Моё чудо...вище

Я бежала в школу так быстро, как никогда в своей жизни не бегала. А опаздывала я потому, что выбирала более менее тёплый наряд, ибо на улице сегодня с самого утра шёл снег. Когда я уже зашла в спортивный зал на урок физкультуры, то почувствовала там едкий запах одеколона и внимательные взгляды, прожигающие меня с ног до головы. Попытавшись на цыпочках проникнуть в раздевалку, я была остановлена учителем и наконец повернулась, увидев своих одноклассников, сонно сидящих на лавочках. — Милославская, почему опаздываете? — задал вопрос учитель, а я раскраснелась, представляя, что цвет моих щёк сейчас, наверное, ярко-красный. Я встретилась взглядом с Воробьёвым, сидящим рядом с моим братом и улыбающимся уголками губ. Мне вдруг стало тепло на душе, потому что я вспомнила то послевкусие после вчерашнего поцелуя. Улыбка сама появилась на моём лице, чем смутила многих, но заставила Диму усмехнуться. — Там холодно просто, и я... — Можете не продолжать, — физрук по-доброму улыбнулся. — Садись, мы тут разговариваем. Я присела рядом с Яковлевой, поправив свой кардиган и почувствовав, что взгляд Димы так и не сходит с меня. Катя удивлённо уставилась на меня, что я смутилась. — Что? — шёпотом спросила я. — Какого чёрта вы переглядываетесь с Воробьёвым? — подруга недоумевала, жестикулируя руками, а я лишь улыбалась. — Мы вчера поцеловались, — сказала я, нагнувшись к её уху, а Яковлева, закашлялась, закрыв лицо руками. — Яковлева, Милославская, послушайте вы меня! — прикрикнул на нас учитель, и мы синхронно повернули голову к нему. — Одиннадцатый класс, вы же помните, что у нас выпускной в мае? Уже начало зимы, дорогие мои! Мы обязаны начать делать все эти концерты, тем более мы ещё и должны работать вместе с 11 "А"... Я вздохнула, вспомнив, что у меня есть не очень хороший знакомый в параллели, а учитель продолжил: — Короче говоря, завтра приступаем к репетициям. — Виктор Петрович, но у нас игра! — я услышала знакомый голос Воробьёва. — Хорошо, сегодня, — физрук хмыкнул и ушёл в свой кабинет, оставив нас сидеть на лавочках и ждать звонка. Катя продолжала смотреть на меня удивлёнными глазами и качать головой. Ей, наверное, не верилось, что я повелась на него, как и все девчонки. Мне, в принципе, тоже не хотелось в это верить. — Мирослава, мать твою, я так и знала! — наконец вынесла вердикт подруга, а я закатила глаза, направившись к выходу из зала, не забыв позвать за собой Яковлеву. — Ми-и-ир, — меня окликнул брат, широко улыбаясь, — а я говорил, что ты замутишь с Димой! — Идиот, мы ещё не мутим, — выдохнула я, толкнув Краснова. — Привет, — неожиданно к нам присоединился сам Воробьёв, подойдя ко мне и положив руку мне на плечо. — Вау, — обомлела я, ещё раз взглянув на серьёзного Диму и в сотый раз обратив внимание на его обворожительные веснушки. Никита с Катей медленно отошли от нас по инициативе, конечно же, моего брата, и уже стояли в стороне, разговаривая между собой. А Яковлева опять нервничала, постоянно заправляя пряди своих волос за ухо. — Что ты так удивлена? — поинтересовался Воробьёв, пожав плечами. — Мы встречаемся? — я ничего не понимала, стараясь строить из себя дурочку, потому что сама не верила в то, что такой красавчик сможет вообще быть в каких-то связях со мной. — Мирослава, — он, как и любил, взял меня за щеки, — если я сейчас рядом, то ты мне не безразлична, понимаешь? Я начала кивать, зачарованно смотря в его зеленые глаза, обрамлённые густыми ресницами, и наслаждаясь этими пухлыми розовыми губами. — Я просто не думаю, что надо торопить события, — мямлила я. — Мира, послушай меня, — он легонько тряхнул меня, заставив вновь посмотреть на него. — Я не собираюсь ничего торопить. Поцелуй, я думаю, и для тебя был с чувствами, так что ты думай. — Боже, Дима, — я вздохнула, закрыв лицо руками, а он издал смешок и погладил меня по голове. — Я же не кукла... — Этим ты мне и нравишься, Милославская, — Воробьёв прижал меня к себе на виду у всех, заставив девочек из класса повернуться в нашу сторону и начать перешёптываться, а кукол – удивлённо открыть рот. — Давай пойдём отсюда? — В смысле? — я отпрянула от него, удивлённо вытаращив глаза. — Ну, в туалет, проверим способности твоего горла... — он сладко пропел последние слова, а я начала испуганно и тяжело дышать, подумав, что опять наступила на одни и те же грабли. — Да из школы я предлагаю свалить, дура. Я облегченно выдохнула, обиженно толкнув парня в плечо, и расслабилась. Его сарказм я, наверное, никогда не смогу отличить от реальных предложений. — Идиот что ли? Сам у себя сосать будешь, придурок, — тихонько выпалила я. — У тебя такая фантазия пошлая, Милославская! Я же предлагал устроить состязания по пению, пошлячка! — он стал наигранно качать головой, цокая языком. — Ужас, Милославская – испорченная девочка! Это он уже крикнул громко, что услышали все одноклассники, которые даже не выходили из зала, потому что следили за нами. Я пыталась допрыгнуть, чтобы заткнуть ему рот, но у меня это получилось не с первого раза, да и вместо затыкание, я случайно ударила его по губам. — Прости, прости, прости, — я посмотрела на скорчившееся лицо Димы и стала извиняться. — Вот так прощу, — он вытянул губы, ожидая поцелуй, но я лишь хмыкнула. — Ну, пойдём, не ссы. Схватив меня за руку, Воробьёв потащил меня вон из школы, оставив Краснова и Яковлеву в недоумении. — Я же босс, я должен удивлять, да, конфета? — улыбка с его лица не спадала, а горячая ладонь сжимала мою, параллельно открывая раздевалку каким-то своим ключом. Схватив своё пальто, я быстрее побежала за Воробьёвым, который уже знал план по выходу из школы, так как отрабатывал его, думаю, класса с восьмого. Охранник увлечённо слушал радио "Шансон", а Дима кивнул мне, чтобы я пролезала под турникетом, а сам стал кашлять и придуриваться, что ему очень плохо, и срочно надо выйти. Как бы смешно всё не звучало, но у нас, мать вашу, вышло! Я застегивала пуговицы пальто, а Воробьёв вышел нараспашку, словно хотел похвастаться своей дорогущей рубашкой. Я лишь наигранно закатила глаза, когда тот к тому же достал сигарету и задымил рядом со мной. — Фу, — фыркнула я, отмахиваясь. — Да ладно тебе, конфета, — он улыбнулся, ещё раз затянувшись. — Пойдём пешочком, сегодня я не на машине. Да и вернуться нам надо к тому моменту, как Витёк будет собирать класс. Я лишь кивнула как Китайский болванчик, вызвав усмешку на лице у Воробьёва. А он, в свою очередь, повёл меня за собой. Я не знала, куда мы направлялись, но понимала, что у нас мало времени. — Расскажи о себе, Милославская, — неожиданно сказал Дима, а от его тембра голоса по телу побежали мурашки, потому что он был таким хриплым и мужественным, что я просто таяла на ходу. — Тебе разве интересно? — я развела руками, рассматривая наши шагающие ноги и подмечая, что его кроссовки Adidas гораздо больше моих Nike. — Я же не зря тебя выкрал из школы! — усмехнулся парень, выкинув бычок от сигареты, и посмотрел вперёд, а я так могла ещё раз полюбоваться его идеальным профилем. Мне иногда хотелось спросить Воробьёва нет ли у него родственников из Греции, потому что парень действительно во всём походил на античного греческого Бога! — Хорошо, — я облизнула губы. — Ты спрашивай, а я отвечу. — Хм, ты жила в Европе? — какой-то странный вопрос. — Да, отец часто менял места из-за работы, поэтому мне приходилось ездить с ним, — я была очень серьёзной, несмотря на то, что чувствовала на себе прожигающий взгляд Воробьёва. — Я постоянно была в школах-пансионах или же скиталась по городу с местными подростками, поскольку папа всё время работал. — А мама? — вдруг спросил Дима, чуть замедлив шаг. — Мама родила меня рано, и ей хотелось гулять, а не растить ребёнка, поэтому моим воспитанием занималась бабушка со стороны отца и, соответственно, папа, — я заметила, что после моих слов Воробьёву стало как-то не по себе. — Вижусь я с ней крайне редко, да и то случайно, потому что у неё своя жизнь, а до меня нет дела. Но мне как-то всё равно, и так нормально живётся. — Мда, — многозначительный ответ, — я считаю, что у любого ребёнка должна быть мать, несмотря на возраст, на семейное положение – ни на что. Я приостановилась, внимательно слушая и заглядывая прямо-таки в рот Диме. Я вообще не ожидала от него такой реакции. Он это естественно заметил и лишь подал плечами, продолжив путь. — А отношения когда у тебя были? — на его лице появилась опять эта пожарная улыбка, и я вновь узнала того самого Воробьёва.. — Ну, — начала я, осматривая парк, по которому мы шли, удивлёнными глазами, — около года назад. Дима кашлянул, остановившись. — Сколько? — его глаза округлились, а я опять раскраснелась как самый спелый помидор в мире. — Это было в Берлине, — я решила рассказать про своего парня, не знаю, зачем. — Мы тогда не знали, насколько мы приехали жить сюда, поэтому я серьёзно не воспринимала ни школу, ни знакомства, но получилось так, что я встретила его, — Дима развернулся ко мне и замедлил шаг. — Мне всегда нравились мальчики постарше, а ему на тот момент было восемнадцать, тогда как мне всего шестнадцать. Его звали Томас, я это точно помню. — Что за отвратное имя? — Воробьёв скорчил лицо, покачав головой. — Немецкое, — цокнула я. — Вот, он был брюнетом с карими глазами – точная противоположность тебя, — лицо Димы так и оставалось недовольным, а меня это забавляло. — Мы начали встречаться, потому что гуляли в одной компании, а немецкий язык я учила в процессе. Он сделал меня там безумно популярной, потому что был там каким-то крутым скейтером. И до сих пор мне в Инстаграм пишут все эти немцы, ожидающие воссоединения нашей пары, но этого, надеюсь, никогда не произойдёт. — Почему же? Он же весь такой идеальный! — злился непонятно из-за чего Дима. — Потому что он использовал меня, чтобы ещё сильнее поднять репутацию. Белая овечка из России, плюс ко всему плохо владеющая языком, младше его на два года... Что может быть лучше, чтобы распиариться и заработать авторитет среди девушек? — я вспомнила об этом с истерической улыбкой, потому что самой было больно и противно даже вспоминать об этом. — А потом я узнала, что он изменял мне с моей одноклассницей. Козёл. — Да, урод, — протянул Воробьёв, а я усмехнулась. — Но банальная история первой любви малолетней девочки. Я промолчала, потому что всё ещё переваривала всю эту историю в голове. — А твоя первая любовь? — вдруг меня осенило, и я окончательно остановилась, несколько раз подпрыгнув на месте от холода. — Какая она? — У меня не было первой любви, — спокойно ответил Воробьёв и стал шагать дальше. — Такого не может быть! — возмутилась я, вскинув руками. — У всех есть первая любовь! Первые чувства любви! — Скажи, — он остановился и стиснул зубы, показавшись мне слишком разъярённым, — ты чувствовала любовь к тому немцу? М? Ты знаешь, что это такое? Может, это была просто симпатия? Я и действительно не знала, была ли эта любовь или нет... Тогда мне, конечно же, казалось, что я влюблена, что я такая взрослая и независимая девочка, но на самом деле чувства, которые я сейчас испытываю к Воробьёву, наверное, отличаются от тех, которые я испытывала к Томасу. — А твоя первая любовь? — спросила я, шмыгнув носом от холода. — У меня не было первой любви, — серьёзно сказал Воробьёв, даже не повернув голову ко мне. Я решила промолчать и дождаться окончательной реакции парня. — Она была моей соседкой, — я победно улыбнулась, подтвердив ещё раз, что мой план безупречен. — Я тогда был в седьмом классе, а она в восьмом. Я постоянно к ней клеился, а она отшивала меня, скидывая всё на возраст. Он замолчал, с улыбкой задрав голову вверх. — Ну? — мне не терпелось узнать конец этой истории. — Что? — Воробьёв вновь бросил кроткий взгляд на меня, разведя руками. — Потом она съехала, а недавно увидела меня, когда приехала к бабушке. Конечно же, она начала ко мне подкатывать, но я послал её, ибо нефиг было рушить мои детские мечты. Я усмехнулась, поразившись логике Димы, но сама, наверное, поступила так же. Я ещё раз шмыгнула носом и стала судорожно дуть на свои ледяные руки. — Замёрзла? — парень закусил губу, удивлённо посмотрев на меня. — Чуть-чуть, — пожала плечами я. — Щас согрею, — он потянулся ко мне, но я отпрыгнула, спрятавшись за березку. — Ах, так! Дима побежал за мной, как маленький мальчик, забыв о том, что он под метр девяносто. Я улыбалась, перепрыгивая через тротуары и бегая по всему парку, а Воробьёв что-то причитал, скидывая всё на свой рюкзак, который якобы мешал ему. Он изредка хватался за бок, а я успевала подшутить на тему российского футбола и таких же футболистов. — Ну всё, попалась! — крикнул он, побежав за мной с такой скоростью, что я успела лишь врезаться в маленькое деревце и, споткнувшись о какой-то корешок, упасть. Нагнувшись надо мной так, что я была прижата животом к земле, Воробьёв придерживал меня за шею, а сам издавал стоны, привлекая внимания собачников и бабушек с внуками. — Тише! — я привстала, оттолкнув от себя парня. — М-м-м, Милославская, я уже тебя нагнул разочек, — Дима улыбнулся, закусив нижнюю губу, а мне пришлось скорчить недовольную рожицу. — Не обольщайся, Воробьёв, — я усмехнулась, отряхнувшись. — У тебя ещё на зоне... хм... — он повёл глазами, указав на мою пятую точку, а мне пришлось лишь смахнуть все прочь. — Пошли кофе попьём, мерзлячка. Дима улыбнулся, кивнув на кафе, которое находилось через дорогу от парка, а я лишь пожала плечами. Неожиданно для самой себя я стала таять от аромата его одеколона, жадно вдыхая воздух в себя, а Воробьёв, заметив это, самодовольно улыбнулся. Мне лишь стало неловко, поэтому я просто опустила голову и продолжила идти, не смотря вперёд. Внезапно я почувствовала, как Дима схватил меня за руку, и как резко затормозила машина. — Ты чё не смотришь, Милославская? — испуганно протараторил Воробьёв, продолжая держать меня как маленького ребёнка. Я чувствовала мелкую дрожь и его прохладную обветрившую руку, крепко схватившую мою. Я не сопротивлялась, потому что догадывалась, что со мной может что-то произойти снова. — Вау, — он пожал плечами, улыбнувшись, а мне пришлось вырвать свою руку из крепкой хватки, когда мы зашли в кафе. — Садись и заказывай. Открыв меню, я была сразу же уверена, что хочу какао и пончики, а Воробьёв, словно уже солидный мужик, заказал себе двойной эспрессо. — А как же фигура и все дела? — Дима поиграл бровями, когда я стала жадно поедать клубничный пончик. — Мне, что, теперь обосраться? — ответила я с набитым ртом, вызвав улыбку на лице у одноклассника, который сейчас вёл себя как аристократ, выставляя меня сельчанкой. POV Дмитрий Воробьёв. Я смотрел на Милославскую и дивился её простоте. Она могла спокойно есть столько, сколько хочет, болтать, не дожевав до конца, прятаться за деревьями как в детстве и просто быть настоящей. И меня это привлекало больше всего. Даже сейчас она, похожая на хомяка, вызывала одно лишь умиление, заставляя обратить внимание на её ямочки на щеках и пухлые губы. Я бы мог найти множество недостатков, беря в пример фигуру Светловой или Кононовой, но Милославскую от них отличала естественность. — Чего? — спросила она, допив какао и заметив, что я в открытую пялюсь на неё. Действительно, подпер щёку рукой и размышляю. Да и что? Я покачал головой и ещё раз задумался о том, как долго я уже пытаюсь добиться её, но ничего не выходит. Неужели у меня не получится доказать всем, что я могу всё? Кому ты врёшь, Воробьёв, ты тупо запал на неприступную девчонку и теперь не просто из принципа собираешься влюбить её в себя. Хотя... Я вижу, что уже получилось, по её глазам. POV Мирослава Милославская. — Пойдём? — я заметила, что Воробьёв просто прожигает меня глазами, поэтому не выдержала. — Сначала скажи мне одну вещь, — он сложил губы трубочкой, а потом улыбнулся. — Я тебе нравлюсь? Я резко оторвалась от рассматривания дизайна меню и дёрнулась, услышав такой неожиданный вопрос. Щеки сразу же покраснели, и я сама старалась не смотреть на Диму, чтобы ничего не выдать. — Нравлюсь, — вынес вердикт тот, расплывшись в улыбке. — Самоуверенность? — очухавшись, спросила я, надевая пальто. — Опыт, Милославская, опыт, — на этот раз уже Воробьёв отвёл глаза, потянувшись за своей курткой. Я лишь хмыкнула и вышла из заведения, забыв, что за меня заплатил именно Дима. — Подожди, деньги! — крикнула я, когда Воробьёв уже вышел ко мне, закурив. — Издеваешься? — парень покачал головой, выдохнув облако дыма. Мне лишь пришлось пойти за ним, потому что я понимала, что времени у нас осталось совсем немного. Я, наверное, из-за холода, решила взять Воробьёва за свободную от сигареты руку, очень удивив его при этом. Он сначала решил прикинуться дурачком, сделав вид, что мои действия нормальны, но потом сам крепче сжал мою ладонь, заставив тело вздрогнуть от одного лишь прикосновения. — У нас игра завтра, придёшь? — наконец заговорил Дима, повернувшись ко мне и улыбнувшись. — Хм, приглашаешь? — я вскинула брови, стараясь сдерживать свою улыбку. — Хочешь сказать, не придёшь? — он сделал заинтересованное лицо, а потом вновь затянулся никотином. Как он может быть нападающим, если так много дымит? — Я опозорю тебя ещё, — фыркнула я. — Я помню, сколько девочек туда приходило, чтобы посмотреть на вас. — Но мне там нужна ты, — поправив капюшон, выпалил Воробьёв, а я замолчала. Мне вдруг стало невероятно приятно от таких тёплых слов, которые я уж точно не ожидала услышать от Димы. Смотря в его глаза, такие зеленые и искренние, на его губы, которые опять расплылись в улыбке, на эти шикарные ямочки, мне захотелось поцеловать его и никогда не отпускать, но я постаралась подавить все чувства в себе и посмотрела на асфальт, снова начав рассматривать наши кроссовки. — Вот же стена, — усмехнулся Воробьёв, толкнув меня в бок, а я выдавила из себя смешок. — Я должна отдаться тебе здесь и сейчас? — довольно-таки резко сказала я. — Неа, — покачал головой Дима, а капюшон слетел с его головы. — Я пока подожду. — Дурак, — я пихнула его. — Милославская, — голос Воробьёва стал более серьёзным, и я насторожилась, — ты всё ещё думаешь, что рано? — Н-не знаю, — вздохнула я. — Просто иди сюда, — он притянул меня к своей груди за руку, а я была в таком безвыходном положении, что приходилось утыкаться номом в накаченные мышцы и раздумывать над его предложением. Отцепив меня от себя, Воробьёв быстро поцеловал меня в лоб, так же красиво улыбнувшись. — Можешь же быть адекватным, Воробьёв, — буркнула я, когда мы уже были на пороге школы. — Дай положу руку на задницу, Милославская, а то на нас уже седьмой класс пялится, — Дима потянулся к моим ягодицам, но поймал мой строгий и совершенно ошарашенный взгляд. — Всё такой же, — пробормотала я и зашла в школу следом за Воробьёвым, услышав сто раз имя "Дима" из уст девочек. Воробьёв подгонял меня, потому что мы не успевали на раздачу слов, но успевал подшутить надо мной, отбросить парочку пошлых комментариев в мою сторону и послать воздушный поцелуй тащащимся по нему девочкам. — А такой красавчик мог бы быть только твоим, — он подмигнул мне, попутно улыбнувшись, прежде, чем открыть дверь в актовый зал, где собрались два одиннадцатых класса. Когда мы вошли внутрь, множество пар глаз осматривали нас с ног до головы, а Светлова, которую я нашла по её выбеленным волосам, открыла рот от удивления. Катя с Никитой сидели рядом и что-то жестикулировали. Я поняла, Краснов показывал, что нам сейчас попадёт, безжалостно ударяя ладонью по кулаку и проводя ребром ладони по шее. — Оп-па, голубки, — строго сказал учитель, а Дима крепко стиснул зубы, понимая по лицу лучшего друга, что нам за что-то прилетит. — Воробьёв, Милославская... — Виктор Петрович, — перебила физрука улыбающаяся Светлова, а мы переглянулись, обменявшись потерянными взглядами...