Длинный коридор огласил частый стук каблуков.
Богиня быстро, чуть прихрамывая, шла к конечной двери, на ходу застегивая плащ. Она была зла, раздражена; синяки под глазами свидетельствовали ее редкому сну, а вспухшая венка на лбу о частых стрессах. Руками распахнув деревянные двери, она зашла в зал.
За длинным столом сидели ее орудия, все, кто входил в команду, а во главе, возле ее места, стоял Казума. Вид его был опечален.
В окне отражалась белая луна.
— Доложить обстановку. — Сухо сказала Бишамон, усаживаясь на кресло.
— Возле больницы образовалось четыре новых бури. Перестройка главного административного центра была закончена вечером. Сегодня утром будет Коллоквиум по решению наказания господина Рейдзина. — Ответил Казума, выкладывая перед хозяйкой бумаги, параллельно указывая на печати.
— Еще бури? Сколько можно… — Прошипела женщина, прикладывая руку ко лбу.
— За последнюю неделю было уже двенадцать, и вот теперь еще четыре. — Ответил Акиха, пролистывая папку.
— Госпожа, — начала Кинуха, — вы думаете, что это из-за той девчонки? Бури образуются точно вокруг больницы.
— Они и раньше там были, — возразил Кураха. — Больница не только рассадник человеческих болезней, но и негативной энергии. Неудивительно, что боги и орудия стараются обходить стороной такие места.
— Их стало в два раза больше сразу после того, как Ики Хиери попала туда. — Заметил Казума.
— Скажи мне, — Бишамон взглянула на свой священный сосуд. — Ее состояние изменилось?
— Нет, нисколько. Орудие Ято – Юкине, часто навещает ее, так же приходят госпожа Кофуку и ее Дайкоку.
— Где сам Ято?
Ответа не последовало.
Орудия богини склонили головы, не зная, что сказать.
Ято не появлялся уже несколько дней, хотя его в любое другое время можно было найти либо в больнице, либо у Хиери дома.
Что может бог, потерявший почти все, что имел?
Хотя, каковы потери-то? У него есть прекрасное орудие. Пусть Юкине и злился на Ято, пусть они за все это время и слова друг другу не сказали, он все равно верен своему хозяину.
У Ято есть храм. Сделанный для него его же последователем. Увы, последователя нет.
Он беспокоится, что без веры Хиери пропадет?
Неужели все, что он пережил, все эти слезы были только страхом за него самого?
— Казума, — позвала Бишамон. — Напомни мне, чтобы мы зашли в больницу. Нужно навестить девчонку.
— Госпожа, это опасно. Если бог Ято будет там, нам несдобровать. Вы только-только начали приходить в себя после убийства того призрака.
— Госпожа, — продолжила Кинуха. — Бог Ято в розыске, и, если его не найдут, то вместо него казнят Рейдзина.
— Не казнят. — Спокойно ответила женщина, поднимаясь. — После того, что случилось с Эбису, Ято не позволит убить палачам кого-либо еще. Он объявится, и они это знают. Жалкая уловка.
— Какую позицию примите вы, госпожа? — Взволнованно спросил Кураха.
Женщина медленно подошла к окну, вглядываясь в тяжелую луну. Ее тонкие пальцы коснулись холодного стекла, но тут же сжались в кулак.
— Казума. — Коротко вымолвила богиня.
— Я здесь. — Парень чуть ближе подошел к хозяйке.
— Нам нужно навестить ее. В первых числах февраля. — Чароитовые глаза смотрели вдаль.
— Госпожа… — Казума чуть отвернулся от Бишамон, неловко поправляя очки. — Сейчас конец февраля.
Женщина ошарашенно оглянулась.
— Сколько прошло времени?
— Полтора месяца с последней битвы. — Парень несмело взглянул на хозяйку. — Вы еще не пришли в себя после травмы. Вам не стоит предпринимать какие-либо действия, это опасно.
— Иногда я понимаю, что Кугаха был довольно ценным орудием. Без лекаря приходится тяжко. — Женщина медленно прошла к своему месту, и кряхтя, села. — Во сколько начало Коллоквиума?
— В шесть утра. — Коротко вымолвил Акиха.
— Значит у нас осталось еще… — Богиня украдкой взглянула на часы. — Четыре часа. Отлично.
— Что прикажете делать, госпожа?
— Кураха, Кинуха, Цигуха, Казуха, Каруха — еще раз прочешите город. Найдите Ято, предложите помощь. — Орудия кивнули. — Аиха, пойдешь в больницу и доложишь обстановку. Будь осторожна. Если потребуется, возьми с собой кого-нибудь. — Скомандовала женщина, жестикулируя. — Казума.
— Да, госпожа. — Парень покорно поклонился.
— За мной.
***
— Недопустимо! О чем вы думаете?! — Возмутился неизвестный.
Коллоквиум начался, и боги были в гневе. В Такамагахари правосудие, да и без них?
— Мне ничего не оставалось делать, как помочь. Я не собираюсь сидеть в стороне и ждать, когда небесные палачи соизволят спуститься, дабы разобраться. Нужно действовать! — Повысила голос Бишамон. Ее руки тряслись от злости, и она неаккуратно опиралась на трость.
— Вы пошли против приказа!
— Я — не небесный палач, и не буду подчиняться приказам, от которых может стать только хуже. Я пыталась спасти Такамагахари! — Венка на лбу женщины начала сильнее пульсировать.
— Да? Ну и чем все это обернулось? Город почти разрушен! — Послышался другой голос.
— Если бы вы поспешили, возможно город бы и не превратился в руины! Возможно, госпожа Кофуку осталась бы цела, и ей бы не пришлось мучиться!
— Насколько нам известно, вы тоже пострадали?
— До моих ранений нет никому дела. Я — Бог Войны Бишамон, и это лишь пустая травма.
— Вы чуть не лишились ноги. — В тоне слышалась игривая улыбка. Видимо, кому-то было на радость ранение богини.
— Послушайте, Бишамонтен! Вы не являетесь виновной, мы прекрасно понимаем, что вы старались помочь, и огромным трудом смогли убить того призрака. Но объясните нам, почему вы хотите выступить в защиту предателя?
— Почему вы уже подписали ему приговор? Он не предатель! — Бишамон злостно стукнула тростью.
— Он ослушался.
— Кого? Он не стал ждать, пока каждая небесная тряпка напудрит свой нос, а ринулся в бой!
— Он помогал богу Ято! — Хором возмутились боги.
— Что вы имеете против него?
— Насколько нам известно, бог Гуань Юй вселился в девушку, что была мила богу Ято. А если он перешел на его сторону, а Рейдзин помогал им? Мы не можем так рисковать!
— Что вы несете! Девушка на грани смерти, ее тело уже давно потеряло жизнь, а душа мертва, вместе с Гуань-ди.
— Это не доказано. Повторюсь – мы не можем рисковать! К тому же, бог Ято не найден, и нет уверенности в том, что он не нанесет удар, когда мы будем не готовы. Вы не были там, когда это произошло. У вас нет свидетелей. — Довольно проговорил один из богов.
— Свидетелей? Орудие Ято, священный сосуд, Юкине. Неужели вы будете сомневаться в словах священного сосуда?
— Будем. Они могут быть заодно. Каждое орудие броситься защищать своего хозяина. Но нам непонятно одно – о вашей обиде на этого бога уже слагают сказки, а сейчас, вы, ни с того, ни с сего защищаете его. — Ехидно продолжил первый.
— Я знаю, что он здесь не причем. И я докажу невиновность Рейдзина. Вы не можете держать его взаперти. — Бишамон раздраженно развернулась, удаляясь.
— Бишамонтен, — окликнули ее. — Бог Рейдзин будет казнен, если вы не предоставите нам Ято. Так что решайте, кто ваш союзник.
Богиня остановилась, и не оглядываясь произнесла.
— Знаете, иногда заклятый враг оказывается гораздо ближе, чем союзник.
***
Розовые кудряшки весело играли на ветру. Ветер врывался в больничную палату через окно, которое всегда было открытым.
Любой другой бы задался вопрос, почему его никто не закроет.
Потому что окно все равно откроется.
Аиха несмело подошла к койке, рассматривая девушку. Она не знала о ней толком ничего, и даже не разговаривала. Но в глубине души ее сковывала боль.
Одеяло было смято в углу, словно недавно здесь кто-то сидел.
Обстановка была мрачной, темной, холодной. В палате не ощущалось жизни, и ей казалось, что она здесь одна.
Ходячие слухи были правдой «живой мертвец». Тело все еще живое, и значит ли это, что душа Хиери еще не умерла?
Она не была одна. Каждый день ее навещали родители, друзья, и даже иногда одноклассники. Ее судьба слишком жестока. Ее жизнь слишком солена.
Вся горькость того, что случилась тугой аурой витала возле девушки, и было неясно, всегда ли это чувство появлялось, когда заходишь в палату.
Аихе стало больно.
Ее хозяйка, Кофуку, Ято, Юкине, Дайкоку. Пострадали все. Пострадала эта девчонка.
Но ее никогда не покидали. С ней рядом всегда есть ее тень. Она не останется одна.
Так почему окно всегда было открыто?
