В ненужном месте, в ненужный час

Пока Фред успешно продвигался, отряд, в котором находился я, попал под крупнейший за время нашего наступления обстрел. То и дело грохотало, звучали выстрелы, слышался свист бешеных пуль, так и мечтавших впиться, как нож в масло, в плоть случайной жертвы. И вышло так, что нас начали вытеснять с занятых позиций. Пара пропускных пунктов была отбита. Наша рация ни на секунду не умолкала, призывая на помощь ближайшие отряды. Становилось всё тяжелее и тяжелее... А вначале успех сопутствовал нам. Мы заняли несколько важных опорных пунктов. Но на этом наступление повстанцев и захлебнулось... Уж больно силы были неравны... Генерал, учитывая стратегическую важность нашего направления, подогнал несколько свежих частей. Одной из них была элитная часть "Золотой Союз" - личная и отборная гвардия диктатора. От других частей их отличало наличие своей золотистой формы и лучшим вооружением. Они сражались яростно, героически и в плен сдаваться не собирались. Вот повезло так повезло... Повстанцы, чаще всего, хуже вооружённые, отступали под их напором. Да и что может винтовка в лапах обессиленного от заключения пса против автоматов и танкеток? От последних нам доставалось больше всего хлопот. То баррикады прорвут, то загородят путь, а то и вовсе попытаются нас задавить. Бутылок с зажигательной смесью, отряд из-за недостоверности разведданных, взял мало. Да и толку от них в узких коридорах не было никакого. Густой чёрный дым сразу же заполнял узкое пространство, мешая как повстанцам, так и солдатам Генерала, а неприятный запах палёного топлива заставлял и вовсе отойти на исходные позиции, чтобы отдышаться. Как только дым рассеивался, боевые действия продолжались. Я стоял у одной из баррикад и следил, как повстанцы храбро отбиваются от атак, стараясь изо всех не подпустить элитных генеральских солдат. Это мне очень напомнило момент, когда мы, окопавшись на монгольских сопках, сдерживали самураев. Сзади меня то и дело переговаривались, причём на самые разнообразные темы. Кто-то рассказывал о скорой победе, кто-то о еде, а кто-то не брезговал упомянуть и о запахе поражения. Последняя новость становилась всё более обсуждаемой после того, как было объявлено о быстром истощении боеприпасов. "Скоро наши пушки заглохнут..." - говорил один из повстанцев. "Не говори глупостей!" - отвечали ему недовольные соседи. "Какие тут глупости с пустыми-то ящиками?" - не унимался тот... Пессимизма добавлял даже Очкер, служивший в нашем отряде главным консультантом. Дворняга примкнул к нам совершенно внезапно, во время наступления. Решил пойти с нами, как сам позднее признавался, "за правду и свободу". Поначалу многие в отряде негативно отнеслись к Очкеру, считали его шпионом, предателем, генеральской выскочкой. Ведь многие видели его вместе с Генералом в тюрьме, когда тот посещал её. Но как только я рассказал, что именно Очкер и стал одним из освободителей заключённых, дворнягу зауважали и стали ему доверять. Но тут случилось то, чего так все боялись. По автоматным очередям и крикам офицеров, выделявшихся через стрельбу, войска Генерала пошли на генеральный штурм наших укреплений. Казалось бы, ещё чуть-чуть и нас собьют с удобно-занятого плацдарма и ударят в тылы другим нашим частям. Все надеялись лишь на чудо… И оно пришло как раз вовремя! Отряд Фреда, пополненный перешедшими на сторону восставших генераловскими солдатами при всей амуниции, прибыл на выручку и сразу же занял боевые позиции, застигнув в ужас наступающих. Лишь только завидев свежее подкрепление командиры Генерала отказались от штурма баррикад и отошли на исходные позиции, оставив за собой горы блестящих гильз, сломанные ружья и поломанные танкетки. Наконец, боевые действия переместились к их укреплениям. Атака была отбита! Повстанцы вновь наступали... Помогая тащить ящики с боеприпасами, я увидел колонну вооружённых псов из отряда Фреда. Какой приятной неожиданностью для меня было видеть среди них маленького Чесуна, шустро несущегося вперёд. Завидев меня, он широко улыбнулся. - Представляешь, солдатишка! Я в драке на кулаках уложил десятерых! И это одной левой! Ух они сопротивлялись, но я показал им, где раки зимуют! Проходившие псы кидали смешки, то и дело, передразнивая спесивого таксика. - Смейтесь, смейтесь! - обиделся Чесун и посмотрел в пол. - Не унывай, - сказал я, пригнувшись и положив руку на его плечо, - Я тебе верю. - Правда? – с надеждой глянул на меня таксик, на что я удовлетворительно кивнул. – Ну тогда объясни этим чудилам, что это правда! Шеф, будь бы он жив, уж точно поверил! И вдруг в довольно крупном зале, в который, словно локоны паутинки, стекались разнообразные коридоры, по нам открыли огонь. Все залегли и спрятались за оставленные генеральцами укрепления. Фред неосторожно приподнялся, чтобы посмотреть откуда ведётся огонь, и тут одна из пуль, как острый клинок, вонзилась в его плечо. Схватившись лапой за свою рану, он быстро спрятался за мешки и оскалился. - Чёрт возьми! - воскликнул он, скорчившись от боли, - Зацепило... Я подбежал к нему и осмотрел рану. Повреждение оказалось серьёзным и требовало мгновенного хирургического вмешательства. - Тебе нужен санитар. Причём тут же! Доктора! - Не смей звать санитара! - перебил он меня, зажмурившись от боли, - Это просто царапина. - Ага, царапина. Ну и сказочник ты, приятель... Я, покачав головой, не задумываясь, продолжил звать доктора. Благо он находился недалеко и подоспел как раз вовремя. Перевязав рану, врач подозвал ещё нескольких санитаров и довольно скрипучим голосом повелел им унести революционера на операцию. - Доктор, - прохрипел Фред, испытывая адскую боль, - Неужели я увижу нашу победу лишь на больничной койке? Врач лишь кивнул в ответ и повелел санитарам как можно быстрее нести его в госпиталь. Я помог переместить его в более безопасное от стрельбы место. - Ничего, - сказал я, - Ты поправишься намного раньше! Мы ещё распишемся на стенах его логова! - Я не сомневаюсь, - улыбнувшись, сказал Фред, - Но у меня будет к тебе одна просьба. - Какая? – заинтересовался я. - Разберись с Генералом. Ты-то точно до него дойдёшь. Как именно его наказать, решать тебе. Главное не уподобляйся… его методам… Я кивнул и, отдав ему честь и ещё раз пожелав быстрого выздоровления, погрузился в глубокие мысли насчёт предстоящего. Как только Фреда унесли, моему взору открылась интереснейшая картина. Я до сих пор помню её так, словно она произошла только вчера. Во время одной из атак Убийца, попав под шальные пули, спрятался за мешками набитыми брезентом. Стараясь не думать о чём-то плохом, он вообразил нечто прекрасное, приятное для него. Внезапно, невдалеке показалась Элизабет. Она ползла, изо всех сил стараясь не попасть под обстрел. Пули свистели над её головой, словно надоедливые комары. Дворняга пришёл в ужас, заметив это. Самыми разнообразными жестами он стал отзывать её обратно, показывать, что здесь слишком опасно. Несмотря на то, что колли видела все его предупреждения, она не отступила, а напротив, ускорилась, пока, наконец, не доползла до цели. Оказавшись в безопасности она, приведя в порядок примятую шёрстку посмотрела на дворнягу и широко улыбнулась. - Элизабет? - воскликнул Очкер, удивлённо осмотрев колли с головы до лап. - Что ты тут делаешь? Тебя же могут убить... - Я не могу находится там, зная, что ты тут. Проговорив эти слова колли смущённо посмотрела в сторону. Румянец на её щеках стал ещё ярче, словно вместо них были молодые покрасневшие яблоки. Убийца же продолжал смотреть на неё. - То есть... ты пришла сюда ради меня? - Конечно... И тут колли положила свою голову на его покрытое сажей плечо. Очкер ощутил, как легка её голова. Словно пёрышко... Внутри дворняги всё скрутилось, сердце бешено застучало, подобно поршню в двигателе, а в глазах появились искорки. Проглотив горький комок, который появился в его горле, Очкер всё же решился взглянуть на колли и умилился. Элизабет улыбалась. За всё своё пребывание в "Союзе Бравых псов", дворняга ни разу не видел её такой счастливой. Он уже давно питал к ней светлые чувства, но постоянно боялся их раскрыть. Один раз он украл портрет Элизабет с доски почёта и сидя лунными ночами за деревянным столом заваленным отчётной бумагой, любовался им, то и дело поглаживая большим пальцем своей лапы её румяную щёчку. Как только к нему кто-то заходил, дворняга спешно прятал портрет в тумбочку, искусно делая вид, что ничего не произошло. Набравшись смелости, Очкер всё же решился сказать Элизабет о своей любви, готовясь к худшему из сценариев. - Элизабет! - начал, запинаясь он, - Я очень давно хотел тебе сказать... Но я не решался... В общем, даже не знаю как тебе сказать. - на морде дворняги прочиталась улыбка, - я влюблён в тебя по уши. Не знаю, любишь ли ты меня. Но я сделаю всё, для того, чтобы ты меня полюбила. Элизабет засмеялась в ответ, как будто заранее просчитав такой поворот событий. - Знаешь Очкер, - сказала она, посмотрев на него томным влюблённым взглядом, - Я полюбила тебя с первого взгляда... Дворняга сглотнул. По его телу прошли мурашки и приятный холодок, а на сердце стало, словно легче. Его взгляд соприкоснулся с глазами Элизабет. Они смотрели друг на друга, так как после долгого расставания смотрит солдат на свою жену, как смотрит мать на своего сына, как смотрел я на разрешение на краткосрочный отпуск. Ещё секунда и их губы медленно соприкоснулись. - Всё, это последние! - внезапно сказал кто-то над их головами. Дворняга и колли ошарашенно оглянулись. Боевые действие на этаже перенеслись дальше, в узкие коридоры. В зале стало безопасно. - Всё, дорогая Элизабет, - поднялся Очкер и протянул лапу влюблённой колли, - опасности больше нет. Собачка поднялась и улыбнулась. Облокотившись на его плечи, она скромно отвела взгляд. Казалось, ещё чуть-чуть и они вновь прижмутся друг к другу в тёплом любовном поцелуе... Но сей романтический момент испортил Чесун, находившийся неподалёку и ставший свидетелем всего происходящего. - Убийца? – воскликнул он, - Это ты? Дворняга оглянулся и, увидев знакомую мордочку, преобразился. Перед ним стоял тот самый давний и верный попутчик, с которым они не разлучались, пили воду из одного стакана, без царапин выбирались из всяких передряг... Он пошёл на встречу к таксику и крепко обнял, то и дело, приговаривая «Чесун, Чесун». - Убийца! – проговорил улыбающийся таксик и тут же перевёл взгляд на подошедшую Элизабет, - Я и не знал, что ты тут себе подружку близкую нашёл! Очкер почувствовал себя крайне неловко. Элизабет тоже смутилась. Её щёчки не прекращали гореть ярким румянцем. Чесун ехидно захихикал, после чего получил лёгкий подзатыльник от дворняги. Глядя на всё это, я подумал, а почему бы нам не пойти вместе против Генерала? Разведка доложила, что на его этаже, не осталось, практически никакой охраны, что меня очень удивило. Поэтому, кроме этих двух-псов молодцов, я решил взять ещё нескольких революционеров для прикрытия. С этой мыслью я подошёл к ним. Чесун и Очкер перевели свои взгляды на меня. - Ну что, ребятки? Генерал-то уже близко! - Ближе, чем когда либо, - усмехнулся дворняга и поправил свои очки. - Мне понадобится ваша помощь, чтобы дойти до него. Очкер и Чесун воодушевились. - О, да! – восхитился Чесун и завыл от счастья, - Пришла пора надрать этому Генералишке задницу! И тут к Очкеру подбежала Элизабет. Она что-то прошептала на ухо дворняге, на что он только улыбнулся и шушукнул ей ответ. Колли вытерла накатившиеся на глазах слёзы и тихо сказала: "Береги себя..." А уже через несколько минут боевая группа, созданная мной, гордо шла по коридорам, подобно рыцарям давно минувших дней. Впереди была самая трудная миссия…