Discoloration

Утром, после завтрака, нас всех собрал Стив, чтобы рассказать о том, как мы действуем дальше. Объявил, что на время нам надо залечь на дно, пока шум вокруг Соглашений не уляжется. Возможно, нам и тут найдут работу. Пока Капитан вещал, я пару раз ловила на себе взгляд Баки. Мы то и дело переглядывались и улыбались друг другу. – Поскольку сейчас ни у меня, ни у кого-то ещё пока нет чёткого плана действий, здесь для нас безопаснее всего, – подытожил Кэп. После этого прозвучала ещё пара вопросов от Клинта о том, не могут ли ему организовать встречу с семьёй. Т’Чалла, который тоже присутствовал при нашем разговоре, сказал, что это рискованно, но попытаться они могут. На этом наше так называемое собрание было закончено. Когда мы начали расходиться, я захотела поговорить с Барнсом и уже начала идти в его сторону, но Стив перехватил меня со словами: – Есть разговор. Отвёл в сторону. Я лишь растерянно посмотрела на стоящего в паре метров от нас Баки. Мы встретились взглядами. Он жестом показал мне на лестницу, как бы говоря, что идёт вниз. Я кивнула. – Ванда, – звал меня Стив. – Ванда! – Да, да, я тебя внимательно слушаю, – я перевела взгляд на него. – Это, – он протянул мне старомодный телефон раскладушку, – очень важная вещь. Минуту я была в ступоре и просто пялилась на Капитана широко открытыми глазами. – И-и, что мне с ней делать? – Издав лёгкий смешок, непонимающе спросила я. – И почему этот телефон так важен? – Я отправил Тони посылку, в которой письмо и второй телефон, – начал объяснять Стив. – Это фактически наша связь с ним и остальными. Я тебе доверяю и хочу, что бы он был у тебя. Если зазвонит – не раздумывая берёшь трубку. Поняла? В этот момент я почувствовала себя какой-то секретаршей, и это вызвало у меня лёгкий приступ смеха. – Хорошо,– с улыбкой сказала я и забрала раскладушку у Кэпа. – Ванда, это серьёзно, – хоть он и пытался сохранять деловитое выражение лица, я понимала, что ему тоже очень хочется улыбнуться. – Так точно, Капитан Серьёзность, – я шутливо отдала Роджерсу честь. Тут он уже не смог дальше сдерживаться и тоже улыбнулся. – А теперь я, с вашего позволения, пойду помогать вашему другу вспомнить вас. – Ты идёшь к Баки? – в голосе Стива появилось волнение. – Да, мы вчера поговорили, и я предложила ему помощь с его провалами в памяти, – я смотрела на Кэпа и понимала, что он волнуется за друга, ведь мы оба прекрасно понимаем, что воспоминания могут причинить ему ещё больше боли. – Только не ревнуй, пожалуйста, – я решила разрядить обстановку шуткой. Кэп хмыкнул, опустил голову и расплылся в какой-то странной улыбке. – Всё будет хорошо, Стив, – я положила руку на его плечо. – Надеюсь, – он вздохнул. – Спасибо, Ванда. В ответ я лишь улыбнулась. Мы обменялись ещё парой фраз, Роджерс снова попросил отнестись ответственно к заданию с телефоном и мы разошлись в разные стороны. Я стремительно зашагала в сторону лестницы и, как только спустилась на этаж ниже, меня тут же кто-то перехватил за руку и, с силой дёрнув в сторону, тут же прижал к стене. Своей единственной рукой. – Сегодня такой день что ли, – возмущённо выдала я. – “Схвати Ванду за руку и прижми её к стенке”? – Прости, – Баки отпустил меня и отвёл взгляд. – Это… рефлекс. Мне в который раз стало его жаль. Он не может избавиться от той части себя, которой владела ГИДРА и это его мучает. – Всё хорошо, – успокоила его я. – Ты ещё не передумала помогать мне? – Баки поднял взгляд на меня. – Нет, – я помотала головой. – А ты точно уверен, что хочешь всё вспомнить? Барнс хмыкнул и как-то странно усмехнулся. – У меня нет другого выбора. Видишь, что со мной происходит? Я не могу избавиться от привычек Зимнего Солдата. Всё из-за того, что я элементарно не помню самого себя. То есть… помню, но только в общих чертах. И мне нужно вспомнить, – он смотрел мне прямо в глаза. – Иначе есть риск, что я могу кому-то навредить, даже когда программа в моей голове не активирована. Я опустила взгляд. Мне было ровным счётом нечего сказать. И нужно ли? Нет. Тут надо действовать, а не рассуждать. – Идём, – Баки неловко взял меня за руку. Я резко перевела взгляд на него. Он явно волновался о том, чтобы не навредить мне. – Мне вчера ещё довольно долго не спаслось, так что я обошёл приличную часть этого места и нашёл, где нас, скорее всего, не потревожат. Минут десять мы просто бродили по зданию. Поднимались всё выше и выше. До этого я полностью не осознавала, насколько оно огромное. Десятки длинных, выкрашенных в светлые тона, коридоров вели к другим коридорам или лестницам, и мне казалось, что так будет до бесконечности, пока, в очередной раз, не свернув на право, мы не вышли в большой павильон. За счёт стеклянных потолка и стен, и расположения на последнем этаже, отсюда открывался вид на несколько километров. Это завораживало. Тут стояло несколько белых глянцевых лавочек, а у единственной не стеклянной стены – шкафы с книгами. Скорее всего, в солнечную погоду (а сейчас, как и вчера, за окном лил тропический дождь), сюда приходят как в читальный зал. Честно говоря, мне очень нравится идея чтения какой-нибудь интересной книги в таком месте. Мы с Баки сели на одну из лавочек, и тут я поняла, что мне страшно. У меня тряслись руки, сердце колотилось как сумасшедшее. Если я буду копаться в воспоминаниях Баки, то увижу много ужасных вещей и… самое страшное то, что мне придётся это пересказывать ему или показывать как видение. Я не знаю, хватит ли у меня сил. Нервно обернувшись в сторону двери, я заметила на одной из полок стопку бумаги и подставку с ручками. У меня появилась гениальная идея. Может мне и не придётся пересказывать всё. Я же должна помогать вспоминать. – Подожди секунду, – кинула я и через секунду вернулась с дюжиной листов и ручкой. – Сделаем так, – обратилась я к Баки. – Я читаю твои мысли, воспоминания, потом пишу ключевые слова или делаю маленькие зарисовки из того, что увидела, и даю тебе. Дальше ты пытаешься вспомнить и на обратном листе бумаги записываешь. Договорились? – Как скажешь, – он улыбнулся уголками губ. – Хорошо, – я сделала глубокий вдох, на секунду прикрыла глаза, а потом резко выдохнула. – Теперь просто закрой глаза. Баки молча выполнил мою просьбу. Немного помедлив, я всё-таки собралась с духом и поднесла руки к голове Барнса. Стоило мне только подумать, как вокруг начали виться уже столь привычные и обыденные алые нити. Я перебирала воспоминания одно за другим, которые были словно размытыми иллюстрациями книги. Видела картинки старого Нью-Йорка, молодого Стива, ещё низкого и болезненно худого. Они с Баки гуляют по городу такие счастливые, разговаривают, смеются. Потом вижу, как они у Баки дома. Роджерс лежит на полу, рисует. Барнс на кровати читает книгу. Первый говорит, что хочет пойти в армию, а второй его отговаривает, утверждая, что это глупости, и у него вся жизнь впереди. За окном темнеет. Они ложатся спать на одну кровать, Баки отдаёт одеяло Стиву, поскольку тому холодно. Баки заботиться о нём. Это радостные воспоминания и они заставляют меня улыбнуться. Вскоре Баки вызывается добровольцем. Теперь он сержант Барнс. Потом начинаются картинки боёв, когда убивали самым обычным оружием, а не с железными костюмами. Взрывы, от которых погибают простые солдаты, выполняющие свой долг перед родиной. Потом всё становится мрачнее. Барнс в плену, в каком-то бункере, над ним ставят опыты, накачивают препаратами. От этого у меня идёт мороз по коже. Я вижу, как Стив освобождает его; они воюют вместе, уничтожают базы Гидры. Барнс спасает Роджерсу жизнь и неоднократно. Поезд. Стив, свесившись над пропастью, кричит: “Баки, держись!” Но Джеймс уже летит в бездну. Он выживает. Его находят люди из Гидры. Тащат куда-то, снова опыты, снова куча лекарств - нейролептики для воздействия на сознание, а после его бьют током и он пронзительно кричит. Боль, очень много боли. Я пытаюсь искать дальше, но всё, что я слышу - звук душераздирающего крика, а всё тело начинает болеть, будто бы током теперь бьют меня и сосредоточиться больше у меня не выходит. Решаю, что на сегодня хватит. Я опускаю руки и открываю глаза. Баки тоже открывает глаза и растерянно смотрит на меня. Секунду думаю, а потом всё же решаю, что стоит сначала спросить: – Ты что то вспомнил? Барнс напрягается. – Немного, – он трёт переносицу. – Отрывки из того, как я был в плену у ГИДРы, и что со мной делал Зола, – после этих слов он стал выглядеть подавленным. Эти воспоминания приносят ему боль, как я и думала. Я подвигаюсь ближе и кладу руку ему на плечо. То самое, металлическое. Он напрягся от прикосновения, резко обернулся и испуганно посмотрел на мою руку. Видимо, подумал, что это может быть Зола или ещё кто-то из тех, кто над ним издевался тогда, в 45-ом. – Хэй, не пугайся, – его надо успокоить и помочь вспомнить Стива. Это принесёт, по крайней мере, чуть больше радости, чем ГИДРа. – Это всего лишь я. Тебя никто не тронет. Это видимо слегка успокаивает Барнса, потому что он расслабляется и даже грустно улыбается. Нам с ним предстоит тяжёлый путь, но, если он снова хочет обрести себя, его необходимо пройти. Остаток дня мы провели в читальном зале, вместе воскрешая и записывая воспоминания Баки о Бруклине и жизни там. Он много улыбался, когда вспоминал, какую-то приятную или даже милую вещь. Как, например, то, что Стива постоянно приходилось вытягивать из передряг или, что он храпел по ночам из-за постоянных простуд и, поэтому, если они ночевали вместе, то ночью Баки почти не спал и иногда выходил на балкон своей маленькой квартирки и смотрел на ночной город. Когда мы возвращались к своим комнатам, которые, как оказалось, находились на одном этаже, Баки уже во всю рассказывал мне истории об их со Стивом юности. Это поднимало мне настроение, и я переставала думать о плохом. Я видела, что смогла вернуть ему маленькую частичку прежней жизни и это не могло не радовать. В конце концов, это означало, что я всё-таки могу быть полезной людям. – Завтра продолжим? – перед тем, как мы разошлись по комнатам, спросил Джеймс. – Да, без проблем. – До завтра, – он счастливо улыбнулся. – Ага, – я улыбнулась в ответ. Сегодня я без легко заснула, не видя снов. За долгое время я была по настоящему счастлива и даже не знаю от чего больше: от того, что я провела весь день с Баки, или от того, что сделала и его по настоящему счастливым.