Клуб "Страстное желание"

– Увидимся завтра, – Кэролайн машет рукой Елене, которая вдавливает педаль газа в пол и мчится на встречу, которую так давно ждала. Деймон. Загадочный мужчина, околдовавший ее еще в первую встречу и заинтриговавший всучив в руки визитку. Тогда, посадив Кэролайн в машину, она отправилась с ним в неизвестность, чувствуя лишь пленительное притяжение, и не была разочарована. Безумная ночь с тоннами поцелуев, тысячами сладостных прикосновений и приятного бессилия на рассвете. С тех пор они не виделись и даже не созванивались, хоть и она украдкой спрятала в его карман пиджака свой номер телефона, пока он спал, а она по-детски сбежала из его квартиры. Сегодня, когда мистер Зольцман рассказывал о гражданской войне, а миловидная брюнетка выводила кружочки на полях тетради, совсем незаинтересованная в его словах, получила смс. Смс от Деймона, который уже долго не покидал ее мысли. Говорить о назначенной встречи лучшей подруге ей не хотелось, ведь так ей плохо знакомый мужчина был связан с клубом, а как оказалось Клаус и есть незаменимая часть этого клуба, напоминать лишний раз о нем ей не хотелось. Встреча была назначена в кафе, недалеко от квартиры Деймона, адрес которой Елена помнила наизусть. Припарковав седан, девушка вышла из машины и чуть ли не бегом направилась под навес, занимая столик в центре. Девушка положила руки на белую скатерть, и заметила, как они дрожат от предстоящей встречи. Губы девушки дрогнули в улыбке, которая тут же превратилась в недовольную гримасу, подсевший к ней человек вовсе не был Деймоном. – Здравствуй, Елена. – Ты, – она сузила глаза в презрении, – кажется, тебя зовут Клаус. Клаус вытягивает губы в улыбке, которая скрывает его неприязнь к этой чересчур открытой девушке. Он смотрит на нее, пока Елена одаривает его холодным взглядом, и откидывается на спинку стула, начинает говорить: – Вижу, Кэролайн уже поделилась с тобой по поводу меня? – он облизнул губы. – Да, она рассказала какой ты засранец. – Уфф, – тянет он, словно коснулся раскаленного железа, – неужели все так плохо? Она раздраженно выдыхает и на губах можно заметить шептание слов, которые адресованы ему и не несут в себе светлого позитива. Он же молчит и смотрит на нее смеющимися глазами, как в то время внутри разгорается пожар злости. – Что тебе нужно? – спрашивает она после затянувшейся паузы. – Я, – он запинается, сомневаясь в своих следующих словах, – не совсем понимаю, что мне нужно. Но это связано с Кэролайн. – Кэролайн? – повторяет она, – неужели тебе не достаточно того, что ты и так уже заставил ее пережить? Просто отстань от моей подруги и забудь, что она вообще существует. Ведь именно так поступила она. – Мне обидно, – он наклоняет голову, чувствуя ее ложь, Кэролайн не могла забыть его так быстро. Воспоминания хоть и не самые теплые, но запоминающиеся, – ведь меня не так просто выкинуть из головы. Девушка шипит и закипает, словно чайник, Клаус готов поклясться, что ноздри этой на вид хрупкой брюнетки раздуваются от злости, и ему кажется, что его поступки намного больше задели ее, нежели Кэролайн. – Елена, ты ее лучшая подруга, и ты знаешь Кэролайн лучше всех остальных на этом белом свете, поэтому я пришел сюда, что бы поговорить, а не обмениваться «любезностями». – Повторюсь, что тебе нужно? – она резка, и не готова терпеть его фальшивую доброжелательность. – Понимаешь, произошедшее с Кэролайн не выходит у меня из головы, – он указал палацем на грудь, чуть морща нос, – что-то здесь нескончаемо тревожит меня. И я не могу понять что. – Может твоя совесть все же существует? – Елена сама удивляется своим словам, сейчас ей хочется как можно сильнее морально пнуть его, отомстить за Кэролайн. – Не думаю, я продал ее на ebay, – усмехается он, чувствуя, что она возможно права. – Да, ты действительно это сделал, ведь человек способный на признание своих поступков и сожаление, делает это благодаря своей совести. – Я испытывал однажды жалость, – он поднимается со стула вслед за Еленой, – у меня была собака и она заболела, а после умерла. Сейчас я испытываю нечто то же самое. – Кэролайн не собака, – цедит она, – учитывая, к кому ты проявляешь сострадание, то даже боюсь подумать кто для тебя мы. Елена разворачивается и идет прочь, стуча каблуками по блестящему асфальту. Клаус тяжело вздыхает своему решению и пускается следом. Елена не реагирует на поравнявшегося с ней мужчину, на лице проступает отвращение. – Скажи мне, Елена, что в этой девушке есть такого, что нет в других, ведь она единственная заставила меня сожалеть о содеянном. – Так, – она останавливает слишком резко, и, поворачиваясь, оказывается с ним лицом к лицу, – все же ты сожалеешь? – Возможно, – тянет он, – только совсем немного. – Пришел ко мне, как ее лучшей подруге, пытаясь понять, почему она заставила тебя чувствовать? Я не могу дать тебе ответ, ведь Кэролайн не единственная такая, она светлая, добрая и на удивление сдержанная. Судя по тебе, твоя жестокость вызвана каким-то случаем, может это идет из детства или же… я не знаю, – тараторит Елена, – но если, как ты говоришь, она единственная, то мой совет: смени окружение с напыщенных эгоистичных богачей, возвышающих свое эго за счет унижения простых людей, на таких как мы. Людей, которым важно понимание, взаимное уважение, любовь к окружающим, и ты узнаешь ответы на свои вопросы, а теперь, как совет подруги. Не приближайся к Кэролайн. Клаус сжимает челюсть, злясь, на себя за то, что решил разобраться с чувством неприсущее ему и на Елену за то, что она за пять минут общения распознала в нем его причины поведения. Клаус еще долго стоит, не шевелясь, наблюдая, как брюнетка выходит на парковку и, упираясь на капот машины, ждет.

***

Кэролайн долго не могла заставить кулер работать, минутное нажимание кнопки заставляло только в большом болоне воды пускать пузыри, но стаканчик так и не наполнился водой. Девушка обессилено пнула по тумбе и услышала смешок. Блондинка обернулась и еще больше нахмурилась. Стефан Сальваторе стоял у стены, прямо у лестницы, ведущей на второй этаж школы. Парень, встретившись с глазами Кэролайн, потупил взгляд и неловко шагнул вперед. – Кэролайн… – Не нужно, Стефан, – обрывает она его и пытается уйти, но сожалеющий тон заставляет ее остановиться. Сейчас ей так не хватает тепла. – Мне жаль, правда. Я, – он обходит ее и снова смотрит в голубые глаза, – скучаю по тебе. Мне не хватает наших прогулок, бесконечных бесед, мне хочется, что бы улыбка на твоем лице была адресована мне. – И что бы это понять, тебе потребовалось целоваться с Люси и унижать меня на глазах одноклассников? – ее голос дрожит, чувства делают больно. – Кэролайн, я боялся признаться себе, что ты мне больше, чем друг. – Кэролайн тяжело вдыхает, – Елена и я были вместе долгое время, и не секрет, что я буду любить ее всегда, и это меня отталкивало, я не хотел причинять тебе боль, если вдруг окажется, что я не смогу быть тем, кого ты заслуживаешь. – Стефан взял девушку за руку, что она позволила, – послушай, Кэролайн, я прошу прощения за мой поступок. Кэролайн смотрит на него, его слова звучат искренне, она верит ему, но только недавно она поклялась себе, что не даст людям больше использовать себя, не будет прощать причиненную боль. Девушка тянет руку, которая медленно выскользнет из его ладони и видит на лице досаду. – За что, Стефан, мы же даже не встречаемся, – ожесточенно выговорила она. Она обходит его, чувствуя, как сердце сжимается в груди и кричит не делать этого, ведь именно оно знает, как она небезразлична к Стефану, но мозг настаивает на своем, и кричит быть сильной. Она проклинает Клауса, заставивший ее пойти на такие поступки. Сглатывает комок в горле, думая, что эта жестокость, словно какой – то грипп передался от него. Внезапный крик Стефана, разносящийся по коридору, останавливает ее, заставляет впасть в ступор. По спине бегут мурашки, лишь от одного упоминания вслух о нем, и не нужно даже спрашивать о ком говорит Стефан. – Кто он? – Для меня он - никто.

***

– Мистер Майклсон, – девушка садится на край кровати, заводя руки назад упираясь длинными пальцами в простыню и чуть комкая ее, выгибается, – ваша квартира потрясающая. Клаус заходит в спальню, бросая на тумбу телефон предварительно отключая его, поднимает на девушку взгляд. Русоволосая красавица на вид тридцати лет, закинув ногу на ногу, сидит на кровати, чуть раскрепостившись от бокала вина, наклонена назад, отчего ее острый подбородок приподнят, а взгляд высокомерен. Плотная ткань молочного цвета обтягивает ее формы, пышную грудь и не менее пышные бедра. – Спасибо, милая. Она широко и лукаво улыбается, поднимается с кровати и грациозно, виляя бедрами, подходит к нему, кладя руки на плечи, и опускает их, зажав между пальцами ворот пиджака. Клаус смотрит в ее серые глаза, проводит взглядом по пышным губам и острым скулам, в голове промелькивает мысль о хирургическом вмешательстве. Он перехватывает ее руки, которые уж опустились намного ниже и держались за бляшку ремня, поднимает их выше, на уровне своей груди. Ее лицо есть большая гримаса порочности, которая ему поднадоела, и Клаус разворачивает ее спиной к себе. Легкие кудри щекочут нос, когда он наклоняется к шее, и идет вперед, толкая ее на кровать. – Ого, – шепчет она, – никакой прелюдии. Клаус хмыкает и задирает к верху низ платья, открывая вид на упругие ягодицы и тонкую полоску стринг. Писк телефона чуть отвлекает, но Клаус лишь расстегивает ремень и останавливается, слыша знакомый голос из автоответчика. – Это я, пытался дозвониться на сотовый, но ты недоступен, – Клаус отходит от кровати, заинтересованно слушая, – я узнал немного. Элизабет и Кэролайн Форбс, отец Билл ушел из семьи, почти сразу после рождения дочери. Кэролайн учится на последнем курсе школы ее района, есть пару наград по олимпиаде в области биологии и химии, а так же математики, приводов в полицию нет, может потому что ее мать офицер местного полицейского участка, – Клаус вспоминает мужика, подвозившего Кэролайн, – ну, адреса ее страничек соц.сетей я отправил тебе на мыло. Клаус, понятия не имею, зачем тебе это, но чтобы ты не задумал, не лезь в жизнь этой обычной семейки, мамочка, в конце концов, коп. Мы в расчете. Клаус не замечает, как девушка брюнетка развернулась и смотрит на его задумчивое выражение лица. Джейсон, бывший член клуба, хакер и его должник, узнал немногое, но для начала Клаусу этого хватило.

***

– Милая, я до миссис Льюис. Кэролайн лишь кивает на приглушенный крик матери, грызя карандаш и изучая цифры, которые казались уже навечно засели в ее мозгу. Кэролайн готовится к предстоящему последнему экзамену по экономики. Девушка попыталась дозвониться Елене и подготовиться вместе, но про себя девушка это называла «понатаскать подругу», но телефон Елены был выключен. Впрочем, как и всегда, последнее время они виделись только в школе, Елена говорила о каких-то домашних делах, но Кэролайн не была бы ее лучшей подругой, если бы не догадалась что это все из-за того парня красавчика из клуба. Деймона. Прошло больше недели, как она жестоко обратилась со Стефаном, сердце ныло при виде его фигуры в школьных коридорах, и чувствовала его взгляд с задней парты на уроках. Все что хотела Кэролайн, это сдать экзамены и поскорее уехать в колледж, пусть и не так далеко как бы хотелось сбежать от всего этого. Мысли убежали далеко от математики и Кэролайн вспомнив о случае месячной давности открыла ноутбук, вбивая в поисковой строке короткое предложение «Майклсоны Новый Орлеан». Поисковая строка выдала множество страничек: «Майкл Майклсон, бизнесмен и семьянин», «Кол Майклсон, сын известного бизнесмена подрался с учителем колледжа за отказ поставить зачет», «Эстер Майклсон, чемпионка клуба домохозяек в верхней езде». Единственное из этого списка желтой прессы Кэролайн заинтересовал школьный сайт, где фигурировало имя Клауса. Кликнув, перед ней открылась страница с фотографией: «Никлаус Майклсон и Камилла ОКонел, король и королева школьного бала». Клаус был молод, волосы походили на вихрь кудрей, и девушка рядом с ним в маленькой короне, словно кукольной принцессы, выглядела счастливой. На этой фотографии Клаус, который не знал, что такое злость и похоже знал, что значит искренняя радость и счастье, улыбка не была фальшивой, и не было холодного взгляда.

***

– Скажите, миссис Льюис, давно семья Форбс проживают у вас по соседству? Клаус отпил глоток малинового чая, чуть поморщился от отвратительного вкуса. Женщина, сидящая перед ним, была тронута, что Клаус обратился именно к ней. Сейчас она думала, что этот мужчина репортер газеты, пишущий статью о заслугах Лиз Форбс перед людьми этого района. Клаусу же было не в радость находиться в доме, как он выразился про себя «болтливой старухи», но разобраться, что принесла Кэролайн в его жизнь, было его приоритетом. Ему хоть и не нравилось самостоятельно выполнять грязную работу, выспрашивать, но делиться с кем-то этим он не хотел, и он понял это, видя взгляд девушки на его кровати. Всего что хотел Клаус - это уничтожить Кэролайн и тогда она точно не станет для него причиной, вызывающая давно похороненную совесть и чувства. Это его заводило, и азарт разливался по венам, чувство противоречивости щекотали нервы, и мысль что он разберется с девушкой, заставившая его идти на все это, грела душу. Кэролайн - девушка, выдержавшая его сущность, являлась для него словно заклятым врагом. Словно она единственная на свете сможет сломать его и тогда все увидят его слабости, увидят боль. А слабым он не хотел быть никогда, уж тем более чувственным. – О, сколько себя помню, в этом доме жила мама Лиз, а после она и ее непутевый муж переехали сюда, – она закатила глаза, – вы ведь знаете, что Билл нетрадиционной сексуальной ориентации? – Да, конечно, – кивнул Клаус, – и Лиз воспитывала девочку одна? – Лиз хорошая мать, но ей пришлось туго. Билл ушел, и она с малышкой осталась одна. Кэролайн не получала должного внимания от матери, потому что Лиз с утра до ночи вкалывала в участке. Когда Кэролайн подросла, то начался переходный возраст, и их ругань доносилась аж до моего дома, – женщина чертыхнулась, – извините, не думаю, что это будет уместно писать в статье. – Просто я так заинтересован миссис Форбс, что готов слушать о ней вечно. Это не попадает в статью. У них были не легкие отношения? Кэролайн настоящая оторва? – Хорошо, – улыбается она, – нет, девочка тихая, но знаете, подростки иногда протестуют. Оторва? Нет, она умница, если бы не финансовое положение, то бы наверно окончила курсы биологии и химии и давно стала выдающимся ученым, к сожалению, в современном образовании не дают знаний переходящих планку плана. Клаус пристально смотрел на женщину, впитывая ее слова, как губка и мгновенно, строил сотню цепочек развития личности Кэролайн. Он не считал Кэролайн глупой, но был удивлен, что девушка так хороша в науках. – Ах, – вздохнула она, – не представляю, как придется тяжело этой девочке. – О чем вы? – О болезни Лиз? Вы же в курсе? – Клаус кивает, ожидая продолжения, – опухоль головного мозга, думаю, ваша бы редакция могла выделить денег на курс химии, знаете, который более эффективен. Ой, не будем о плохом, давайте я рассажу, как Лиз решила податься в полицию. Миссис Льюис продолжала бесконечно тараторить, Клаус же уже не слушал. В голове возникла картинка его унижения и насмехательства над девушкой, которая почти выросла самостоятельно, а теперь живет с мыслью, что ее мать скоро умрет. Что-то снова потревожило его в груди, и Клаус дернулся, пугаясь возникшей мысли - бросить это все, но не потешенное эго брало вверх. Он слишком долго был эгоистом, и душа его чернела с каждым плохим поступком, Клаус не искал сложностей и шел по легкому пути – разобраться с занозой в груди не прибегая к хорошим поступкам.

***

– Тайлер? – Кэролайн окликнула парня садящегося в машину, – подбросишь меня до дома? Елена призналась о встречах с Деймоном и ожидала криков Кэролайн о том, каким он может оказаться, но при виде влюбленных глаз Кэролайн обняла подругу и пожелала счастья. Сейчас чувствуя опустошенность в душе, ей хотелось, что бы ее, так и не полученную долю счастья, получили окружающие. Выйдя из машины, девушка бросила взгляд на дом, полицейский форд матери стоял у гаража, и девушка обеспокоенно поспешила войти, подавляя в голове самые страшные мысли. – Мам? – Кэролайн вошла в дом, – мам? Но в ответ была лишь тишина. Кэролайн ощутила, как ее руки начинают дрожать, а по телу прокатывается волна жара. Девушка остановилась, боясь двигаться дальше. Паника медленно заполняла ее тело, выводя из ступора, отчего дыхание учащалось. – Мам? – повторила она громче. – Да, Кэролайн, – женщина слишком неожиданно появилась в прихожей. – Господи, ты меня напугала! – Кэролайн схватилась за бок, – почему ты дома? – Мне стало нехорошо, и мистер Кайнс отпустил меня. Лиз видит еще более напуганный взгляд Кэролайн и тут же улыбается, что чуть успокаивает девушку. Кэролайн тяжело вздыхает и молча, рвется вперед, зажимая Лиз в крепком объятии. Женщина секунды не шевелится, наслаждаясь немой тревожностью дочери, и после обнимает в ответ. – Все будет хорошо, – Кэролайн улыбается, но плохо скрывает болезненность, – я в комнату. – Постой, – Лиз кивает в сторону кухни, – у нас гости, пройди. – Прости, но меня немного раздражает миссис Льюис, – шепчет Кэролайн. – Нет, наша соседка дома, и вообще он пришел к тебе. – Он? – удивляется Кэролайн, – кто? – Очень учтивый и любезный молодой человек. Девушка заинтересованно обходит мать, в голове проскальзывает мысль, которое колет душу, но девушка тут же отбрасывает ее, говоря, что это невозможно. Но когда Кэролайн заходит в кухню и видит Клауса сидящего на ее любимом месте этого стола, в руках он держит синюю фарфоровую чашку и без особого энтузиазма изучает взглядом дешевый гарнитур, Кэролайн забывает, как дышать. Клаус отрывает взгляд от шкафа на слишком громкие шаги матери, и, замечая Кэролайн, он поднимется плавно, застегивая руками пуговицы пиджака, вытягивает губы в улыбке, оскаливая зубы. – Здравствуй, Кэролайн, – произнес он бархатным голосом. – Клаус, – Кэролайн испуганно и непонимающе на него уставилась.