Мой путь озарён рассветом

      «Ты сразу сказала мне, что уйдёшь, когда он вернётся. Не буду скрывать, ты была очень полезна, но до тебя я всегда работал один и прекрасно смогу работать один и дальше. Мне лишь жаль, что ты будешь растрачивать свой потенциал на этого человека».       Я шла, то и дело проваливаясь в грязь по колено и принципиально отказываясь оборачиваться назад. Наводнения до сих пор давали знать о себе здесь, у разлившегося Отавая: свихнувшееся озеро пыталось пожрать окрестности и подмыть Стену, превратив степь в самое настоящее болото. Впрочем, ещё пару недель назад там, где сейчас было болото, и вовсе нельзя было пройти. Только проплыть.       Единственную находившуюся поблизости деревню эвакуировали уже давно. Мы проходили через её останки, и зрелище это оказалось удручающим даже несмотря на то, что было известно: здесь никто не погиб. Кроме, возможно, Марьи Сирин. Обыскав всю деревню, мы не нашли ни единого доказательства того, что она побывала здесь, а других населённых пунктов в округе, так близко к Стене, не имелось, но мы знали наверняка: Марья направлялась в эту сторону.       По словам Маттиаса, она пропала две недели назад, когда ситуация здесь была куда опаснее, чем сейчас. Это даже не было заданием: ведунья пожаловалась на странные предчувствия и выпросила разрешение всё разведать. Сейчас, когда Валмирану с трёх сторон пытались разгрызть эйноматринцы, а Стена уже была пробита рядом с Белым Лисом, глава кииринов счёл возможным отпустить одну из лучших своих подчинённых, доверившись её ощущениям, и она пропала, не оставив от себя даже следа. Маттиас не знал и не решался гадать, что могло случиться. Ведунья, успешно выполнявшая работу Валмиранской Ведьмы, была в состоянии защитить себя от опасностей наводнения и диких животных, вроде водившихся тут степных и красных волков, а потому оставалось только предположить, что предчувствия Марью не обманули.       С каждым днём безрезультатных поисков я всё больше и больше убеждалась, что мы ничего не найдём. Скорее всего, Маттиас думал так изначально, он просто хотел примирить нас троих и, не слушая возражений, отдал приказ отправиться на помощь общей знакомой. Крис с Рейнером изо всех сил пытались отказаться от задания, впрочем, Ворону хватило выдержки, а Призраку — гордости, чтобы принять поражение и задание без лишних сцен. Бросив мне в лицо обидные слова безразличия, мой бывший напарник объявил, что это задание станет для нас последним, и Маттиас пообещал, что больше не станет на него давить.       Сама я согласилась без колебаний. Марью Сирин я почти не знала, но она была хорошим человеком и заслуживала хотя бы попыток спасти её с нашей стороны. Так мы и пошли все трое, скрыто или не очень злясь друг на друга. Рейнер источал показательное безразличие и при каждой возможности старался подчеркнуть, что без нас ему было бы проще, Крис грубил ему и совершенно не знал, что теперь делать со мной, а я держалась в стороне от обоих и мечтала столкнуть их лбами, чтобы привести в чувство.       Испачканные в вездесущей грязи, наши с Рейнером чёрные костюмы выглядели печально. Пустоши вокруг казались мне совершенно одинаковыми, размокшими и омерзительными, здесь нельзя было даже остановиться на привал, потому что сидеть в грязи не хотелось никому. На ночь мы возвращались в брошенную деревню, где ночевали на втором этаже единственного двухэтажного дома: дома правления, судя по оставшейся обстановке. Уйти слишком далеко от деревни мы не могли, что добавляло ситуации пикантную нотку безысходности.       Что случилось с Марьей? Она попала в беду из-за собственной неосторожности, угодила в ловушку эйноматринцев, а может, живая и здоровая бродила где-то в стороне от нас, выискивая источник своих ошибочных ощущений? Я не знала, но как следует задуматься об этом мешали два барана, более не вступавшие в словесные перепалки, но отчаянно бодавшиеся взглядами. Иногда я начинала задумываться о том, что было бы неплохо попасть в беду по их вине. Я верила, что смогу за себя постоять, а этим двоим не мешало бы вылить ведро ледяного осознания на пьяные от конкуренции головы. Впрочем, бросаться в самые глубокие лужи или мчаться навстречу волчьему вою я не собиралась. Своей гордости мне тоже хватало.       Своим нелепым поведением Крис с Рейнером не то что не помогали мне что-нибудь решить, напротив, они всё больше толкали меня к убеждению, что в одиночестве весьма много плюсов. Я бы даже сказала, что это и есть тот самый третий вариант, вот только он не нравился мне и с точки разума, и с точки сердца. Будь посох ещё со мной, об этом можно было бы размышлять вполне серьёзно, но я оказалась зависимой от других кииринов, а моим напарником должен был стать именно слышащий. Ведуна я могла случайно убить.       Будучи ведуньей, я не раз изучала окрестности, насколько мне позволяли это мои способности. Ничего странного я не заметила и никаких предчувствий не испытала, так что могло смутить Марью аж из Карнаэля? А безрезультатные блуждания продолжались уже третий день. Маттиас велел нам искать не менее недели, но я искренне верила, что, окажись он сам на нашем месте, глава ордена изменил бы своё решение. Грязь хлюпала в промокших сапогах, и оставалось только радоваться, что было достаточно тепло. «Лишь бы не началась гроза», — мечтала я. Грозы в это время года были делом обыденным, но для страдающей от наводнения местности они представляли большую опасность. А дома, в Белом Лисе, праздновали свою последнюю выпускную неделю мои крокодильчики и наверняка уже зацвела вишня.       Стена нависала над нами источающей неимоверную силу громадиной, но по сравнению с силой Древа мощь Валмиранского Духа казалась незначительной. Я протянула руку, желая коснуться Стены, вдоль которой мы решили пройти на этот раз, но замерла.       — А что с той стороны? — спросила я, и Рейнер, смерив меня высокомерным взглядом, словно пытаясь обвинить меня в невежестве, ответил:       — Река. Вся южная граница Валмираны, кроме горного участка, проходит вдоль рек.       Я предпочла не заметить его выпада.       — Эта река впадает в Отавай?       — Выходит из него.       — Не важно. Главное, что они связаны, а значит, где-то возле озера в Стене должна быть дыра, через которую проходит вода, так?       Такая дыра была неподалёку от Белого Лиса, она выпускала Маранту в океан и перекрывалась решёткой из зачарованного металла. Решётка была достаточно широкой, чтобы давать свободный проход крупной рыбе, но едва ли нашёлся бы взрослый человек, способный пробраться через неё. Именно туда нанесла свой удар Фаина, и огромный участок Стены рухнул. Мы боялись, что нынешняя война принесёт уязвимому Белому Лису новые беды, и всё-таки клан был в состоянии за себя постоять. Но кто мог защитить Стену здесь, у разлившегося озера, где не осталось ни одного человека, и только редкие патрули проходили по вершине Стены?       Надо отдать им должное, Крис и Рейнер сумели выслушать моё предположение с достаточным вниманием.       — Нужно дойти до реки, — решила я. — Где она?       В указанном Вороном направлении мы ещё не ходили. На этот раз Рейнер шёл первым, закрывая мне обзор своей чёрной, покрытой грязевыми пятнами спиной.       — Выходы для рек регулярно проверяют, — сообщил он, показательно не доверяя моему предположению. — Магам часто приходится обновлять чары.       Но я знала: я не успокоюсь, пока своими глазами не увижу, что всё в порядке. Для всех было очевидно, что Валмирана защитит северные порты, да и у Тороне дела шли неплохо. Сейчас, когда погода более или менее пришла в норму, следовало ждать новой подлости от Эйноматрина, так почему бы не здесь? Особенно если северянам было известно, что несколько призванных внутри Стен демонов принесут им победу.       Неспокойное полноводное озеро стремилось утечь рекой, но проход в Стене был слишком мал для него. Наверняка в этом была одна из причин наводнения. Я стояла, чувствуя, как грязь всё глубже заглатывает мои ноги, и смотрела на бурлящую воду, отчаянно бьющуюся о стену. Дыра с решёткой утонули глубоко и безнадёжно, разглядеть их не было возможно, но что, если кто-то повредил решётку с той стороны и проплыл внутрь?       — Я не буду нырять, — уведомил меня Рейнер, догадавшийся о моих мыслях по весьма красноречивому взгляду.       — Я буду. — Я знала, что не успокоюсь, пока не удостоверюсь в целостности решётки.       Ворон с сомнением оглядел бурлящую воду. Течение реки наверняка было убийственным, но в реку я не собиралась.       — Я хорошо плаваю. А ты сможешь страховать меня посохом.       — Я не полезу тебя спасать, когда ты начнёшь тонуть.       Я повернулась к Крису. Тот пожал плечами, не спеша выражать желание меня спасти или сплавать вместо меня, и я сунула ему свой вещевой мешок.       — Не вздумай кинуть его в грязь. А ещё одежду подержишь.       Стирать одежду на себе я не собиралась: течение здесь в самом деле было опасным, лишний вес на теле мог стать причиной моей смерти, а я совершенно не собиралась умирать. Стянув сапог, я поморщилась, готовая опустить ногу в грязь, и, вдруг увидев недоумевающее лицо Призрака, пошатнулась, чудом не плюхнувшись в неё целиком.       — Держи. — Я сунула сапог ему и услышала странный звук у себя за спиной.       Я не сразу поняла, что это такое. Лишь обернувшись, я увидела, что это тихо и злорадно посмеивается Рейнер. Выразительно нахмурившись, я уставилась на него, требуя объяснений, и Ворон снизошёл до них:       — Он совершенно тебя не знает.       — О Киира, — вздохнула я, закатывая глаза. Рейнер отчаянно утверждал, что не нуждается во мне больше, но как я могла верить ему после таких выходок? Раздался стон. — Рейнер, ты звучишь так, как будто сейчас умрёшь.       — Это не я.       — Это не он.       Оба слышащих, резко подобравшихся и посерьёзневших, насторожили уши. Стон повторился, и теперь я тоже поняла, что его источник находился не рядом с нами. Звук шёл от Стены. С сомнением посмотрев на грязную босую ногу и сапог в руках Криса, я спешно стянула второй и протянула Призраку и его, попутно отбирая обратно свой мешок. Тот взял, наградив меня весьма многозначительным взглядом, а Рейнер уже вовсю обнюхивал Стену, пытаясь понять, что происходит. Я поспешила последовать за ним.       Первой мыслью было искать нишу в Стене, но никаких ниш там быть не могло. К счастью, Ворон догадался, что всё дело в искажении звука. Следуя за ним, мы добрались до странной примыкающей к Стене пристройке.       — Здесь останавливались приходившие проверить реку маги, — поведал Рейнер.       Деревянная дверь здорово разбухла от воды. Жидкая грязь наверняка пробралась внутрь, но проверить нам не удалось: дверь не открывалась. Стон раздался снова, совсем рядом, и на сей раз Крис первым понял, что делать. Превратив посох в крюк, он кинул в меня моими сапогами и ловко взобрался на крышу. Я ещё стояла, перекладывая обувь поудобнее, когда сверху раздался его голос:       — Мы нашли Марью. Она жива. Пока что.       Марья открыла нам свою тайну без споров, но и без особой охоты. Оказалось, её дурное предчувствие было сродни моему: наличие огромного абсолютно не защищённого пространства рядом с выходящей за Стены рекой смущало её. Ситуация усугублялась тем, что Марья родилась здесь, в ныне заброшенной деревне. В этом озере она училась плавать, будучи бесхвостым ребёнком, и она хорошо знала, насколько широки щели в закрывающей брешь в Стене решётке. Увы, наводнение превратило старые знания в пыль иллюзий. Озеро предало Марью, едва не утопив, а чудом вырвавшуюся на поверхность ведунью атаковали решившие поживиться лёгкой добычей красные волки. Марья спаслась, но не смогла уйти: один из волков цапнул её за ногу, лишив возможности свободно передвигаться. Одинокая и раненая, она понимала, что спуститься вниз для неё — значит стать добычей волков.       — Никогда не ходите в одиночку, — слабым голосом посоветовала нам женщина, печально улыбаясь. — Даже когда кажется, что не так… ха… Что могло пойти не так? — она тихо засмеялась, и Крис сочувственно склонил голову.       — Теперь всё будет хорошо, — пообещал он. — Мы тебя вытащим.       Маленькая и хрупкая на вид, она казалась умирающей, но держалась с достоинством, так же, как держалась последние несколько дней, почти не имея еды и утоляя жажду грязной водой.       — Я верю тебе, — сказала Крису Марья. — Я помогу вам, чем смогу.       Призрак, Ворон и даже я легко могли бы нести раненую на спине. Это мы и намеревались проделать, отправившись в путь на рассвете: ночная прогулка превращала нас в обед для здешних волков. А один из красных волков стал обедом для Марьи, тем самым спася её жизнь. Ведунья ела мясо убитого ею зверя, и рассказ об этом не доставил ей удовольствия.       — Цените вашу жизнь, — попросила она нас, внимательно глядя на Рейнера. — Цените сейчас, когда её никто не забирает у вас.       Рядом с Марьей все наши разногласия выглядели особенно нелепыми. Её слова сильно меня зацепили. Именно тогда, глядя на эту бесконечно храбрую и мудрую женщину, я поняла, что должна сделать. Я всегда понимала, что Крис не идеален, но даже сейчас, когда это понимание стало максимально чётким, я не перестала его любить. Мне хотелось быть с ним, и я решила дать Призраку ещё один шанс. В конце концов я всегда могла покончить с этим.       Я собиралась поговорить с Крисом при первой возможности, когда мы останемся вдвоём, и тот, словно почуяв это, последовал за мной, когда на закате я отправилась к озеру за чистой водой, намереваясь заодно ополоснуть ноги и надеть сапоги обратно.       — Ты правда нырнула бы? — спросил Призрак.       — А что, было похоже, что я шучу?       Я аккуратно подошла к озеру, ощупывая ногами болотистое дно. Когда-то берег здесь был крутым и высоким, но теперь озеро начиналось раньше, коварно скрывая обрыв в грязной воде. Никакого желания свалиться туда я не испытывала, но поднявшийся ветер колебал и без того неспокойную воду неприятными волнами. Одна из них едва не сбила меня с ног, и я вцепилась в очень кстати оказавшегося рядом Криса, чтобы не упасть, чем тот немедленно воспользовался.       — Тебе не кажется, что момент не слишком подходящий? — буркнула я, внезапно оказавшись подло обнятой.       Носок одного из сапог давил куда-то под коленом. Я попыталась освободиться, проиграла, дёрнулась сильнее, поскользнулась на скользкой грязи и поняла, что всё-таки падаю, притом не просто падаю, а вместе с Призраком. Чудом успев вдохнуть перед падением, я с головой окунулась в недружелюбную воду, которая немедленно схватила меня и потащила на дно, на встречу смерти. Как и Марья, я недооценила силу и гнев озера. Не желая тонуть или терять так и оставшиеся в руках сапоги, я пнула ногой навалившегося сверху Криса и вырвалась на поверхность. Подводное течение тащило меня к Стене, и я, перехватив сапоги зубами, изо всех сил погребла к берегу.       Призрак уже выбрался и теперь с интересом разглядывал меня с берега, не спеша протягивать руку или посох помощи. Вода хваталась за одежду, и я злобно сжала сапоги зубами, чувствуя на языке горьковатый вкус кожи.       — Мерзавец, — фыркнула я, снова почувствовав твёрдую землю под ногами.       — Посмотри. — Мерзавец и не думал оправдываться, он указывал мне на скрытое тучами небо. — Будет гроза.       — Это тебя не оправдывает. Для тебя гроза начинается немедленно.       Крис смотрел на меня: мокрый, наглый и весёлый. Я любила его, но знала: покорно следовать за ним, принимая боль, как должное, я больше не смогу. А откуда-то из-за Стены, словно подтверждая правоту Призрака, послышался раскат грома. Я наклонилась и натянула мокрые грязные сапоги на мокрые грязные ноги. Волосы липли к лицу, а одежда — к телу, губы всё ещё отдавали горечью, и я, словно желая наказать его таким образом, поймала Криса за уши и поцеловала.       — Ты — мой, понял? — спросила я, пристально разглядывая удивление и радость на его лице. — Теперь с Фаиной покончено, и я отказываюсь тебя с кем-либо делить. Ты больше не причинишь мне боли, потому что я не позволю тебе этого.       — Думаешь, у тебя получится? — Интерес. Интерес был в голосе Криса, ему было интересно, как далеко я смогу зайти. Как далеко мы сможем зайти.       — Давай воспринимать это как вызов, — решила я. — Есть ты и я, а есть мир вокруг, который пытается нам помешать.       — И мы будем мешать миру?       — Именно. Что скажешь?       Призрак ничего не сказал, просто поцеловал меня тоже, а за Стеной, уже гораздо ближе, загрохотал гром.       Гроза началась, когда мы уже вернулись к Марье с Рейнером. Ворону хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Сохраняя неизменное показательно безразличное выражение лица проигравшего, но не сломленного, он мужественно мок под проливным дождём, поддерживая навес над Марьей, который, в целом, не слишком помогал: вода равномерно растекалась по всей крыше.       Утром, мокрые и не выспавшиеся, мы двинулись в путь. Крис нёс раненую первым, Рейнер шёл впереди, я — сзади. До ближайшего города было не менее трёх дней пути, но следующую ночь мы собирались провести в заброшенной деревне, а потому продолжали идти вдоль озера, тревожно вскидывая уши каждый раз, когда через шум дождя нам мерещился волчий вой.       Озеро Отавай — самое маленькое из четырёх Больших Озёр Валмираны — уходило далеко вглубь пустошей. Переполненное и растревоженное грозой, оно бушевало даже больше, чем раньше, и мы старались держаться по возможности дальше, не теряя его из виду. Марья призналась, что не хотела видеть свою родную деревню заброшенной и разрушенной стихией, но выбора у нас не было. Мы снова заночевали на прежнем месте.       Утро встретило меня солнечным светом. Дождь закончился, тучи рассеялись, и лучи солнца бликами плясали на мокрой поверхности затопленных пустошей. Марья ещё спала. Она выглядела плохо и была неестественно горячей, притом, похоже, давно. Её нога выглядела ужасно, и, хотя ведунья приняла все необходимые меры от вырезания гниющей плоти до прижигания, я боялась, что конечность ей не сохранить. Впрочем, лучше потерять ногу, чем жизнь, особенно когда у тебя есть готовый превратиться во что угодно посох.       Марья спала, а вот Рейнера с Крисом видно не было. Предчувствуя очередную ссору, я тихо выбралась из дома, прикрыв за собой дверь, и, хлюпая ногами, побрела на поиски слышащих. Из пустошей послышался волчий вой, но вскоре его перебил иной звук: звук голоса Криса.       — Ты уверен? — спрашивал он, и в этом вопросе мне послышалась насмешка.       — Да, — ответил Рейнер. — Если она решила связаться с тобой, я не хочу связываться с ней. Твоё разрешение отнюдь не улучшает ситуацию в моих глазах, скорее наоборот.       Крис пришёл к Ворону, чтобы сказать: он не будет против, если я останусь его напарницей. Крис понял, что больше не сможет мной управлять, и в самом деле принялся учиться приспосабливаться, и это лучше любого другого поступка доказало мне: я не ошиблась.       — Ты настолько меня боишься?       Я выглянула из-за угла покосившегося дома и увидела обоих. В первый миг мне показалось, что они стоят на воде, но лишь потом я разглядела, что парочка слышащих забралась на полузатопленный причал. Волны озера лизали их босые ноги. «Хотели спрятаться за шумом воды или один поймал второго на "слабо"?» — гадала я, а Рейнер тем временем, продолжая сохранять своё обманчивое спокойствие, отвечал:       — С чего мне тебя бояться? Ты мне не ровня.       — Я знаю, кто ты на самом деле. Меня не обманет твоё равнодушие.       — Твои знания — пыль. Дела моего прошлого остались в моём прошлом.       — Тогда почему ты выходишь из себя каждый раз, когда я зову тебя полукровкой?       Хвалёный самоконтроль Ворона снова грозился дать сбой. Со своего места я не могла разглядеть лиц, но хорошо видела, что Рейнер сжал кулаки. Волчий вой раздался совсем близко. Я как могла заперла перекосившуюся дверь занятого нами здания, но отнюдь не была уверена, что она сдержит хищников. Если волки были красными, они не должны были полезть в деревню, но степные — мелкие и злобные — могли, и это внушало тревогу.       — Эй! — Я вышла из укрытия, привлекая к себе внимание. — Вы слышали вой?       Они могли сделать вид, что просто пошли подышать свежим воздухом и полюбоваться на озеро. Я дала им такую возможность, но они ею не воспользовались. Рейнер не воспользовался ею, первым выхватив посох. Я прибавила шаг.       — Давайте обойдёмся без этого, по крайней мере сейчас.       Крис шагнул ко мне, но Ворон преградил ему путь.       — Бежишь, трус?       Ему не следовало это говорить. Призрак медленно развернулся к противнику, готовя и своё оружие. Хлыст против пары сабель, посох киирина против посоха киирина. В отчаянии я схватила Рейнера за руку, надеясь, что Крис остановится, если ему позволят остановиться.       — Это так ты хочешь доказать, что тебе всё равно?       Ответом мне стал непроницаемый взгляд бездонных чёрных глаз.       — Твой страх стал слишком очевиден. Не бойся, я не убью его, лишь покажу ему его место.       Я всегда полагала, что моя странная защита от слышащих, вызванная душевной травмой и встречей с Древом, не продержится вечно, более того, меня немало удивлял тот факт, что она держалась до сих пор. Она не была нужна мне теперь: мне стало нечего скрывать. Я хотела, чтобы они знали, как много сил я прилагаю на самом деле, сдерживая свой гнев. Рейнер нагло врал: он не слышал меня на самом деле, потому что я действительно боялась, но отнюдь не за Криса. Если бы меня попросили сделать ставку, выбрав между ними, я не смогла бы, но где-то там мы оставили совершенно беззащитную Марью Сирин, которая едва могла просто держать в руках собственный посох.       — Марья… — начала было я, но Ворон оттолкнул меня, чудом не скинув в неприветливое озеро. В следующий миг начался бой.       Посох бился о посох. В этой битве не могло быть победителей, ведь каждая частика Древа — есть Древо, а Древо не может победить само себя. В моей голове загудело, близость битвы давила на меня с небывалой силой. Впервые я в полной мере поняла истинное значение своего положения. Я тоже несла частичку Древа в себе, но эту частичку укрыла оболочка смертного человека. Оболочка способного отдавать приказы киирина.       Со стороны дома раздался крик. Это Марья звала на помощь, ещё не в ужасе, но уже весьма тревожно. Увы, увлечённые боем слышащие оглохли.       — Остановитесь.       Они не услышали и меня.       — Остановитесь! — крикнула я во весь голос и, не дождавшись реакции, кинулась между ними.       Они не успели остановиться. Я поймала Криса за руку, впившись пальцами в рукоять левой сабли, и подставила правую руку под хлыст Рейнера. Боли я почти не почувствовала: меня оглушила иная сила. Два посоха, таких разных, таких живых, прикасались ко мне, а их хозяева велели им сражаться. Но посохи были частями Древа, и я несла такую же часть в себе. На несколько томительных секунд мир замер для меня, пытаясь объединить несовместимое, а потом взорвался. Посохи простыми деревянными палками упали на причал, и я вместе с ними, скорченная мучительной судорогой. Я упала на самом краю, и в следующий миг волна смыла меня в озеро.       Тяжёлая одежда тащила вниз, вода забиралась в горло и нос. Ноги судорожно дёргались, не желая слушаться. «Помогите», — испуганно подумала я, и вдруг вспомнила о Марье. Она нуждалась в помощи больше, чем я. Отчаянно цепляясь за воду, я рванулась к поверхности, превозмогая боль, и вырвалась, чтобы увидеть Криса, выглядывающего меня с причала. Призрак протянул ко мне посох, и я вцепилась в него, жадно хватая ртом воздух.       Рейнера видно не было. Судя по всему, он поспешил на помощь Марье, доверив моё спасение Крису. Стыдился смотреть мне в глаза или ему действительно было всё равно?       — Спаси её, — попросила я Призрака. — Я в порядке.       Крис коротко кивнул и убежал прочь, а я отползла подальше от края озера и уселась прямо в грязи, понимая, что не смогу стоять на дрожащих ногах. На руке остался красный вздувшийся след от удара хлыстом. Он выглядел и ощущался куда менее паршиво, чем должен был. Похоже, посох пощадил меня. Посох или его хозяин?       Именно Рейнер вышел ко мне, чтобы сообщить: Марья в порядке. Хищников прогнали до того, как они сумели пробраться в дом.       — Я не такой, как вы, — сказал Ворон, протягивая мне руку. — И никогда не буду. Я рад тем, кто принимает меня таким, какой я есть, но я не терплю тех, кто пытается изменить меня под свои понятия.       Он говорил без враждебности или сожаления, но я достаточно хорошо знала Рейнера, чтобы понять: эта рука — жест примирения. Ворон понял свою ошибку и хочет извиниться. От всей души надеясь, что я не ошиблась в Крисе и он сможет сделать так же, я приняла руку, поднялась на ноги, и спросила:       — Почему?       — Ты говорила, что изменилась, потому что видела Вечность, — вместо ответа проговорил Рейнер. — Я тоже кое-что видел. Энтхейм зовёт меня полукровкой, и это правда. Я никогда не знал своего отца, но моя мать, как и все люди в месте, где я вырос, была шиикарой. Я рос, уверенный, что я один из них, но меня позвала не птица, а зверь. Я оказался в Валмиране и узнал, как мало значат человеческие мечты. Дар слышащего помог мне дополнить это знание. Наверное, в детстве я был таким же, как вы, я уже не помню. Сейчас это ничего не значит. Я не выношу тех людей, которые считают, что, зная, кто я по крови, могут судить, кто я по духу.       Бедняга. Я глубоко вздохнула, переваривая услышанное. Ворону действительно досталось. С детства он мечтал о полёте, но его мечту жестоко разрушили, как и мечту о месте ученика Старшего Слышащего. Мы с Руной Ставоль теснили его с места лучшего киирина ордена, а теперь Крис забирал у него меня. Рейнера хотелось пожалеть, но лишь только глянув на его лицо, я позволила себе кривую усмешку.       — Я поняла тебя. Попробуй позволить Крису понять тебя тоже. Это может закончиться интереснее, чем тебе кажется.       — Не думаю, — отозвался Ворон, но в его словах не нашлось места для былой категоричности.       — Не провоцируй меня, и разойдёмся мирно, — предложил Рейнер Крису, когда мы вернулись в дом.       Я боялась, что Призрак увидит в этом предложение отступить и сдаться, но этого не случилось. Всё-таки в ссорах слышащих были свои преимущества: оба прекрасно знали, кто что предлагает и кто на что соглашается на самом деле. В согласии Призрака было определённое благородство, потому что провоцировал ссоры далеко не он один.       Так или иначе, Марье мы ни о чём не сказали, списав рану на моей руке на несчастный случай. И всё-таки рана осталась. Красный вздувшийся след стал для Криса и Рейнера напоминанием о том, кому больше всего достаётся от их ссор. Ради такого напоминания я была готова смириться с болью.       Марью мы оставили в ближайшем городке, передав её лекарям. Приведя себя в порядок, мы сели на поезд в Карнаэль и с удивлением обнаружили, что дорога займёт куда больше времени, чем мы ожидали: состав почему-то пошёл обходным путём, продержав нас в дороге четыре дня, вместо трёх. Крис и Рейнер старались держаться вежливо и отстранённо, большую часть времени пытаясь оказаться как можно дальше друг от друга. Я предпочла бы провести время с Призраком, но Ворона было жалко: я не хотела демонстрировать ему своё пренебрежение. В конце концов я пришла к нему и предложила:       — Приходи в любое время. Ты знаешь, где нас найти. — И ушла слушать более подробный и живой рассказ о Фаине, Вольных Милантринах и снежной зиме. Рейнер так и не пришёл.       Это было утомительное и тяжёлое путешествие, особенно для меня. Я не могла дождаться момента, когда смогу вернуться домой, в Белый Лис, и, похоже, все разделяли моё желание. Лишь только сойдя на столичной станции, мы отправились к Маттиасу с докладом.       Глава ордена был мрачнее тучи. Услышав, что Марья жива, а её подозрения не оправдались, он оглядел нас тяжёлым взглядом и попросил:       — Постарайтесь выслушать всё, что я скажу вам, не перебивая.       Хорошие новости не могли начинаться с таких слов. Я подобралась, ожидая услышать новости войны или разговор о наших взаимоотношениях, а Маттиас заговорил так же сухо и безжалостно, как в тот день, когда рассказал о Фаине:       — Вчера вечером объединённые силы эйноматринских магов и солдат южного союза на кораблях южного флота атаковал наши стены на востоке около пробоины в Стене. Защиту возглавили раски Белого Лиса, к ним присоединился остававшийся у пробоины отряд регулярных войск. Все основные силы Валмираны стянуты на северо-запад, пройдёт не менее трёх или даже четырёх суток, прежде чем туда доберётся подмога. Ученица Слышащей клана прибыла с докладом три часа назад. Через четыре часа в Лаон выходит внештатный поезд, который повезёт помощь в виде магов Карнаэльской академии и тех членов ордена, которые находятся в столице сейчас. Вы будете в их числе.       Южане предали. Тяжёлая зима и оборвавшаяся торговля с Валмираной заставили их объединиться с эйноматринцами и встать против бывших союзников, а платить за это предстояло моему клану. Мы пришли сюда, надеясь на защиту Стен, а теперь нам приходилось защищать их.       Мне было нечего сказать и нечего спросить. Я молчала, погружённая в ужас осознания. Всю зиму мы боялись и ждали этого, но, когда беда всё-таки пришла, я оказалась к ней не готова. Маттиас говорил что-то ещё, отвечая на вопросы Криса, но я ничего не слышала. Перед моими глазами снова и снова вставала сгоревшая деревня, мёртвые Финида и Кайра, Онни, каким я видела его в последний раз. Только в поезде, когда я бездумно заняла место в полупустом вагоне, Крис решил вернуть меня к действительности.       — Эй. Вернись к нам.       Я моргнула, прогоняя застилающую глаза пелену страха.       — Это нечестно.       — Да.       Крис знал об этом лучше многих. Это была третья атака эйноматринцев на клан, и две прошлые забирали у Призрака близких людей.       — Ты боишься.       Я удивлённо моргнула, глядя на него, и Крис кивнул, подтверждая мою догадку:       — Я слышу это.       — Я не хочу знать, кто умрёт следующим, — тихо ответила я, отворачиваясь. — И я не хочу умирать следующей. Я едва могу защитить себя, что уж говорить о других? Я не защитница, Крис. Я из тех, кто теряет голову и рвётся в атаку, забывая обо всём на свете.       — Тебе не нужно никого защищать. — Призрак смотрел серьёзно, и не думая шутить. — Убей всех, кого сможешь, до того, как они убьют кого-то ещё. Я буду с тобой. Если тебе нужна будет помощь, я помогу.       — Думаешь, я смогу тебе довериться?       — Рано или поздно у тебя не останется выбора.       Он попытался улыбнуться, и мне не хватило бы слов, чтобы выразить свою благодарность за это. Поезд на повышенной скорости мчал к Лаону, оставляя позади столицу, полную ещё не знающих об опасности мирных граждан, и где-то там же остались Малисана и Маттиас, готовые вести свою битву — битву за подкрепление. Их поражение приведёт к поражению нашему, а наше поражение приведёт ко всеобщему краху. Не пускать врага за пролом в Стене, защищать его, пока не придёт подмога — вот, ради чего каждый раск нашего клана, умеющий обращаться с оружием, будет рисковать своей жизнью теперь. Я, Крис, Диса и Сона, а также Рейнер и многие другие мои знакомые могут умереть уже сегодня.       — Только не смей умирать, — попросила я Призрака. — Я не прощу тебе, если ты снова бросишь меня без моего разрешения.       — Только если ты пообещаешь мне то же самое, — отозвался он.       Я серьёзно кивнула.       — Обещаю. Мы не умрём, отстоим Стену, перебьём всех эйноматринцев, а потом спляшем на свадьбе Дисы и Тайто.       — А потом они спляшут на нашей.       Я удивлённо вскинула уши.       — Разве я не твой жених? — напомнил Крис, кивая в сторону оставшегося на другом конце вагона Рейнера, и я вызывающе фыркнула.       — Мой. И только попробуй нарушить своё обещание.       Ворон сидел обсидиановой статуей, и оставалось только гадать, о чём он теперь думал. Он никогда не рвался в бой с эйноматринцами, но только дурак мог бы обвинить Рейнера в трусости. Его граничащая с безумством отвага была сродни тому чувству, что заставляло меня кидаться в бой, захлёбываясь яростным торжеством, и в этом всегда был главный недостаток нашего напарничества: забывая обо всём, мы забывали друг о друге тоже, и в этом Ворон меня превосходил.       Каково было Рейнеру теперь, когда ему предстояло держать защиту до прибытия подмоги? Едва ли спокойнее, чем мне, хотя Ворон мог хотя бы не бояться смерти близких. «Может быть, потому он и отталкивает от себя всех? — задумалась я вдруг. — Чтобы больше не терять, и чтобы некому было терять его».       В Лаоне поезд встречали готовые доставить прибывших к месту действия повозки. Заскочив в одну из них, мы с Крисом, не сговариваясь, потребовали доставить нас в Белый Лис, и только на середине пути я вспомнила, что не попрощалась с Рейнером и ничего ему не сказала. «Ничего, — успокаивала я разбушевавшуюся тревогу, — этот будет в порядке. Он нас всех переживёт».       У ворот города не было стражей. Белый Лис встречал нас пустыми улицами и тёмными запертыми окнами, что в ярком свете тёплого весеннего солнца выглядело особенно безнадёжно.       — Всех вывезли, — предположила я с надеждой, но Крис покачал головой.       — Нет.       Я и сама знала, что это не так. Воздух пах тревогой, казалось, её можно резать ножом. Раски не ушли, они закрылись в своих домах, готовясь верить в своих защитников до последнего. Потому что больше верить было не в кого.       Мы договорились встретиться у Главного Дома и разбежались в разные стороны. Дом Коры смотрел на меня теми же ослепшими окнами, но, когда я вломилась внутрь, неожиданно обнаружила удивительно много народу в гостиной. Кроме хозяюшки там оказались Эльсина и несколько хороших знакомых Коры, в том числе и швея Гита. Увидев меня, хозяюшка всплеснула руками.       — Ярна! Ты уже вернулась?       — Ненадолго, — заверила её я.       — Идёшь туда? — На слове «туда» голос Эльсины испуганно дрогнул, и я натянуто улыбнулась.       — Позаботься о Коре. Ты её ученица, и если я не вернусь…       — Не смей! — Крик хозяюшки звериным рёвом разлетелся по комнате. Она вскочила на ноги и смотрела на меня снизу вверх с совсем несвойственной ей жёсткостью в больших тёмных глазах. — Не смей так говорить. Ишь, не вернётся она. Вернёшься!       — Хорошо, — пытаясь повторить её тон, согласилась я. — Сделаю всё, чтобы вернуться, но вы — уходите из города. Если…       — Мы не уйдём. — Эльсина смотрела так же твёрдо, как говорила её наставница. — Если вы не справитесь, вместо вас придём мы. Мы всем кланом решили, что эйноматринцы не пройдут, так что, если хочешь о нас позаботиться, не пускай их и живи.       Пять пар женских глаз смотрели на меня. Они давно не держали в руках оружия, но они были расками. Хищницами. Охотницами, а не добычей. И я, не выдержав их взглядов, быстро кивнула и убежала к себе наверх.       Сабля нашлась там, где я оставила её, когда в последний раз прибегала к этому оружию. Помнится, дело было ещё зимой, во время тех холодов, когда я, по совету Соны, решила поберечь лук. В битве с демонами она была нужнее. Нет ничего глупее, чем тыкать стрелами в их глаза и бегать с луком в сражающейся толпе.       — Я вернусь, — повторила я, бегло оглядев комнату с брошенными на матрас Рии вещами.       Моя нынешняя одежда отлично подходила для боя, за что стоило благодарить нашившую мне костюмов для заданий Гиту. Прицепив ножны с саблей к поясу, я собралась выходить, когда вдруг метнулась к столу, вытащила из ящика подвеску в виде лисёнка и надела её на шею. Рыжий зверёк на шее и рыжий зверь с повязки, что не пускала мои волосы к лицу, казались искрами на чёрных углях остального костюма.       Марика нашлась на своём месте в Главном Доме. Она встретила нас стальным взглядом своих серых глаз и спросила:       — Почему вы ещё здесь?       — Я ходила сменить оружие, — отозвалась я. — А что насчёт тебя?       Оказалось, Слышащая не считала себя пригодной как военного лидера, полностью доверив дело Рандольфу Дубовому. По первому зову отца Дисы Марика готовилась повести в бой всех, кто остался в городе, и многие из этих людей собрались в Главном Доме теперь, заполнив обычно полупустое здание. Так они вместе со Слышащей могли узнавать свежие новости.       Отправляясь к месту действия, мы с Крисом уже знали, что подозрительные корабли, движущиеся к не до конца закрытому разлому, заметил валмиранский патруль. Пока враги расправлялись со свежей, ещё не прижившейся заплаткой, клан успел выставить защитников ко внутренней стене. Вторая стена держалась в первую очередь благодаря охотникам, которые встали на ней с луками и долгое время не позволяли врагами даже приблизиться к ней. Внутренняя стена успела достаточно пропитаться силой Валмиранского Духа, чтобы защищать себя от магии и пока ещё слабых демонических атак, но южане могли в любой момент выкатить пушки.       Рандольф Дубовый руководил защитой, действуя по обычаям клана. Валмиранский отряд и все новоприбывшие переходили под его руководство, нам с Крисом тоже полагалось быть рядом.       — Отправляйтесь, — велела нам Марика. — И возвращайтесь с победой.       И мы отправились к образовавшемуся неподалёку от внутренней стены военному лагерю. Меня напугала скорость, с которой мы добрались до места. Белый Лис находился слишком близко к полю боя. Падёт стена — падёт клан. Падёт клан — падёт стена. И вся Валмирана вместе с ними. Так просто и так чудовищно.       А в лагере кипела жизнь. Вокруг наскоро поставленных палаток носились люди, кто-то очень высоким срывающимся голосом что-то кричал про стрелы, а потом я вдруг заметила Петру с лекарским символом на повязанном на руку платке. Клан смог выставить чуть больше тысячи бойцов, помощников от Валмираны было не более полутора сотен, а с четырёх кораблей на валмирские берега сошли призывающие практически неуязвимых демонов маги.       Военачальник клана встретил нас хмурым взглядом, в котором я заметила облегчение. Ставка командования расположилась в большой палатке на окраине лагеря, и к своему немалому удивлению я обнаружила там и Дису. Подруга наградила меня коротким суровым кивком, но не подошла и не заговорила.       — Я дал остальным кииринам право действовать на своё усмотрение, — сообщил Рандольф. — Почти все захотели присоединиться к отрядам, ещё один сказал, что ему проще действовать в одиночку. В любом случае ваша работа — защищать от демонов остальных.       Кииринам полагалось выступить вместе с остальными воинами по команде, а команда ожидалась не ранее, чем лучники перестанут справляться со своим делом. Нас отправили осваиваться в лагере, и следом за нами из палатки выскользнула Диса.       Дочь военачальника была одета в форму валмиранской регулярной армии, на которой красовался символ отличия. Это, несомненно, были её трофеи, раздобытые в ходе операции по спасению шиикаров, и Диса их заслужила.       — Отец оставил меня при себе, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась она. — Я передаю его приказы, постоянно бегаю туда-обратно, так что не могу отойти надолго.       — И как тебе? — уточнила я, получив мрачную улыбку в ответ.       — Он не хочет пускать меня в бой, но слова о том, что я незаменима на этом месте, помогают смириться. К тому же я могу отдавать приказы суровым дядькам. Мне нравится. А ещё мне нравится, что у нас до сих пор никто не погиб. Пока что. Вроде бы. Если не считать собак.       — Собак? — нахмурившись, переспросил Крис, и Диса опустила взгляд, а потом махнула рукой в строну стены, за которой царила подозрительная тишина.       — Они не ждали, что их встретим мы. Готовились к паре десятков валмиранцев, не больше. Пришли за быстрой лёгкой победой, ха. Как же. Мы их встретили, но первый удар был сильным. Эти уроды, понимаете ли, подошли к самой стене и закрылись от стрел своей магией. Тогда больше всего наших пострадало. Нужно было как-то отогнать их назад, и ночью на них спустили собак. Всех охотничьих собак клана, понимаешь? Через полчаса собаки были мертвы, но им удалось оттеснить этих крыс назад. А потом мы подожгли поле.       — Как Сона? — тихо спросила я.       Это было ужасно. Я вспоминала довольную морду Счастливчика и его собратьев, как моя подруга возилась с недавними щенками, обучая их новым командам. Они погибли, но их жертва оправдывала себя: выжили люди.       — Плохо. — Диса и не думала скрывать от меня правду. — Не только из-за собак. Охотников атакуют магией снизу, многим сильно досталось.       — Она цела? — испугалась я, и дочь военачальника махнула на меня рукой.       — Только царапины. А вот выживет ли Тео — другой вопрос. Он здорово обгорел.       Руки Криса медленно сжимались в кулаки, так же, как сжималось моё сердце.       — Есть ещё что-то, о чём нам стоит знать? — хрипловатым голосом уточнил Крис, и Диса развела руками.       — Ну… Сона и Ирма сейчас на стене, когда в последний раз прибегала мелкая, они были в порядке. Малисана уехала в Карнаэль. Петра у лекарей, Тайто и Рия в первом резерве. И дети там же.       Я нахмурилась.       — Дети?       — Да выпускники наши. Мы больше не можем их не пустить, вот и пришлось засунуть мелких в резерв, но Айри тоже осталась с отцом. Я у него на побегушках, она — у меня.        — То есть остальные в городе?       Диса не сразу поняла, что я имею в виду, а поняв, как-то особенно тяжело вздохнула.       — Если бы. Те, кто в городе — это не резерв, резерв у нас вот там сидит, видишь? — Она указала в сторону палаток. — Если нам придётся плохо, они вступят в бой. Если и это не поможет, что уж, тогда придётся спасать тем, кто в городе.       Поговорить дальше не удалось: зычный голос Рандольфа — человека, уже почти сутки защищавшего стену, не потеряв ни одного человека, — призывал дочь.       — Дела зовут, — многозначительно проговорила Диса, спешно скрываясь в палатке, и мы с Крисом остались вдвоём.       — И что ты будешь делать, когда вас выпустят в бой? — спросила меня Рия.       Мы сидели около одной из палаток и смотрели в сторону стены, на вершине которой виднелись маленькие человеческие силуэты. Они были похожи на глиняные фигурки, на что-то игрушечное и ненастоящее, и всё-таки это были живые люди, которые вели свой бой всю ночь и половину дня, и теперь наконец дождались отдыха. Свежие охотники шли им на смену, собираясь воспользоваться затишьем.       Никто не знал, что задумали враги, а начальство не собиралось делиться своими идеями с подчинёнными. Нам оставалось только ждать и смотреть на внутреннюю стену, такую хрупкую и маленькую по сравнению с внешним гигантом. Одна достаточно сильная демоническая атака или несколько пушечных ядер, и она не выдержит.       — Не знаю, — ответила я, глядя, как с верхушки стены опускают верёвочные лестницы и охотники поднимаются по ним. Это зрелище напоминало мне муравьёв, ползущих вверх по древесному стволу. — Буду держаться Криса.       — Вы ещё ни разу не сражались вместе, — напомнила шиикара, как будто я могла об этом забыть. — С тех пор, как ты осталась без посоха. Ты считаешь, сейчас подходящее время для экспериментов?       — А что ты предлагаешь? — Человечки на стене достигли вершины, и лестницы заняли спускающиеся вниз. — Искать Рейнера и разводить новые ссоры? Идти самой? А что я сама могу?       Рия дёрнула плечами, давая понять, что не знает ответа, и я обернулась назад, туда, где у соседней палатки о чём-то разговаривал с Тайто Призрак. Они успели навестить Тео, но я с ними не пошла. Сперва мне хотелось увидеть Сону, которая сейчас, вместе с другими уставшими охотниками, медленно и устало брела к лагерю от стены.       Кроме Соны там были Ирма, Венанцо и Морено. Никто из бывших южан не захотел остаться в стороне или хотя бы в запасе: Сальво и Ландольфо готовились сражаться вместе с воинами, а Лаура присоединилась к лекарям. Похоже, Рия чувствовала себя виноватой перед ними, но шиикара никогда не была бойцом. Я считала, что она могла бы со спокойной душой остаться в городе, но разве у кого-нибудь сейчас была спокойная душа? Не было и быть не могло, потому здесь, перед стеной, и оказались конюхи, плотники, кузнецы и вчерашние дети.       Монс, когда я подошла к нему, сказал, что завидует Айри. Та по приказам отца и сестры несколько раз поднималась наверх и видела поле боя, им же удалось посмотреть только на раненых. Монс смотрел на меня большими полными безумной отваги глазами, а я вспоминала Кайру. Пятнадцать крокодильчиков встретила я, когда познакомилась с Арран. Тринадцать из них дожили до этого дня и теперь стояли здесь, готовые сражаться, мстить за погибших товарищей и присоединяться к ним. Сколько из них переживут свой первый бой? Сколько из нас его переживёт?       — Смотри. — Едва не задев меня по лицу, Рия вытянула руку вперёд, указывая на приближающиеся фигурки охотников. — Вот они.       Сона и Ирма шли вместе, поддерживая друг друга. Они выглядели целыми, но очень усталыми. Не сговариваясь, мы с Рией поспешили им навстречу, и моё сердце болезненно сжалось, когда я увидела полубезумное выражение на лице подруги.       — Тео жив, — вместо приветствия с удивительной мягкостью в голосе проговорила шиикара. — Но лекари не берутся давать прогнозы.       Ирма выдохнула с тихим стоном и осела на землю, повиснув на руках стиснувшей зубы Соны. Они застыли на месте, и я, не подумав, кого и о чём спрашиваю, неуверенно поинтересовалась:       — Как… там?       Жёлтые глаза Соны сверкнули молниями. Позволив Ирме окончательно сползти вниз, она кинула на меня ненавидящий взгляд, а потом с отчаянием и болью рявкнула:       — Горит. Всё горит! — А потом, вдруг вцепившись в меня руками, взвыла: — Вся жизнь горит к демонам! Почему мы, почему опять мы?! Почему?..       Содрогаясь от разрывающих её рыданий, Сона опустилась рядом с отшатнувшейся от неё Ирмой, которая, несколько раз удивлённо хлопнув глазами, вдруг расплакалась тоже. Я отвернулась.       — Действительно, почему? — одними губами повторила её вопрос Рия, но я услышала.       «Почему?» — спросила я Кииру, но она не ответила.       Мы хотели отправить двух готовых сломаться охотниц отдохнуть, но они, утирая слёзы с искажённых отчаянием и усталостью лиц, отправились к Тео. Я решила пойти с ними, а Рия отправилась на поиски Морено.       Когда мы вошли в нужную палатку, Петра как раз возилась с повязками и мы успели увидеть, как сильно обгорел Тео от правого плеча и ниже. Всхлипнув, Ирма развернулась и собралась убежать, но Сона поймала её за руку.       — Смотри, — прошипела она. — Видишь? Это твой брат. Смотри, что они сделали с ним.       — Сона! — прикрикнула резко обернувшаяся Петра и осеклась, поражённая глубиной ненависти на лице обычно добродушной охотницы. — Отпусти её. Отпусти!       Но Сона не двигалась, лишь тяжело дышала. Так не дышат здоровые люди.       — Тебе надо отдохнуть, — тихо проговорила я. — О нём позаботятся.       Рука охотницы дрогнула и разжалась. Захлёбываясь в рыданиях, Ирма кинулась в объятия Петры, а Сона, резко развернувшись, вышла из палатки. Прежде чем последовать за ней, я обернулась к ученице лекаря и встретила её холодный взгляд. Мне не нужно было ни о чём просить: и так было ясно, что Петра сделает всё, что сможет.       Сона ждала меня снаружи. Она смотрела на меня с вызовом, и я развела руками, не зная, что сказать. Я не могла обещать ей, что всё будет хорошо, и не могла опуститься до слов сожаления.       — Я не смогу спать, — буркнула охотница. — Они сказали, что нам придётся вернуться туда на рассвете и мы можем отдохнуть сейчас, но я не могу.       — Тебе нужны силы, — отозвалась я. — Ради Тео. Набирайся сил, возвращайся туда и истыкай стрелами тех, из-за кого он сейчас там лежит.       Сона вскинула голову.       — А ты?       — Я иду в бой вместе с воинами. Не волнуйся, мне тоже есть, за что убивать.       За сорванную свадьбу Дисы, за пустой взгляд Криса, за мёртвую Кайру и живую Фаину. За каждую минуту моей жизни, которой было ещё слишком рано кончаться. Я распрощалась с Соной и отправилась обратно к лагерю резерва. Что, если я ошиблась? Что, если моё место было на стене вместе с охотниками, а не в гуще боя в качестве непонятно зачем нужного придатка к Крису? Я обращалась с луком лучше, чем с саблей, и я хорошо помнила неразбериху боя, когда эйноматринцы жгли коовирскую деревню. Тогда от меня было мало толку, а сейчас? Тогда я ещё не была киирином. Тогда я ещё многого не умела и не знала. Я тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, и прибавила шаг.       Рия обнаружилась на прежнем месте, но теперь рядом с ней оказались Тайто и Крис.       — Как он? — спросил жених Дисы, имея в виду Тео, и я развела руками.       — Выглядит плохо. Как Морено с Венанцо?       Шиикара помрачнела.       — Целы. Прорываются к Дубовому на доклад. Они узнали корабли.       Я насторожила уши, требуя объяснения, и Рия объяснила:       — Это не просто корабли южан. Им изменили паруса и флаги, но Морено слишком хорошо помнит, чтобы ошибиться. Это корабли личного флота Золотопалого. Скорее всего во всём виноват он лично, а не весь союз.       — И что это меняет?       Рия дёрнула плечом.       — Сейчас — ничего. А вот потом это может изменить многое, особенно — для Морено.       Мы замолчали, продолжая глядеть на стену, небо за которой уже начинало темнеть.       — Там всё ещё тихо, — заметил Тайто.       — Они нападут ночью, точно тебе говорю, — отозвалась шиикара.       Но она ошиблась. Потому что ночью напали мы.       С вершины стены открывался весьма удручающий вид. Выжженное пространство всё так же было усыпано огромными осколками внешней Стены, тихо напевали похоронную песню волны моря и вливающегося в него устья Маранты, а на фоне тёмного неба чернели мачты четырёх кораблей. Река позволила им остановиться непростительно близко к берегу. Потерпев неудачу, нападающие вернулись на корабли и разбили небольшой лагерь на суше, пересматривая свои планы, а может быть, ожидая подмоги.       Битва подмог — вот, что происходило сейчас. Сторона, к которой первой придёт помощь, побеждала, но Рейнер не мог согласиться с такими условиями. Весь план ночной атаки держался на нём. На нём и небольшой группе самоубийц, вызвавшихся отвлечь на себя внимание, атаковав лагерь врага, пока Ворон попытается подобраться к кораблям и поджечь хотя бы один из них.       — Они дважды сжигали наши дома, — мрачно объявил Рандольф Дубовый в своей речи, которой полагалось ободрить бойцов. — Настал наш черёд.       Стоя на вершине стены рядом с пристально вглядывающимися во тьму ночи лучниками, я пыталась разглядеть, как один отряд и один человек разными путями следуют к одной цели. Рандольф не знал, как отреагируют на неожиданную атаку враги, и хотел быть готовым ко всему. Я видела его в окружении других командующих стоящим в центре стены. Как по мне, военачальник здорово рисковал, но так он мог лучше видеть и быстрее решать.       Казалось, ожидание продлится вечность. Слишком много всего могло пойти не так, но, похоже, для Рандольфа понятия «так» не существовало вообще. Он не ждал определённого результата, но ждал от врага действий, на которые сможет ответить. По крайней мере так объяснила мне поведение своего отца Диса.       Первая вспышка показалась у лагеря: отряд самоубийц взялся за дело. Враги отреагировали стремительно. В далёком свете огней мы видели, как самоубийцы отступают, пытаясь заманить противников поближе к стене, к готовым атаковать союзникам, и подальше от кораблей, к которым сейчас должен был подплывать Рейнер.       Бежать навстречу. Бежать навстречу врагам, размахивая если не посохом киирина, то хотя бы саблей — вот чего мне хотелось сейчас. Но приказа не было, и ещё никогда в жизни я так сильно не ненавидела быть подчинённой. Посреди поля перед нами враги добивали пожертвовавших собой добровольцев, а мы стояли, наблюдая за этим. Стояли, пока темноту ночи вдруг не прервал красный цветок огня, распустившийся на одном из кораблей. Рейнер сделал своё дело. Выпущенный посохом киирина огонь не знал жалости.       — Ждать. — Приказ военачальника передавали по всей стене.       И мы продолжали ждать, пока накренившаяся пылающая мачта не упала на соседний корабль, поджигая его паруса. Два оставшихся корабля спешно пытались отплыть, а по берегу поплыла нестройная грозная песня: маги призывали демонов.       — Готова? — спросил не сводящий глаз с происходящего Крис.       Я усмехнулась.       — Что угодно, лишь бы больше не ждать.       А потом последовал долгожданный приказ:       — Атака!       Верёвки полетели вниз со стены. Один за другим воины спускались в понятном им порядке, и нам оставалось лишь ждать, когда такая возможность выпадет и нам. Внизу приоткрыли ворота, позволяя части воинов и магам выйти по земле. Боевые кличи сотрясли ночь.       — Вперёд. — Крис первым заскользил вниз по освободившейся верёвке, и я поспешила последовать за ним. Навстречу преисподней.       Мир перед глазами рассыпался на чёрно-красные пятна. Охваченная огнём ночь сама по себе напоминала демона, одного из тех, что теперь шли на нас. Под ногой что-то хрустнуло. Я опустила взгляд и увидела обгоревшую собачью челюсть.       — Мы вам не собаки, — тихо прорычала я, доставая саблю.       Марика позаботилась о том, чтобы каждый в клане знал о демонах всё, что могло бы помочь им в бою. Демоны, наевшиеся собачьими смертями, осторожничали. Им не нравилась решимость вышедших против них бойцов, они хотели страха и боли. Они были голодны. Бой вспыхнул новой волной боевых криков и звона оружия.       — За мной. — Крис метнулся куда-то к реке, и я последовала за ним, старательно вглядываясь в сражающихся и надеясь на бегу проткнуть хоть кого-нибудь.       Легко различать своих и чужих, когда у валмиранцев одинаковая боевая форма, а у расков — хвосты и уши. Отблески пламени плясали по безумному хаосу боя, с громким всплеском в воду упал отвалившийся от горящего корабля кусок. Казалось, само море горело.       — Трое спереди! — Я вовремя заметила метнувшихся к нам демонов, но Крис замешкался. Он не был Рейнером, он не был со мной в захваченной духами разрушения башне магов. Демоны атаковали, и мне пришлось защищаться непривычно долго, пока Призрак не покончил со всеми.       — Ты мог убить их до того, как они нападут, — крикнула я.       Крис не ответил, лишь помчался дальше. Безумие боя охватывало нас, разнося друг от друга. Мы разучились быть напарниками, а Рия была права: на войне не время и не место, чтобы учиться заново. Вскоре я поняла, что вообще не вижу Призрака рядом. Раздражённо клацнув зубами, я решила отложить этот вопрос до конца боя и, перехватывая саблю поудобнее, кинулась на помощь незнакомому раску, сцепившемуся с демоном, а потом дальше, дальше, дальше…       Время перестало иметь значение. Я не знала, как долго ношусь по полю боя, изо всех своих ничтожных сил пытаясь помочь, кому смогу. Я выскакивала на врага, била и тут же убегала прочь, иногда даже не проверяя, достиг ли мой удар цели. Все наши противники были демонами. Люди отступали к воде, к уцелевшим кораблям, и их отступление надёжно прикрывали призванные магами твари. Вокруг гибли раски и демоны, но какое значение имеет смерть нескольких духов разрушения, когда здесь, на поле боя, мир духов просто трещал от них, давая эйноматринским магам практически бесконечный запас помощников?       Ясно понимая это, я также понимала, что ничего не могу поделать. Как боец я ощутимо отставала от воинов клана, а как киирин была бесполезна без напарника. Мы с Крисом ещё не были готовы снова сражаться вместе, а Рейнер… Где теперь был Рейнер?       Очередной оказавшийся у меня на пути демон сулил большие неприятности. Его глаз находился слишком высоко, а многочисленные конечности мельтешили в опасной близости ко мне, ниор же, на помощь которому я пришла, был сильно ранен.       — Пошёл прочь, тебя тут никто не боится, — прорычала я.       Демон не впечатлился. Он не мог не чуять злобу, страх и отчаяние, охватившую нас, он питался ими и хотел ещё, больше, сильнее! Неудачно приняв саблей одну из атак, я почувствовала, как немеет рука, а следующий удар сбил меня с ног. Понимая, что не успею увернуться, я зажмурилась и стиснула зубы, а в следующий миг меня окатило демонической жижей, когда посох киирина уничтожил духа разрушения. Это было настолько отвратительно, что я, судорожно содрогнувшись, взвизгнула:       — Мерзость!       Кто-то резко рванул меня за плечо, призывая подняться.       — Зачем ты убежала? — В глазах Криса отражалось пламя.       Я не убегала. Я лишь не видела смысла таскаться за ним, наблюдая, как он убивает врагов. Глядя на то, как на моей одежде и коже стремительно растворяются омерзительные демонические останки, я огрызнулась:       — Отдай мне свой посох и позволь мне сделать всё самой. А сам просто стой рядом и понимай, что это всё, что от тебя нужно. Как тебе такая идея?       Вместо ответа Крис переломил свой посох надвое и кинул мне половину.       — Возьми.       — Бесполезно. — Я хотела сказать, что ничего не выйдет, ведь сколько бы раз мы с Рейнером ни пытались разделить на двоих его посох, у нас ничего не получалось, а ведь Ворон контролировал своё оружие гораздо лучше Призрака, но не успела. Нам снова пришлось защищаться, на этот раз от тройки демонов.       В руке Криса появилась сабля, я подняла с земли свою и попыталась создать из дерева такую же. К моему удивлению, это вышло довольно легко. «Даже если я не смогу менять её форму, иметь оружие, режущее демонов, никогда не будет лишним», — мелькнула в голове быстрая мысль, и я кинулась в бой.       Доставшийся мне враг удивился, когда пара его щупалец прокисшей кашей упала вниз. Это было прекрасно. От охватившего меня счастья в глазах вдруг защипало, и я поняла: вот оно, моё место, там, где я действительно полезна. Место, которое я больше не могла занимать по своей воле. Готовясь расправиться с демоном, я презлейшим образом ухмылялась, и потому разочарование в тот момент, когда сабля-посох вдруг исчезла из моих рук, было особенно острым. Из нападающего я снова стала жертвой. Спасая свою жизнь, я рванулась в сторону, и смертельный удар лишь порвал куртку на моём плече.       Демона добил Крис. Изменяя форму посоха, он оставил без оружия меня, сам не поняв, что сделал, но я ясно поняла главное: сейчас не стоит даже пытаться. Может быть, потом, когда всё закончится, но здесь, на войне, если я хочу быть полезной, я должна выбирать: уговаривать Рейнера взять меня с собой или брать лук и становиться на стену.       К счастью, Призрак тоже понимал это. Когда прозвучал сигнал к отступлению и мы поднялись на стену, он ничего не сказал, только задумчиво смотрел вдаль, в сторону подсвеченного пожаром моря, где на двух уцелевших кораблях пытались уместиться сбежавшие враги. Окружённые водой, маги не могли поддерживать призыв демона. Как только последний из эйноматринцев вошёл в море, последний демон исчез с изувеченного войной берега, и Рандольф Дубовый отдал приказ открыть ворота, чтобы впустить внутрь тех, кто не мог, как мы, подняться по стене. Наружу вышли лекари, готовые подобрать раненых и мёртвых. Я не могла сказать наверняка, но, по моим ощущениям, ночная атака обошлась нам дороже, чем противникам.       Впрочем, меня вскоре разубедили. Живой, мокрый и слегка обожжённый Рейнер поведал, что сгоревшие благодаря ему корабли утащили за собой немало жизней, и это не говоря об оружии, припасах, порохе и пушках.       — Теперь им закрыт путь отсюда. — ничего не выражающим тоном сообщил Ворон. — На двух кораблях всей этой ораве не уплыть, а я буду просить разрешения повторить свою вылазку снова. Они все умрут.       — Если к ним не придёт подмога, — буркнула я.       — К нам тоже придёт подмога, — возразила Рия и смущённо добавила: — Однажды.       Рейнер наградил её презрительным взглядом.       — У нас достаточно сил, чтобы закончить со всем до прихода подмоги.       Но на этот раз я не была готова в это поверить.       Диса излучала смешанное с самодовольством негодование. Кто-то из валмиранских магов осмелился назвать её ребёнком, и теперь гордая дочь военачальника вымещала свой гнев, весьма эмоционально перечисляя нам свои заслуги.       — Я обежала все окрестности раз сорок, не меньше, я доставила так много приказов, что Айри и считать до стольки не умеет, и как вы думаете, кто посоветовал отцу отправить Рейнера к кораблям? Я. Если бы не я, мы бы до сих пор сидели и ждали у моря погоды, то и дело умирая. Отец никогда не имел дела с кииринами, я лучше, чем он, знаю, на что способны некоторые из них. Нам сейчас для полного успеха не хватает только Валмиранской Ведьмы. С ней мы бы в самом деле могли успеть до прибытия подмоги. О Киира всемогущая, мне начинает казаться, что мы успеем состариться, пока эта треклятая подмога будет ползти!..       Увы, сейчас здесь не было никого, кто мог бы взять роль Ведьмы на себя. Наверное, смогли бы мы с Рейнером, но Ворон всегда отказывался от показушных представлений.       — Валмиранская Ведьма — это ты, — напомнил мне Крис, когда Диса ушла.       — Уже нет, — грустно ответила я. — Давно. Вы с Маттиасом запятнали её имя, и этого, кстати, я ещё никому не простила и не собираюсь.       — Ты не считаешь свои обиды важнее победы, — Призрак не спрашивал, он утверждал.       — Не считаю. Я бы сделала всё, что смогу, но Рейнер не одобрит таких методов даже сейчас. Он сам себе Ведьма, а ты… Мы с тобой не сможем.       — Ты уверена? — Крис явно уверен не был.       — Ты сам видел. В этом бою мы не… — начала было я, но осеклась. В этом бою мы не справились, Крис не сумел разделить посох между нами двумя, но Валмиране не было нужно двух Ведьм. Хватило бы и одной. — Давай попробуем.       Пожар за стеной стих, теперь красные оттенки небу придавал рассвет. Нам полагалось спать, набираться сил перед следующей битвой, но мне упорно казалось, что я не имею на это права. Из этой битвы я вышла, отделавшись парой синяков и мелких царапин, да порванной на плече курткой, моя помощь в бою была крайне сомнительной, а я знала, что могу больше. Гораздо больше, осталось только придумать, как это сделать.       При всех его плюсах и минусах, Крис не был Рейнером. Сила воли Ворона позволяла ему передать контроль над посохом мне, но Призрак так не мог, и все мои попытки завладеть его посохом приводили к борьбе между нами, а не достойным результатам. Солнце уже показалось над стеной, когда я, сдаваясь, опустила руки.       — Бесполезно. Всё это бесполезно.       Я отвернулась, глядя в сторону оставленного нами лагеря, и не сдержала удивлённого вскрика, когда моё плечо больно ударила палка.       — Кто разрешал тебе сдаваться? — Крис улыбался одними губами, но я привыкла читать людей по глазам, а потому знала: Призрак как никогда серьёзен. — Тренировка ещё не закончена.       — Я уже давно не твоя ученица, — напомнила я и ловко увернулась от следующего удара.       — Но я всё ещё твой мучитель. — Он протянул мне посох. — А ты что-то говорила о том, что мы будем сражаться со всем миром. Возьми это и попробуй ещё раз.       Приняв частицу Древа из рук Криса, я, ни на что особо не надеясь, попыталась создать птицу. Создание столь сложного объекта требовало большой сосредоточенности, эта работа была действительно тонкой, и я чувствовала себя ювелиром — уставшим и переволновавшимся ювелиром, — пытающимся работать чужими руками. Глядя на получившееся существо, я точно могла сказать, о чём думал в этот момент Призрак. Он думал о тиграх, потому именно нежизнеспособной поместью тигра и совы являлась корчащееся у моих ног создание.       — Ты должен думать о том, чтобы отдать мне посох. Только об этом, — в тысячный раз безнадёжно повторила я. — А ты думаешь о том, что хочешь, чтобы я создала тигра.       К счастью, Крис не стал в тысячный раз отвечать, что не может просто взять и избавиться от своих желаний.       — Просто создай тигра, — попросил он.       Этого мне решительно не хотелось по двум причинам. Во-первых, это означало бы, что я уступила Призраку, снова признав его главенство, во-вторых, я не хотела ещё глубже втыкать нож в старую рану, и без того неприлично расковырянную последними событиями. Я хотела оставить позади огненных тигров как знак смирения с тем, что своего посоха у меня больше нет и уже никогда не будет.       — Зачем? — Мне просто хотелось уйти, забраться в палатку и немного поспать, пока есть время. В отличии от Криса я научилась проигрывать и принимать поражения. — Какой смысл подстраиваться под тебя? Так ты только помешаешь мне управлять посохом.       Поняв, что я сейчас сказала, я запнулась, даже не пытаясь скрыть удивления, и поспешила исправиться:       — Ладно, только не принимай это всерьёз. — Не мне было обвинять Призрака в том, что он просто не может отдать мне свой посох, бессмысленно бегая за мной следом. — Ты не обязан мне полностью уступать, но…       — Ты не уступишь мне, так? — Крис насмешливо улыбался. — Смирись. Тебе тоже придётся приспосабливаться.       Я отвернулась. Он не понимал истинное значение происходящего, да и мне не хотелось признавать свою ошибку, но убегать от правды я больше не хотела.       — Разве ты не видишь? В этом вся проблема. Мы друг другу не уступим. Мы не можем разделить посох, ты не можешь передать его мне…       Будет ли это касаться только посоха? Я так не думала. Тень разногласий ложилась на всю нашу жизнь, а я не хотела проводить свою жизнь так. И я не хотела проводить её без Криса. Я повернулась к Призраку, собираясь сказать что-то весьма категоричное, но забыла о своих намерениях, едва только увидев его просветлевшее от неожиданного озарения лицо.       — Создай тигра, — велел Крис.       Я вздохнула, опираясь на его посох.       — Ты меня вообще слушаешь?       — Да. Создай тигра, — повторил он, но, догадавшись, что так ему меня не переубедить, быстро исправился. — Хорошо, не тигра. — Призрак оглядел окрестности, остановив взгляд на стене. — Собаку. Создай горящую собаку, такую, как была у Соны.       — Если что-то пойдёт не так, мы спалим собственный лагерь, — напомнила я.       Глаза Криса странно блеснули.       — Тогда стальную.       — Ладно.       Я не видела в этом никакого смысла, но неожиданно сменившийся настрой Призрака заражал меня. Он что-то придумал, и я хотела узнать, что именно. Посох в моих руках менял форму, дерево превращалось в тускло поблёскивающий в лучах утреннего солнца металл, но что-то было не так. Не так, как раньше, и не так, как должно было быть. Вскоре перед нами стояла металлическая похожая на погибшего Счастливчика собака. Она оказалась весьма реалистичной, лучшей, чем всё, что я пыталась сделать сегодня, и я не сдержала тихого возгласа удивления, когда поняла: это не совсем та собака, которую я представляла себе.       — Что ты сделал? — почему-то шёпотом спросила я, и Крис, не скрывая мальчишеской радости, ответил:       — Помог тебе. Мы сделали эту собаку вместе.       Вместе. Единственным разом, когда мы с Рейнером действительно работали с посохом вместе, был подрыв подземных туннелей, и он дался нам тяжело. Всё остальное время Ворон лишь помогал поддерживать стабильность моих поделок, но с Крисом всё вышло совсем иначе. Другой человек, другой посох, совсем другой подход.       — И как теперь? — Я всё ещё шептала, словно боясь слишком громким звуком спугнуть наваждение.       — Пусть она бежит.       — Куда? — Мы не могли всё время договариваться о каждом движении совместного творения.       — Куда хочешь. — Призрак бессовестно улыбался. — Управляй движением, а форму оставь мне.       — Хорошо.       Повинуясь моей воле, металлический пёс побежал по пустырю, радостно раскрыв пасть, и никогда прежде управление зверями не давалось мне так легко.       — Это всё лисята, — вдруг сказал Крис. — Ты напомнила мне, как мы с Тайто делали их.       Мы не могли отвести взглядов от нашего создания, но я догадалась, о чём шла речь.       — Подвески?       — Да. Сначала мы выбирали форму с помощью моего посоха, потом Тайто вырезал фигурку, а я красил.       Я понимающе кивнула, забыв, что Призрак не может меня видеть. Собака стремительно мчалась по полю, и я чувствовала, как тяжелее мне становится, когда она отдалялась от нас. Крис не любил, когда его называли художником, но его художественные способности это не умаляло. Он понимал в образах и форме гораздо лучше, чем я, но без меня никогда бы не смог заставить посох двигаться на расстоянии от хозяина.       — А двоих? — Мой голос дрожал от волнения. — Мы сможем двоих? Если разделить управление так же?       И мы смогли, хотя это и оказалось куда сложнее. Собакам приходилось всё время держаться рядом, чтобы обе они постоянно оставались в поле нашего зрения, и мы сошлись на том, что в этом нет смысла. Одного смертоносного животного, стремящегося убить любого, к кому прикоснётся, было более чем достаточно.       Сигнал тревоги разлетелся по лагерю вскоре после полудня, прервав мой неспокойный сон. Голова была тяжёлой, как пушечное ядро, которые готовили на берегу южане. Поняв, что демоны стену не пробьют, они переправили на берег пушки.       Порох — пища демонов, так говорили валмиранцы. Порох запрещалось проносить за Стены, и валмиранские пушки устанавливались только наверху около портов и городов с воротами во внешний мир. Сюда, к разлому, прикатить пушки никто не потрудился, а жаль. Потому что тяжёлым ядрам, которыми плевались чугунные твари, было плевать на энергию мира духов. Они могли пробить даже магический барьер, что уж говорить о не слишком надёжной внутренней стене?       Не дать врагам подкатить пушки на достаточное для выстрела по стенам расстояние — такой была наша задача на этот раз. Я смутно представляла, насколько она выполнима, если эйноматринцы спустят на воинов клана демонов, а южане обстреляют тех, кто приблизится к орудиям, но Диса уверенно бегала между командирами, передавая приказы отца, маги готовились творить какое-то заклинание, а мы с Крисом — испробовать наше недавнее открытие.       На радостях мы совсем забыли о важной детали. Переключившись на управление посохом, мы сами становились абсолютно беззащитными, не имея возможности даже вертеть головами, но, прежде чем заявлять Рандольфу о себе, мы оба хотели убедиться, что справимся с задачей в настоящем бою. В итоге даже Крис согласился с тем, что нам нужна помощь со стороны, и сторона Рейнера в этом вопросе очень даже неплоха. Вот только сам Ворон нам не поверил. Не поверил и решил самолично полюбоваться на наш позор, а потому, как только была отдана команда к атаке, отправился в бой вслед за нами.       В этот раз себя проявили валмиранские маги. Сцепившись с эйноматринскими, они заставляли землю трястись под нашими ногами, а мир вокруг — сходить с ума. В воздухе летали не слишком крупные осколки Стены и сверкали молнии, обе немагические армии предусмотрительно отступили, и наша металлическая собака, промчавшаяся среди этого безумия, казалась естественным дополнением колдовского пейзажа. К сожалению, подобраться к пушкам мы не смогли: они оказались слишком далеко.       Очередная битва закончилась, вроде бы, не приведя ни к чему, кроме ненужных смертей и ран. Мы тянули время, ожидая подмоги, враги, судя по всему, тоже, но это выступление я засчитала себе как личную победу. Потому что теперь у нас с Крисом был Рейнер, без единого сомнения присоединившийся к нам после нашей демонстрации собаки. Он же предложил план, который лично я нашла гениальным, да и Диса, отправленная нами докладывать о нём отцу, тоже одобрила. Птицы летают тихо. Птицы летают быстро. Птицы, которые загораются и падают на вражеские пушки и запасы пороха — это прекрасно.       Заходящее солнце окрашивало в тревожные малиновые цвета небо за нашими спинами, за стеной, словно давая понять: без победы лучше не возвращаться. Рандольф Дубовый не слишком поверил в наш план, но он верил своей дочери, чей совет насчёт кииринов не подвёл его в прошлый раз.       — Это ни для кого не секрет, — без особых восторга или негодования заметила Диса. — Инициатива оба раза была моя, и совесть, которая примет на себя все смерти, тоже моя. Так что давайте там. Не подведите.       На этот раз атаку снова начинали маги. В вечерних сумерках от них ждали световых эффектов, таких, после которых заметить три плывущие к морю фигуры, скрытые высокими берегами Маранты, будет попросту невозможно. Яркие вспышки бликами плясали по воде. Течение несло нас вперёд, оставалось только вовремя остановиться, чтобы случайно не оказаться в море у самых кораблей.       Крис и Рейнер тормозили, цепляясь за берег с помощью посохов, я цеплялась на них. Битва грохотала в стороне от нас, вокруг не было видно ни своих, ни врагов, а три пушки, гора ядер и несколько бочек, окружённые охраной в виде пары десятков южан, находилась в поле нашего зрения.       — Похоже, я вам не нужен, — недовольно заметил Рейнер.       — Похоже, — легко согласился Крис.       Я тихо фыркнула.       — Сейчас не время, но потом мы обсудим, что ещё можно сделать.       Там, впереди, отвлекая от нас внимание, гибли люди. Для Ворона это был второй раз за последние сутки, и даже он не мог принимать такую жертву как должное.       — Какую птицу? — спросил меня Призрак, и я, глянув в уже потемневшее небо, решительно ответила:       — Ворона. Чёрного.       Рейнер даже не моргнул. С ничего не выражающим лицом он наблюдал, как посох Криса в моих руках превращается в чёрную птицу и взлетает ввысь, оставляя в руках каждого из нас по маленькой бесформенной деревяшке. Птица летела, и абсолютно никому не было до неё дела, пока ворон, резко сложив крылья, не нырнул вниз, к пушкам.       — Взрывай! — шепнула я, и грянул взрыв.       В бочках, по крайней мере в некоторых из них, всё-таки был порох. Пламя, грохот, панические крики боли, вырисовывающиеся в огне силуэты перевёрнутых пушек. Удалось ли нам их испортить? Проверить было сложно. Не пытаясь подняться против течения Маранты, мы выбрались на берег и поспешили прочь, к стене, безбожно выдавая своё присутствие. Впрочем, до нас никому не было дела. Мы справились, мы бежали назад!       Мы победили. Впервые с начала войны я чувствовала себя победителем, и это было прекрасно. На стене нас встречала бесконечно довольная Диса, звучал сигнал к отступлению. Я покосилась на Рейнера.       — Тебе было очень скучно? — Едва ли Ворон мог довольствоваться ролью не слишком нужного охранника.       — Да. — Он и не думал спорить. — Надеюсь, в следующий раз будет лучше.       Радуясь тому, что следующий раз всё-таки будет, я улыбнулась, и вдруг увидела расков, со стороны Белого Лиса приближающихся к стене. Около двадцати явно хвостатых людей, бурно размахивая руками, спешили к нам: похоже, в город пришли вести.       — Пойду скажу отцу, — взволнованно крикнула Диса, убегая прочь.       Именно она позднее пересказала мне письмо, принесённое Марике соколицей с причудливыми белыми пятнами на спине. Помощь спешила к нам, и Малисана обещала, что валмиранские войска прибудут к стене не позднее, чем послезавтра вечером. Но, по словам разведчиков, южные корабли должны были доставить подмогу к нашим врагам раньше.