Шевалье Ее Величества

Смерть Лайта Ягами стала очередной новостью, потрясшей Токио. Ведь он был не только новым Л, об этом большинство людей даже и не догадывалось, но еще и начальником полиции. Почти все СМИ, растрезвонившие известие о том, что Ягами-младший был найден мертвым, приписали его смерть деяниям Киры. Сидя в своем кабинете и просматривая новости в интернете, я со злорадством вчитывался в каждое слово. «Упал из окна своего офиса…». «Погиб один из лучших полицейских Японии». «Группа расследования по поимке Киры скорбит об утере главного помощника великого Л». Все эти заголовки были бальзамом на мою израненную, измученную душу. Я понимал, что это было плохо, но я радовался его смерти. Я радовался тому, что он разделил участь моих друзей. Я ликовал потому, что убил Киру! Но об этом люди еще не знали, не знали ни наследники Л, ни группа расследования, ни отец Лайта, ни Миса. Миса… Мне было искренне жаль ее. Она была милой добродушной, бесхитростной девушкой. Даже если Аманэ Миса и была Кирой 2, я готов был ей это простить. Я ловил себя на этой мысли и понимал, что в ту минуту был эгоистичным циничным засранцем, таким, каким меня всегда видел Хигучи. И еще во мне жил монстр, и мне опять мерещились имена людей и какие-то цифры, когда я смотрел на них… Стук в дверь прервал ход моих мыслей. - Входите! – отозвался я. На пороге показалась моя секретарша, и я четко увидел ее имя, словно написанное у нее на лбу: «Акика Иоширо». - Я принесла последнюю корреспонденцию на сегодня, - произнесла она. - Да, спасибо, - поблагодарил я ее. – Положите, пожалуйста, на стол. Она выполнила мою просьбу и удалилась, а я продолжал сидеть и смотреть на дверь, которая закрылась за ней. Медленно я осознавал, что цифры, которые мне мерещились возле ее имени, были сроком, но сроком чего? Жизни? Ерунда! Я отбросил все мысли и просмотрел корреспонденцию. Потом я взглянул на часы и понял, что рабочий день уже закончился. Я навел порядок на столе, выключил компьютер и, попрощавшись с Акикой, покинул здание Йотсубы. На улице стоял теплый осенний вечер. Медленным шагом я пересек парк по направлению к зоне парковки. Там меня дожидался мой черный «Мерседес». Но, не дойдя до нужного места, я неожиданно замер: мое боковое зрение уловило знакомый силуэт на одной из скамеек. Я медленно обернулся. Она сидела, сжав в руках небольшой рюкзак и светлой мягкой ткани. Обычные, чуть потертые джинсы, голубая майка, короткий пиджак. Она выглядела так же, как и десять лет назад, как и в тот день, когда я видел ее в последний раз. Ее напряженный взгляд был устремлен на здание Йотсубы, и потому она даже не заметила меня, стоявшего всего в нескольких метрах от ее скамейки. Джессика… Я почувствовал, как ком встал у меня в горле. Я не мог ошибиться или обознаться, так как видел ее имя. Джессика… Здесь, в Токио! ДЖЕССИКА! Мне захотелось закричать, но звуки застряли у меня в горле. Все мое существо парализовало, и я был не в состоянии даже пошелохнуться. Я едва дышал, глядя на единственную женщину в этом мире, которую любил. Словно вечность протекло несколько секунд. Наконец неимоверным усилием воли я взял себя в руки и выдохнул. Я по-прежнему стоял недалеко от девушки, но не знал, что мне делать. Моим первым порывом было подбежать к ней, обнять, прижать к себе и покрыть поцелуями. Но потом я испугался, испугался того, что она больше не испытывает ко мне прежних чувств. Тогда почему она вдруг приехала? Я сделал один маленький шаг по направлению к Джессике. В ту минуту я молился в душе и умолял, чтобы она не оказалась миражом. Медленным осторожным шагом я подошел к скамейке и замер. Она, наконец, почувствовала мое присутствие. Она обернулась. Наши глаза встретились и замерли друг на друге. Мимо прошла еще одна вечность. А потом Джессика медленно встала и бросила свой рюкзак на скамейку. Еще мгновенье, и она бросилась мне на шею. Я выронил свой кейс и прижал ее к себе. Наверное, это было неправильно для человека моего возраста и положения целоваться посреди парка на глазах у прохожих, словно подросток. Но мне было все равно. Мир вокруг меня перестал существовать. Была только Джессика – самая красивая, самая любимая и самая желанная женщина на свете. В ту минуту я вновь обрел смысл своего существования и до безумия сильно захотел жить. Неважно кем я был, хироптером, вампиром, Синигами, я хотел жить. Я хотел быть рядом с Джессикой, любить ее, беречь ее, заботиться о ней, исполнять ее любое желание, ощущать ее тепло, чувствовать вкус ее губ. В ту минуту я понял Карла, который рассказывал мне про свою другую Королеву, понял, что любовь действительно сильнее всего. Она сильнее смерти, сильнее жажды крови, сильнее желания убивать, сильнее цинизма, эгоизма и прочих мерзостей этого мира. Любовь заставила Диву вернуть меня к жизни. Любовь привела Джессику в Токио. Любовь сделала меня самым счастливым существом на земле. Мы целовались так, будто и не было тех десяти лет, что разлучили нас, будто ничего не изменилось, и мы все те же, прежние Рейджи и Джессика, которые случайно столкнулись в университетском парке, залезали друг другу в окно в общежитии и выставляли за дверь соседей и соседок по комнате, не отрывались друг от друга на вечеринках и вместе готовились к экзаменам. Мы все те же, мечтавшие провести вместе всю жизнь, создать настоящую семью, завести детей. Да, в те счастливые годы, я мечтал о детях, которых могла подарить мне Джессика. Тогда я еще не был циничным эгоистичным засранцем, помышляющим только о карьере. Я был живым человеком, мечтавшим о счастье. Об этом же я мечтал и сейчас. Непонятное странное существо, застрявшее между миром живых и мертвых, я мечтал о счастье. Мы перестали целоваться, но я продолжал прижимать ее к себе. - Ты приехала! – прошептал я. – Ты все-таки приехала ко мне! Джессика посмотрела на меня, и я увидел, что у нее в глазах блестели слезы. - Я люблю тебя! – тихо проговорила она. – Ты замерз? – она сжала в руках мои ладони. – Ты такой холодный. - Не обращай внимания… - я почувствовал, что вот-вот тоже заплачу. – Со мной все в порядке… Я… я люблю тебя!