Сборник про Первый дом

Долгие годы прошли с тех пор, как Моргот коварно заманил в ловушку и пленил вождя нолдор, пылкого Феанаро. И тогда родич его Нолофинве предпринял отчаянную и граничащую с безумием попытку проникнуть в Цитадель Тьмы и, приложив невероятные усилия, отыскал пленника. Феанаро висел, прикованный за руку, на отвесной скале, достаточно высоко, чтобы к нему нельзя было подняться, но все же не настолько, чтобы нельзя было разглядеть его лица. Глаза закрыты, черные волосы спутаны, на спекшихся губах и подбородке — потеки крови. Тело короля было чудовищно худым и почти черным — от ушибов, ссадин и копоти Тангородрима. Нолофинве с трудом узнал старшего брата, и слезы навернулись на его глаза от жалости и бессилия. — О, брат мой! — воскликнул он, не надеясь на ответ. — Феанаро! Ресницы пленника дрогнули, и он медленно приподнял веки. Вот теперь нельзя было обмануться — потемневшие от боли глаза короля горели яростным огнем. Он застонал, потом прищурился, пытаясь разглядеть того, кто окликнул его, и наконец, с трудом разлепив губы, прошептал: — Уходи. Нолофинве ничего не ответил, подумав, что это ветер сыграл с ним дурную шутку и исказил слова. — Уходи! — повторил Феанаро громче, приложив все силы, чтобы быть услышанным. Нолофинве открыл рот, но горло перехватило от обиды и горечи. Он без сил опустился на камни. Ничего не изменилось: как и прежде, старший брат гонит его прочь, как и прежде, он ему чужой — даже в такой отчаянной нужде! Это просто не укладывалось в голове. — Брат, я пришел за тобой, — произнес Нолофинве. — Проваливай, худший из мороков Врага! — прохрипел Феанаро со скалы. — Только тебя здесь не хватало, полубратец. — Я нашел тебя, и я тебя спасу! — стараясь придать голосу твердости, повторил Нолофинве. — Интересно, как ты это сделаешь? Впрочем, способность думать головой никогда не была твоей сильной стороной. Феанаро говорил медленно и наконец замолк, с трудом переводя дыхание. Однако младший брат молчал, и он продолжил. — Я уж было надеялся, что избавился от тебя. От твоей привычки тащиться за мной хвостом. Но нет, ты нашел меня даже и здесь, только что в пасть Морготу не залез. Ты и к Намо за мной поплетешься? — Я так обещал! — нахмурился Нолофинве. — Дурак, — устало буркнул Феанаро и закрыл глаза. Нолофинве раз за разом пытался подняться на скалу, цепляясь за едва заметные трещины в камне, обдирая в кровь пальцы, и каждый раз срывался, не добравшись и до половины. Наконец, он, израненный и уставший, сел, чтобы передохнуть. — Ты все еще здесь? — проговорил Феанаро, то ли очнувшись от забытья, то ли услышав, что возня внизу затихла. — Я же велел тебе идти прочь. — Я так долго шел за тобой, и я не сдамся, — упрямо повторил Нолофинве. — Ума не приложу, как ты все-таки добрался до Эндорэ? Если ты прошел через льды, то ты дурак вдвойне. Отправляйся домой, мамочка тебе не велела уходить гулять далеко. Выпад в сторону Индис заставил Нолофинве раздраженно поджать губы. — Да сколько ты будешь еще здесь торчать? — крикнул в сердцах Феанаро срывающимся голосом, видя, что его спаситель медлит. — Прочь! Мало Моргот мучил меня, но даже ему не пришло в голову пытать меня тугоумием, как делает мой дорогой полубрат, — закончил он почти шепотом. Однако, спустя какое-то время, когда Нолофинве изнемог в отчаянии, видя, что все его попытки добраться до пленника бессмысленны, но не желая в это верить, со скалы снова послышался голос. — Постой. От тебя все еще может быть польза. Нолофинве вскочил на ноги. — Прежде, чем ты уйдешь, убей меня. Я надеюсь, стрелять-то ты не разучился? — Я не могу! — в ужасе воскликнул Нолофинве. — Вот и вся твоя помощь, — хмыкнул Феанаро. — Спасибо, любезный, и проваливай отсюда. Нолофинве стиснул зубы и нащупал стрелу. Он никогда бы не осмелился обратиться с мольбой к Валар, чью милость сам же и отверг, покинув Аман, если бы не брат. «О, Манве! Помоги мне!» Со скалы раздался тревожный окрик, на землю легла огромная тень, мягко хлопнули крылья. Чудо, о котором он не мог и мечтать, помощь Стихий, Великий орел Манве опустился перед ним. Орел поднял его на скалу, примостился на узком карнизе, и Нолофинве смог наконец дотянуться до брата, коснуться его. Феанаро онемел от удивления, и глаза его вспыхнули надеждой. Он стойко терпел, пока Нолофинве попытался разбить оковы, но раз за разом клинок отскакивал от черного железа. Нолофинве отвернулся, чтобы скрыть от брата отчаяние. Феанаро же хрипло засмеялся, невзирая на боль. — Вот так — сначала ты даришь мне надежду, а потом приходится заново переживать поражение. Ты поступил глупо и жестоко, Нолофинве, что не послушал меня и с самого начала не повернул обратно. Так сделай же это скорей — вот в твоей руке кинжал, а мое сердце — не морготово железо, оно ему по силам. А потом беги отсюда. Нолофинве лихорадочно осматривал цепь и почерневшую руку пленника. — Я все-таки спасу тебя, — твердо сказал он. — Только не руку!!! — рявкнул Феанаро так громко, словно и не был на грани жизни и смерти. На миг Нолофинве показалось, будто он снова, как в детстве, забрел в запретную мастерскую, и снова на него кричит старший брат, опасаясь, что детские ручонки повредят сложную работу. — Я готов расстаться с жизнью, но не с возможностью творить! Спасение было так близко, и разочарование было так велико, что Нолофинве не мог себе позволить отступить. Лицо его стало суровым, он заставил себя забыть, что перед ним его обожаемый и неприступный брат, и сказал решительно, как только мог: — Потеряв руку, ты еще сможешь жить, и творить, и править, и быть рядом с теми, кто тебе дорог. Потеряв жизнь, ты потеряешь все. — Ты смеешь мне перечить? — зло и удивленно прохрипел Феанаро. Нолофинве нахмурил брови и продолжил ледяным голосом: — Потеряешь право на месть. И право на корону отца, которым ты так дорожишь — оно тоже перейдет мне. Никогда еще Нолофинве не приходилось видеть брата таким растерянным. В изможденном лице смешались негодование и ярость, отчаяние и страх. Наконец, Феанаро тяжело выдохнул и опустил ресницы. — Что же, я знал, на что иду. Намо проклял меня, иных чудес и милостей от Валар мне не ждать. Только кровь и муки, кто бы из них мне не предлагал их — хоть те, что по ту сторону моря, хоть тот, что по эту. Досадно только получать их из рук бра… — Феанаро осекся и, закашлявшись, продолжил, — полубрата. Нолофинве до побелевших пальцев стиснул в руке кинжал, но тут орел встрепенулся и повернул свою огромную голову. Нолдо пришлось что есть сил вцепиться в перья, чтобы не соскользнуть с его спины. В птичьих глазах ему померещился легкий укор. Орел качнулся назад, а затем ударил клювом в зачарованную цепь. Звено жалобно звякнуло и распалось. Нолофинве едва успел подхватить брата, освобожденного от оков. — Ты упрямый дурак, Ноло, — шептал Феанаро, вжимаясь в трепещущие на ветру перья, когда они летели прочь от Тангородрима. — Я сто раз сказал тебе, чтобы ты уходил, а ты все медлил, топтался там, под скалой. В любой миг могли прибежать морготовы слуги, и тогда конец. Ни у кого нет такого глупого и упрямого брата. А Нолофинве, обнимая спасенного пленника, думал, что либо он ослышался, либо случилось чудо более невероятное, чем все чудеса Валар разом…