Лабиринт

* * * Шее, спине, рукам было ужасно холодно, а внутри как будто жгло нестерпимое солнце пустыни. Коленки едва сгибались, ныли при каждом шаге, под рёбрами давило. Напрем недоумевала, как Масет с его больной ногой ещё может идти – но он шёл, и даже болтал что-то беззаботно, и не особенно ждал от неё ответов. Она будто увязла с головы до ног в каком-то ватном тумане и с трудом понимала смысл его слов. Говорить что-то и вовсе было мучением: шершавый, как бумага, язык едва повиновался, пересохшее горло прорезало болью при каждой попытке глотнуть. Только бы не упасть. Ведь выход наверняка есть, он где-то близко, до него только надо добраться. Она дойдёт. Если придётся, доползёт. Только бы один глоток, только один… но флягу они опустошили давным-давно. В очередной раз она сделала шаг, и пальцы Масета клещами сжали её плечо: - Ты куда? Не видишь, что ли? Она растерянно наклонила голову, потёрла слипающиеся глаза в попытке хоть что-то рассмотреть впереди. Взгляд упёрся в черноту. - Трещина, - процедил Масет. – Похоже, глубокая. - Угу, - Напрем приложила руку ко лбу. - Но там не так уж широко, - он наклонился, вытянул руку с трикодером, разглядывая зияющую в полу дыру. – Мы перепрыгнем. Она с сомнением покачала головой: - Ты будешь прыгать? - А ты предлагаешь вернуться на десять коридоров назад? – скривился он. – Хочешь – пробуй первая. Напрем вздёрнула подбородок: - И попробую. Отойдя от края, она нерешительно потёрла носком ботинка пол. - Ещё на шаг отступи, - посоветовал Масет. – И разбегайся аккуратнее, здесь скользко. Слабый огонёк едва освещал коридор, и она с трудом представляла, как далеко ей нужно прыгнуть. Когда она вообще прыгала в последний раз? В школе? Глубокий вдох наполнил глотку сухим и горячим, как песок, воздухом – Напрем едва не закашлялась. Масет поглядывал на неё саркастически, словно сомневался, что она вообще сделает шаг. Ну же. Через силу оторвав ногу от пола, она побежала. И оттолкнулась. В груди тяжко стукнуло, и в ладони, в локти вгрызлась царапающая боль – она перелетела. Она цела. Переведя дыхание, Напрем отползла к стене. Масет махнул ей рукой, свел вместе колени, сгибаясь с небрежной грацией хищника, и прыгнул прямо с места. Он приземлился рядом с ней, заваливаясь на бок, скребя пальцами по камням: кажется, сам не ждал, что сил хватит. Подрагивающая ладонь Напрем легла ему на плечо. - Масет? Он не сразу повернул голову: медленно перекатился на живот, уперся локтем в пол, и только тогда мутный взгляд остановился на её лице. - Всё нормально, - шевельнулись сухие губы, и Напрем разглядела на них тёмные пятнышки. – Пошли. - Может, отдохнём? Кардассианец упрямо мотнул головой: - Ждать нам нечего, Тора. Оперевшись на кулаки и на здоровое колено, он рывком поднялся, отбросил спутанные волосы к затылку. - По-моему, теплеет. Надо глянуть, что там, впереди. Напрем невесело улыбнулась: - Мне тоже кажется, что тут жарко. Это от жажды, наверное – организм уже не может нормально воспринимать температуру. - Мой организм не настолько хлипкий, - фыркнул Масет. – Готов поспорить на пол-Баджора, где-то рядом выход наружу. * * * Не сразу она почувствовала, что воздух уже не режет лёгкие так мучительно при каждом вдохе. Не сразу заметила, как стены расходятся в стороны, превращая извилистый коридор в широкий грот. Но слабый, едва слышный плеск донёсся до неё – и она дёрнулась вперёд, забыв о разбитых в кровь ногах, о сдавившем виски обруче боли. Задыхаясь, кашляя, спотыкаясь на каждом шагу, она выскочила к тёмной зеркальной глади, в которой отражался мерцающий зелёный огонёк. Коленки задрожали, подломились – она не могла больше удержаться на ногах и, сдавленно всхлипнув, растянулась на полу, уткнулась истрескавшимися губами во влажную теплоту. И глотала, захлёбываясь, давясь безудержно рвущимися слезами. Отрывалась, пытаясь хоть немножко перевести дух, и вновь глотала. Наконец, обессилев, она легла щекой на ребристые камни, протянула вперёд непослушные, как у пьяной, руки – вода обдала их по локоть. Вода. Пророки, как же это невыносимо здорово – пить, просто пить, не зная, что будет дальше, как выбраться наружу, насколько ещё хватит заряда в лампочке трикодера. Как же хочется жить – вот сейчас, здесь, в эту самую минуту, ни на что не надеясь… Шумно, по-звериному фыркнув, Масет поднял голову. По его лицу, по шейным гребням скатывались струйки, и он не пытался их вытирать. Притянул к себе рюкзак, полез за флягой. - Мы ведь посидим здесь немного? – спросила Напрем. Собственный голос показался ей непривычно низким, тягучим. - Меня сейчас и двадцать клингонов с места не сдвинут, - хмыкнул Масет. Вода забулькала, прорываясь в узкое горлышко. – Буду лежать, пока не вспомню, что на свете полным-полно ещё всяких благ и удовольствий, кроме глотка воды. Привстав не без труда, Напрем озабоченно провела ладонью по полу. - На сыром лежать ещё опаснее, воспаление мигом схватим. Давайте подниматься, Масет. Он даже головой не мотнул – так и разглядывал потолок, и в широких зрачках, тёмных, как озёрная глубина, плескалось весёлое равнодушие. - Только мне ещё кашляющих кардассианцев не хватало, - пробормотала Напрем. – Масет, разве вам не холодно? - Не особенно, - он лениво повёл плечом. - Вы как хотите, а я окунусь, - она расстегнула верхние крючки на блузе, скинула её через голову. – В тёплой воде погреюсь. - Куда вы? – Масет сел, принялся за застёжки формы. – Надо сперва проверить дно, и займусь этим я. - Разумно, - усмехнулась Напрем, - у вас шкура прочней. Стянув штаны, она переступила через ком ткани, откинула его к стене. По коже побежали мурашки – от непривычного прикосновения влажного воздуха, от кардассианского взгляда, исподволь наблюдавшего за ней. Звякнула пряжка пояса – Напрем скосила глаза, поглядывая на гребни, спускавшиеся от шеи Масета до середины широкой, покрытой чешуйками груди. Ткань форменных брюк скользнула вниз, и Напрем вновь повернулась к ровной глади озера, пряча улыбку. Вода негромко плеснула, и Масет блаженно вздохнул, раскидывая руки. - Идите ко мне, Тора. Тут неглубоко. Вода и впрямь не доставала ему до плеч – значит, ей будет по подбородок. Что ж, не зря мама учила её плавать. Торопливыми, неуверенными движениями сбросив последнее, что на ней оставалось, она шагнула вперёд, легла грудью на воду. Ласковое тепло обняло, окутало её тело, и Напрем тихонько рассмеялась. - Хорошо как… Масет, знаете, что я больше всего любила делать, когда мы с сестрой бегали на речку? - Что? – в низком голосе послышались нотки озорства. С мягким плеском Масет шагнул ближе к ней, и она хлопнула ладонями по воде, окатывая его лицо, волосы, шею брызгами. - Ну, держись! – выдохнул он. Не успела она отпрянуть к берегу, как крепкие руки поймали её, обхватили, притягивая спиной к груди. Теплое дыхание коснулось её шеи, заставляя вздрогнуть. Шершавые ладони скользнули выше, поглаживая её грудь неспешно, уверенно. Сухие губы прихватили кожу над мочкой уха, язык настойчиво обвёл её, и Напрем тихонько охнула, откидывая голову ему на плечо. Он прижал её к себе крепче, его рука спустилась к её животу, легла на бедро, дразня легкими касаниями. Хихикнув, Напрем вновь потянулась к воде – обдать его дождём брызг, но он перехватил её руку, поднёс к губам. - У меня есть вода, - шептал он, целуя её пальцы, ладонь, запястье. – У меня есть ты. Всё остальное не так важно, совсем не так… Отстранившись на мгновение, она повернулась к нему лицом, легонько сжала гребень у его плеча. Оплетя ногой его поясницу, потянулась губами к его губам – и крепко зажмурилась, словно из-под каменных сводов вот-вот должно было брызнуть солнце. * * * Устроившись на берегу, лениво болтая ногами в воде, они доедали последний паёк. - Ты видела ручеёк? – спросил Масет, мягко перебирая её влажные волосы. – Он вытекает из озера и тянется дальше по проходу. Наверняка он где-то выходит на поверхность. - Надеюсь, это «где-то» - не очень далеко, - вздохнула Напрем. – Твоя нога в порядке? Прости, я не хотела так на тебя наваливаться… - Ничего, - он чмокнул её в ребристую переносицу. – Моя нога и не такое выдержит. Знаешь, когда выберемся, непременно надо будет повторить. Напрем фыркнула: - Размечтался. Ох уж эти кардассианцы… - А ты разве не будешь мечтать о том же самом? – лукаво поинтересовался он. – Хотя баджорцы ведь любят отрицать очевидное. - Я не собираюсь ничего отрицать! – краска бросилась в лицо Напрем. – Я, конечно, никогда не могла предположить, что мне будет хорошо в постели с кардассианцем… - В озере, вообще-то, - невинно заметил Масет. – В постели будет ещё лучше. - Надейся, надейся, - она потянулась за брюками. – Давай собираться? Мне ужасно хочется поглядеть на тебя при ярком свете. - Мне тоже хочется, чтобы ты разглядела меня во всех подробностях, - хмыкнул он, натягивая форму. – А какого цвета у тебя волосы? Рыжие? - Скорее, русые, - она отбросила пряди назад. – Ничего особенного. - Не скажи… На Кардассии любой цвет волос, отличающийся от чёрного – уже диковинка. Пошли? Он щёлкнул кнопкой трикодера, но свет не загорелся. - Странно, - протянул Масет. – Ну-ка, ещё раз… По-моему, он уже не включится, Тора. Заряда слишком мало. Она замерла, испуганно прижала ладонь к щеке. Под рёбрами больно кольнуло. Тёплая ладонь Масета опустилась ей на плечо. - Пошли. В конце концов, у нас есть твой клубок. Пальцы Напрем потеребили тоненькую нить. - Его хватит ещё на пару коридоров. Может быть. - Ну, потом будем просто пробираться на шум ручья. Или баджорцы сдаются при первых трудностях? - Трудности не первые, - буркнула Напрем, - и я не собираюсь сдаваться. И если ты ещё что-нибудь скажешь про мой народ… - Понял, - Масет шутливо поднял руки, сдаваясь, - можешь не продолжать. Думаю, нам всё-таки лучше потратить силы на что-то более мирное… на поиски выхода, например.