Возрождение

      Фиолетовые краски расчертили небосвод. Тонкая полоса облака нежно-розовой кометой пронеслась по ночным сумеркам, пробуждая новый день.       Гермиона водила пальцем по неподвижной глади озера, обводя контуры отзеркаленных туч, и наблюдала за первыми полётами птиц. Они дугой огибали высокие верхушки деревьев, разрушая утреннюю прохладу. Грейнджер на миг захотелось стать такой же свободной. Взлететь высоко-высоко… Спрятаться за облаками, нырнуть в туман и увидеть все земли этого необъятного мира, узнать то место, где вынуждена жить. Может быть, она даже когда-то сможет его полюбить.       — Гермиона?       Грейнджер даже не вздрогнула, полностью готовая к появлению принца.       — Я ждала тебя. — Даже не улыбнувшись, она слегка обернулась к нему. — Нужно поговорить. — Гермиона взглянула на него, сильнее сцепляя руки и стараясь не передумать.       — Хорошо. — Принц улыбнулся, садясь рядом.       Грейнджер замолчала, чувствуя, как от волнения начинают дрожать пальцы и гореть щёки. Где-то вдали с веток взлетели птицы, послышался шум встревоженных деревьев и резкий выдох Грейнджер.       — Давно ждёшь? — он мягко спросил, осторожно беря её за руку и грея холодные пальцы в своих ладонях. — Вижу, замерзла.       Гермиона сжала его руку в ответ, но сразу же отпустила, а потом решилась:       — Нам не стоит больше видеться, — на одном дыхании произнесла Грейнджер, отступая от принца, словно боясь его, и продолжила говорить, пока тот не перебил её: — Мы слишком далеки друг от друга, Леголас. Ты сам это знаешь.       Леголас прикрыл глаза, сжимая переносицу, будто слышал эту фразу не в первый раз.       — Я не понимаю, почему ты говоришь такие вещи… — Леголас попытался подойти к ней, но Гермиона отошла от него, не давая сократить расстояние между ними. Он остановился, протянул руку, хотел что-то сказать, но потом внимательно посмотрел на неё, и в глазах мелькнуло понимание. — Они говорили с тобой?       — Кто со мной должен был говорить? — Грейнджер старалась дышать ровно и не выдать обмана. — Никто со мной не говорил.       — Я не знаю, кто с тобой должен был говорить, — принц говорил тихо, но было видно, как в нём тихо просыпается злость, которую он явно сдерживал. — В этом дворце не впервые всё решают за моей спиной. Из-за чего ты так напугана?       — Да из-за тебя я так напугана, как ты не понимаешь! — Гермиона тоже злилась, не понимая, когда потеряла последние крохи самообладания и перешла на крик. — Из-за того, что последует после встреч с тобой! Неужели ты сам не понимаешь, на какую опасность обрекаешь меня своим вниманием?       — Опасность? — принц опешил, даже на пару секунд не зная, что сказать, но потом, сделав пару быстрых шагов, схватил Гермиону за плечи и заглянул в глаза. — Неужели ты думаешь, что я бы позволил кому-то обидеть тебя?       — Я не знаю. — Гермиона слабо пожала плечами. — Я ничего теперь не знаю, Леголас. И это пугает меня больше всего.       — Так доверься мне, я смогу помочь тебе справиться с твоим страхом.       — Не сможешь. — Гермиона высвободилась от его рук. — Пожалуйста, оставь меня в покое.       Грейнджер отступила от принца, последний раз взглянула в голубые глаза и отвернулась. Стараясь не сорваться на бег, она быстро зашагала в сторону дворца. Когда ноги задрожали от усталости, Гермиона медленно опустилась на холодную землю, прикрывая глаза и вздыхая, чувствуя, как сердцу становится легче.

***

      Лихолесье утопало в дождях. Зелёные глубины леса наполнились водой, и наступила тишина. Покой пришел в Зеленолесье. Лесные обитатели пытались выжить в суровой борьбе, мелкие звери спасались от стихии, но лес дышал. После долгих месяцев зноя, жары и кровопролитных битв он возрождался от чужого вторжения.       Слабые ветви клонились к земле, наполняя иссохшие корни сладкой влагой. Такая желанная, она была спасением для них. В них снова рождалась жизнь, стремление расти ввысь, к небу, к чему-то, что было там, за горизонтом. Листья вновь становились зелёными, а трава возвращала яркие цвета.       Редко из-за грозовых туч выглядывали медные лучи, освещая затопленные поляны. Проникая сквозь толщу воды, они освещали её, придавая земле мягкий оттенок золота. В такие моменты казалось, будто там спрятаны древние сокровища королей, за которыми охотились самые отъявленные мореплаватели.       Гермиона сидела у открытого окна и глубоко вдыхала свежий воздух. Впервые за долгие дни голова не пухла от ненужных мыслей, а сердце не сжималось от ожидания неизбежного. Она рассматривала серое небо и раскиданные клочки тёмных туч, когда солнечный луч вырвался из заточения и коснулся веснушек Грейнджер. Она слабо улыбнулась, морщась от света. Прикрыв глаза, Гермиона перегнулась через окно, протягивая руку и проверяя, идет ли ещё дождь. Ладони коснулись холодные капли, по очереди оседая на кожу.       Забрав руку, она смотрела на лёгкие покачивания деревьев и с сожалением отметила сломанные из-за сильных дождей цветы. Она любила сад под её окном, а теперь он напоминал затопленное болото.       Слабые звуки дождя перебили быстрые шаги. Грейнджер с интересом прислушалась и немного подалась вперёд. Из-за угла вышел Леголас. Он часто ходил без плаща, и Гермиона в который раз грустно смотрела на мокрые волосы, промокшую одежду и уже привычно нахмуренные брови. Наблюдая за ним, Гермиона больше не узнавала в нём того весёлого и солнечного принца: он помрачнел, стал серьёзен, с его лица спала улыбка, и казалось, словно сердце его остыло.       Они не разговаривали уже несколько недель. Грейнджер понимала, что поступала правильно, так, как должна, но… Она всё время искала его взглядом, перебирала в памяти моменты встреч и не могла избавиться от чувства тоски. Ещё она жалела, что так и не дала принцу возможности поговорить, избегая его каждый раз, когда он снова пытался встретиться с ней. Может, она совершила ошибку? Чувство облегчения, испытанное от расставания с принцем, омрачилось грустью, сомнениями, злостью на себя. Она злилась на свою слабость, несвойственную ей эмоциональность и абсолютную неспособность управлять своей жизнью.       В дверь постучали, и раздался неприятный скрип. В комнату заглянула полная девушка с пушистыми рыжими волосами, всегда собранными в тугой хвост. Кэтрина — после долгой работы в лазарете, Гермиона теперь знала её имя — просунула голову в отверстие между стеной и дверью, и, опираясь на ручку, громко позвала Грейнджер:       — Гермиона, поторопись, Линвен ждёт тебя.       Грейнджер кивнула и легко улыбнулась, как всегда при встрече с девушкой. Кэтрина была одной из немногих, кто отнёсся к ней по-человечески. Она не кривила губы при виде неё, как молодые эльфийки, и не игнорировала, как все остальные. Несмотря на её грубость, Кэтрина нравилась ей.       Гермиона откинула спадавшие на лицо волосы и поморщилась. Волосы были грязными и посёкшимися. Ей сильно захотелось избавиться от длинной, постоянно мешавшей копны. Надо будет попросить кого-то подстричь её… Но не успела Грейнджер решить, кого будет просить, как её резко вырвало прямо на пол. Тяжело давясь жижей, Гермиона не заметила, как она сменилась кровью. Девушка схватилась за ножку кровати, чувствуя сокращения мышц желудка и омерзительный привкус желудочного сока и крови.       — Проклятье, — сдавленный кашель, и пыльный пол окрасился в ещё более насыщенный красный цвет.       Тошнить перестало, но дышать было сложно. Грейнджер схватила первую попавшуюся ткань и вытерла рот, откидывая голову на кровать. Глубоко вздохнув, она поднялась, и, придерживаясь за спинку, подошла к зеркалу. По подбородку и рту была размазана кровь, а зубы испачканы так, будто Грейнджер их все повыбивали; опустив взгляд, Гермионе снова захотелось вырвать от вида того, сколько крови было на ней и полу. Как такое могло произойти? Она ведь прекрасно чувствовала себя, а тут такое…       Не имея времени на размышления, Гермиона быстро подошла к ведру с водой — благо было утро — и начала смывать с себя кровь. Закончив с умываниями, она сняла безвозвратно испачканную рубашку и, опустив в ведро, стала оттирать ею пол от крови. Спрятав ведро за кровать, она вытерла всё насухо полотенцем и подошла к маленькому подобию шкафа. У неё осталось только одно платье, когда-то выданное Линвен, — остальные вещи были у прачек. Гермионе захотелось завыть от бессилия, но не оставалось ничего, как скинуть штаны и надеть серое платье. Подогнув рукава до локтя и расправив лёгкую юбку, она поспешила в лазарет, по пути кое-как собирая волосы лентой в пучок.       Зайдя в привычное помещение, она сразу заметила яркое пятно на столе у Линвен. Жёлтые цветы сильно выделялись из бело-серой-бесцветной гамы лазарета. Оглянувшись, она медленно подошла к столу. Обвязанный синей лентой, букет смотрелся волшебно. Простой, с мелкими цветочками и листьями, он разбивал хмурость будничных дней.       — Гермиона, где тебя носит! — Линвен тащила тяжёлую коробку с настойками, тяжело дыша и что-то бурча под нос. — Нам нужно ещё перестелить кровати, собрать травы для Эйгана и… это что такое?       Целительница заметила цветы на столе и вопросительно посмотрела на Гермиону.       — Когда я пришла, цветы уже были здесь, — она взяла коробку из рук Линвен и поставила на край стола. — Думаю, они твои.       Гермиона улыбнулась, видя, как заливается краской лицо Линвен, и вся она как-то теряется.       — Чего мои-то сразу? — Она стала перебирать уже отобранные настойки. — Не одна я тут.       — Но это стол главной целительницы, — Гермиона забрала у Линвен коробку и ехидно улыбнулась, — а сидишь здесь только ты.       Гермиона стала относить настойки на место, но обернулась, чтобы подмигнуть Линвен, но лёгкий удар и громкий звон склянок отвлек её. Повернувшись, она наткнулась на безразличный взгляд Леголаса. Он крепко сжимал коробку, спасая её от падения и рассматривал Гермиону. Грейнджер стало не по себе от такого равнодушного принца, когда она привыкла ощущать исходящее от него тепло.       — Ваше Высочество, — хрипло произнесла Гермиона и поклонилась, во все глаза смотря на Леголаса. Сейчас перед ней стоял не привычный ей Леголас, а настоящий лихолесский принц: строгий, с прямой спиной, пронзительным взглядом. Он легко кивнул на её приветствие и перевел взгляд на Линвен.       — Я хотел узнать, как Эйган, и поговорить с тобой.       — Ваше Высочество. — Линвен указала на конец лазарета. — Он там, заодно и поговорим.       Когда они отошли к раненому эльфу, Гермиона стала рассматривать цветы. Невольно коснулась мягких лепестков, провела рукой по листочкам, атласной ленте. Давно ли она получала цветы? Никогда. Почему-то стало обидно.       Она заметила взгляд принца на себе и сразу же отпустила цветы, поправила выбившуюся прядь за ухо и смотрела в ответ. В душе что-то перевернулось, и она опустила взгляд, отходя к первой кровати, и начала менять постельное бельё. Когда она закончила со второй кроватью, то увидела, как удаляется принц. Не успев подумать, она бросилась ему вслед.       — Ваше Высочество!       Он остановился в коридоре, оборачиваясь.       — Ваше Высочество… — Гермиона потерялась, осознавая, как глупо выглядит. — Я видела вас сегодня на улице.       Леголас удивлённо приподнял брови, мол, «и что?»       — Вы всегда без плаща, а на улице дождь.       — Ты не разговариваешь со мной неделями, но переживаешь из-за того, что я мокну под дождём? — Леголас легко улыбнулся, но улыбка была совсем не добрая.       — Нет, просто… — она запнулась, чуть ли не впервые в жизни не зная, что сказать.       — Гермиона, кажется, ты сама просила оставить тебя в покое? — Грейнджер молчала, и принц продолжил: — Я не отказываюсь от своих слов. Ты мне дорога. Но мой народ страдает, умирает и нуждается во мне. Я никогда не брошу его и не разорвусь напополам, не смогу постоянно добиваться твоего расположения, так что реши для себя, чего ты хочешь.       Леголаса позвали, и он ушёл. Вот так вот просто. Скажи «да» или «нет», и всё будет так, как ты захочешь. Чего же ты, Грейнджер, хочешь? Она не знала, или не хотела знать. Не хотела переступать свои страхи, бороться за своё счастье и просто быть смелой. Когда же она успела стать такой?       — Гермиона, ну где ты опять?! — послышался голос Линвен, и Гермиона, глянув на удаляющуюся спину принца, вернулась в лазарет.