Игра стоит свеч

Я могла бы не пойти на матч «Медведи — Факел», и на то у меня имелось множество причин. Во-первых, я так и не полюбила хоккей, и, хотя в последнее время неплохо стала в нем разбираться, это ничего не изменило. Во-вторых, настроение было настолько паршивым, что мне вообще не хотелось выбираться из дома, а уж тем более общаться с кем-то вроде парней, которых я непременно встречу в Ледовом. Но самая главная причина моего нежелания идти на эту игру заключалась, конечно же, в Щуке, которого я вчера так опрометчиво отпустила. После вечерних волнений я долго не могла уснуть, упиваясь разочарованием и горечью поражения, которые были настолько сильны, что затмевали собой робкие, как первые подснежники, нежные чувства к Егору. Любовь, о которой я давно мечтала, расцветала в моем сердце, но ее было почти не разглядеть за нахлынувшими эмоциями. Я была зла, очень зла на него и особенно на себя, потому что вела себя, как простофиля, не попытавшись даже переломить ход игры в собственную пользу. Уже ночью, ворочаясь в постели, я перебирала в голове кучу вариантов развития событий. Право, если бы я постаралась, то смогла бы оставить Егора себе, нужно было только пустить в ход все свои чары и уловки, слезы, наконец, и тогда он не смог бы так просто уйти. Да мало ли чего можно было сделать! Но хорошая мысль всегда приходит задним числом, или, как говорится, поздно пить «Боржоми», когда почки отказали. Пришлось нехотя признать, что это конец. Так что да, я могла бы не пойти на матч «Медведи — Факел», потому что ничего хорошего меня там не ждало. И все-таки я пошла. Когда я увидела Егора, злость отступила. Вместо этого меня охватил трепет, и, будто заколдованная, я подалась хоккеисту навстречу. Как всегда, его близкое присутствие совершенно лишило меня воли, и я была готова растерять остатки собственного достоинства, умоляя его дать мне шанс, если бы только увидела хоть каплю сожаления в его глазах. Но он подошел, озираясь по сторонам, будто боялся, что нас кто-то заметит вместе, и его взгляд был безразлично-пустым. Прежде я никогда не видела у него такого взгляда, и это ударило больнее, чем последовавшие дальше слова. Однако это подействовало на меня отрезвляюще, и я вернула самообладание, а с ним пришло раздражение. Ну что ж, теперь, когда все решено, можно было не притворяться той, кем я не являюсь, и не контролировать каждое свое действие. — Что, твоя чирлидерша держит тебя на коротком поводке? — само собой сорвалось с моих губ, и я с удивлением увидела, как напускное спокойствие на лице Егора сменилось растерянностью и обидой, едва заметной, но очевидной. Кажется, я наступила на больную мозоль. Что ж, тем лучше, по крайней мере этот раунд остался за мной. С гордым взглядом и тяжелым сердцем я отвернулась от Щукина и отправилась занимать свое место на трибунах. Подавляющее большинство народа уже расселось, и я отдавила не одну ногу, прежде чем устроилась на сиденье в одном из первых рядов. Через проход сидела Алинка, девушка защитника Пономарева, с которой я познакомилась в боулинг-клубе, и я помахала ей рукой. Моей соседкой справа оказалась молодая симпатичная женщина, а кресло слева пустовало. Тут раздался свисток: матч начался. Первый период прошел мимо меня. Зрелище на арене было куда менее интересным, чем картины, разворачивающиеся в моей голове. Не умея подолгу зацикливаться на неудачах, я уже строила планы на ближайшее будущее. В конце концов, на Щукине свет клином не сошелся, и я непременно заставлю себя забыть о нем. Сейчас у меня есть дела поважнее, и я просто не позволю себе снова хоть в чем-то проиграть. Прежде всего стоит сосредоточиться на учебе. Я стану первой ученицей на курсе, так что преподаватели будут ставить меня в пример, а одногруппники — завидовать моим успехам. Кроме того, не мешало бы заняться общественной работой и пробиться в студсовет — это откроет новые возможности. А еще меня ждет торговый центр, и тут тоже придется постараться, чтобы заслужить доверие отца и доказать ему, что на меня можно положиться. Возможно, покупка новой машины не за горами. Короче говоря, у меня совсем не будет времени на разные глупости. К концу периода мне почти удалось себя в этом убедить, и я решила, что с матча со спокойной совестью можно уйти, тем более, смотреть здесь было не на что: наши проигрывали. Но не успела я подняться с места в перерыве, как нелегкая принесла Стаса. — Ну и чего ты спустился? — вместо приветствия пробурчала я, когда он сел рядом, всем своим видом показывая, на какие жертвы ему приходится идти, чтобы побыть со мной. — Соскучился, — привычно бросил он, и тут его взгляд скользнул по женщине, что сидела возле меня. — Здравствуйте, Юлия Борисовна! Это не было простым приветствием: в голосе Калинина отчетливо слышалась насмешка и что-то еще, чему я не смогла дать определения. Я заинтересованно оглянулась на ту, которой были адресованы эти слова. У нее было благородное лицо. Высокий лоб, строгий прямой взгляд серых глаз, красивые, гордо сомкнутые губы — она держалась холодно и отстраненно и, когда Стас обратился к ней, окатила его таким ледяным презрением, что у меня мгновенно замерзли руки, а по коже побежали мурашки. Брр, да таким взглядом можно в камень обращать. — Здравствуйте, Станислав. Олегович. — Уголки губ дрогнули, тонкие брови на мгновение сошлись на переносице. В голосе звенела сталь. В следующий момент она уже демонстративно отвернулась, даже не удостоив меня вниманием, а мне в ее облике вдруг померещилось что-то неуловимо-знакомое. Хм, любопытно, кто она такая, и почему у них со Стасом такие «добрые» отношения. — Как тебе игра? — спросил меня парень. — «Медведи» сегодня какие-то несобранные. — Угу, — согласилась я, не глядя на него. Я все еще не могла забыть ему то, что он не поддержал меня в недавней стычке с отцом. А уж то, как он соловьем разливался перед мамой и поддакивал папе, весьма настораживало. Я сама в попытке понравиться могу зайти очень далеко, но меня бесит, когда я замечаю притворство в других. — Соф, ты в порядке? — Калинин, кажется, даже не подозревал, что мог сделать что-то не так. — Ничего не случилось? — Все нормально. — Ну ладно, — он слегка приподнял смоляные брови и отвернулся в сторону льда. Второй период принес косолапым одну шайбу, но этим дело и ограничилось. Я с легким чувством злорадства наблюдала, как их загоняют в угол. Иногда мой взгляд обращался туда, где танцевала группа поддержки, и во главе нее — Марина, девушка Егора, красивая, самоуверенная… Да, такая своего не отдаст, вцепится коготками и будет держаться до последнего. Несмотря на то, что лично мы с Мариной знакомы не были, я многое слышала о ней, в основном, от Димы, и он всегда говорил о девушке с неприкрытой неприязнью. Мне даже стало жаль Егора. Неужели он сам не видит, что они — плохая пара? Со мной ему было бы лучше. Игроки «Факела» отправляли шайбы в ворота «Медведей» одну за другой. Диме пока удавалось их брать, но я видела, как он устал. Защитники прикрывали плохо, и ему приходилось отдуваться чуть ли не в одиночку. Когда очередная «банка» полетела в его сторону, на ее пути неожиданно вырос Егор, и я едва удержалась, чтобы не вскочить с места, только испуганно закрыла рот ладонью, и почувствовала, как кольнуло в груди, будто удар пришелся по мне. В следующие минуты Егора вывели с арены, наверное, отправили к врачу, а меня внезапно затопила волна нежности и гордости. Он поступил очень храбро, подставившись под шайбу. Я бы, наверное, не смогла так: не задумавшись ни на секунду, рискуя собой, встать на защиту другого. — Все правильно сделал, — вынес вердикт Стас и, взглянув на меня, удивленно просил: — Ты-то чего испугалась? — Ему же больно, — прошептала я. — Зато полезно, — хмыкнул Калинин. — Подумаешь, с синяком недельку походит. Главное, счет прежним остался. — Одним очком больше, одним меньше, — пробормотала я. — Какая разница? — Не скажи, — не согласился парень. — Каждая шайба опускает «Медведей» вниз по турнирной таблице. Я больше не стала спорить, черт с ними, с шайбами. Ужасно хотелось попасть в медпункт, узнать, как там Щука, обнять его, поддержать. Но под присмотром Стаса мне никак туда не сбежать, да и вряд ли туда пускают посторонних. Вместо этого в перерыве мы с Калининым отправились в буфет, где я взяла легкий салат и стакан сока. Однако из-за переживаний кусок в горло не лез, и тогда я постаралась сменить направление мыслей. — Стас, а что это за девушка, с которой ты поздоровался? Ну, та что рядом сидела. — «Девушка»? — рассмеялся он. — Это, Софочка, Юлия Борисовна Антипова, — ответил он, запихивая в рот сдобную булочку. — Не знала, что у Антона есть сестра, — удивилась я. Он насмешливо взглянул на меня: — Странно, что ты вообще что-то знаешь об Антоне, вы ведь виделись всего пару раз, — это был как будто вопрос, причем такой, ответ на который известен, и он ему не нравится. — И да, у него нет сестры. Это его мать. — Да ладно? — вырвалось у меня. — Она так молодо выглядит, и… Похоже, она от тебя не в восторге. — Когда-то была, — усмехнулся он. — И почему тогда… — Я замерла на полуслове, озаренная внезапной догадкой. Вспомнила, что именно Антон рассказывал о своей матери, и сложила два и два. Так значит, это Стас обольстил ее, а потом бросил. Ну ничего себе! Теперь хоть стало понятно, почему у этих двоих такие напряженные отношения. Впрочем, зная Антона, удивляюсь, как они вообще могут общаться. — Что ты на меня так смотришь? — настороженно спросил Стас, заметив мое повышенное внимание к своей персоне. — Ничего, — я ответила взгляд, мысленно добавив в его копилку еще один минус. Если он поступил так с ней, наверняка делал так и с другими. Может быть и ко мне теперь подбирается, осторожненько, ненавязчиво, под предлогом близкой дружбы. Я тут же удалила эту мысль, как бредовую: до сих пор Стас не давал мне повода думать, что у него на меня есть какие-то виды. Просто наши семьи дружат, значит, и мы вроде как должны. — Кстати, как твои успехи на льду? — Я едва не подавилась салатом и закашлялась. Откуда он узнал? — Нормально, — осторожно ответила я. — А что? — До меня дошли слухи, что ты учишься кататься… — Он задумчиво повертел в руке пластиковый стаканчик и вдруг остро взглянул мне в глаза: — Почему меня не попросила? — Ты же сам говорил, что жутко занят на работе, — напомнила я. — Не хотела напрягать лишний раз. — Ты не напрягаешь, — ровно сказал он. — И я бы нашел время. Было что-то такое в его словах, что я внезапно почувствовала себя виноватой. Это ощущение мне не понравилось. — Да ладно, — непринужденно махнула я рукой. — Мы с Антиповым занимались, из него неплохой тренер вышел. — Да-а-а? — протянул Стас, прищурившись, и резко спросил: — А чем еще вы с Антиповым занимались? В его голосе было столько неприкрытого ехидства, ревности и желчи, что я едва не задохнулась от негодования. В чем это он меня подозревает? — Извини?! — Это ты меня извини, — моментально смягчился Калинин. — Я не должен был… Просто иногда кажется, что ты проводишь время с кем угодно, только не со мной. — Когда кажется — креститься надо, — хмуро сказала я, поднимаясь из-за стола и направляясь в сторону урны. Ты не параноик, Софочка, вот тебе прямые доказательства. Тьфу ты, этого мне еще не хватало! Я выбросила пустой контейнер и смятые стаканы в урну и повернулась была к Стасу, чтобы подождать его, как вдруг увидела в очереди знакомое девичье лицо и чуть не подпрыгнула на месте от восторга. — Оля! Белова! — Спустя секунду я уже дергала девушку за рукав рубашки. — Да? — та обернулась и посмотрела на меня, явно не соображая, кто я такая и чему радуюсь. Потом в ее глазах промелькнуло узнавание, и она спросила, будто еще не до конца поверив: — София? Я энергично закивала. Ну надо же, не прошло и полгода! — Ничего себе, — выдохнула Ольга. — Ни за что бы не догадалась, что это ты. Ты так… — Похудела? — фыркнула я, демонстративно поворачиваясь вокруг своей оси. — Изменилась, — тактично заметила она. Я улыбнулась. Ну еще бы, когда мы виделись в последний раз, я была пухлой любительницей булочек и пончиков, которые по-тихому таскала из столовой лагеря, в котором мы отдыхали. А она вот совсем не изменилась. Все такая же высокая, плоская, большеглазая пацанка, какой была много лет назад. Как же я рада была ее видеть! С Олей Беловой мы познакомились в «Артеке», когда нам было по двенадцать лет, и, несмотря на то, что были совсем непохожи, как-то сразу прониклись друг к другу симпатией. Мы жили в одной палате, вместе озорничали и влипали в неприятности, дрались с мальчишками и делились секретами. Сейчас приятные, светлые воспоминания нахлынули на меня, смывая царившее в душе напряжение. Разъехавшись по своим городам, мы писали друг другу длинные письма и часто подолгу разговаривали по телефону, а через год я уехала в Москву, и наша связь оборвалась. — Ты как здесь? — Оля жила где-то в области, кажется, в Воскресенске. Тем удивительнее было встретить ее в Подольске, да еще и в Ледовом. Оказалось, девушка, всегда мечтавшая быть журналисткой, поступила на журфак в МОГИ. Параллельно с учебой она пыталась устроиться на работу корреспондентом в одну из газет, и тут случай свел ее с помощником Калинина. С его-то подачи Олег Иванович поручил Оле разработку официального сайта ХК «Медведи». Это была просто потрясающая новость! За разговором Оля махнула рукой на буфет, и мы отошли в сторонку. Я уже успела немного рассказать о себе, когда к нам приблизился Калинин, и я познакомила ребят. — Я, конечно, знал, что отец нашел человека для работы над сайтом, — мягко сказал Стас, — но не думал, что это будет такая очаровательная девушка. Добро пожаловать в команду. — И он так ослепительно улыбнулся, что Белова несколько смешалась. Вот же подлиза! Егор так и не вышел на лед, проведя третий период на скамейке запасных. Выглядел он неплохо, и я успокоилась. А «Медведи» все-таки проиграли. После матча Стас ушел в раздевалку подбодрить друзей, я же отправилась в холл в надежде найти Олю, с которой мы в спешке забыли обменяться номерами. Народ вытекал с трибун в фойе, бурно обсуждая матч, и, чтобы не быть ненароком затоптанной, я встала возле кофе-автомата и стала наблюдать за людьми. Если Белова еще здесь, она не пройдет незамеченной, ну, а если нет, я найду ее контакты через Олега Ивановича. Все-таки здорово, что она теперь в Подольске, ведь, если быть откровенной, Оля — моя единственная подруга за всю жизнь. Постепенно толпа начала рассасываться, но никого из тех, кого я ждала, поблизости не было. Зато возле стендов обнаружилась Марина в компании высокой блондинки. Я невольно загляделась на нее. Всегда завидовала длинноногим красоткам, ведь они выглядят куда эффектнее маленьких девушек, и сразу приковывают к себе взгляды. А если еще и фигура стройная, как у этой чирлидерши, так это вообще высший класс. Из-за таких вот особ у меня начинает развиваться комплекс неполноценности. Не только я разглядывала девушек, но и они меня. Блондинка наклонилась к Марине и что-то прошептала ей на ухо, после чего интерес девчонки Щукина к моей скромной персоне возрос еще больше, и они обе медленно направились ко мне. Та-а-ак, это не хорошо. Чувствуя угрозу, я заняла оборонительную позицию возле своего кофе-автомата, скрестив руки на груди и приняв самый безразличный вид. — Ты Пахомова? — без обиняков спросила Марина, остановившись в паре шагов от меня. Не люблю, когда мое личное пространство нарушают таким наглым образом. — Я. — Ну а чего скрывать-то? Обычно я стараюсь не доводить дело до конфликта, но если ситуация того требует, сбегать, трусливо поджав хвост, не стану. Лучше выяснить все сразу, не отходя от кассы, так сказать. — А мы разве знакомы? — прохладно спросила я и тут же растянула губы в усмешке: — А, так я вас знаю, вы же каждый матч на трибунах скачете. — Мы не скачем, а танцуем, — щепетильно поправила меня блондинка. — Ну, если вы называете эти истерические подергивания танцами, то с вами явно что-то не так, — с искренним сочувствием в голосе сказала я. Блондинку мои слова, кажется, расстроили, а вот Марина приняла вызов и опасно прищурила глаза, делая еще один шаг навстречу. Я волевым усилием заставила себя остаться на месте, не потому что боялась, а потому что эта чирлидерша больше всего напоминала мне растревоженную гадюку и вызывала у меня чувство гадливости. — Что тебе нужно от моего парня? — оставив спорную тему телодвижений с помпонами, спросила она прямо, и я мысленно поставила ей плюсик. Захотелось ответить тоже прямо, но я передумала. Не буду подставлять Егора, ведь если я сильно зацеплю Марину, весь ее гнев может обрушиться на него. — Ничего из того, что ты успела себе вообразить, — спокойно сказала я, однако внутренне вся подобралась, готовая к перепалке. — Я ничего не воображала. — Взгляд Марины прожигал во мне дырку. — Но имей в виду: чтобы я больше не видела тебя рядом с ним. — А не то что? — подбоченившись, поинтересовалась я. Еще не хватало, чтобы эта профурсетка мне условия ставила! — Голову оторву, — с милой улыбкой на устах доверительно сообщила Маринка. — А, всего-то, — облегченно выдохнула я, вызывая удивление на ее смазливом личике. — Тогда удачи. Только смотри не надорвись. Только девушка открыла рот, чтобы выдать очередную колкость, из-за ее спины появились Стас и Андрей. Вовремя, однако. Сейчас я даже обрадовалась Кисляку. — Привет, девчонки! — бодро сказал он. — Чего шепчемся? — Да так, — опередила я Марину, не дав раскрыть ей рот. — Я просто говорила девушкам о том, что их поддержка не очень срабатывает, матч-то проигран, — и я с сожалением пожала плечами, глядя на Кисляка, а потом снова повернулась к чирлидершам. — В следующий раз старайтесь лучше. Над моим плечом сдавленно хрюкнул Стас. Марина усмехнулась, гордо вздернула подбородок, но ничего не сказала, только перевела взгляд с меня на Калинина. Не знаю, что именно ее остановило, но продолжать выяснение отношений она не стала, взяла под руку свою подругу и удалилась. — Тебе не жить, — пользуясь тем, что Стас на что-то отвлекся, шепотом сообщил мне Андрей. — Я Касаткину хорошо знаю, она это так просто не оставит. — Офигеть, как страшно, — округлила глаза я. — Что она мне сделает, помпонами изобьет? Кисляк неодобрительно покачал головой, но на этот раз промолчал. Олю мы нашли в буфете. Она пила чай и что-то писала в блокноте. Наверное, уже прикидывала что-то насчет сайта. Увидев нас, Белова обрадовалась и продиктовала мне свой номер. Мы условились встретиться в самое ближайшее время. Все-таки не бывает худа без добра, и несмотря на треволнения сегодняшнего дня, я была рада, что пришла на этот матч.