Фальшивый ангел

      Войдя в уборную, я вдруг резко остановилась, не зная, что делать. Последние несколько часов я просто не могла дождаться того момента, когда, наконец, останусь в гордом одиночестве, и вот, получив желаемое, теперь пыталась собраться с духом. Мешкать особо было нельзя — бдительные ирьёнины, которых почему-то совершенно не боялся Дейдара, могли появиться с минуты на минуты, и вряд ли они очень бы обрадовались нашему появлению. Уж мне-то было хорошо известно, как гоняет медиков Цунаде-сама за отсутствие дисциплины — а как ещё можно было расценить тот факт, что в закрытое крыло совершенно беспрепятственно проникли два человека?       Я облокотилась на раковину, приложив ладони к щёкам и смотрясь в зеркало, — сердце почему-то колотилось как бешеное.       Ты придаёшь этому клочку бумаги слишком сакраментальное значение, Ино!       Мне было необходимо собраться с мыслями — за дверью ждал Дейдара, от которого, наверняка, не укрылось моё странное поведение. Времени в обрез — пора уже решиться!       Я положила рюкзак и дрожащими руками — да я так не нервничала на экзаменах — вытащила грязный пергамент, измалёванный таким неразборчивым и таким знакомым почерком.       «Здравствуй, Ино…»       Я ведь совсем недавно держала точно такое же письмо, так же бегло написанное оптимистически прыгающим почерком — в нём Дейдара сообщал мне, что мы с ним больше никогда не увидимся. Только моё было аккуратно сложено и завёрнуто в прозрачную подарочную бумагу — да, что ни говори, а для куноичи я была чересчур сентиментальна. Этот же изрядно измятый и потрёпанный — видимо, хранение корнеплодов далось ему нелегко — пергамент был словно раненый в морковных боях брат-близнец того моего письма. И это полнейшее сходство первых строк, которые я мельком успела прочитать, ещё больше разжигали моё любопытство. И вселяли страх. А вдруг я не увижу для себя там ничего нового.       «Скажи ему, наконец, о своих чувствах», — в зеркале совершенно некстати отразилось ухмыляющееся лицо Гари, который, смачно хрустнув морковкой, задорно мне подмигнул.       Хватит уже, тянуть, трусиха чёртова!       Не мог же Гари случайно завернуть остатки своих запасов именно в этот листок?       Да и Дейдара не стал бы писать два совершенно одинаковых письма — вот чем-чем, а любовью к эпистолярному жанру он никогда не отличался. Я ведь даже отчёты о заданиях за него заполняла.       Окончательно собравшись с духом и надеясь, что Дейдара бы поднял шум в случае опасности, я развернула письмо и, пробежав глазами несколько первых строчек, которые почти слово в слово повторяли те, что мне уже довелось видеть, решила сразу перейти к концу. Где меня постигло жестокое разочарование — здесь, так же как и в моей версии, пелись дифирамбы коту. Глубоко вздохнув, я пожелала Цукури терпения за дверью, — хотя отчасти в этой задержке он был виноват сам — и приготовилась прочитать всё от корки до корки.       Не то что бы я не понимала, что в свете намечающихся событий время и место я выбрала не особо удачное, но, возможно, в этом покрытом пятнами клочке бумаги хранилась самая важная тайна в моей жизни. И что такое всего лишь очередное восстание свихнувшихся на власти шиноби по сравнению с моей глубокой неутолённой и до сих пор невзаимной привязанностью?       В коридоре что-то громыхнуло, прервав стройный поток моих мечтательных мыслей. У меня тут же перехватило дыхание: уж не надоело ли Дейдаре меня ждать настолько, что он что-нибудь взорвал? За ним иногда водились совершенно идиотские выходки, причём в самый ненужный момент.       Запихнув письмо в сумку, я вылетела в коридор, с ужасом ожидая лицезреть сбитых с толку ирьёнинов и пляшущего вокруг них в экстазе Дейдару. И лучше бы я увидела именно это — картина, представшая передо мной, была в тысячу раз хуже. Дейдара, как-то странно скрючившись, в полголоса скулил, лёжа на полу, а над ним с умиротворённым выражением лица стоял какой-то невыразительный тип средних лет.       — Яманака Ино-сан, полагаю, — голос у него был ещё бесцветнее, чем внешность. Я постаралась вытянуть из памяти хоть какой-то клочок информации, но тщетно. Какая ирония: кем бы ни был незнакомец, вспомнить его глава клана, специализирующегося на управлении разумом, не могла.       — Цумики Кидо, руководитель оперативного отдела АНБУ, — приветливо замахал рукой мужчина, прикрыв глаза, — эта показная безобидность испугала меня куда больше, чем следовало. Я лихорадочно пыталась придумать хоть какой-то вариант побега и с печальной безысходностью понимала, что вариантов нет.       — Что Вы сделали с Дейдарой? — с трудом поборов первый порыв тут же подбежать к нему и попытаться помочь — сейчас, чтобы спасти нас обоих, я должна была рассуждать трезво и не поддаваться эмоциям — я незаметно поставила защитную печать. Конечно, уповать на то, что глава АНБУ попадётся на одну из моих техник, было, как минимум, самонадеянно, поэтому я с трудом заставила себя не принимать поспешных действий, хоть и понимала, что время сейчас не на моей стороне. Пусть шанс и не велик, но вдруг всё-таки кто-то из дежурных ирьёнинов поднимет тревогу из-за Рюгецу-сан! В конце концов, я практикующий — пусть и изредка — медик, а вот шиноби из разведки в этом крыле особо не приветствуются.       — С ним всё в порядке, — всё так же приторно улыбаясь, протянул Цумики Кидо, наклонив голову набок, словно добрый старый дядюшка из какой-нибудь сказки. — Небольшое гендзюцу. Завтра проснётся — будет как новенький. Даже и не знаю, что ему такое привиделось: сначала радовался как ребёнок, а потом вот так резко упал. Но это и к лучшему — теперь нашей беседе никто не помешает.       Я была готова поспорить насчёт последнего утверждения: никакого особого желания общаться с этим мутным типом, задумавшим очередной переворот, у меня не было. Но и гениального плана по спасению двух наших священных задниц пока не родилось, поэтому я решила тянуть резину как можно дольше, стараясь не смотреть на загибающегося на полу Дейдару. Он уже не издавал никаких звуков, лишь надрывно, с хриплым свистом глотал воздух — кажется, впервые я по-настоящему прочувствовала выражение «сердце кровью обливается». Я с ненавистью посмотрела на Кидо — этот человек олицетворял всё то зло, с которым мы столько времени боролись и даже, казалось, победили.       — Снимите с него технику! — мой голос эхом раздался в пустом коридоре. На помощь нам никто не спешил, да и было глупо полагать, что глава АНБУ не позаботился о таких мелочах. Робкая надежда на то, что кто-то поднимет тревогу, таяла на глазах. Да, Ино, твоя наивность просто поразительна: если уж он не поленился сам проследить за нами, то какие-то жалкие медработники вряд ли могли стать серьёзным препятствием на его пути.       — Да, конечно, — любезно сложил руки в печати мужчина, и я с облегчением заметила, как Дейдара перестал хотя бы корчиться от боли, видимо, потеряв сознание. Теперь становилось понятно одно — спастись бегством нам не удастся. Бездыханную тушку Дея я бы не протащила и пары метров — разве что тянуть его за ноги по полу, но этот способ мне почему-то не казался гуманным. — Ещё какие-нибудь просьбы будут?       Он по-прежнему стоял на одном месте, даже не пытаясь подойти ко мне, но его по-лягушачьи выпуклые глаза смотрели оценивающе-холодно, а приторная улыбка не сходила с лица. Было в нём что-то пугающе отталкивающее — теперь я точно понимала, что видела его впервые. Казавшийся таким незаметным на первый взгляд, этот человек просто не мог не оставить след в памяти — глядя на него, хотелось поскорее оказаться в ванне или душе, чтобы смыть с себя одно только воспоминание о встрече с ним.       И я стояла и молчала, совершенно не знаю, как дальше потянуть время, — ноги словно приросли к полу, хотя сердце отчаянно приказывало бежать к Дейдаре и убедиться, что с ним всё в порядке.       — Ещё как будут, — весело раздалось откуда-то сверху, и в ту же секунду возле Цумики Кидо взорвался какой-то небольшой снаряд. Тот, видимо, не успев опомниться, отклонился лишь в самый последний момент, и почему-то замер на месте, и этих нескольких долей секунд хватило, чтобы Гари, стиснув мою руку, махнул в окно. Мы мчали так быстро, что я почти не разбирала дороги, и, лишь оказавшись в небольшой, скудно, обставленной квартирке, я поняла, что мы в безопасности. МЫ ВДВОЁМ в безопасности! А Дейдара остался с ним!       — Прекрати! — впервые я услышала, как Гари повысил голос. Словно в замедленной съёмке, я подняла глаза на него и увидела, что на его лице остались следы моих ногтей. — Успокойся!       — Ино, приди в себя! — я почувствовала лёгкий шлепок по щеке. Сквозь слёзы я увидела понимающие глаза Шикамару: так вот почему Кидо не бросился за нами в погоню! — С ним будет всё в порядке!       Я продолжала отстранённо смотреть перед собой и ничего не замечала — я бросила Дейдару! Бросила человека, который ради меня вернулся сюда, чтобы спасти тех, кто считал своим долгом его если не ненавидеть, то хотя бы презирать. А я просто оставила его умирать на кристально чистом больничном полу у ног чёртового психопата. А эти два идиота ещё смеют мне указывать, что мне делать!       — Мы должны вернуться за ним! — я вдруг почувствовала, что не могу пошевелиться — Шикамару, видимо устав от моих криков, просто пригвоздил меня к месту теневой техникой.       — С Дейдарой всё будет в порядке, — спокойно произнёс Гари, глядя прямо мне в глаза. — Ино, поверь, так лучше — мы не можем сражаться с главой АНБУ вот так, посреди деревни. Не сегодня. Кидо не причинит ему вреда. Поверь мне, уж я-то знаю, как он дорожит столь ценными экземплярами.       В его голосе послышалась затаённая горечь, и почему-то я ему поверила. Не то, чтобы успокоилась окончательно, но хотя бы попыталась прийти в себя и осмотреться. Комната, в которой горел один единственный ночник, тусклым светом заливая наспех зашитое уродливое панно, была мне прекрасно знакома.       — Я думала, ты его выкинул, — протянула я, принимая из рук Шикамару кружку с чаем. Я только сейчас поняла, насколько странную троицу мы представляем собой. Как же Гари сумел уговорить Нару помочь нам? Сил удивляться уже не было — за последние пару дней воскрешённый шиноби Камня успел доказать, что полон и не таких сюрпризов.       — Выкинул. Но Темари, увидев, как я опечалился, нашла его и зашила, — Нара устало покачал головой. — Вот, любуюсь теперь.       Он слегка скривился, глядя на подарок своей невесты, и присев на краешек футона, с совершенно бесстрастным выражением осмотрел меня с головы до ног. Почему-то этот абсолютно ничего не выражающий взгляд чертовски меня нервировал, и я, переминаясь с ноги на ногу словно школьница, старательно разглядывала рисунок на чашке, пытаясь не смотреть на своего друга.       — Что Кидо тебе сказал? — когда затянувшаяся пауза стала совсем неприличной, Шикамару, наконец, задал первый вопрос без особого энтузиазма в голосе — оно и понятно, вместо раздражающих перспектив проведения экзаменационного финала перед ним чётко замаячила куда более досадная задача. Он уже не сумел предугадать незамысловатый — для интеллекта самого Нары, конечно, — заговор, и теперь именно ему предстояло разгребать заваренную главой АНБУ кашу.       — Ничего особенного, — почему-то я почувствовала себя виноватой. И перед Шикой, закинувшим голову назад и со скучающим видом рассматривающим потолок, и перед Гари, которого из честного, героического шиноби превратили в самого настоящего монстра. И, конечно, же перед Дейдарой, который в очередной раз попал в переплёт по моей воле. Особенно из-за Дейдары, которому я не смогла ничем помочь. От которого сбежала как последняя крыса, думающая только о своей шкуре. Я глубоко вздохнула, решительно посмотрев на Шикамару, и произнесла. — Я вообще ничего не знаю. В отличие, — я кивнула в сторону на удивление хранящего молчание Гари, — от него.

***

      — Ино, ты там утонула, что ли? — в голосе моего лучшего друга послышалось раздражение. Ещё бы, пока они с Гари усиленно разрабатывали план по спасению Конохи, я, запёршись в туалете, захлёбывалась в рыданиях. Впрочем, ума не приложу, зачем я им вообще была там нужна — сколько уже таких вот спасательных операция успел за последнее время придумать Нара без чьей-либо помощи. И уж, тем более, без помощи такой дуры стоеросовой, которая дальше своего носа вообще ничего не видит!       «Короче, даже не знаю, как и написать… Какая-то хрень выходит, если честно. Тебе всё равно, наверно… Просто, я очень желаю тебе счастья, Ино-чан. Даже с этим твоим чёртовым Учихой, раз ты его так любишь. Хотя не могу не отметить, что вкус у тебя на мужчин так себе, если честно, хм… А я, кажется, наверно, люблю тебя, хм… М-да, в общем, если бы любовь можно было сравнить с искусством, то ты — мой ярчайший взрыв! Честно. Будь счастлива! И спасибо тебе за то, что стала моим другом!»       Я всё-таки отыскала те несколько строчек, которые разительно отличали моё письмо от того, в которое Гари запихнул морковки. Всего шестьдесят три слова — за тот час, что я перечитывала эти несколько строк, я даже их успела посчитать — и вот я уже рыдаю то ли от счастья, то ли от чудовищной безысходности.       «Хватай и вперёд», — кажется так сказал мне Гари. А я опять опоздала.       Сделав над собой усилие, я глубоко вздохнула и вытерла слёзы — если Дейдара жив, то мои рыдания ему точно не помогут.       Гари и Шикамару, сидевшие на полу по центру комнаты, любезно сделали вид, что не заметили мою распухшую физиономию и заплаканные глаза, и жестом пригласили присоединиться.       — Итак, если ты готова слушать, — Шикамару сделал неопределённый жест в воздухе, — то приступаем. Кажется, мы разработали весьма неплохой план.

***

      Арена была заполнена доверху: люди копошились как муравьи, сновали туда-сюда в поисках лучшего места — такие весёлые, жизнерадостные. Родители, гордящиеся своими детьми, бывшие участники, переживающие за своих друзей, юные ученики Академии и их учителя. Все они пришли сюда, чтобы насладиться ставшим скорее формальностью состязанием молодых шиноби — «нашего будущего», как любили пафосно их называть высшие чины.       Только вот того единственного, кого я так упорно искала глазами, нигде не было. И это пугало меня до дрожи.       Я с опасением оглядывалась по сторонам: кто из моих друзей или знакомых через пару часов — а, возможно, и минут — окажется по ту сторону баррикад? Может, Чоджи, так смачно хрустящий чипсами в компании темнокожей куноичи из деревни Облака? Или малыш Конохамару, старательно подражающий Наруто? Или вот, например, Сай — уж кому как ни ему быть сторонником Кидо.       На нашем мини-совещании мы пришли к выводу, — точнее, конечно, к нему пришёл Шикамару — что найденный нами с Дейдарой список вполне мог оказаться фикцией. Если люди Кидо смогли нас отследить, то что им мешало заменить больничную историю? А, значит, нам опять нужно было начинать всё с чистого листа — и это было просто ужасно! Пугающе нелепо: смотреть на своих друзей и видеть в них возможных врагов.       Я посмотрела вверх — туда, где уже успели расположиться Каге вместе с советниками — оставалось только надеяться, что Шестой поверил Шикамару, как сам Нара доверился нам. Я ведь так и не успела спросить, как Гари сумел его убедить.       Сам Гари сейчас находился в наблюдательном пункте — по плану он с помощью своей техники должен был отслеживать шиноби, находящихся под печатью Кидо, а я вместе с Саске-куном — не взирая на все риски, Шикамару всё-таки решил ввести его и Наруто в курс дела — обезвреживать их. И дела шли довольно неплохо — техника Гари действительно была способна на расстоянии найти запечатанных шиноби — ровно до тех пор, пока на трибуне не появился сам Кидо. Теперь действовать незаметно мы уже не могли, поэтому оставалось только уповать на дипломатическое мастерство Нары — от того, поверит ли ему Какаши-сенсей, зависели человеческие жизни.       Ширануи Генма — несменяемый ведущий экзамена на чунина — тем временем объявлял правила финала и имена участников. До первого боя оставались считанные минуты. Я ещё раз оглядела стадион в поисках Дейдары — совершенно безрезультатно, впрочем. Если он жив — а я не хотела верить в обратное — то Кидо не решился тащить его сюда.       Я снова посмотрела на арену — юные шиноби выстроились в шеренгу, приветственно кланяясь зрителям, — что-то я не помнила на последнем экзамене таких новшеств. Впрочем, довести представление участников до конца Генма не успел: на одной из верхних трибун раздался оглушительный взрыв, за которым словно по принципу домино последовательно стали взрываться сектора один за другим, погребая под грудой стекла и бетона не успевших ничего сообразить зрителей. Послышались истошные вопли и сдавленные крики, кто-то бежал к выходу, а кто-то пытался вытащить несчастных из-под обломков. В какие-то считанные секунды из-за грохота и пыли я потеряла из виду свою небольшую команду — оставалось только надеяться, что Шикамару учёл подобную возможность.       Я помчалась наверх в сторону трибун, где сидели младшие ученики Академии под присмотром Ируки-сенсея: им нужно было помочь в первую очередь. Но пробежав несколько ступенек, я вдруг застыла, почувствовав на себе чей-то взгляд, и совершенно точно поняла, что не хочу оборачиваться.       — Искусство — это взрыв, хм! — прокричал Дейдара за моей спиной, и я совсем не узнала его голос: слишком возбуждённый, надрывистый, полный какого-то жуткого искромётного энтузиазма!       «Фанатик», — неожиданно всплыло в моей памяти слово из его характеристики.       Нукенин-фанатик.       Сделав огромное усилие над собой, я всё-таки смогла повернуть голову, чтобы в последний раз увидеть ярко-синие, обычно такие ласковые и смешливые глаза Дейдары. Сегодня в них плескался только жгучий яростный огонь, в котором я увидела приближение своей смерти.