижимаясь к нему в ответ.
- Тебе будет хорошо, я обещаю. Поедем со мной.
Поцеловав гребень на его щеке, Напрем тихонько рассмеялась.
- Как же ты можешь обещать мне то, что я и сама-то себе обещать не могу? Прости, Дукат. У меня здесь мама, как же я её брошу? У меня друзья, работа в госпитале. И потом… на Терок Нор не бывает солнца.
Помолчав, Дукат кивнул.
- Тебе и так досталось слишком много темноты. Я спрошу ещё – попозже.
Она раскрыла рот, но он предупреждающе поднял ладонь:
- Погоди. Это тебе, - его рука выудила из кармана браслет-коммуникатор. – В него вбит мой личный код. Если вдруг у тебя случатся какие-то проблемы, понадобится помощь – напиши мне. А ещё лучше – просто так напиши, - уголки губ вновь приподняла беспечная мальчишеская улыбка.
Напрем нерешительно взяла браслет, повертела в руках.
- Дукат, если тебе кажется, что между нами возможны какие-то отношения…
- Мне кажется, - кивнул он, притягивая её к себе на колени. – И даже не пытайся от меня прятаться – всё равно найду, на Баджоре или не на Баджоре.
- Надо было сразу догадаться, что ты префект планеты, - фыркнула Напрем. – Ни у кого другого не возьмётся столько нахальства.
Дукат рассмеялся, откинув голову:
- Так разве дело в должности? Уверенность в себе – дар природы.
- Одарили тебя, по-моему, слишком щедро.
- И не только в этом, - хохотнул он, опрокидывая её спиной на кровать. – Раз уж ты твёрдо собралась домой, я, по крайней мере, не дам тебе меня забыть. Ты не предпочтёшь мне кого-то другого.
- Ты будешь меня убеждать? – Напрем попыталась вывернуться, путаясь в подоле, и со смехом стукнула его подушкой по плечу. – Видимо, меня ждёт цветистая кардассианская речь.
Забравшись рукой под тонкую ткань, Дукат провёл ладонью по спине Напрем, покрывшейся мурашками предвкушения, легонько ущипнул мягкую кожу на животе.
- О да, речь будет… цветистая… - он прижался губами к её затылку, зарылся носом в пушистые пряди. – Я бы даже сказал, бурная…
- Тогда на монолог не рассчитывай, - пальцы Напрем нырнули под пояс его брюк. – Я успела оценить прелесть… обоюдной дискуссии.
* * *
Солнце припекало вовсю, и тонкая ткань платья липла к влажной спине. Потягиваясь, отводя назад затекающие плечи, Напрем поправляла косынку, закрывающую голову от жары, и вновь нагибалась, наклоняла тяжёлую лейку: если зелень посохнет от зноя, еды на зиму им с мамой не видать.
Вода брызгала на сухую потрескавшуюся землю, на босые девичьи ноги, на подол платья. Тихонько мурлыкая песенку, Напрем обходила грядки, возвращалась к кадке, снова наполняя жестяную лейку.
- Может, без обеда сегодня? – окликнул её мамин голос. – Вечером ведек Эйми придёт, надо ей побольше оставить.
- Вряд ли нам хотя бы на ужин хватит, - фыркнула Напрем. – Горстка кавы да пара листиков прузина – разве этим можно накормить?
Мать озабоченно покачала головой:
- Я думала, у нас есть веклава.
- Зелёная совсем, - Напрем махнула рукой. – Горечь одна. Кстати, прузин вы с ведеком Эйми возьмите себе: я что-то от него чихаю. Никогда раньше не было на его листья аллергии – а сейчас прямо глядеть не могу.
Мела подошла ближе, её мозолистая ладонь легла на лоб дочери.
- Ты не больна? Кажется, чихание может быть симптомом лихорадки Глассара.
- А ещё – беременности, - рассмеялась Напрем. – Но я всё-таки думаю, что мне не грозит ни то, ни другое.
Её взгляд скользнул вдоль изгороди, и, вздрогнув, она инстинктивно отступила назад.
- Мам, не оборачивайся, иди в дом. У нашей калитки кардассианец. Я спрошу, что ему надо.
Конечно, мать никуда не ушла. Обернулась, шагнула к стене, прожигая кардассианца враждебным взглядом.
Кинув лейку в траву, Напрем подхватила грабли и неспешной походкой направилась к изгороди.
- Хорошего дня, - она бодро кивнула солдату. – Чего тебе?
- Ты Тора Напрем? – низким, словно простуженным голосом осведомился он.
- Положим, я, - Напрем перехватила грабли поудобнее. – Что случилось-то?
- Приказано передать, - солдат протянул ей укрытую клетчатой тканью корзину. Напрем машинально ухватилась за ручку и шатнулась, до того тяжёла была посылка.
Осторожно прислонив грабли к плетню, Напрем отвернула ткань. Сладковато-острый запах специй заставил её жадно втянуть ноздрями воздух – и вновь чихнуть.
- Обоз с продуктами для кардассианской армии отправили не по адресу? – хмыкнула она, перебирая коробочки и бутыли. – Хаспарат, моба, зрелая веклава, даже весеннее вино… Серьёзно, откуда это?
- Я не уполномочен что-либо тебе сообщать, - равнодушно отозвался солдат и протянул ей падд. – Распишись здесь, что получила.
- Да не собираюсь я это брать! – Напрем тряхнула головой. – Ещё чего. Кардассианские подарки принимать… апчхи!
- Дело твоё, - солдат дёрнул плечом. – Распишись – и хоть в канаву выкидывай.
Подавив вздох досады, Напрем вывела пальцем росчерк в уголке экрана. Не попрощавшись, кардассианец повернулся и зашагал по пыльной деревенской дороге.
- Кажется, обошлось, - голос матери дрогнул. Подойдя ближе, она заглянула в корзину – и охнула.
- Святые Пророки, это кто ж тебе такое богатство прислал?
- Помнишь, я тебе рассказывала про кардассианца, с которым мы из развалин выбирались? – Напрем дёрнула плечом. – Больше некому.
Мела изумлённо покачала головой.
- Видно, крепко ты ему в душу запала, дочка. Как звать-то его? Совсем из головы вылетело.
- Мне он представился глинном Масетом, - Напрем потёрла босой ногой горячую пыльную землю. – Конечно, я не собираюсь брать его подарки.
Рука матери легла ей на плечо.
- Как ты решишь, так и сделаем, Напрем. Просто… он же тебе это всё из добрых побуждений прислал, верно? Вряд ли в этом есть что-то зазорное.
Напрем усмехнулась:
- Ты ещё скажи – из бескорыстных… апчхи! Да что ж такое? У соседей, кажется, всё давно отцвело!
Прижав ладони к лицу, она чихнула вновь.
- Мам, полей мне, пожалуйста.
Проворно подхватив лейку, мать плеснула воды ей на руки, и холодные брызги обдали лоб и щёки Напрем.
Она с облегчением перевела дыхание, присела прямо в траву, расправив подол лёгкого платья.
- Знаешь, мам, я бы с удовольствием отослала ему обратно эту корзину. Ещё с большим удовольствием я бы всё слопала. Но… мне кажется, если я решу отказаться, я не только себя обделю, - её пальцы потеребили сухую травинку. – Ещё и моих близких, которые будут страдать из-за моей гордости.
- Ты обо мне, что ли? – мать обняла её. – Я уж сказала, Напрем: как ты решишь, так и будет. Думай о себе.
- А я уже не могу только о себе, - улыбнулась Напрем, прижимая ладонь к тонкой ткани платья под грудью. – Пошли, накроем на стол? Я буду хаспарат.
- А я веклаву сто лет не ела, - Мела ласково сжала пальцы дочери. – Нет, корзину не хватай, я сама понесу… Может, прямо тут пообедаем, на воздухе? Я достану плед, а ты скатерть возьми в шкафу.
…Прикрыв дверь в комнату, Напрем подошла к деревянным полкам, сняла с верхней скатерть. На нижней открыла коробочку, достала тонкий браслет-коммуникатор.
Пальцы проворно пробежались по экрану, набирая сообщение.
«Подарок хорош. Спасибо. Кстати, я даже не очень сержусь».