Моё чудо...вище

Меня всегда удивляло умение Воробьёва влезть везде и всегда, и я сама никогда не понимала, как ему это удаётся. Походя минуту по квартире, он держал в руках фотографию, на которой сидит на руках у мамы маленькая девочка с косичками и, улыбаясь, жуёт баранку. Дима, аккуратно водя пальцами по рамке, посмотрел на меня и на Никиту, догадываясь, кто это, но не произнося вслух. Я спокойно смотрела на парня и на фотографию, говоря себе в уме, что всё хорошо и замечательно, но мои воспоминания всё равно нахлынули. Я знаю по рассказам бабушки, что эта фотография была сделана, когда мне было 2,5 года. Тогда моя мать забрала меня на пару месяцев, и я вроде была в восторге... Но я не помнила наших разговоров по душам с мамой, потому что их просто не было. В последний раз я встретилась с ней в Испании, да и то в отеле, ведь она решила жить для себя. Конечно, как любой девчонке, мне хотелось общаться с мамой, рассказывать ей про мальчиков, по которым я сходила с ума... но, я привыкла быть папиной дочкой, и, порой, гораздо лучше не иметь мать, чем иметь такую, которой на тебя абсолютно наплевать. — Вы похожи, красивая, — улыбнулся Дима, смотря на меня сверкающими глазами, а я лишь отвернулась и заметила, насколько напряженное лицо было у моего двоюродного брата. — Ну всё, положи это, — сказал Краснов, выхватив у Воробьева фотографию, и бросил её в самый нижний ящик комода. Для меня было большой загадкой осознавать, что отец всё же хранит эту вещь. Мне было бы противно, и я бы выкинула это к чертям, потому что я не могу терпеть такого отношения, но он... Я бы не вспомнила о маме, если бы не увидела её на фотографии. В голове неожиданно всплыл этот образ: каштановые кудрявые волосы по плечи, родинка на щеке, тонкая верхняя губа, вечно накрашенная красной помадой так, что кажется намного пухлее, аккуратные ушки с большими круглыми серёжками и серые, словно стеклянные глаза. Я не могу сказать, что она не привлекательна. В ней всегда было что-то особенное. В начале двухтысячных она была красавицей. Несмотря на её странные вкусы в одежде и весьма необычную внешность, поклонников у неё всегда хватало(это я знаю от бабушки). — Мир, — я вздрогнула от прикосновения Димы. Он медленно водил пальцем по моему плечу, чуть наклонившись к моему уху. Я не знаю, что наплёл ему Никита, но, похоже, парень почувствовал себя неловко. — Пойдём кушать. Я лишь кивнула парню, закусив губу, а он, приобняв меня за плечо, нежно поцеловал в висок. Кто бы мог подумать, что этот мерзавец может быть таким милым. Никита уже сидел за столом, жадно поедая отнюдь не первый кусочек пиццы, и смотрел спортивный канал. Я не могла сказать, что на меня напала тоска, но веселое и непринужденное настроение как рукой сняло. Неприятные воспоминания всегда же такое творят, да? — Что, Катюша пишет? — засмеялся вдруг Дима, заметив Краснова, улыбающегося своему телефону. — Это любовь! Я с укором взглянула на парня, сумев сдвинуть брови и казаться очень серьёзной. Он лишь посмотрел на меня, сузив глаза, лисьим взглядом и подмигнул, ухмыльнувшись. С самого первого дня я поражалась его безмерной харизме и умением расположить к себе любую девушку. — Мама просит заехать к ней на работу, — вдруг выдал Никита, отложив в сторону телефон. — На тренировке встретимся. — Ну наконец-то ты свалил, братан! — закусил губу Дима, с улыбкой оглядев меня, а Краснов на это лишь закатил глаза и, молча махнув рукой, вышел из квартиры. Кажется, это у нас семейное... Я стала убирать грязные тарелки, пока Воробьёв, развалившись у меня на диване, пил чай. Я, конечно, могла бы его выгнать, но сидеть одной дома совершенно невесело. Санчес в это время носился по квартире, пытаясь оторвать голову моей мягкой игрушке, но меня он не отвлекал и не бесил, хотя от его когтей был ужасно противный звук. Я плюхнулась на диван, поймав щеночка, и тем самым подвинула Диму, который сразу же поставил стакан чая на пол. Санчес мило сопел, пытаясь укусить меня за пальцы, и я улыбалась, возясь с собакой как с ребёнком. POV Дмитрий Воробьёв Я смотрел на Мирославу, чуть кося глаза, потому что мне не хотелось вставать с дивана. Но она была так привлекательна, когда смеётся, дразня своего щенка. В этой домашней одежде она смотрелась такой простой, но я готов был поклясться, что такой она нравилась мне ещё больше. Я отвлёкся от футбольных новостей, ведь рассматривать её было гораздо интереснее. Она сидела очень близко ко мне, прижавшись к моему животу. Домашняя майка спадала с её плеча, и я мог видеть её красивую выпирающую косточку. Я не знаю, что на меня нашло в тот момент, ведь я, блять, смотрел на её косточку! Косточку!!! Мне хотелось рассмотреть каждый миллиметр её тела, и это просто убивало! — Что? — повернулась она, поправив свой кудрявый хвост и посмотрев на меня серыми глазами. — Ничего, — выдал я, отвернувшись и облизнув нижнюю губу. Она посмеялась. Мирослава отпустила вырывающегося Санчеса и прилегла рядом со мной, очень близко прижавшись ко мне, иначе мы бы просто не влезли на диван. Она положила ручки мне на грудь и смотрела на меня так, словно кот из Шрека. И я мог умиляться её сутками. — Иди ко мне, — шепнул я, приняв это сближение как знак, и обнял её. — Давай просто полежим? — вдруг сказала она, сильно закусив губу и опустив глаза. Мне пришлось лишь вздохнуть и кивнуть головой, согласившись. Она развернулась и прижалась ко мне другой стороной. Я не мог лежать спокойно. Я чувствовал, что тело изнывает и хочет продолжения, тем более, когда она настолько красива, но я считал в уме до ста, успокаиваясь, и это помогло мне продолжить спокойно смотреть новости. POV Мирослава Милославская Я видела, как ему было тяжело. Я чувствовала его сбитое дыхание и то, как он пытался отдалиться от меня. И, конечно, понимала, почему. Мы просто молча лежали, я дремала, а он смотрел телевизор, периодически переключая каналы. И мне было хорошо. Даже очень. POV Дмитрий Воробьёв Я оставил Миру одну, когда надо было идти на тренировку. По пути нужно было зайти домой, взять форму, встретиться с Никитосом. Друг был безумно уставший и недовольный сегодня, я даже не знаю почему, но ко мне он всегда хорошо относился. — Как отдохнули? — спросил он, выдыхая дым сигареты в сторону. — Никак, как обычно, — ответил я, вздохнув. — Не кури перед тренировкой, брат. — Кто бы говорил, — ухмыльнулся Ник, выкинув бычок в сугроб. — Ничего не было? — Я уже не могу терпеть, — простонал я. — Она настолько привлекательная и сексуальная, что я вечно хочу её... — Бля, Дим, ты серьёзно? — смеялся Краснов, одновременно кашляя. — Нихуя не смешно. Она же специально двигается ко мне, садится на колени, целует так, что я потом обязан бежать в туалет и дрочить, — громко сказал я и бабушка, идущая впереди, оглянулась, удивлённо посмотрев на меня. — Когда ты в последний раз трахался? — спросил вдруг Никита. — Недели три назад, я точно не помню, — ответил я, непринужденно качнув головой, а у бабушки, похоже, уже был инфаркт от услышанного. — У тебя недотрах, Димас, самый настоящий, — вынес вердикт друг. — Чтобы это прекратить у тебя есть два варианта: ждать Мирославу или переспать с какой-нибудь девчонкой, как раньше. — Издеваешься? — взвизгнул я. — Нет, — спокойно ответил Краснов. — Иначе ты будешь вечно раздражаться и хотеть её везде. — Если я пересплю с другой, желание выебать твою сестру у меня не пропадёт, — зло буркнул я, заходя на базу. — И вообще, это измена. — Тогда ты сам ответил на свой вопрос, — сказал Никита, начиная здороваться с товарищами по команде. — Если она тебе дорога, то ты потерпишь. Я схожу с ума. И буду сходить с ума, кажется, вечность. И я совсем запутался. Я устал. И кажется, мне снова пора напиться и расслабиться, что я сегодня и сделаю.