Подвешенные

— Проклятье. Где же она?! — взвизгнула противная медсестра в поисках Энни. Женщина в белом халате, с высоко уложенными зелёными волосами, быстро прошлась по коридору, держа в руках шприц. Как же ей надоела эта сумасшедшая! Вот уже несколько дней женщине, да и всей больнице, приходится следить за этой припадочной, после того как она на интервью, у всех на глазах (подумать страшно!) вскрыла себе вены парикмахерскими ножницами. Благо врачи подоспели во время и наложили швы. А то бы девчонку уже не спасли. Как она вообще смогла победить? По началу Энни лежала смирно под капельницей, но позже стала постепенно приходить в себя и задавать врачам странные вопросы. То спросит «А вы не деревянные?», то скажет «Тщательно проверяйте руки, а-то и опомниться не успеете, как Кукловод нацепит на вас крючки». А в последнее время сбегать начала. Беда с ней, беда! Так всё думала медсестра, быстро шагая по коридорам и то и дело поправляя причёску — все-таки в любое время здесь может появиться ее ментор. — Мисс Креста, хватит! Мы хотим вам помочь, — настойчиво, чем-то напоминая курицу, взвизгнула работница больницы. «Ага, как же, — пронеслось у Энни стоящей за углом, — эта тоже наверняка ещё одна кукла. И волосы зелёные, ну точно марионетка!» Энни вжалась в стену, вспомнив тот вечер. Сломала она эти крючки, не быть ей игрушкой, а приспешники кукловода всё лезут и лезут, лезут и лезут. Нигде не спрятаться. Снова раздалось это настойчивое «Мисс Креста-а-а» и девушка быстро попятилась. «Куда, куда бежать?» — думала она в отчаянии. И тут ей повезло. Впервые за несколько дней. До этого её постоянно находили, а тут удача, наконец улыбнулась ей, — она наткнулась на дверь. Не раздумывая, Энни схватилась за ручку, как за спасательный круг, и быстро прошмыгнула в неизвестную ей комнату. Дверь едва скрипнула и тут же захлопнулась за девушкой. Энни оказалась в какой-то старой, пыльной комнате, напоминающей чердак. Металлическое, испорченное оборудование оставили здесь умирать; под потолком находились маленькие, не чищенные прямоугольные окошки, тускло освещающие помещение. Из коридора ещё доносился противный визг медсестры, но Энни не слушала и углублялась всё дальше в заброшенную, пыльную комнатушку. «Здесь меня не найдут», — радостно подумала она, словно речь шла об игре в прятки. Она осторожно протиснулась сквозь узкий коридор металлических стен. «Хорошо не из дерева», — подумалось девушке. После тех кукол Энни в дрожь бросало при мысли об этом материале. «Но что это тогда за скрип? — размышляла она, удаляясь всё глубже в мир старых шкафов, стульев и другой мебели. — Может кажется?» Девушка остановилась и навострила уши. Нет, ей точно не показалось, она что-то слышала. Было похоже на скрип, даже нет, скорее… было похоже на голос. Только уж больно натянутый, несчастный и обрывающийся, едва похожий на детский плач. Брови Энни сдвинулись, и она сжала кулаки, думая, что это за несчастное существо может так «стонать». Девушка осторожно шагнула за угол, не спеша и неслышимо, как это делают первые лучики солнца. Возле старой койки, напротив зеркала, стоял молодой, широкоплечий мужчина и что-то оживлённо бурчал сам себе под нос, репетируя речь. Сложно было рассмотреть кто это при тусклом свете, но, сделав ещё пару шажков Энни смогла увидеть из-за спины юноши его отражение, а он — заметить её. Финник резко обернулся. Было в этом движении что-то странное, непонятное для Энни. Он тоже казался ей куклой, и этот поворот ещё больше напоминал движение марионетки от мановения нитей. Театральный. Но взгляд… как у загнанного оленя или выброшенной на сушу рыбы. Энни снова почудилось, что перед ней красивая, деревянная кукла, в шикарном костюме, но с одним изъяном. С живыми, напуганными глазами. — Энни, — Финник слегка приподнял бровь, заметив изучающий взгляд девушки, — что ты здесь делаешь? Тебе сюда вообще можно? Энни лишь неопределённо пожала плечами и продолжила внимательно изучать движения юноши, его взмахи руками и потихоньку приходящее в норму дыхание. Она подошла чуть ближе, что скорее насторожило Финника, чем удивило или смутило. — У тебя синяк, — девушка осторожно коснулась подушечками указательного и среднего пальца едва заметного синего пятна на щеке парня. — А? Это? — он замялся, а затем тут же оттолкнул ее руку. — Я упал. На лестнице. В отеле. Неуклюжесть. «Странно, — размышляла Энни пристально изучая юношу, — Финник никогда не был рассеянным. И как это он умудрился принять удар на щеку?» Не отводя взгляд от лица своего ментора, девушка сделала пару гладких шагов назад, как в танце. Этот синяк и тоскливый взгляд… они были не фальшивыми, а уж больно вымученными. Эти две вещи заставляли усомниться Энни — а что если Финник тоже не кукла, а человек, как она? Вдвоём победить кукловода будет всяко проще! — Эй, Энни? — Финник помахал рукой перед её лицом и обречённо вздохнул. Бесполезно, она не воспринимает его. — Впрочем, я как раз собирался к тебе. Поговорить про то интервью. В общем… — Интервью? Энни показалось, что она снова слышит деревянный скрип. — Ну да. На котором ты ещё начала бегать из-за срыва… и я тебя унёс… — Не правда. — Гордо отрезала Энни и устремила злобный взгляд на юношу. — Я собиралась сбежать от деревянных кукол и злобного кукловода, желающего и меня превратить в марионетку, но не вышло, потому что меня схватили и держат здесь. Это все Кукловод, да? — Энни, разве врачи тебе не говорили… — Что это «галлюцинации на почве острого невроза и шокового состояния»? — Энни передразнила медсестру, притворно завысив голос. — Говорили. И что? Того факта, что меня хотели превратить в марионетку это не меняет. — Энни, — Финник резко взял девушку за руку, — пойми же ты, это всё не взаправду. Это твой бред. — Бред?! — в испуге крикнула Энни. Ей снова показалось что за запястье её ухватила деревянная рука марионетки. Кукловод всё ещё охотится за ней. «Нет! — вопило сознание Энни, — я же вырвалась, убежала, сломала крючки, хватит, я не нужна ему! Оставьте меня в покое!» Она топала, извивалась, била Финника свободной рукой, вертела головой, размахивая запутанными прядями, напоминая осьминога, попавшего в рыбацкую сеть. — Бред? Да как же ты не понимаешь?! Почему ты этого не видишь?! Кукловод управляет ими всеми и тобой тоже! — последнюю фразу Энни выплюнула Финнику прямо в лицо. — Кругом марионетки! И я не хочу стать такой же! Я не хочу, чтобы мной управляли! — Да никто не будет тобой управлять! — злобно, по зверски рыча, выкрикнул Финник и отпустил руку Энни. Девушка резко вдохнула и отшатнулась в страхе на несколько шагов. Лицо Финника для неё словно исказилось злобным, акульим оскалом. — Я… — начал он хрипло, немного успокоившись, — пришёл сказать тебе, что тебя скоро выпишут. Президент не хочет, чтобы ты снова приезжала в Капитолий. Скоро поедешь домой. — Он выдержал паузу, не решаясь посмотреть на Энни после своей внезапной вспышки гнева. — И никто больше тобой управлять не будет. И стремиться поймать тоже. Финник присел. Энни всё ещё казался он деревянным, но глаза… она снова заметила зелёные глаза, отливающие голубым. Такие светлые и… несчастные. «Деревянные куклы фальшивки, — размышляла она, — Но… почему тогда Финник настоящий?» На секунду ей показалось, что она смотрит на всю ситуацию со стороны. Вот кукла в чёрном зале — красивая, правильная, с золотисто-бронзовыми переливающимися нитками на голове, улыбкой во всё лицо, подвешенная под потолком. А глаза у неё настоящие, живые, словно просящие о чём-то неведомом, непонятном для разума Энни. Девушка поджала губы. Постепенно, нитки стали сильнее натягиваться или распускаться. Из деревянной скорлупы марионетки послышался стук и вопль. Там был кто-то внутри. Энни прижала руки к груди. Она чувствовала каждой частичкой души, как отчаянно пытается вырваться тот, кого заперли в деревянной тюрьме. Подвешенная кукла начала скакать, вырываться, дергать нитки и тут… маленькая трещина появилась на лице, а затем разошлась по всей деревянной поверхности и… скорлупка треснула, развалилась на маленькие щепки. А на нитках остался висеть человек, настоящий человек! Энни ахнула. Страх снова парализовал её. Но уже не за себя, а за него. Человек вновь резко дёрнул ногой, но верёвка только сильнее натянулась. А он продолжал, не сдавался, и это не могло не восхищать Энни. Он всё ещё боролся, как бешеный, обезумевший хватающийся за нитки и дёргающий их, пытаясь разорвать. Но сверху снова появилась серая, морщинистая рука кукловода. Энни хотела закричать, завопить, предупредить, но слова застряли в её горле, а изо рта вылетел лишь слабый писк. Жадно, не желая отпускать игрушку, кукловод схватил деревянный крест. Взмах. Ничего не подозревающую куклу встряхнуло. Снова взмах. Марионетка дёрнула рукой. Одна нить, опоясала элегантную дугу вокруг тела человека и прочно затянулась. Другой взмах. Ещё пара нитей обвязали куклу, словно верёвки. Последний взмах и кукловод, довольно улыбнувшись, убрал свою руку. Последняя нить, словно удавка, повисла на шее марионетки. Но подвешенный не сдавался. Он вновь начал дёргать руками и ногами, в надежде вырваться. Но чем больше двигался и прилагал усилий, тем сильнее запутывался в собственных нитях. Снова Энни увидела уродливую, мерзкую до уголков рта усмешку кукловода. Его затея удалась. Нити прочно опутывали тело человека, впиваясь в его кожу. Мужчина, даже скорее юноша из последних сил раскачивался влево-вправо, влево-вправо. Он продолжал сражаться, хоть и практически не мог дышать. Одна из нитей плотно обвивала шею. Ком встал в горле у Энни. Ей было его так жалко, так невыносимо трудно смотреть на то, как кто-то другой не смог убежать от рук кукловода. Энни осторожно протянула руку, чтобы распутать нити, но человек был слишком далеко. Она сделала пару нерешительных шагов, но тут же остановилась в немом испуге. Над подвешенным возникли ножницы. Они медленно, наблюдая за добычей, как хищники, подкрались к нитям. Щелчок. Скрученный в бесконечных узлах человек, успев только ахнуть, начал падение. И Энни увидела его широко раскрытые глаза. Напуганные. Как у загнанного оленя или выброшенной на сушу рыбы. — Ты падаешь! — закричала девушка в исступлении и подбежала к Финнику, протягивая руки. Она пообещала себе, что не даст кукловоду победить. Не сейчас. Не над Финником. Юноша лишь в недоумении поднял одну бровь и отстранился от девушки. — Ты падаешь, — тихо, но очень ясно проговорила она. — Я ловлю. И он упал. Финник уронил свою голову на плечо Энни и осторожно, подрагивая обнял её за талию. Энни ласково, по особому нежно, положила свои тонкие руки на спину юноши и аккуратно погладила его по голове. Она чувствовала тепло, даже скорее болезненный жар, который исходил от Финника. Его лёгкую дрожь. Как нервно вздымались плечи. Слышала судорожное дыхание. И немного улыбалась. Значит, она не была одна в этом безжизненном мире марионеток? Финник больше не виделся ей куклой, напротив, он казался ей всё больше и больше настоящим. Она осторожно перебирала его волосы, в надежде, что сможет уберечь юношу от серых рук кукловода. А Финник просто обнимал её, в надежде, что врачи направлялись в другую палату.