Рубикон

billie eilish&khalid - lovely

- Остановимся здесь. Мирте идея, честно говоря, не нравилась. Блеск выглядел не лучшим образом, отказывался разговаривать и поднимался вверх так неосторожно, что каждый шаг мог стать его последним. Он всячески пытался удержать свои эмоции в узде, но все было напрасно: взгляд все равно что густой туман, ладони немного дрожат. Все произошло так быстро, что никто не успел отреагировать. Они решили идти наверх, потому что у подножия гор мерцал защитный купол, посмертно отрезая победителям дорогу. И так как Мирта единственная разбиралась во всех переходах, она возглавила их группу, выбирая наиболее доступные и быстрые маршруты; злость гнала ее вперед, словно гончую. Она отказывалась говорить о Катоне, проверяла ножи на остроту и упрямо поднималась сквозь свежий снег; где-то там мерцала ее цель, и девушка не намерена была отступать. Первым было на самом деле все равно, куда делся Ван дер Гри и почему его напарница сорвалась с цепи; союз был все еще в силе, и они втроем легко смогут противостоять выжившим трибутам. Кашмира забавно щебетала о холоде и невыносимой погоде, что так привычна Дистрикту Два, а Блеск шел прямиком за Грэйн, будто бы ей требовалось прикрывать спину. Они слишком поздно услышали шум, когда глыбы льда и снег с гор падали прямо на их тропу. Мирта кричала, что надо прижиматься к каменной стене и закрывать лицо, иначе сметет вниз, но Кашмира просто не успела ничего предпринять: огромным столпом ее сносит к обрыву, и Блеск правда пытался ухватить сестру за руку. Но Ритчсон уже катилась вниз, а там не склон – бездна. Секунда – и исчезла; светлым бликом оказалась среди гор, и растворилась в их немом великолепии. Блеск Ритчсон в ту секунду напомнил ей Марвела у озера. Когда он молча сидел после смерти Диадемы и пустым взглядом наблюдал за водной гладью, буквально вопрошая, есть ли смысл продолжат борьбу. На Семьдесят Четвертых Мирта не понимала и дико злилась на союзника, сейчас же она боялась и слово сказать. А через мгновение Блеск закричал. Но было уже поздно. Пушка выстрелила. Он бы остался на том самом месте, где сорвалась Кашмира, до самого конца, но Грэйн заставила его подняться и идти следом; Блеску было все равно, он плелся на чистых инстинктах и не разбирал дороги. Ярость Мирты поутихла, но все еще теплилась внутри. Теперь их двое, и ситуация стала накаляться. Блеска срочно надо было приводить в чувство, внушать хоть какие-то эмоции и направлять вперед. Но все попытки были тщетными; как и Марвел, он лишь ухмылялся и качал головой. Его Игры кончились. В ту ночь было тихо и спокойно, и Ритчсон все еще не произнес ни слова. Он не спал, смотрел в искусственное небо, где погас герб Панема и лик сестры, а когда пришло время - сменил Грэйн. В ту ночь им ничего не угрожало и даже не было слишком холодно, что совсем не похоже на горы. Мирта знала, что стоит подняться выше, и без огня не уснуть – разве что навсегда. Утром они продолжили переход, и девушка нарушила тишину, пытаясь построить тактику. Обычно этим занимался Катон, а она исполняла его поручения, но сейчас никто другой не мог взять на себя подобную ответственность. Ей что с Блеском, что без него – разницы никакой. Он только кивал и говорил, что она может делать, как ей вздумается. Мирта вновь раздражалась, но впервые за долгое время сдерживалась в высказываниях. Раньше ей было бы наплевать на утраты других. Сейчас же горечь душила глотку – следующая смерть может ударить по ней. Сильно ли она изменилась за год? Поначалу Грэйн ответила отрицательно, но все-таки задумалась. Она морально выросла, увидела обратную сторону победы и на кошмарах построила новые бастионы своей реальности. Сражаясь с Катоном за монстров и людей, нашла здравое зерно и изучила сквозь него власть. Мирта притворялась, старалась избегать опальных мыслей, но все равно смотрела и видела. Мирта училась, брала ножи в руки и резала в лоскуты ложь. Мирта обнимала Катона и боялась его отпустить; цеплялась из всех сил. Предатель. Она не понимает. Просто не видит ответа на незамысловатый вопрос: за что ты так со мной? Почему не рассказал о своих планах? Почему не предупредил? Почему решил все переиграть, и зачем было идти к врагам? Они нас никогда не спасут, не закроют от огня. Они нас кинут вперед, на баррикады, и заставят умирать . Друзьями нам с ними не быть, так что тебя так изменило, Катон? Мирта знает ответ, всегда знала. Он кроется в его глазах, в угольных речах, в жалости к дальним Дистриктам. Он кроется в правде после их победы, в переосмыслении Катоном всей жизни, в его ненависти к столице и президенту. Все было очевидно, вот только Мирта дурная, и совсем ничего не замечала. Он сделал выбор сразу же и кричал ей о нем, только вот Грэйн не поняла. - Дальше не пойдем, - упрямо повторяет Блеск, а Вторая смотрит на него с удивлением. Он так долго молчал, а теперь выбрал не самое надежное место для ночлега, не вовремя проявляя свою настойчивость. Уже темнело, но Мирта запомнила дорогу и еще бы несколько часов уделила подъему; они легко могут обогнать Эбернети, Одэйра и прочих, кто выжил. Они могут прийти первыми, устроить сюрприз и перерезать всем глотки. Но Блеск качает головой и разбирает рюкзак. Приходится подчиниться. - Знаешь, я ведь не верил в то, что выберут двоих. – Говорит он ей и проводит ладонью по лезвию меча. – Таких совпадений не бывает, вот только непонятно, чем мы заслужили такую судьбу. Покорно вертелись под их песню и не скалились; капитолийцы нас обожали. Грэйн ничего не говорит, поздно сожалеть о свершившемся. Возможно, их забрали из-за дружбы с Катоном и Миртой; возможно, чтобы предотвратить любое недовольство и загасить потенциал в зачатке. Девушка правда не знала ответа, лишь вспоминала риторической вопрос Ван дер Гри, который он ей однажды задал:

«В Двенадцатом же тоже шахты, Мирта. Так чем мы отличаемся от них? Тем, что первые перешли на сторону врага?»

Ей хочется безумно и бездумно смеяться, Катон был прав: ничем они не отличаются. Умирать все будут одинаково. Вот только сейчас все эти бравады перестали иметь хоть какое-нибудь значение, вся философия предсказуемо свелась к борьбе за выживание. И Мирта Грэйн не привыкла проигрывать. Они появились еще даже до наступления глубокой ночи, когда еще рано было решать, кто первым пойдет спать. До слуха Мирты донеслась легкая поступь по снегу, Блеск же подскочил, заслышав рычание. Конечно, все не могло быть так просто, не с ней. И Первому просто не повезло оказаться рядом. У них горел синтетический костер, который попался в рюкзаке Блеска, и видимо свет привлек этих тварей к их лагерю. Грэйн знала, что надо было продолжать подъем, но уже было поздно: их окружали, по меньшей мере, пятеро переродков, и надежда на спасение весьма вяло мерцала на периферии. Йети – страшилка для детей из Дистрикта Два, в них никто не верил. Но сейчас одно из огромных чудищ с белыми глазами и густой шерстью подкрадывалось все ближе, обнажив нестройный ряд клыков во рту. - Я их отвлеку, - медленно произносит Блеск, наблюдая за тварями, - по моей команде беги. Все ясно? Нет, качает она головой, не ясно, но Ритчсон в ответ усмехается, и в этом суть: он пожертвует собой, желая спасти союзницу. Возможно, Мирта бы размышляла над его благородным поступком чуть больше, но переродки были уже совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и омерзительный запах от них разбивал остатки сомнений. Их длинные и мощные ноги напоминали человеческие, а двухметровый рост отбивал всякое желание вступать в бой. - У тебя в кармане куртки такое же синтетическое пламя, - Блеск готовится атаковать, - если кто-то из них догонит, раскрывай прямо в лицо. Отпугнет или хотя бы отвлечет, они слепые, как мне кажется. И уж точно плотоядные. Мирта? Ты готова? Нет, не готова, но разве есть выбор? Он добровольно приносит себя в жертву, хотя можно попытаться вместе от них отбиться или же сразу погибнуть вдвоем. Блеск выбирает самый точный вариант и не спрашивает ее совета. За эти сутки он, разумеется, ничего не переосмыслил, но решил уйти достойно вслед за сестрой. - Беги! И Мирта бежит. Срывается с места, забывает про рюкзак и перепрыгивает через валуны. Блеск принимает основной удар на себя, и Грэйн не оглядывается назад, слышит только, как он отбивается. Она помнит дорогу, не сбивается с пути и ускоряется, сжимая в ладони кинжал. Не умрет, не доставит им такой радости, дойдет до финала. Девушка даже не успевает застегнуть пуховик и слышит лишь свист в ушах, как в следующий момент ее что-то сбивает с ног и клыками впивается в бок. Боль такая сильная, что Мирта кричит, и в эту секунду гремит пушка. Неужели это она умерла? В уголках глаз собираются слезы, потому что кровь сочится из свежей раны, она не может встать, а тварь не отходит. Блеск. Он просил ее не забывать про синтетический огонь, который греет, но не обжигает, и Грэйн быстрым движением достает его из кармана и кидает прямо в переродка, отвлекая его внимание. А после поворачивается и в самое лицо наносит удары ножом, потому что больше не видит уязвимых мест. Густая шерсть смешивается с вязкой кровью, но Мирта запрещает себе думать и испытывать боль. Надо бежать вперед. Она дрожащими руками застегивает куртку, о снег вытирает руки и с трудом встает на ноги; надо продолжать путь, как бы быстро он ни закончился. Надо добраться до Рога, она обязана победить. Ее собственная кровь быстро пропитывает одежду, но Мирта – триумфатор и дочь главного миротворца, она не сдастся. Перед глазами – пелена, а движения теряют точность. Она бежит практически наугад и совсем не удивляется, когда сталкивается со второй тварью; сжатый в кулаке кинжал все еще лучшее оружие. Мирта мало что понимает, бьет острием в самое лицо, пинает ногами и всячески пытается вырваться; пусти. Она уже ничего не слышит, в голове будто бы набат, так громко стучит пульс, а после и вовсе реальность уходит из-под ног, и мир переворачивается. Мрак забирает ее к себе, но не дарит покой. Грэйн попадает во временную петлю и раз за разом переживает встречу с переродками, все бежит от Блеска и слышит, как его рвут на части. Мирте жарко, нестерпимо и крайне омерзительно, где же та самая легкость? Но вот только ад не отступает, и она вновь видит, как лицо Ритчсона искривляется, и его горячая кровь на ее ладонях. Не спасла(сь).