Мой путь озарён рассветом

      Утром я проснулась в приподнятом настроении. Собственное тело ощущалось каким-то совсем лёгким, а браслет киирина не ощущался вообще — его как будто бы не было на моей руке. Обретённый вчера контроль над зверями никуда не делся. «Вот она, сила познания себя», — довольно подумала я, на сегодня выбирая хвост горной рыси.       На это утро у меня не было никаких планов, потому я направилась в библиотеку. Я не заходила туда уже давно и надеялась, что моё место — место сказочницы — всё ещё свободно. Мне повезло. Меня не успели уволить, более того, мне выпала возможность рассказать сказку немедленно.       В другое время мысль о том, что придётся выступать перед детьми без подготовки, могла меня напугать, но не в этот раз. Я хорошо знала, о чём буду говорить, и рассказала с любопытством поглядывавшей на меня бесхвостой ребятне сказку о белке-летяге, которая долго страдала от одиночества, пытаясь найти своё место то с птицами, то с обычными белками. Но она не была ни тем, ни другим, и беднягу отвергали все, заставляя её ненавидеть себя. И всё закончилось бы очень плохо, если бы однажды белка-летяга не наткнулась на своих сородичей, которые объяснили ей, в чём смысл жизни. И жила зверушка долго и счастливо.       Детям сказка понравилась, хотя едва ли они в полной мере поняли, о чём она. Протягивая ко мне свои маленькие неуклюжие ручки, малыши просили рассказать что-нибудь ещё, но приближалось время моей тренировки с Крисом, а я не хотела опаздывать.       Стараясь придумать, как бы ненавязчиво, не хвастаясь, дать Призраку понять, каких успехов я достигла за вчерашний вечер, я поспешила на место тренировки. Снегопады прекратились, и поле, которое мы использовали в прошлый раз, снова захватили школьники, потому на теперь мы решили встретиться на небольшой площади ещё незаселённого района города.       Белый Лис был рассчитан на большее количество людей, чем было в нашем клане. Марика предполагала, что в скором времени к нам начнут переселяться раски-одиночки, а может быть и ниоры, но пока что чужаков в городе практически не было, и, честно говоря, меня это совершенно устраивало. И всё-таки проходить по пустынным улицам, полным совершенно одинаковых нежилых домов, было жутковато.       Этот район показался мне мрачным, но Крис был ещё мрачнее. Он даже не улыбнулся мне и не ответил на моё приветствие, просто сразу начал тренировку. Я не понимала, что я сделала не так, но не решалась спросить Призрака об этом, мысленно ругаясь на свою лисью сущность. А Крис проверял, насколько сильно я забыла всё, чему он учил меня раньше, и с каждой минутой мрачнел всё сильнее.       Это было больно. Разочарование в его взгляде сейчас, когда мы стали парой, ранило меня сильнее, чем раньше, и я, закусывая губу в отчаянных попытках сделать то, чего он от меня хотел, с горечью понимала, что была права: Призрак стал для меня воистину небывалым источником боли.       Час мучений спустя всё, включая душу, заболело настолько сильно, что я, позабыв о гордости, сделала то, чего не делала уже целую вечность: плюхнулась в сугроб у заснеженного крыльца одного из домов и отказалась вставать, упрямо глядя на Криса. Призрак наградил меня пустым взглядом, тем, которого я не видела с тех самых пор, как он отправился сюда, в Валмирану, искать место для нашего клана.       — Тебе не стать воином.       Эти слова едва меня не добили. Не то, чтобы мне хоть немного хотелось становиться воином, но никогда, никогда в жизни Крис не ставил на мне крест, не говорил, что я в принципе не способна на что-либо.       — Я знаю, но в этом весь смысл, так? — жалобно спросила я, поднимаясь на ноги. — Ты помогаешь мне, чтобы я могла хоть немного приблизиться к тебе.       — Я больше не вижу в этом смысла, — отрезал Призрак, отворачиваясь. — Ты стала слабее, чем была, когда мы закончили обучение в прошлый раз. Ты даже не стараешься, для тебя всё это — игра.       Меня словно облили ледяной водой. Я замерла, не зная, что сказать, а Крис, не глядя на меня, продолжал:       — Играй с детьми в библиотеках, рассказывай сказки им. Не мне.       Это было похоже на страшный сон. Я не верила в то, что слышала, не могла поверить. «А ведь знала, что ничего хорошего не выйдет», — шептал мне внутренний голос.       — Я не понимаю, о чём ты, — пробормотала я.       Призрак не ответил.       — Ты слышащий или как? — в отчаянии крикнула я ему. — Не знаю, что с тобой не так, но я не понимаю тебя!       — Это я не понимаю тебя больше, — отрезал Крис.       «Кто-то сказал ему что-то про меня, — поняла я вдруг. — Наврал какую-то гадость, которая его задела, а он поверил. Ах ты ж гад, верит кому попало, а мне мучиться!»       В памяти очень кстати всплыли вчерашние слова Коры про молчание и истину. Гневно выдохнув, я подняла со снега деревянную саблю и с яростным рыком кинулась на Призрака. Ударить, разумеется, не вышло, тот легко отразил удар, но я не сдавалась. Я намеревалась в полном молчании выбить из него дурь, ну, или из себя руки.       Но не прошло и пары минут моего безмолвия, как Крис успешно выбил саблю из моих рук, схватил меня за плечи и тряхнул, глядя сухим мёртвым взглядом.       — Меньше всего я ожидал этого от тебя. Даже меньше, чем от Марики.       — Ожидал чего? — рявкнула я, пытаясь освободиться.       — Ты ведь знала об атаке на Эйноматрин. Почему ты не сказала?       Всё сразу встало на свои места. Я перестала вырываться, и Призрак отпустил меня. Вздохнув, я подняла взгляд к бледно-голубому безоблачному небу, обещающему морозы, и сообщила Крису:       — Я сама узнала только позавчера. Я думала, ты знал.       Кто-то — наверняка Малисана — сказал Призраку, что я скрыла от него такую важную для него информацию. А он поверил и поспешил ранить меня в ответ, даже не попытавшись убедиться, правда ли это. «Ну и чего хорошего может из этого выйти?» — с тоской думала я.       Крис явно смутился, потому что он повернулся ко мне спиной и отошёл на пару шагов, а кончик его хвоста нервно дрожал. «Почему Марика не сказала ему? — не понимала я. — Как вышло, что он не знал?»       — Ты испугалась, что я уйду, и не сказала мне, — повторил Призрак. — Тайто рассказал, что ты пытаешься не отпускать Дису.       И тут тоска внутри меня взорвалась бешеной яростью. Браслет деревянным посохом скользнул в ладонь, и я с силой ударила им по земле.       — Слышащий, ты оглох! — прокричала я. — Повернись ко мне и посмотри на меня, а теперь задумайся, как долго я смогу терпеть то, что ты со мной делаешь! Я не хочу отпускать Дису по той же причине, по которой ты не дал мне уйти с Питером!       Крис в самом деле обернулся, глядя на меня так, будто впервые увидел. Похоже, он действительно поверил, что я не такая, какой он привык меня видеть, и это окончательно сорвало мне крышу. Хлеща хвостом по ногам и крепко сжимая в руке дрожащий от моего гнева посох, я шагнула навстречу Призраку.       — Я ни за что не поступила бы с тобой так. Я не стала бы намеренно скрывать от тебя это, потому что я верила, что ты любишь меня и не бросишь без веской причины! А если бы у тебя нашлась эта самая причина, я бы отпустила, потому что я тебя люблю!       Я замолчала и замерла, тяжело дыша и не веря, что в самом деле сказала это всё. В следующий момент мой посох упал в снег, выбитый из рук мягким ударом, и Призрак крепко, до хруста в костях, обнял меня.       — Пусти, — пискнула я, не зная, что теперь делать и думать. — Убьёшь.       Он не отпустил, но ослабил хватку.       — Прости. — Дыхание Криса щекотало мне ухо. — Прости меня. Я привык...       Он замолчал, не договорив.       — К Малисане, ага, — буркнула я, с недовольством отмечая, что уже всё простила. — Я не Малисана.       — Знаю.       Я уткнулась лбом в его плечо и дрогнувшим от рвущихся наружу слёз голосом проворчала:       — Тоже мне, злодей!       Мы простояли так долго. Крис был тёплый, и даже через куртку я чувствовала, как бьётся его сердце. И мне совершенно не хотелось, чтобы это прекращалось, хотя вопрос, собирается ли Призрак всё-таки уходить, не давал мне покоя.       А потом где-то совсем рядом по миру духов промчался крупный демон. Демоны даже по миру духов просто так не носятся, потому я поспешила отскочить от Криса и оглянуться. За моей спиной стояла Малисана.       Ученица Слышащей выглядела почти столь же разбитой, как после знакомства с моим посохом, только на сей раз не физически, а морально. Она смотрела на меня с ненавистью, и я ответила ей твёрдым взглядом, а потом Крис вдруг крайне многозначительно обнял меня за плечи, и это, пожалуй, было красноречивее любых слов. Малисана вспыхнула и развернулась, собираясь уйти, но Призрак остановил её.       — Чего ты хотела?       Ученица Слышащей остановилась, но не обернулась. Её спина едва заметно дрожала, но я не могла понять, от злости или от слёз.       А вот Крис явно знал больше, чем я. Я не видела его лица, и, честно говоря, не очень хотела.       — Ты искала нас, чтобы что-то сказать, не так ли? — холодно повторил Призрак.       — Придурок! — выкрикнула Малисана и убежала прочь.       Из её рук на снег спланировал листок. Крис поднял его, бегло прочитал и невесело усмехнулся.       — Что там? — спросила я, пытаясь заглянуть в листок через его плечо.       — Предложение присоединиться к отряду нападающих, — процедил Призрак. — На моё имя.       Я замерла, ожидая, когда он скажет что-нибудь ещё, и дождалась.       — Пятидневной давности.       — Пятидневной?       — Да. Я так понимаю, Марика доверила ей передать это мне. А она решила немного задержаться.       Я понимающе кивнула. Нужды спрашивать, зачем Малисана это сделала, не было. Ученица Слышащей преследовала две цели: не отпустить Криса и подгадить мне, но вышло немного иначе, и теперь, когда я снова оказалась победительницей, я поняла, что Малисану мне жалко. Вспоминая её удаляющуюся от нас спину, я видела не опасную соперницу, но одинокую девушку, которой очень не везло по жизни. И главным её невезением стала встреча со мной.       Поёжившись, я потянулась правой рукой к левой, которая без браслета киирина чувствовала себя некомфортно, словно сейчас, в мороз, с неё сорвали всю одежду и кожу заодно. Я завертела головой, пытаясь найти, куда упал посох, но тот провалился в снег, его не было видно. И тогда, особенно не задумываясь над тем, что я делаю, я мысленно позвала его.       Ждала ли я, что он откликнется? Нет. Но когда деревянный посох, извиваясь змеёй, по снегу подполз ко мне, поднялся вертикально и заполз на мою протянутую к нему руку, я даже не удивилась. Это было совершенно естественно, так и должно было быть. Для меня, но не для Криса.       Призрак в изумлении смотрел на мою руку.       — Как ты это сделала? — ошарашенно спросил он.       — Не знаю. Так получилось, — растерянно ответила я, нежно поглаживая браслет рукой, словно это в самом деле был мой домашний питомец.       — Я никогда такого не видел, — не унимался Крис.       Он так не мог. Да, Призрак был сильнее, быстрее и выносливее, а я могла подозвать к себе посох, лежавший в стороне от меня. Ещё не в полной мере утихшая обида требовала, чтобы я немедленно указала Крису на то, что, пусть я и не воин, я не хуже него.       — А ты точно не можешь так? — спросила я, и Призрак дёрнул головой, давая мне понять: он не может.       — А ты пробовал?       — Нет и не буду, — отрезал Крис. — Я хорошо знаю, как далеко он позволяет мне зайти. Совершенно очевидно, тебе позволено зайти дальше.       Это была безоговорочная победа. Я приподняла левую ладонь, и браслет сполз по моей руке в неё, на ходу меняя форму и превращаясь в маленькую деревянную фигурку белки-летяги. Фигурка получилась не очень достоверной, всё-таки этих животных я видела лишь однажды, на картинке в книге Марики, но Крис смотрел на неё с явным интересом и даже уважением.       — Для меня смена формы возможна только через посох, — поведал мне он. — И я не могу заставить его двигаться. Если ты действительно настолько хороша как киирин, мне больше не нужно тебя учить. Мы можем уже завтра вместе уходить на охоту за эйноматринцами.       — Значит, ты всё-таки уходишь?       Это единственное, что было важно для меня в его словах. Призрак смотрел на меня. Я смотрела на него.       — А ты пойдёшь со мной?       Я медленно покачала головой. У меня появились важные дела здесь, в Белом Лисе. Дела, которые я не променяла бы на бои с эйноматринцами и даже на поиски Рии. В конце концов шиикара не была моей единственной подругой.       — Тогда я тоже останусь.       — Правда? — обрадовалась я.       — Да, на этот раз. Всё-таки ты права, ты значишь для меня больше, чем эйноматринцы.       Пожалуй, это были самые милые слова, что я когда-либо от него слышала. Мгновенно забыв все обиды, я счастливо рассмеялась, положила руки Крису на плечи и неловко чмокнула его в губы, а потом, пока он не успел опомниться, убежала прочь, глупо улыбаясь и не решаясь обернуться.       Остаток дня я провела в булочной вместе с Соной, болтая с той о какой-то бессвязной ерунде. Подруга заметно повеселела, и на вопросы об отце только отмахнулась. «Видимо, всё-таки забрала Счастливчика», — решила я.       — Ещё две недели мы точно в городе, — жаловалась охотница, страдающая от безделья. — Это так странно. Мы привыкли, что мы — главная опора клана, бегали, с ног сбивались. А теперь что? Теперь сидим тут и ждём, когда станет теплее.       Потом она принялась рассказывать о делах псарни и о том, что вывезенные из сгоревшей деревни щенки подрастают сильными и послушными, а к весне они уже смогут принимать полноценное участие в охоте. При этом маленькие ушки Соны радостно подрагивали, а глаза светились таким восторгом, что, прощаясь, я уже не сомневалась: этой подруге моя поддержка больше не нужна.       Я попробовала было навестить Дису, так и прятавшуюся у Тайто, но мне никто не открыл, и в окнах я не заметила ни единого признака наличия в доме живых существ. Дома беглянки тоже не оказалось, а Айри с очень мрачным видом поведала мне, что её родители понятия не имеют, где сейчас находится Диса, иначе дом Тайто давно разнесли бы на кусочки, и, если я не желаю мучительной смерти им обоим, мне лучше не давать военачальнику клана повода понять, что я знаю больше, чем он.       Пообещав Айри, что я не буду навлекать ещё большие беды на голову её сестры, я вернулась домой, обменялась с Корой парой ничего не значащих фраз и уселась у себя. Пустой матрас Рии смотрел на меня вопрошающе, но теперь я смогла не обращать на него больше внимания, чем стоило. Положив браслет на ладонь, я заставила его стать маленькой деревянной фигуркой горной рыси, потом — лисы, потом — собаки, а потом — выдры. Маленький гладкий зверёк получился особенно хорошо. Я любовалась фигуркой, вертя ею в пальцах, а затем, поставив её на спинку кровати, велела ей привстать на задние лапы.       И фигурка подчинилась. Неохотно и неуклюже деревянная выдра вытянулась и дёрнула ушками, совсем как Сона. Радостно засмеявшись, я хлопнула в ладоши, и выдра замерла.       Полночи я просидела при зажжённых лампах, пытаясь создавать фигурки разных животных и заставлять их двигаться. И если заставить посох стать простым деревянным предметом, пусть даже имеющим звериную форму, было легко, то вот двигать их оказалось действительно непросто.       Эти попытки неописуемо меня утомили, но я не сдавалась. Фантазия рисовала мне картины, в которых я рассказывала сказки малышне в библиотеке, иллюстрируя их с помощью посоха, и ради этого я была готова попотеть. Мне казалось особенно удивительным и прекрасным то, что даже с помощью этой опасной вещи, существующей, чтобы нести разрушение и смерть, можно было дарить другим радость.       Спала я мало и плохо: даже по сновидениям неуклюже бегали, путаясь в собственных лапах, деревянные звери. Утром, когда я с очень сонным видом сидела на кухне и пыталась завтракать, стук в дверь показался мне стуком их маленьких тел, падающих на пол из моих ладоней, и я чуть не опрокинула на себя чай. Но когда Кора открыла и впустила в дом Криса, сонливость как хвостом смахнуло.       Призрак обменялся парой подозрительно многозначительных взглядов с моей хозяюшкой, и та скрылась в лавке. Я начала было ворчать что-то про заговоры, когда Крис сел рядом со мной и негромко проговорил:       — Прости за вчерашнее. Я вёл себя как осёл.       Не веря своим ушам, я подняла на него полный удивления взгляд, но Призрак жестом дал понять, что мне лучше помолчать. Очевидно, ему было очень непросто говорить то, что он говорил.       — Я не должен был сомневаться в тебе. Но теперь я понял свою ошибку, и этого больше не повторится. И я хочу поблагодарить тебя за идею с посохом.       — Идею с посохом? — не поняла я, всё ещё отчаянно переваривая услышанное.       — Ты сделала белку-летягу. Я всегда знал, что заставить посох стать живым существом невозможно, и превращал его в предметы, которые считал полезными. Фигурки животных в этот список не входили.       И Крис рассказал мне совершенно замечательную историю. Оказалось, после принятия названия города Марика объявила конкурс среди ремесленников: конкурс на создание символа города. Этим конкурсом заинтересовался и Тайто, которому в случае победы было гарантировано признание мастером. Он неплохо владел резьбой по дереву, но сделать достойную фигурку лисы ему не удавалось по одной простой причине: он недостаточно хорошо знал, как выглядят лисы, и даже рисунки Криса не помогали.       Всё изменилось вчера. Когда я убежала, Призрак пришёл к Тайто, они прихватили Дису и спрятались в мастерской, где Крис с помощью посоха киирина создал фигурку лисы, глядя на которую Тайто учился делать подобных.       — Он тренировался на мелких кусочках, — говорил Призрак. — Потом, ночью, мы спрятали Дису и решили сделать из них кое-что.       И он протянул мне крошечного лисёнка.       На ладони Криса лисёнок казался совсем живым. Он был рыжим и казался пушистым, а его маленькие чёрные глазки шаловливо блестели. Только взяв его в руки, я поняла, что держу в руках кусок раскрашенного дерева с маленькими камушками вместо глаз.       — Примешь в знак извинения? — спросил Призрак.       Наградив его притворно хмурым взглядом, я прижала лисёнка к себе.       — И не думай получить его назад.       Но малыша у меня всё равно отняли. Крис хитро обвязал его верёвкой и повесил мне на шею. Холодные пальцы Призрака касались моей кожи, заставляя меня вздрагивать, и как только он отошёл, я решительно поднялась на ноги и обняла его.       Скрипнула дверь. Должно быть, вернулась Кора, но нам было всё равно: мы так и стояли, обнимаясь. И я даже не сомневалась в том, что нам обоим было очень и очень тепло.       Когда Крис ушёл, я долго вертелась у зеркала, разглядывая лисёнка и примеряя его с разными ушами. Как ни странно, с ушами горной рыси он понравился мне больше: рыжая фигурка ярко выделялась, крошечным огоньком сияя на моей шее и, кажется, даже согревая меня. Лисёнок грел меня, разгоняя волнение, когда я шла к Главному Дому. Предстоящая встреча с Малисаной тревожила, но оказалось, что у Ученицы Слышащей был выходной сегодня.       — Вечно с вами, молодыми, проблемы, — как-то совсем по-старчески буркнула Марика. — Диса сбежала, а работать за неё кто будет?       Она сидела за заваленным бумагами столом и смотрела на меня снизу вверх. В кабинете царил умеренный бардак, а на валяющейся на подоконнике подушке спал кот. Белый лисий хвост Слышащей лежал у неё на коленях, а в её глазах плескались мудрость и усталость. Светлые волосы Марики вдруг показались мне седыми, на один короткий миг я увидела в ней совсем другую женщину.       — Власть меняет людей, правда? — тихо спросила я.       Моя наставница нахмурилась, но меня было уже не остановить.       — Когда мы с тобой познакомились, ты была другой. Ты была всезнающей и всепонимающей женщиной, не боящейся говорить другим неприятную правду и радевшей за благополучие клана. Ты была весёлой и лёгкой, как ветер. Я восхищалась тобой, я хотела быть похожей на тебя. Я была счастлива быть твоей ученицей. А теперь знаешь, кого я вижу в этом кресле? Финиду! И нет, я не считаю, что Финида была плохой Слышащей и всё такое. Вот только её ученицей я никогда не хотела быть.       С каждым моим словом Марика мрачнела всё сильнее. Когда я закончила, с вызовом уставившись на неё, в глазах Слышащей мелькнул ответный вызов, и мне на миг показалось, что я вижу её прежнюю. Но Марика лишь вздохнула и откинулась на спинку своего кресла.       — Когда перестаёшь заботиться только о себе и паре близких людей и начинаешь думать о судьбе нескольких тысяч человек, измениться приходится, — признала она. — Ты права, я больше не могу быть твоей наставницей. И если я теперь обязана возиться с этим, — тут она легонько толкнула ладонью стопку бумаги, и те разлетелись по полу, — то ты — нет.       Мне стало стыдно.       — Я за тебя волнуюсь, — признала я то, чего до сих пор не признавала даже для себя. — Я всё ещё считаю, что никто не смог бы сделать для клана больше, чем ты сделала, но ведь это убивает в тебе всё, что было так важно! Я помню, как ты рассказывала мне о своих путешествиях, и я вижу, как ты говоришь сейчас. Как ты это выносишь?       Мой голос дрожал, а кулаки сжимались так, чтобы ногти могли впиться в ладони. Я ждала, что Марика набросится на меня, прогонит прочь, как это наверняка сделала бы Финида, осмелься я говорить с ней в таком тоне. Но Слышащая вдруг выпрямилась и усмехнулась, глядя на меня с насмешкой.       — Я покрепче тебя буду, — заметила она, грозя мне пальцем. — Ты что же, думаешь, я смогу стоять в стороне и смотреть, как кто-то другой будет разваливать всё, что я построила, только потому, что я, видите ли, устаю? Я взяла на себя это, и я донесу эту ношу до конца. Вот увидишь, мне ещё памятник поставят!       И Марика расхохоталась, совсем как раньше.       Вечером, когда я уходила, закончив с работой и твёрдо намереваясь пройти вместе со своей наставницей весь этот путь, я вдруг поняла, что помогла ей. Просто тем, что я прямо высказала ей в лицо все свои мысли, я смогла спасти Слышащую от превращения в Финиду.       Я хотела поговорить об этом с Корой, но хозяюшки не оказалось дома, а потому я снова засела у себя в комнате, развлекаясь с посохом. Вспомнив образ, который тот вызывал у меня чаще всего, я принялась создавать тигрят и на их примере учиться двигать зверей более реалистично. Сложнее всего было заставить их двигать всеми лапами одновременно, а не каждой поочерёдно, да ещё и так, чтобы у тигрят при этом не подламывалась спина.       От занятия меня отвлёк настойчивый стук снизу. Вспомнив, что Кора до сих пор не вернулась, я поспешила открыть, и тигрёнок скользнул на мою руку браслетом.       Я понятия не имела, кто мог быть там, за дверью, но, увидев Тайто, я удивилась и испугалась больше, чем могла даже предположить. На его лице застыло столь многозначительное выражение тревоги, что я, не дав юному плотнику даже открыть рта, выпалила:       — Что с Дисой?       Тайто только покачал головой.       — Она не здесь?       — Нет, — выдохнула я, поняв, что случилось ужасное. — Она сбежала и от тебя тоже?       Тайто снова кивнул, на этот раз утвердительно, и я встревоженно проговорила:       — Нужно найти её, пока она не наделала чего-нибудь, о чём будет жалеть всю жизнь.       — Я хочу собрать всех, — сообщил мне Тайто. — Вместе мы обязательно её найдём.       — Я помогу!       Воины покидали Белый Лис на следующий день, а это означало, что у нас осталась всего одна ночь, чтобы найти Дису и остановить её, и ради этого я была готова на многое.       Тайто отправил меня за Соной, Ирмой и Тео, а сам помчался за остальными. На улицах было темно: фонари до сих пор работали только в центре. Морозы крепчали, и снег под ногами превратился в лёд. Поскальзываясь и лишь чудом удерживаясь на ногах, я почти бежала не в силах избавиться от ощущения, что сейчас дорога каждая секунда.       Третья улица охотников была ближе ко мне, чем вторая, а потому в дверь дома Соны я постучала в первую очередь, намереваясь зайти за двойняшками после. В окнах горел свет, и я могла не сомневаться в том, что хозяйка на месте, но на стук ответили не сразу.       Я ожидала услышать собачий лай, но лая не последовало. Я забеспокоилась было, что Сона ушла гулять, не погасив ламп, но это показалось мне крайне сомнительным: подруга часто жаловалась на цены на масло.       За дверью послышались шаги, и та приоткрылась, позволяя мне увидеть улыбающуюся Сону, которая явно не спешила приглашать меня войти.       — Ярна! — дрожащим от сдерживаемого смеха голосом воскликнула та. — Какими судьбами?       — Диса у тебя, да? — предположила я, хмурясь.       Мысль о том, что подруги объединились против меня, мне не понравилась. Сразу захотелось от души стукнуть обеих, но улыбка вдруг пропала с лица охотницы, и я поняла, что ошиблась.       — Диса ведь у Тайто, разве нет? — быстро спросила Сона, и я замотала головой.       — У них что-то случилось, и она опять сбежала. Её нужно найти.       Охотница прыснула смехом.       — Ну даёт!       — Это не смешно! — возмутилась я. — Тайто собирает военный совет. Пойдём, нужно позвать Тео и Ирму.       Сона внезапно смутилась.       — Давай я их позову, а ты пока беги дальше, — предложила она.       — Мне некуда больше бежать, — не без удивления отметила я. — Пойдём, пока Диса не загубила свою жизнь!       Но моя подруга всё топталась на месте, задумчиво разглядывая свои ноги.       — Что-то не так? — в отчаянии спросила я, и Сона уставилась куда-то в потолок.       — А Тео, в общем, здесь... — поведала она мне и хихикнула.       Дверь открылась шире, и рядом с головой моей подруги в самом деле появилась голова Тео.       — Привет, Ярна!       Он помахал мне рукой. Я не выдержала и расхохоталась в голос. Я смеялась, согнувшись пополам, и они тоже начали смеяться.       — Привет, Тео! — выдавала я кое-как, смахивая с глаз выступившие на них слёзы. — Так вот, значит, кого ты забрала к себе, а, Сона?       В самом деле, зачем забирать собаку, если можно забрать парня?       — Ну, у него большая семья, а я одна осталась, — не переставая хихикать, объяснила мне подруга.       Я фыркнула.       — Требую право быть грозной тётушкой для ваших детей. Готова драться за него с Ирмой.       Торчащие из-за двери головы одновременно смутились, и я махнула на них рукой.       — Но сначала нам надо поохотиться на одну чернобурку. Так что давайте там быстрее.       Они скрылись за дверью, и я услышала шуршание и смех. Я закатила глаза, скорее смущаясь, чем раздражаясь.       — Почему не рассказала? — шепнула я Соне на ухо, когда мы спешили к дому Ирмы, ничуть не смущаясь тем, что сама ни слова не сказала про нас с Крисом.       — Я бы рассказала, просто попозже, — смутилась охотница.       Впрочем, судя по всему, от Ирмы мы узнали бы о случившимся раньше. Она смотрела на брата с такой откровенной обидой, что мне стало её жалко. Беззаботная хохотушка Ирма потеряла Онни, её друзья перессорились, брат — самый близкий для неё человек — уехал жить к девушке. Впрочем, узнав о ситуации с Дисой, она резко забыла все свои обиды.       — Пойдём скорее, — решила Ирма, на ходу натягивая куртку.       Когда мы добрались до дома Тайто, который располагался на другом конце города, в окнах уже горел свет. Тайто открыл дверь, пропуская нас, и крикнул в глубину дома:       — Все собрались!       Слово «все» показалось мне подозрительным, и, заходя в маленькую кухню, я поняла, что не зря. Проклятый Тайто в самом деле собрал всех, и теперь на нас не самыми дружелюбными взглядами смотрели Хельмер, Петра и Малисана. А чуть в стороне от них стоял Крис со своей самой невозмутимой физиономией из возможных.       Казалось, воздух в маленьком помещении задрожал от количества претензий друг к другу, которые хранили собравшиеся в нём люди. Холодная змейка ужаса пробежала по моей спине: ссора была просто неизбежна. Я понимала, что вместо поисков Дисы мы просто начнём ругаться друг с другом, и в процессе этой ругани всё, что мы хотели сохранить в тайне, всплывёт наружу. И мне достанется с лихвой.       Пусть мы с Крисом и решили не делать тайны из наших отношений, я трусливо уселась подальше от него, буравя Тайто взглядом. Зачем нужна Петра, если мы собирались искать Дису? А Хельмер? Чем они могли помочь?       Не понимая столь очевидной истины, Тайто быстро описал ситуацию, тактично не упомянув, кто именно стал причиной того, что у Дисы сорвало крышу. Оказалось, он честно пытался переубедить свою рвущуюся в бой девушку, но это привело лишь к ссорам, и всё закончилось повторным побегом.       — Дура.       Звонкий голос Петры резанул меня по ушам, и я, скрипнув зубами, повернулась к ней, но сказать ничего не успела: слово взял Крис.       — Почему ты хочешь её остановить? — спросил он.       Я уже отвечала на этот вопрос, теперь настала очередь Тайто. Даже не поморщившись, тот серьёзно посмотрел на друга и ответил:       — С таким настроем на войну не уходят.       — Даже ты в своё время это признал, — буркнула Малисана. — Когда не пошёл за Фаиной.       Призрак не стал спорить, но его вопросы на этом не закончились.       — Допустим, мы найдём её. Что дальше?       — Нужно как-нибудь объяснить ей, — с отчаянием в голосе выпалила Ирма и осеклась, поняв нелепость своих слов.       — Разговор не поможет, — заметила я. — Я пыталась, да и Тайто тоже. Диса не любит любителей морали.       Все зашумели. Петра и Хельмер предлагали вернуть беглянку родителям, но даже Малисана признала такой план самым худшим из возможных.       — Чем так делать, лучше её в самом деле отпустить, — соглашалась Сона.       Мы спорили долго, то и дело начиная переходить на личности, и я со всё большим отчаянием понимала, что мы ничего не добьёмся. Мы впустую теряли время, а время шло.       — Я поговорю с ней.       Я осеклась, перестав рычать на Хельмера, и резко повернулась к Крису. Все остальные замолчали тоже.       — Ты её даже не знаешь толком, — напомнила ему Малисана. — Ты бросил нас почти сразу после того, как пришла она.       Но её слова не произвели на Призрака особенного впечатления.       — Тем лучше, — проговорил он.       Повисла тишина. Все признавали, что едва ли сейчас кто-либо имеет больше шансов переубедить Дису, чем Крис, но это не отменяло того, что мы понятия не имели, где она может быть.       — Куда она могла пойти? — приговаривала Ирма, расхаживая по тесной кухне и то и дело наступая кому-нибудь то на ногу, то на хвост.       — К родственникам? — неуверенно уточнил Хельмер.       — Родственники вернули бы её домой.       Петра закатила глаза.       — Так может, она дома. Родители заперли и не выпускают.       — Это не так, — покачал головой Тайто. — Я точно знаю, я говорил с её сестрой.       — Ты спрашивал её, где Диса может быть?       — Да. Она сказала, что не знает.       — Айри, мерзавка, — проворчала я. — Наверняка знает же.       Крис повернулся ко мне, его глаза были сосредоточенно прищурены как всегда, когда он ловил за хвост важную мысль.       — Почему ты считаешь, что она знает?       — А кто ещё мог её спрятать? — фыркнула я.       Призрак кивнул и повернулся к Тайто.       — Если Айри знает, я найду Дису. Если не найду — вернусь сюда.       И Крис ушёл. Хельмер пытался его остановить, убеждая, что нам слишком мало известно, но Призрак холодно ответил, что умеет искать людей, и посмотрел на Хельмера так, что тот резко сдулся и опустил взгляд. Он сидел так до тех пор, пока Тайто не запер дверь за Крисом, но Призрак ушёл, а мы остались. Сборище злых друг на друга людей без единственного человека, который мог нас сдержать. «Сейчас начнётся», — без особого недовольства поняла я, и Петра, подтверждая мои подозрения, процедила:       — Я всегда говорила, что она неадекватная.       — Не начинай, — попросил её Тайто, но было поздно.       — А ведь это из-за тебя, — напомнила я, обращаясь к ученице лекаря. — Ты сделала всё, чтобы заставить её тебя ненавидеть.       — Я не делала ничего, чтобы отправить её на войну, — холодно отрезала Петра.       «Ты сделала», — услышала я в её словах, хотя, разумеется, ученица лекаря не могла этого знать. Впрочем, меня это мало заботило. Я вскочила на ноги и рявкнула:       — Да, это я сделала! Я виновата во всём, а знаешь, что случилось? Я предложила закончить наши с вами ссоры. Но Диса знала, что вы так просто не отстанете, она не могла больше терпеть и...       Откуда взялась Малисана, я так и не поняла. Только что ученица Слышащей сидела в стороне от меня, изо всех сил стараясь меня не замечать, и вот она уже тянет руки к моему лицу. Уворачиваясь от неё, я споткнулась и с грохотом упала на пол, опрокинув стул. Тайто рванулся к нам, но Малисана властным жестом руки остановила его и, нависая надо мной, прошипела:       — Ты унизила меня, как только могла, а теперь отступаешь?       Едва ли она сама замечала, как её рука тянется к другой, той, что оказалась сломана после нашей последней яркой ссоры, но я заметила, и это напугало меня ещё больше. Малисана боялась, но ненавидела ещё больше.       — А ты хочешь, чтобы я продолжила? — огрызнулась я, пытаясь встать.       — Не надо, пожалуйста, — пыталась влезть Ирма, но Тео схватил сестру за плечо, не давая приблизиться к нам, и даже Тайто отошёл на безопасное расстояние, если в этой комнате теперь такое было.       Я многозначительно коснулась рукой браслета, однако не желая использовать его в тесном помещении полном людей, которых я не хотела бы ранить. Я надеялась, что Малисана испугается и притихнет, но я сильно ошиблась в ней. Увидев мой жест, ученица Слышащей вспыхнула и заорала в голос:       — Наглая тварь, ни стыда, ни совести! Что я тебе сделала?       — Ты начала нападать на меня с тех самых пор, как я пришла в клан, — напомнила я ей, повышая голос, но Малисана не смутилась:       — Да лучше бы ты не приходила!       — Малисана, захлопнись, — беззлобно попросил её Тео, продолжая удерживать мертвенно побледневшую Ирму, на что Хельмер немедленно сердито возразил:       — Малисана имеет право.       Ученица Слышащей, недовольная тем что нас прервали, по-змеиному зашипела, и Сона, услышав этот звук, весело фыркнула. Тео ткнул её в бок свободной рукой, призывая не нагнетать. Сам он, впрочем, не нагнетать не собирался.       — Не лезь, — посоветовал Тео Хельмеру.       — Это ты не лезь, — отозвалась Петра. — Сиди в своём приторно-сладком счастье с Соной и не нужно делать вид, что ты хоть что-нибудь понимаешь.       — Эй, ты, кошка ощипанная. Моё счастье оставь в покое. В том, что у тебя нет своего, виновата только ты.       Я не сразу поняла, кто это сказал, и остальные, видимо, тоже, потому что на Сону мы все уставились с равным удивлением в глазах. С лица всегда весёлой охотницы исчезла улыбка, а её светлые глаза в свете кухонных ламп гневно сверкали жёлтым.       Ирма заплакала. Она плакала молча, не издавая ни звука, но слёзы ручьями стекали по её лицу. Я поднялась на ноги и повернулась к Малисане, но не успела ничего сказать: ученица Слышащей начала первой.       — Ты испортила жизнь всем!       — То есть ты хочешь сказать, это я во всём виновата?       — Пока ты не появилась, у нас всё было хорошо!       — Я бы не спешила назвать то, что было, этим словом!       С каждой репликой мы говорили всё громче и злее. Кто-то снова попытался встрять, но нам было уже всё равно. Не обращая внимание на разрастающийся на фоне скандал, мы от души орали друг на друга:       — Ты унижала меня без единой на то причины!       — Без причины? Да ты разрушила мою жизнь!       — Потому что ты пыталась разрушить мою!       — Да я тебе вообще ничего не сделала!       — Ты чуть не увела мою наставницу!       — Ты увела Криса!       — Я за его поступки не отвечаю!       — Почему Финида умерла, а ты сейчас жива, а?       — Я тоже была бы рада видеть Кайру или Онни вместо тебя!       И тут пронзительный визг Ирмы ударил по ушам, заставляя заткнуться нас всех.       Невысокая крепкая девушка стояла на коленях, ладонями прижимая свои енотовые уши к голове, и кричала, кричала, пока у неё в лёгких не кончился воздух. Замолчав, она согнулась и затряслась от сильного кашля.       Тео бросился к сестре, Петра последовала за ним.       — Ирма... Дыши, — пробормотала ученица лекаря, пытаясь помочь той успокоить кашель, но ничего не помогало.       В полном молчании мы стояли, замерев на своих местах, и слушали, как задыхается от кашля единственная среди нас, кто после смерти Онни пытался поддерживать мир.       — Почему вы все такие? — сипло всхлипнула Ирма, как только снова смогла говорить.       Она оттолкнула Петру и Тео и вскочила на ноги.       — Почему вы все так ненавидите друг друга? Как будто нам больше некого ненавидеть. Как будто нам больше нечем заняться! Да как вы вообще смеете упоминать имя Онни теперь? — выкрикнула она, кашлянула ещё несколько раз и совсем отчаянно просипела: — Я не хочу больше вас видеть. Никогда!       Договорив, она стрелой вылетела из кухни, а парой мгновений спустя за ней с резким хлопком закрылась входная дверь. Тео шагнул было вперёд, но остановился, растерянно посмотрев на Сону. Та пожала плечами.       Бледная Петра, веснушки на носу которой сразу стали ярче, окинула нас диковатым взглядом и помчалась вслед за Ирмой. Слушая, как снова захлопывается дверь, на этот раз за ученицей лекаря, я думала о том, что на её щеках я заметила слёзы.       Я неуверенно покосилась на Малисану, и та ответила мне таким же беззлобным взглядом. Шумно вздохнул Хельмер.       — Одну секунду, — тихим и каким-то безжизненным голосом протянула Сона. — Что значит «увела Криса»?       Я сглотнула и мешком плюхнулась на стул Петры, не спеша поднимать свой. Малисана ответила за меня:       — То и значит. Они теперь пара.       Её голос прозвучал горько и безнадёжно.       — Серьёзно?! — удивлённо, но явно радостно воскликнула моя подруга.       Малисана кивнула и отвернулась, Тео медленно и с чувством несколько раз хлопнул в ладоши. Я смущённо развела руками и вдруг встретилась взглядом с едва заметно улыбающимся Тайто. Неожиданно осознание поразило меня так, что шерсть на хвосте встала дыбом: он знал. Крис всё рассказал своему близкому другу, а я не смогла. И наказанием для меня стала необходимость объясняться при всех.       — И давно? — наседала Сона, воодушевлённо сверкая глазами.       — С путешествия, не видно, что ли? — буркнул Хельмер.       Я покосилась на Малисану, и она ответила мне гордым взглядом человека, который признаёт своё поражение, но не сдаётся. «Говори, что уж», — прочитала в её глазах и смущённо возразила:       — Вообще-то нет. Не так давно, на самом деле...       — Смотри, не отрицает, — обрадовался Тео.       Сона согласно закивала.       — А ещё мне что-то говорила о том, что я мало рассказываю!       — Я рассказала бы тебе потом, — передразнила я её и неуверенно улыбнулась.       — Им весело, — отметила Малисана скорбным голосом.       И тут случилось невероятное: Хельмер грустно улыбнулся и засмеялся. Я не слышала его смеха, кажется, с тех самых пор, как мы начали спорить из-за Марики.       — Наверное, это к лучшему, — глубокомысленно проговорил он. — Тебе теперь не на что надеяться, может быть, ты сможешь идти дальше.       Ученица Слышащей застонала.       — Куда дальше?       — К светлому будущему! — пропела Сона.       — Да пошли вы...       — Я не против пойти к светлому будущему, — согласилась охотница, и Хельмер засмеялся снова.       Сона, которая, кажется, просто не могла не смеяться, когда смеялись другие, присоединилась к нему, Тео подхватил её смех, а потом к ним присоединился и Тайто. Я поглядывала на Малисану и думала о том, как было бы здорово, если бы эта ссора стала для нас последней. Если бы мы все помирились и все нашли своё счастье, и не было бы больше никаких войн, и Питер простил бы меня, и Рия вернулась...       Так и оставшаяся незапертой входная дверь хлопнула, пропуская Петру и Ирму. Они держались за руки, смотрели на нас заплаканными глазами и улыбались, и только глянув на них, Малисана вдруг рванулась вперёд и крепко обняла обеих. Несколько секунд спустя они втроём сидели на полу, улыбались, рыдали и обнимались, и прекращать в ближайшее время явно не планировали. Сона благодушно вздохнула и навалилась на Тео, который поспешил её обнять, а мы с Тайто и Хельмером остались разглядывать их со стороны.       — Я такая дура, — рыдала Петра. — Злая завистливая дура. Простите меня, пожалуйста!       Малисана взвыла ещё отчаяннее, Тайто направился заварить чаю, а я вдруг почувствовала, что у меня в глазах тоже закипают слёзы.       Когда на кухню вошёл Крис, толкая перед собой хмурую Дису, его ожидала забавная картина.       Ирма и Петра, привалившись друг к другу плечами, сидели на подоконнике, рядом с ними маячила Малисана с глазами на мокром месте, Тео и Сона обнимались, сидя на полу, а Хельмер разносил всем чай, который готовил Тайто, и бутерброды с сыром, которые нарезала я.       — Кажется, я многое пропустила, — глубокомысленно отметила Диса, а Петра соскочила с подоконника и подошла к ней.       — Прости меня, пожалуйста, — попросила она, чем шокировала беглянку до глубины души. — Я идиотка, я не должна была так говорить о тебе.       — Спорить не буду. С чего такие умные речи? — растерянно брякнула девушка-чернобурка, но Петра только грустно засмеялась, и Диса не стала повторять вопрос.       — И что теперь? — спросила она вместо этого, оглядывая всех нас.       — Ты всё ещё собираешься сбегать на войну? — уточнила Сона, нехотя отлепляясь от Тео.       Диса вздохнула и, вздёрнув подбородок, ответила:       — Вот привязались же... Сбегать не собираюсь.       Она выделила слово «сбегать» голосом, и я сразу догадалась, что теперь будет. Впрочем, едва ли стоило ожидать другого, учитывая, что с ней говорил Крис.       — Просто уходишь? — хмыкнул Тео, и Диса важно кивнула.       — Да.       Её голос звучал спокойно и решительно. Я видела, что передо мной стоит человек, за которого я больше не должна бояться.       — Ладно, удачи, — жизнерадостно отозвалась Сона, снова плюхаясь на Тео, а тот помахал девушке-чернобурке рукой.       — И всё, что ли? — недоверчиво нахмурилась Диса и заработала дружеский хлопок тарелкой по макушке от меня.       — А тебя что, надо отговаривать?       — Не ходи на войну, добрый молодец, там тебя непременно ждут подвиги! — с чувством пропела Сона первые строки известной песни, а Тео и Ирма одновременно засмеялись.       Тайто подошёл к Дисе и крепко обнял её, а та уткнулась лбом ему в грудь, что-то виновато забормотав. Их явно ждал долгий разговор, но для начала им было нужно остаться вдвоём, а пока что нас было слишком много.       Малисана шмыгнула носом и посмотрела на Криса каким-то совсем новым взглядом.       — Как в старые времена, да?       Тот едва заметно улыбнулся.       — Разве?       — И правда.       И ученица Слышащей грустно засмеялась, а Призрак кивнул ей и сел рядом со мной.       — Что тут было? — спросил он, склоняясь к моему уху, чтобы перекричать Тео и Сону, в голос распевающих военные песни.       — Жуть полная. Покричали, поплакали, помирились, — неоднозначно проговорила я, не желая вдаваться в детали.       Мы долго сидели, прощаясь с Дисой, и, наверное, просидели бы всю ночь, если бы к нам не пришли соседи Тайто, которым мы не давали спать. Мы разошлись, но, вернувшись домой, я не переставала обдумывать невероятные события этого дня. «В самом ли деле мы помирились? — гадала я, вертя в руках подаренного мне Крисом лисёнка. — Долго ли продлится этот мир?»       Рыжий зверёк радовал глаз. Неожиданная мысль, никак не связанная с предыдущими, заставила меня отложить его и снять с руки браслет, превратив того в маленького деревянного зверя.       — Всё, что угодно, но не живое, — одними губами повторила я. — За этими словами скрывается куда больше, чем я думала в начале...       Я усмехнулась, вспоминая свои давние размышления о том, можно ли превратить посох в чашку чая, а деревянная фигурка лисы на моей ладони покрылась мягким рыжим мехом и забавно склонила голову в бок, сверкая блестящими чёрными глазками.       Утром Диса вместе с другими воинами-добровольцами уехала в Карнаэль, чтобы присоединиться к остальным валмиранцам, отправлявшимся на север. Явившись в Главный Дом в тот же день, я встретила её отца. Военачальник с багровым от злости лицом вышел из крыла Слышащих, попытавшись хлопнуть могучими Дверями, но не совладав с ними. Боязливо проводив его взглядом, я скользнула внутрь и встретила так и стоящую у Дверей Марику, насмешливо разглядывавшую следы его гнева.       Стол, где раньше сидела Диса, был перевёрнут, а бумаги разлетелись по коридору.       — Пылкий человек, ты не находишь? — спросила у меня Слышащая, и я радостно закивала, наконец-то узнавая в этой женщине свою прежнюю наставницу.       — Ему давно пора принять, что его дочь выросла, — продолжала Марика, подбирая с пола бумаги. — Если её отметят в бою, вернувшись, она будет считаться одним из взрослых воинов клана. Диса засиделась в ученицах.       — Он не даст ей спокойно жить, — возразила я, опускаясь на колени, чтобы помочь ей.       И тогда Слышащая подмигнула мне.       — Я не дам ему этого сделать. Диса — настоящая находка, её место здесь, в Главном Доме. Когда она подрастёт и наберётся опыта, она займёт своё место в Совете, и я не сильно удивлюсь, если это будет место её отца.       Я согласно кивнула, радуясь тому, что за судьбу подруги можно больше не беспокоиться. «Если, конечно, она благополучно вернётся», — мелькнула трусливая мысль, но я прогнала её прочь. Диса не могла не вернуться.       — Кстати, что ты сделала с Малисаной? — поинтересовалась Марика, когда мы отнесли бумаги в её кабинет.       — А что с ней? — не поняла я.       — Не знаю. Ни одного злого взгляда, вся лучится энтузиазмом, с чего бы это? И не говори мне, что ты ни при чём.       — Ну...       Я пожала плечами, не зная, как рассказать всё, что было на самом деле, но Марика в этом не нуждалась.       — Всё с вами понятно, — вздохнула она.       В моей жизни наступила светлая полоса. Ссоры в самом деле прекратились, и мы снова начали собираться всей компанией и смеялись совсем как в старые добрые времена. Однако Тайто всё чаще и чаще пропускал встречи. Крис рассказал, что он работает над фигурой белого лиса для конкурса, уделяя этому всё своё время. Должно быть, таким образом он пытался отвлечься от тревоги за Дису.       Тео остался жить у Соны, и теперь они развлекались тем, что дразнили весь клан, не объявляя о помолвке. Ирме явно было непросто примириться с этим, но ей помогала Петра, с которой они стали почти неразлучны. Из-за этого Петра поссорилась с Хельмером, но тот — кажется, впервые в жизни — признал свою неправоту и уехал в Карнаэль, пытаться поступить в одну из исследовательских академий, что в итоге успешно сделал. Я надеялась, что он сможет передать нам вести от Питера, но от мага не было слышно ничего, как и от Рии с Дисой.       Мы с Крисом продолжили наши тренировки, однако теперь не только он учил меня, но и я его. Я, как могла, пыталась передать Призраку свои навыки киирина, но особых успехов не было. Он, как и я, довольно легко сумел создать фигурку зверя, неотличимого от живого, но заставить её шевелиться так и не смог. Я же шагнула гораздо дальше.       Полюбовавшись на бегающую по её кабинету мышь в натуральную величину, которая прыгала на стены и пугала кота, Марика официально признала меня взрослым и самостоятельным членом клана, не нуждающемся в обучении, и это здорово меня смущало, ведь своего места в клане у меня так и не было. Не считая, разумеется, Главного Дома и библиотеки. Я продолжала помогать Марике, и нередко вечерами мы просто сидели в её комнатах и пили чай, рассказывая друг другу самые разные истории.       В библиотеке мне регулярно предлагали постоянное место, но я отказывалась, не готовая посвятить свою жизнь детским сказкам, хотя рассказывала их часто и с удовольствием. Изредка я использовала посох для создания живых иллюстраций, строго запрещая детям даже пытаться прикоснуться к зверушкам. Увы, на управление посохом уходило слишком много сил, чтобы при этом говорить что-либо осмысленное, но я продолжала тренироваться и верила, что однажды у меня получится.       За свою работу я получала мало, что не давало мне покоя, учитывая, что Марика платила мне, пожалуй, куда больше, чем следовало бы. Если бы не Кора, я не прожила бы сама, а потому чувствовать себя взрослым человеком не получалось. Особенно меня смущало то, что Крис то и дело пропадал, уходя выполнять мелкие задания, о сути которых мне оставалось только гадать, ровно как и о том, где он их брал. Однажды я видела, как Призрак вытаскивал письмо из чехла на спине крупной птицы, прилетевшей к его дому. На мои вопросы он ответил:       — Я показал себя Валмиране. Теперь она просит меня о помощи.       Узнавать подробности я не стала, и всё-таки я видела, что оплата с этих заданий весьма приличная, потому что недостатка в деньгах у Криса никогда не было, а тот тратил немалые деньги на бумагу, карандаши и краски. Я часто спрашивала, когда он будет готов взять меня с собой, но Призрак отвечал просто: «Ещё рано».       Однако в целом в поведении Криса не было ничего странного и пугающего. Он всегда предупреждал меня, когда уезжал, и говорил, когда вернётся, не давил на меня и не смущал, не давал поводов обижаться на него. Ребята приняли наши отношения на удивление легко, и даже Малисана некоторое время спустя перестала бледнеть, если видела нас вместе. Нам было хорошо друг с другом, и никто не мешал нам наслаждаться этим.       Я снова начала навещать своих крокодильчиков, но больше не бегала с ними, а стояла рядом с Арран, глядя на ребят со стороны. Я видела, что программа их обучения меняется: вместо части тренировок они зубрили валмиранские традиции и обычаи, и я охотно присоединялась к ним в этом.       В начале весны до нас дошли вести с севера. Валмиранские войска сдержали эйноматринцев, и теперь корабли, полные шиикаров, готовились отплывать к нам. Оставалось только уладить какие-то дела с оадоинами, но все говорили, что это не должно стать проблемой. Наши воины возвращались домой, и я предвкушала встречу с изменившейся за это время Дисой, а может быть и с Рией.       Единственным мрачным пятном среди общей радости стал Питер. Вестей от мага так и не было, а я не решалась отправиться на его поиски. Если бы я знала, куда писать, я писала бы ему письма, но у меня не было адреса. Впрочем, с каждым днём я вспоминала о Питере всё реже, а потому воспоминания всё сильнее и сильнее увеличивали чувство вины во мне.       Время шло, на улице становилось всё теплее, и лёгкий весенний ветерок разносил по улицам Белого Лиса ощущение радости. Скользящие по своему миру духи созидания вились вокруг меня, пока я валялась на диване у Криса дома и беззаботно болтала:       — Пропуск года им не засчитывают, то есть через пару месяцев они станут учениками выпускного класса. Ходят довольные до жути, а сами дети детьми. Неужели мы тоже такими были?       Призрак не ответил. Он был занят: рисовал.       — Хорошо, я могу представить на их месте тебя, Малисану, Сону и остальных. Но себя не могу вообще.       — А ты была на их месте? — на миг оторвавшись от работы, уточнил Крис.       На его щеке я заметила пятно жёлтой краски. Мой взгляд зацепился за него, и я смотрела, почти не моргая, пока Призрак снова не скрылся за мольбертом. Только после этого я ответила:       — Понятия не имею. Но такое ощущение, что нет.       Серые уши, торчащие над мольбертом, выразительно шевельнулись, и я хихикнула. Марика не так давно рассказала мне о том, каким глупым ребёнком она с высоты своего нынешнего возраста считает двадцатилетнюю себя, и мы с ней долго обсуждали эту тему, так что сейчас я говорила скорее чтобы просто говорить.       — Ну, как? — поинтересовалась я, когда Крис отошёл от мольберта, пытаясь оценить свою работу со стороны.       Призрак помолчал ещё некоторое время и удовлетворённо кивнул.       — Готово, — возвестил он и повернул мольберт ко мне.       Я медленно села.       — Ух ты.       — Похоже?       — Ещё как. Именно так я его и представляла!       Крис явно остался доволен моей похвалой, но старался этого не показывать. Я могла бы над этим похихикать, но сейчас всё моё внимание занимал рисунок. Прекрасный длинный бело-золотой дракон змеился в небе, тот самый из сказочной истории, которую мы прочитали недавно.       — Теперь ты, — поторопил меня Призрак, и я видела, как дрожат от нетерпения его уши.       Я кивнула и усмехнулась. Браслет змейкой скользнул мне на ладонь и скомкался в бесформенный клубок переплетённых нитей. Я смотрела на рисунок, стараясь не моргать, и чувствовала, как неохотно, но неотвратимо изменяется дерево у меня в руке. Сначала — размер, затем — форма, и наконец дерево перестало быть деревом. Крис присвистнул. Я опустила взгляд, стараясь сохранить образ с рисунка в памяти как можно более чётко, потому что успех дела теперь зависел только от этого.       На моей ладони сидел небольшой дракончик, длинный, покрытый бело-золотой чешуёй.       — Ну, давай, — шепнула я ему.       Повинуясь моей воле, дракончик дёрнул хвостом, щекоча мои пальцы.       — Ну же.       Склонилась голова, зашевелились лапы. Зверь оживал, он бегал по моим рукам, по дивану, по всей комнате. Чем дальше от меня он оказывался, тем сложнее мне было его удерживать, но даже прикасаясь к моим рукам, дракончик отказался взлетать.       — Прирасти ему крылья, — посоветовал Крис.       — Нарисуй их сначала, — хмыкнула я.       Создание двигающихся предметов сильно утомляло меня. В виде деревянных фигурок я в самом деле могла создать всё, что у меня получалось вообразить, но делать это, опираясь на рисунки Призрака, было куда проще.       — В книге крыльев не было.       — Вот именно.       Я подбросила дракончика в воздух, и тот, отчаянно извиваясь, упал на пол и одеревенел. Я подняла помертвевшую фигурку и вздохнула. У меня ушло много времени и сил, чтобы научиться управлять создаваемыми мною зверьками так, чтобы их движения казались естественными, но я так и не смогла заставить их летать. Ни птиц, ни сказочных драконов, которым по книге полагалось скользить в воздушных толщах, словно в водных.       В окно постучались. Это было довольно странно, учитывая, что дверь была совсем рядом, но Призрак, ничуть не смутившись, открыл, и краем глаза я успела заметить давешнюю птицу с чехлом на спине. Бросив на меня пристальный взгляд, Крис прошёл на кухню с письмом в руках, а некоторое время спустя вернулся с куском мяса, который бросил птице. Та заглотила угощение, благодарно вскрикнула и улетела.       — Опять задание? — догадалась я.       — Маги Карнаэльской Академии снова начудили с демонами, — недовольно ответил Призрак. — Им нужен киирин. Придётся ехать.       — У них там что, других кииринов нет? — проворчала я, и Призрак пожал плечами.       — О многих кииринах власти просто не знают, а те, о ком знают, часто бывают очень заняты. Между прочим, в Белом Лисе официально проживает один киирин. Знаешь, кто?       Я понимающе кивнула.       — Кто-то, кто стоит в этой комнате. И этот кто-то не я.       — В прошлый раз они отняли три дня моей жизни просто на то, чтобы я убил вышедшего из-под контроля демона, — пожаловался Крис, бросая недовольные взгляды в сторону кухни, где, должно быть, осталось письмо. — Я просил, чтобы меня посылали к магам по возможности редко, но остальным сейчас, видимо, совсем не до того.       — Три дня? — удивилась я. — А чего так долго?       На то, чтобы убить запертого в специальном помещении демона, должно было хватить нескольких секунд, и я не могла даже предположить, чем можно заниматься целых три дня при таких условиях. Ответ был коротким, но полным искреннего отчаяния:       — Проклятые бумажки проклятых магов.       — Ай.       Крис ходил кругами по комнате, нервно хлеща хвостом. Встреча с валмиранской бюрократией явно печалила его куда больше встречи с демонами.       — Когда поедешь? — поинтересовалась я.       — Просят быть не позднее завтрашнего вечера, значит, к вечеру и приеду, — решил Призрак, демонстрируя потаённые глубины его вредной душонки. — Пожалуй, надо попасть завтра на утренний поезд.       Я смотрела на него, на бело-золотого дракона на мольберте, на браслет, который вертела в своих руках, и одна простая мучительная мысль билась в моей голове.       — Возьми меня с собой.       Призрак остановился.       — Зачем?       Я не сомневалась, он уже знает ответ. Этот ответ читался на моём лице, на котором всегда слишком ярко отпечатывалось виноватое выражение.       — Я хочу найти Питера.       Повисла тишина. Я могла соврать, но врать об этом не хотелось. Тем более Крису.       — Ладно.       — Спасибо.       Я и не ожидала, что он так легко согласится, но Призрак согласился, и теперь мне предстояло прожить целые сутки терзаясь от ужаса, который внушали мне одни только мысли о встрече с магом.