Мэй нас связала

       Слёзы равномерной струйкой текут и обжигают мои щёки. Мне больно. Как она могла? Я ведь… Я ведь.… Теперь мне самой не вериться. Но я ей доверяла! Чёрт, почему я позволила ей так легко войти мне в душу и вырвать из неё полноценный кусок?! Почему я такая глупая?        Вдох. Слезами горю не поможешь, я это знаю, мне это твердили с самого детства. Я вытираю ладонями солёную жидкость, выступившую на глазах. Стараюсь как можно глубже вдыхать и выдыхать. Слишком много мыслей пронзают мою маленькую головушку, слишком много эмоций я испытываю сейчас.        Может я чего-то не правильно поняла? Не могла же она, в самом деле, такое сказать! Наверное, я просто надумала себе лишнего. Ну, конечно! Я пытаюсь восстановить картинку воспоминания.        Спортзал, раздевалка, дверь приоткрыта. Я стою около женской раздевалке и нагло подслушиваю разговор моей подруги и своей одноклассницы. Помню противный голос одноклассницы. Что она там говорила? Ах, да! Она спросила у моей бывшей любимой подруги: «Как ты можешь дружить с этой идиоткой, которая в придачу ещё и чокнутая?!» — это фразу я запомнила хорошо. При первой же встречу вырву ей её язык вместе с гландами. Кстати, ещё лучше я запомнила фразу подруги: «Ты про Мей? Дружу? Нет, конечно! Я ей просто пользуюсь. Она даёт мне „в долг“, покупает то, что я прошу. И всего-то надо мило улыбнуться и невинно похлопать глазками». Вот и всё. Вот и вся дружба. Я действительно идиотка.        Ну, не могла она так сказать! И всё же я сама всё слышала. На меня нахлынула новая волна слёз. «Не могла… Не могла!» — растерянно твержу я в пустоту. Не могла, но так поступила. — А я тебя предупреждал, — спокойно сообщает мне ровный холодный голос. Как он проник так бесшумно, или это я слишком погрузилась в свои мысли? Неважно. Я беру подушку, моя мишень стоит позади меня. Это всё он. Во всем виноват он. Я ненавижу его. — Умри в страшных муках! — я резко оборачиваюсь и кидаю в него подушку, которая предательски летит абсолютно мимо. Да, снайпером мне не быть. А он даже не моргнул своими шоколадными глазками. Меня всегда пугало его выражение лица, слишком спокойное и нелюдимое. — Я же тебе показывал, как правильно целиться. Бездарная женщина! — произносит он таким тоном, будто он и не надеялся на лучший бросок. Ему бы ещё головой покачать в дополнении к образу. Этот парень — Хао Асакура, и он меня бесит. — Это всё ты виноват! Это из-за тебя моя жизнь катится к чертям! — в сердцах выкрикиваю я. Каждая клетка моего тела наполняется гневом. Я хочу его убить. Мне не важно, что он намного сильнее меня как физически, так и в плане шаманизма. -Твоя жизнь катится к чертям, потому что ты меня никогда не слушаешь, — так легко и просто отвечает Хао. Вот только, если я начну слушать весь бред, что он говорит, то я непременно сойду с ума. Я ненавижу тебя, Хао! Потому что ты никогда не оставишь меня в покое. Ведь, ты сам мне говорил, что хочу я или нет, но я буду твоей любовницей….        А всё из-за неё. Из-за другой Мэй. Из-за Мэй, которая жила пятьсот лет назад. Из-за Мэй, которая когда-то очень давно что-то сделала для Хао. Да сделала ТАКОЕ, что он никак не может её забыть. Да, ещё и называет её идеальной женщиной. Как ты так смогла, Мей? Так прочно закрепить свой образ в воспоминаниях самого сильного и жестоко шамана? Я не знаю, что ты сделала, Мей. Но уже тебя ненавижу.        Ещё я ненавижу свою внешность. Потому что я, по словам Хао, вылитая Мей, что жила пятьсот лет назад. По его словам у меня те же совершенные черты лица и прекрасное тело. Ненавижу чертову генетику.        Ненавижу своё имя. Я Мэй Нисимура. И та Мэй тоже Мэй Нисимура. Мэй — мой предок, она породила примерно около четырёх поколений семьи Нисимура. Это глупо ненавидеть свою бабку. Без неё я бы так и не появилась на свет. Но какой прок в моей жизни, если я под надзором Хао Асакуры? Я ненавижу тебя, Мэй! Из-за тебя моя жизнь была обречена с самого начала. — Прекрати сваливать все свои неудачи на Мэй. Даже твои мысли читать противно, — выводит меня из транса голос Хао. Не хотел бы — не читал! И вообще, брысь из моей головы! — Вот как ты со старшими разговариваешь, глупая Мэй, — пытается говорить со мной Хао. Я не вижу смысла ему отвечать, он и так всё знает. Даже то, что сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы мои ногти впились в кожу и оставили на ней несколько кровавых царапин. — Если я умею читать мысли, это ещё не повод, чтобы не говорить со мной, — Асакура усмехнулся. Ненавижу, когда он так делает. Бесит ужасно. Уйди, пожалуйста. Уходи! Уходи! Видеть тебя не хочу! — А твоя мама была очень рада меня увидеть. Даже чайник на плиту поставила, хочет угостить меня чаем. Она намного гостеприимнее тебя, бери пример с неё, — Хао подошёл и взял подушку — мой улетевший в неправильном направлении снаряд. Как меня раздражает, когда он начинает сравнивать меня с моей мамой, выставляя меня последний сволочью. Мол, даже никчемный человек и то лучше тебя, дрянная душа в совершенном теле. Да, моя мама человек. И она понятия не имеет, сколько душ погубил Хао, иначе бы она ненавидела его так же как и я. Мамочка воспринимает его, как моего сверстника, моего давнего друга. Друга….А ведь в детстве я действительно считала его своим другом, лет так до десяти, пока не увидела его истинную сущность.        Он положил подушку около меня и сел на неё. Уходить ты не собираешься? Вот как! Я отворачиваюсь от него и смотрю на родную деревянную стену моей комнаты. — А я уже успел позабыть, как ты любишь стены своей комнаты. Я иногда даже ревновать начинаю, — насмехается он надо мной. И не удивительно, что ты забыл. У тебя память, как у рыбки! 3 секунды, и ничего не помнишь! — Это ошибочное предположение глупых людей. Память у рыб есть, она помогает им выжить. К примеру, рыбы запоминают времена года, опасные места, точки кормления, места ночевки, — поделился весьма полезной информацией Хао. Теперь хотя бы понятно, как ты умудряешься находить мой дом. Даже спустя двух недель плаванья где-то далеко. Как же я тебя ненавижу, хищная рыба! Особенно, когда ты приплываешь с приставучей маленькой рыбкой по имени Опачо. — Золотая рыбка, не выделывайся! Чем тебе Опачо-то не угодила? Очень даже хорошая рыбка, — он ещё спрашивает! Меня много чем раздражает Опачо, особенно когда она пытается доказать мне, что ты, Хао, центр всей Вселенной! А ещё больше раздражает, когда начинает со мной спорить. И бесит это! Я не выдерживаю и всё-таки решаюсь озвучить Хао свою мысль, открываю рот и говорю своим самым писклявым голосом: — Господин Хао! — мне становится невыносимо смешно и противно одновременно. Я нагибаюсь, обхватываю свои колени, пытаюсь сдержать смех. В голове крутится свой писклявый голосок: «Господин Хао!» — я даже не предполагала, что могу так смешно говорить. Как меня выводит из себя эта фраза! — И тебе бы не помешало так меня называть, — размечтался он. Не много ли будет чести?! Я бы многое тебе сказала, но так смешно. Уже не могу с собой совладать и выпускаю сначала непонятный фыркающий звук — последнею попытку сдержать в себе волну смеха, — а потом начинаю звучно смеяться. Так, нужно успокоиться. Стены. Спокойные деревянные тёмно-коричневые стены. Такие смешные стены, хоть совсем и не смешные! Я смеюсь ещё громче, чем раньше. Я не могу! Не могу прекратить смеяться.        Минута. Если до этого я сидела на подушке, то теперь я лежу на полу, смех отпустил. Асакура смотрит на меня взглядом а-ля «Мэй сошла сума, надо делать ноги». Теперь он улыбается. Идиот. Как ты мне противен. Я перевожу свой взгляд на потолок. Потолок, такой же родной и любимый, как и стены моей комнаты. Как я люблю на вас смотреть, мои родные, когда не хочу смотреть на Хао.        Он прожигает меня взглядом, я чувствую, как он смотрит на меня. Хао, хватит на меня пялиться! Я тебе сейчас глаза вырву! Смотри, вон, лучше на стену! — Какая ты всё-таки грубая и совсем не идеальная, — скучающим голосом говорит юноша. Грубая, а что поделать? Я такой была и буду, хотя бы тебе назло, совсем не уважаемый Хао. И даже не думай, я не собираюсь одевать кимоно, мило тебе улыбаться и говорить: «Господин Хао, не соизволите ли вы…?». Если ты хочешь видеть меня в качестве своей нежной и чуткой любовницы, это ещё не значит, что я буду это выполнять. Хотя. Любовница. Это приторное: «Господин Хао».        И тут мне в голову полезли такие мысли, от которых все нормальные и приличные девушки стараются воздержаться. Я снова начинаю смеяться. — Откуда в столь раннем возрасте такие извращенные мыслишки? — спрашивает меня Хао. От верблюда! Я всё ещё смеюсь.        И тут входит мама. Как же я не хотела, чтобы она сейчас входила. В руках у неё поднос с чайными чашками. Сама она улыбается и обращается к нам: — Веселитесь, детишки? А я вам чаю принесла! — мам, ему тысяча с лишнем! Какой он ребёнок?! Я потихоньку успокаиваюсь и перестаю смеяться. У моей мамы довольно неплохая внешность, темно-каштановые волосы и тёмные, как ночь, глаза. Я бы так хотела быть похожей на неё, но нет! Мне досталась внешность Мэй!        Она ставит поднос на маленький столик, снова улыбается и говорит: — Я так рада, что ты улыбаешься. Всё-таки Хао удалось тебя развеселить. Ну, ладно, не буду вас отвлекать, — она разворачивается и уходит. Вот ведь, она действительно считает, что Хао хороший парень. — Знаешь, о чём подумала твоя мама? — задаёт риторический вопрос Хао, — Конечно не знаешь, ты ведь ещё не можешь читать мысли окружающих, глупая девочка. Так вот, твоя мама подумала, как замечательно было бы, если бы кто-то на подобие меня взял тебя в будущем замуж.        Вот, блин! Мама! Вот наподобие него я точно замуж не выйду. Я ещё раз взглянула на Асакуру. Не спорю, симпатичный. И волосы такие шикарные, даже по-круче моих. Как он за ними вообще ухаживает? Красивый псих. Такая кандидатура в качестве будущего мужа меня пугает. — Другой кандидатуры у тебя всё равно не будет. Не волнуйся, я об этом позабочусь. Думаю, твоя мама разочаруется, когда узнает, что её дочь могла выйти замуж за Короля Шаманов, но из-за своего дурного, несовершенного характера, она достигла только жалкого места любовницы, — говорит он, встаёт, подходит к столу и берёт в руки чашку с чаем. Хао, бесполезно. Я не собираюсь меняться только чтобы тебе угодить, какие бы ты психологические уловки не использовал. Я тебя ненавижу, понимаешь? Ненавижу. И, как бы мне не хотелось разочаровать маму, я всё равно буду делать всё, чтобы продолжать быть несовершенной. Я буду делать все, чтобы ты понял, что я тебе не нужна, и ты от меня отстал. Ну, или убил на крайний случай, ибо я не собираюсь быть любовницей или невесткой такого монстра! — Ты мне и не нужна. Мне нужно только твоё тело, — говорит он и начинает пить чай. Ещё, как всегда, добавь «совершенное тело», и будет круто. Хао, хватит лазить в моей голове! Выйди немедленно! Это мои мысли, мои чувства, что ты там забыл?!        Он пьёт чай, как ни в чём не бывало. Хватит притворяться, как будто ты меня не расслышал. Взял и вышел из моей головы! Так. Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на чашку и продолжил чаёвничать. Это ты меня так игнорируешь, да? Где-то ты очень любишь комментировать мои мысли! — Хао, Мэй тебя ити! — выкрикиваю я и тут же понимаю, что за бред я проорала. Сидела бы, молчала в тряпочку. А это всё из-за тебя! Чертов Асакура! — Глупая женщина, — вздыхает Хао и делает ещё глоток. Примерно как-то обычно и проходят наши с ним встречи. Я говорю всякий бред, а он в свою очередь: «Глупая женщина».