Шевалье Ее Величества

Казалось мы лежали так бесконечно долго, в полной тишине, прижавшись друг к другу, словно стали одним целым. На мгновенье я закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям - существо внутри меня молчало. Оно тихо сникло где-то в дальнем конце моей сущности, свернувшись в клубок и кротко сложив большие кожистые крылья... Крылья... Я вспомнил невероятное ощущение полета, что испытал однажды. У меня были крылья, крылья, которые мне подарила Дива... - Я всегда гнала эти мысли, - тихо, всхлипнув у меня на груди, неожиданно произнесла моя Королева. - Гнала, как могла. - Какие мысли? - спросил я. - Мысли о нем... О том, что он тогда сделал со мной. Я была слабой и беззащитной. Я не могла защитить себя, не могла ему помешать. А он воспользовался этим... А во второй раз я его укусила. Это было единственное, что я смогла сделать. Я почувствовала вкус его крови и поняла, что хочу пить ее, пить и пить до последней капли. Когда я оторвалась от него, он был почти при смерти, и мне стало обидно, обидно, что он умрет так быстро, а я не сумею насладиться своей местью ему. Тогда я влила ему в рот своей крови... - И сделала его своим шевалье? - Да, но тогда я только догадывалась, что это значит. Потом он говорил, что его жизнь принадлежит мне, что он будет служить мне, исполнит любое желание, сделает все, чтобы я была счастлива. Но он лгал. Он все время лгал и заботился только о себе, преследовал только собственные цели. Это была моя сестра Сая, а не он, кто тогда открыл дверь моей тюрьмы, - Дива сделала паузу. - Я выплеснула всю свою боль на Саю, мстила ей и людям, но на самом деле больше всего на свете я жаждала отомстить ему. Я хотела, чтобы он страдал, чтобы он страдал так, как страдала я! - Ты сожалеешь о вражде с сестрой? - Былого не вернуть. Что сделано, то сделано. Сая по-прежнему останется моим врагом и будет жаждать моей смерти. Она ненавидит меня за то, что я убивала дорогих ей людей. Но она никогда не смотрела на все это моими глазами. Она никогда и не сможет этого сделать, потому что она не испытывала всего того, что пережила я. Ее не держали взаперти в клетке как животное, не дав ни имени, ни одежды. Ее не били, когда она отказывалась, словно зверь выполнять приказы. Над ней не издевались! Произнеся последние слова, Дива разрыдалась и прижалась ко мне еще крепче. Я начал целовать ее, чтобы хоть немного успокоить, и через минуту она уже тихо всхлипывала, отвечая на мои поцелуи. - Все в прошлом, - прошептал я. - Забудь об этом. Теперь у тебя новая жизнь. У тебя есть дети, новый дом. У тебя есть я... Дива подняла глаза и посмотрела на меня. - Я люблю тебя, - словно заклинание повторила она. - Обещай, что ты всегда будешь рядом. Еще одна фраза, которая отозвалась во мне смутным эхом воспоминаний, которое я отогнал, как и предыдущее. - Обещаю, - ответил я. Она успокоилась и больше не произнесла ни слова. Через некоторое время, я услышал, как выровнялось ее дыхание: Дива уснула. Я лежал, стараясь не шелохнуться, чтобы не потревожить ее сон. Хотя последнее время она спала очень крепко, и ее трудно было разбудить. Как говорил Карл, наступал период коконья, когда моя Королева должна была уснуть на 30 лет. В связи с этим Фей Онга весьма смущал тот факт, что маленькие принцессы целиком окажутся на попечении его и Соломона. Успокаивало лишь то, что Сая тоже спит, значит, Голдсмит не сбежит на ее поиски в надежде все-таки покорить любовь все своей жизни. Когда первые лучи рассветного солнца заглянули в мою спальню, я открыл глаза и посмотрел на светлеющее небо. Чувствовал я себя как никогда хорошо: тело было полно сил, а мозг трезво мыслил. Я посмотрел на спавшую Диву и очень осторожно начал освобождаться от ее объятий. Наконец, моя Королева, пробормотав что-то во сне, повернулась на другой бок. Я выскользнул из постели и, прихватив полотенце, пошел в душ. Освежившись прохладной водой, я надел чистую рубашку и брюки и отправился на кухню. Сам я в завтраке не нуждался, но надо было приготовить что-то для Дивы. Однако после вчерашнего моя кухня представляла собой жалкое зрелище. Я поднял с пола платье Дивы и с ужасом понял, что порвал его. Платье было безнадежно испорчено, и я выбросил его в мусорную корзину - Дива все равно уже не смогла бы его надеть. Затем я отправил свою одежду в стиральную машину, включил чайник, чтобы вскипятить воду и порылся в холодильнике в надежде найти какую-нибудь еду. К счастью, там нашлось продуктов на завтрак - я предупредительно купил их несколько дней назад, так как Дива любила заходить в гости и еще больше любила, когда я пытался что-нибудь для нее приготовить. А готовить я не умел, вообще. Собственно говоря, она тоже не умела, поэтому наши совместные жалкие попытки состряпать что-нибудь незатейливое вызывали у нее массу положительных эмоций. Я достал продукты и, уже более или менее наловчившись, приготовил завтрак. Затем я вернулся в спальню и попытался разбудить Диву. Она с трудом открыла заспанные глаза и с упреком посмотрела на меня. - Уже утро, - улыбнулся я. - И скоро должен буду уехать на работу, но до этого я хочу успеть отвезти тебя домой. - Ладно, - она сонно зевнула и села. - Где мое платье? Платье?! О нет! От него же уже ничего не осталось! - Оно... - осекся я. - Оно было порвано, и мне пришлось его выбросить, - выговорил я. - Что?! Выбросить?! - прыснула от смеха Дива. - И в чем теперь я поеду домой? Ответа на этот вопрос я не знал. Хотя... Я встал с кровати и подошел к шкафу: на самой верхней полке, далеко в глубине уже много лет лежала коробка, коробка, заботливо завернутая мною и перевязанная тонкой лентой, коробка, которая так и не дошла до адресата. Я достал злополучную посылку и, сев, положил ее себе на колени. - Что это? - с любопытством спросила Дива. Я не ответил. Дрожавшими пальцами я развязал ленту и развернул упаковку, потом снял крышку: внутри лежало шелковое ярко-алое платье, тонкое, изумительного качества, невероятное дорогое платье, которое я заказывал специально для... Я не мог даже мысленно произнести этого имени. Я встал, положил коробку на постель и, достав платье, показал его Диве. - Тебе нравится? - тихо спросил я. С минуту она созерцала одеяние. - Я не ношу красного, - произнесла она. - Оно слишком яркое. - Я довезу тебя до дома, и ты его снимешь, - я почувствовал, как дрожал мой голос. - Чье оно? - с недоверием смотрела на меня Дива. - Ничье, - покачал я головой. - Но ведь ты купил его для кого-то. - Это уже не важно. - Мне важно. Она любит красный? - Любила, - я положил платье обратно в коробку. - Это было больше десяти лет назад. - Кто она? Я молчал. - Кто она?! - настойчиво повторила свой вопрос Дива. - Джессика... - выдавил я из себя. - Когда я учился в Гарварде, она училась на другом факультете. Она была единственной женщиной, которую я любил в своей жизни. Мы встречались четыре года. Когда мы закончили учебу, я хотел жениться на ней, но мой отец был категорически против этого. Он сказал, что не допустит, чтобы какая-то американка стала его невесткой. Джессика узнала об этом и уехала, оставив мне прощальную записку. С тех пор я ее ни разу не видел, хотя пытался найти, звонил, писал, но безрезультатно. Это платье я купил ей на день рождения и отправил в дом ее родителей. Только посылка вернулась - ее семья давно уехала оттуда. С тех пор оно лежит в моем шкафу. Джессика уже вряд ли когда-нибудь наденет это платье. Я умолк и в комнате воцарилось тягостное молчание. Я чувствовал на себе взгляд Дивы, но не смел посмотреть на нее. - Я не могу надеть это платье, - произнесла она, наконец. - Спрячь его обратно. - Как скажешь, - я поднялся и убрал коробку обратно в шкаф. - Дай мне свои джинсы и какую-нибудь майку. - Хорошо, - я вновь выполнил ее просьбу. Дива вылезла из постели и начала одеваться. - Я приготовил тебе завтрак, - проронил я и удалился на кухню.