***
Скинув плед, которым его кто-то заботливо прикрыл, Кайл встал и сдержано кивнул что-то тихо обсуждающей троице, сидевшей в дальнем углу кают-компании. Слегка задержавшись по дороге к ним возле кофейного аппарата, он наполнил кружку дымящимся ароматным напитком и присел на свободное место. — Мы тут изучали обстановку, — услужил Диккенс, введя капитана в курс беседы. Потянувшись, он коснулся небольшого шарика, стоящего в подставке в центре стола, и на стене тут же появилось изображение орбиты Лайовы с находящимся там флотом. Кайл, несмотря на то что уже как часа четыре назад изучил состав вражеского флота, всё равно принялся внимательно изучать картинку. Один флот Республики в полном составе, построившись в боевой порядок, висел прямо над столицей Лайовы и был повёрнут по направлению к той точке, откуда по идеи должен был выйти флот Конфедерации. Второй же флот оказался разделён на три эскадры: около пятой его части висело возле огромной космической станции, призванной защищать планету от вторжений такого рода, которая капитулировала без боя, ещё одна пятая часть удобно расположилась с обратной стороны планеты, чтобы контролировать все орбитальные передвижения в этом секторе, а оставшаяся повисла в трёхсот тысячах километров от планеты, импровизированный резерв, который можно перебросить в любую точку боя за считанные секунды. В целом, командование флота вторжения более чем порадовало Кайла своими решениями, если бы тому не предстояло с ними сражаться. — Бортовой компьютер, а что насчёт орбитальной станции Конфедерации? — указывая пальцем на неподвижно застывшую махину, спросил Кайл. — Сдалась без боя и впустила на свой борт десантные отряды около часа назад. Неизвестно, удалось ли десанту получить контроль над орудийными системами. Если удалось, то соотношение сил увеличивается ещё на семь процентов в их пользу, — тут же ответил ему Крейн. — Замечательно. У кого-нибудь родились отличные предложения, которые помогут нам выиграть? — откинувшись на спинку кресла, поинтересовался Кайл. Конечно же, у него уже была идея, и он собирался ей следовать, но всё же считал, что если есть возможность, то следует спросить ещё и чужое мнение. Пусть даже и не такой профессиональный, но взгляд со стороны никогда не бывает лишним. — Из самого умного, что нам удалось придумать за те два часа, что ты спал, — это прервать сейчас прыжок к Лайове. В данный момент мы должны выйти из него как раз возле их первого флота, а мы предлагаем направиться в сторону эскадры, висящей возле космической станции. Используя фактор неожиданности и имея на стороне перевес в численности и огневой мощи, разбить врага и вновь уйти в прыжок. Выйти из него в паре световых лет от планеты, перестроится и повторить то же самое со вторым маленьким отрядом. Потом то же самое с резервом, а уж потом и главные силы разбить. — Любопытно, но вряд ли сработает. Первый отряд мы уничтожим, но там космическая станция, если взорвём её, то убьём и заложников, а если нет — позволим ей безнаказанно в нас стрелять. Значит, эту группировку точно надо выманивать. Можно начать с той эскадры, что на другой стороне планеты, но нам не хватит времени, к ним тут же перебросят резерв, и мы ввяжемся в равный бой, а там уже подтянутся остальные, прижмут нас к планете и сбросят вниз, — после небольшого раздумья ответил Кайл. Но, заметив на лицах экипажа странное выражение, он тут же пришёл в смятение, не понимая, что не так. — Мда, то же самое слово в слово сказал Крейн минут двадцать назад, — разъяснила ситуацию Сабина. — Но не можем же мы просто выйти перед их флотом и устроить перестрелку. Эти корабли, — обведя всё вокруг руками, начал Сервий, — по сути дела — дредноуты, подавляющее большинство орудий крупнокалиберные. Мелких пушек мало, кораблей прикрытия нет, авиации не очень много. Допустим, что мы сможем нанести серьёзный урон крупным кораблям, хотя только один их флагман, по словам Крейна, способен на равных перестреливаться с шестью нашими кораблями, но нас разорвут мелкие корабли и авиация, мы по ним просто не попадём. — Почему? Самонаводящихся ракет со ста двадцати кораблей хватит на то, чтобы разнести в клочья не меньше полутора тысяч истребителей и бомбардировщиков, — быстро что-то подсчитав на планшете, заверил команду Диккенс. Он было вновь открыл рот, чтобы продолжить, но вежливое покашливание капитана привлекло к себе всеобщее внимание. — Да, но Крейн, видимо, забыл уточнить, что во время симуляции у нас под контролем будет не тот флот, который должен быть, а тот, который есть на самом деле. Не сто двадцать полностью боеспособных кораблей, каждый из которых проверен, оснащён ракетами и загружен истребителями, а девяносто восемь дредноутов, многие из которых не прошли проверку на неисправности, на которых нет авиации и ракет, даже основные орудия установлены ещё не на всех кораблях. Кайл, конечно, ожидал, что команда воспримет эту весть без должного энтузиазма, но не ожидал столь… никакого эффекта. Сабина, вставая, молча направилась в сторону кофейного аппарата, чтобы вновь наполнить кружку, Сервий принялся разглядывать карту, до сих пор «висевшую» на стене, а Диккенс вновь уткнулся в планшет. — Серв, какое кофе ты хочешь попробовать последним в жизни? — заботливо поинтересовалась Сабина. — Сабин, вернись, пожалуйста, у меня есть идея, — наполовину развернувшись в кресле, лучезарно улыбнулся ей капитан. Та, впрочем, не особо торопясь, наполнила две чашки и только после этого вернулась к столу, протянув одну из них Серву. — Никто из вас не пропускал в школе уроки древнего машиностроения? — спросил Кайл. — Представляете принцип работы зерноуборочного комбайна? Так вот, я хочу сделать то же самое. — Не очень уловил уловил связь, если честно, — скривив лицо, признался артиллерист. — Я хочу перемолоть их флот. Бортовой компьютер, сообщите время. Крейн услужливо подсказал, что сейчас уже без пятнадцати восемь. Кайл встал и, пообещав, что расскажет всё по дороге в рубку, предложил всем пойти на мостик. Когда команда покинула кают-компанию и направилась в сторону рубки, их внезапно остановил Крейн, сообщив, что испытание будет проходить не там, а в зале симулятора, после чего заботливо подсветил дорожку до пункта назначения. Спускаясь куда-то в недра корабля, команда обсуждала предложенный Кайлом план. Идея никому кроме Кайла и Крейна не понравилась, но из-за отсутствия каких-либо других предложений единогласно сошлись на том, что стоит попробовать, ведь другого выхода уже не было.***
Комната симулятора один в один повторяла мостик корабля, разве что за одним исключением — вместо иллюминаторов находились дисплеи, которые Крейн запустил, как только экипаж прошёл внутрь, отображая однотипный коридор гиперперехода и таймер, ведущий обратный отсчёт до выхода на досветовую скорость, который показывал, что у команды есть ещё двадцать три минуты. Экипаж расселся по местам, и каждый принялся проводить подготовку и осмотр подведомственных структур. Сервий ещё раз проверил всё имеющееся вооружение, которым они располагали, и принялся создавать шаблоны действий. Диккенс, подключившись к терминалу, начал изучать доступные средства удалённого вмешательства в жизнь будущих противников. Сабина занялась подготовкой различных манёвров, которые могут понадобиться какому-то из кораблей, будь то сброс спасательных капсул или активация систем самоуничтожения. Кайл же, доверив товарищам выполнять их работу, стал ещё раз обдумывать планы действий, периодически советуясь с Крейном. Когда таймер в углу экране перескочил с минутной цифры 3 на цифру 2, капитан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, оставшись наедине с самим собой. Ладони предательски потели, сердце начало биться чаще, а совесть возмущенно кричала, как будто напоминая: «Ты обещал никогда этого не повторять!». «Это игра, главное не позволять ускользать мысли о том, что это лишь игра, иначе станет гораздо сложнее. Это игра, а в игре важна лишь победа,» - проговорив это про себя несколько раз, Кайл открыл глаза. Взгляд остекленел и стал таким серьёзным, что Сабина, Серв и Диккенс вынуждены были удивлённо коситься в сторону капитана, настолько решительным им ещё не доводилось его видеть. — Доложите о готовности, — скомандовал он. — Командир артиллерии готов, — ответил Сервий. — Тактик готов, — заверила его Сабина. — Системный администратор готов, — сказал Диккенс. — Бортовой компьютер готов, — поддержал их Крейн. — Капитан готов, — пробубнил себе под нос Кайл, — выход из рукава через пятьдесят секунд, не тратьте время на сбор ускорителей, потом подберём. Крейн, пронумеруй все корабли и выведи краткие сведения о состоянии каждого из них на третий дисплей. Сабина, как только флот выйдет из прыжка, выстраивай корабли со второго по девяностый в пять линий в шахматном порядке по восемнадцать штук в каждой, между кораблями по километру, между линиями по триста метров. Остальные девять в линии в пятисот метрах сзади. Крейн, как только корабли выстроятся, играя скоростью и углом полёта, закручивай пять линий в колесо, они должны вертеться как лопасти комбайна с периодом обращения в полторы минуты. Серв, корабли из передней линии должны работать всеми орудиями, снимай энергию со щитов, если надо. Когда корабли отходят назад, прекращай огонь, чтобы орудия могли остыть и не было риска попасть по своим. Крейн, всю энергию кораблей, находящихся во второй линии, направляй на щиты так, чтобы их хватало и на то, чтобы прикрыть первую линию с носа. Дик, на тебе вражеские беспилотники и контроль над автономными системами. Удачи нам. Уже через секунду рукав гиперперехода рассыпался звёздным небом. Прямо перед Протектором повисли огромный шар Лайовы и первый флот Летней республики, висевший к пришедшим боком. Судя по показаниям приборов, за время «перелёта» противник так и не сменил дислокацию, что было очень кстати. Не прошло и десяти секунд после выхода из рукава, как Крейн сообщил капитану о входящем вызове с вражеского флагмана. — Выведи его на экран. В ответ показывай им лишь меня, только меняй внешность под Крейна с учётом того, что тот должен был постареть, пусть это представление собьёт их с толку, — тут же ответил Кайл, мигом отодвинул от себя все дисплеи, вальяжно лёг на кресло и перекинул ноги через подлокотник, положив голову на противоположный. В нише так, чтобы не перекрывать экипажу обзор, из пола выехал ещё один экран, на котором через мгновение появилось изображение капитанского мостика «Летней розы», флагмана Республики. Камера была сфокусирована на невысоком и полном мужчине. Крейн услужливо вывел на экран возле изображения сведения о звонящем. Контр-адмирал Вила́рий Карце́ус тридцати семи лет отроду. Было видно, какой хаос творится на мостике позади него. — Говорит контр-адмирал Летней республики Виларий Карцеус. Мы не видим ваших опознавательных знаков, назовитесь, — нервно подёргивая вторым подбородком, прохрипел звонящий. — Адмирал Крейн Санкари, частный визит, цель поездки на Лайову — туризм, — лишь мельком глянув на адмирала, лениво бросил в ответ Кайл. — Крейн Санкари давно мёртв, и какой к чёрту туризм на ста боевых дредноутах? — зло прорычали ему в ответ. — А вы тело видели? Я просто отдыхать летал, а теперь вернулся. А это, — Кайл небрежно обвёл рукой вокруг себя, — это я у папы взял покататься на недельку. Мне в принципе плевать, кому принадлежит планета, я просто хочу выпить и погулять с местными девчонками, я уже как раз прикупил себе бар для этих целей. Вы там свяжитесь с диспетчерской, пусть выделят место для посадки. Контр-адмирал покраснел настолько, что цвет его лица стал практически таким же, как и его ярко-красный китель. Отвернувшись от камеры, он начал с кем-то спорить, видимо с капитаном корабля или руководителем второго флота. Звук временно отключился, так что Кайл беспечно, надеясь, что не выдаст себя трясущимися от волнения руками, взял планшет и принялся активно стучать по экрану. На обзорном стекле корабля тут же появилась бегущая строка: «Серв, пока не грей орудия, надо подойти как можно ближе. Крейн, выдели флагман, линкоры, крейсера и фрегаты первого класса». На шестом дисплее, на котором отображалась информация по поводу состояния флота противника, часть кораблей мгновенно оказалась обведена линиями различной толщины. То же самое произошло и на обзорном экране. — Заглушите двигатели, опустите мощность реактора до пяти процентов и ждите команды досмотра, — наконец-то обратился к нему адмирал. Скинув ноги с кресла, Кайл резко сел и посмотрел на собеседника настолько высокомерно и презрительно, насколько только смог. — Слушай ты, контр-адмирал. Ты хоть знаешь, кто мой отец? Ты знаешь, где он работает? Ты знаешь, с кем он спит? Он скоро поженится с президентом Керт, и, если ты меня не пустишь, я попрошу папеньку и новообретённую мамочку, чтобы твоя долбаная мелкая Республика приказала тебе драить полы на моём корабле и готовить мне завтраки в постель, если ты сейчас же не заткнешься и не пропустишь меня на чёртову планету, чтобы я смог повеселиться! — уже кричал Кайл. — Слушай меня внимательно, щенок, если ты…- начал было адмирал, но его самым наглым образом прервали. — За щенка ответишь, урод, — гневно заявил Кайл и, оборвав связь, облегчённо рухнул в кресло, с которого только что вскочил, добавив, — вот теперь можно разогревать орудия. Крейн вежливо подсказал, что ближайший противник окажется в зоне поражения через семь минут, а пока услужливо приблизив изображение вражеского коробля, позволил понаблюдать за тем, как соперник медленно разворачивается и перестраивается для встречи потенциального новообретённого врага. — Ненавижу играть на публику, — недовольно пробурчал себе под нос Кайл. — В следующий раз я могу выступать, капитан. Без обид, но мне кажется, что у меня лучше получится. Я всё-таки с семи лет играю на сцене, — криво усмехнувшись, предложил Диккенс. Капитан клятвенно заверил системника в том, что в следующий раз обязательно так и сделает, и в который раз за прошедшую минуту окинул взглядом обстановку. Флоты у станции и с другой стороны планеты так и продолжали неподвижно висеть, а вот резерв так же начал разворачиваться в сторону прибывших. Скомандовав, чтобы корабли выстроились «Комбайном», но пока не начинали вращаться. «Протектор» вместе с восемью кораблями резерва остался висеть позади на третьем месте справа. — Крейн, на девяносто втором и сорок четвёртом корабле инсценируйте повреждение двигателей. А на сорок четвёртом ещё и щитов, когда они отстанут, вместо него в комбайн отправьте девяносто восьмой и девяносто первый. Между тем, на экране уже было чётко видно, как из недр больших и маленьких кораблей противника десятками валят истребители и бомбардировщики. Объединяясь в звенья и эскадрильи, они начали выстраиваться перед флотом. Судя по цифре в углу обзорного экрана, их было по меньшей мере полторы тысячи, из них не меньше пятисот — пилотируемых людьми. «У вас последний шанс сложить оружие,» — появилось письмо на обзорном стекле. «У нас нет ракет, мелкокалиберных орудий и авиации, так что если вы благородный флотоводец, то прошу вас обойтись без истребителей и бомбардировщиков,» — только и напечатал в ответ Кайл. Как и ожидалось, уже через несколько секунд вся армада вражеской авиации тронулась с места и направилась в сторону приближающегося флота. От прицельного огня по ним в этом случае толку было не больше, чем от рогатки, поэтому Серв и не думал целиться. Запустив шаблон веерного огня, он настроил орудия так, что у тех был максимальный разброс, и, вдавив клавишу, создал огненный вихрь. Тридцать шесть тяжёлых дредноутов одновременно начали поливать огнём пространство перед флотом. В такой ситуации быть машиной и уметь за доли секунд точно рассчитывать траектории оказалось гораздо выгоднее, чем живым пилотом. Первый залп стёр с радаров около трёх вражеских эскадрилий, но дальше дело пошло хуже. Беспилотники принялись более-менее точно рассчитывать траекторию снарядов и уклоняться, пока те не долетели. Пилоты же просто стали держаться чуть позади них. К тому времени как расстояние позволило авиации врага сделать первый залп, они не досчитывались уже семи десятков кораблей. Ожидаемого торпедного залпа на удивление не случилось, впрочем, скоро их тактика стала ясна. Поставив целью просто пройти мимо с минимальными потерями, они её выполнили и теперь оказались позади врага, которому было нечем прикрыть тылы. К тому же, у двух дредноутов крайне нестабильно работали маршевые двигатели, из-за чего они значительно отстали от остального флота, став отличной мишенью для приближающейся армады. Экипаж «Протектора» наблюдал за тем, как сотни истребителей проносятся мимо, а их собственные орудия постепенно вынуждены замолкать, так как обстрел авиации врага уже невозможен, а до кораблей основного ранга ещё далеко. — Капитан, они нацелились на два отставших дредноута, мы отстреливаемся, но силы неравны, — спокойно доложил Крейн. — Я в курсе. Сабина, готовь у них перегрузку реактора и орудийных систем, — не отрывая взгляда от обзорного экрана, скомандовал Кайл. — Должен заметить, что это полностью боеспособные корабли, на которых нет ни царапины, их уничтожение… — Утихни, — посоветовал капитан бортовому компьютеру. Между тем, сотни истребителей и десятки бомбардировщиков как шакалы набросились на одиноко висящие дредноуты, а в следующее мгновение на иллюминаторе расплылись огромные облака взрывов, ослепив на время визуальные сканеры. А количество истребителей стремительно упало до тысячи ста. — Сэр, должен заметить, что данный обмен абсолютно неравноценен, — заметил Крейн и тут же замолк, когда капитан резко высказался на тему того, насколько сильно его это волнует. После столь внезапных потерь, авиация вместо того, чтобы развернутся и нападать, принялась перегруппировываться и перестраиваться, готовясь к новому заходу. — Ну давай же, железяка тормознутая, считай быстрее! — гневно воскликнул Диккенс, со всей силы ударяя кулаком по панели управления.***
— Сэр, мы потеряли больше четырёхсот истребителей при первом заходе, но нам удалось прорваться к ним в тыл, теперь они никак не смогут помешать нам методично долбить их сзади, — доложил молоденький лейтенант, только неделю как закончивший академию и мечтающий выслужиться перед начальством. Но, к его огромному разочарованию, контр-адмирал на него даже не взглянул. Вражеский флот, вращаясь, постепенно шёл на сближение, к которому все уже были готовы. Массированного залпа только с «Летней розы», «Кэмпиона», «Кокио», «Кадупула» и «Венерина» было более чем достаточно, чтобы за один залп уничтожить по меньшей мере два вражеских дредноута. — Виларий, мой флот готов выдвинуться к тебе на подмогу, — сообщил по видеосвязи командующий вторым флотом — адмирал Левало́н. Виларий лишь отрицательно покачал головой. Это будет его битва, и это его потом прозовут бичём Конфедерации, а не Левалона. — Сэр, адмирал! — резко вскрикнул кто-то позади, и Виларий инстинктивно развернулся. Какой-то младший лейтенант, позабыв о субординации, принялся кричать с места. — Сэр, я потерял контроль над шестью эскадрильями истребителей. Всё было в порядке, я как раз перестраивал их, как вдруг внезапно потерял контроль, и на экране высветилось, — склонившись к монитору, лейтенант принялся зачитывать, — «Благодарю за передачу истребителей, в случае возникновения проблем обратитесь в отдел психологической помощи холдинга Хоффмана по номеру…». Резко развернувшись к обзорному стеклу, адмирал смог увидеть, как семьдесят два его истребителя расстреливают в спину остальные корабли. Буквально через секунду по инициативе кого-то из командного состава эти эскадрильи уже были выделены красным цветом, а не синим. — Полный вперёд, надо вернуть наших ребят домой! — скомандовал адмирал, уже видя эту фразу в учебниках истории. Приказ в считанные секунды разошёлся по флоту, и тот степенно начал набирать скорость, сближаясь с врагом. За те полторы минуты, которые потребовались для того, чтобы противник вошёл в зону поражения, ещё сто двадцать истребителей и сорок бомбардировщиков перешли под контроль врага, а около семидесяти просто отключились и безвольно повисли в воздухе. Эскадра авиации так и не нанесла ни одного массированного удара по тылу врага, а после гибели генерала Кливиана централизованный отпор Республиканцев прекратил своё недолгое существование. — Сэр, выпускать резервы авиации? — осторожно поинтересовался капитан «Летней розы». — Выпускайте, но только пилотируемые людьми! — еле сдерживая кипящую внутри ярость, прорычал адмирал. Когда большая красная кнопка, которую Виларий уже давно мечтал нажать, засветилась зелёным, адмирал, скрипя зубами от предвкушения небывалого удовольствия, тут же ткнул в неё жирным пальцем, тем самым отдав флоту команду открыть огонь. Пространство между флотилиями осветилось тысячами вспышек, но, к огромному удивлению адмирала, ответного залпа не последовало, когда как скорость врага возросла. — Остановить флот! Двигатели на реверс, они хотят сблизиться! — рявкнул Виларий через плечо, не отводя взгляд от флота противника. Где-то там сидит этот самозваный Крейн, который и в подмётки не годится прославленному адмиралу Санкари. Но только бы узнать, где именно, все корабли были как один похожи. От визуального обзора сейчас толку не было, из-за огромного количества стреляющих орудий вражеский флот терялся из виду, поэтому всему мостику пришлось перейти на видеоизображения. — Разворачивайте флот правым бортом к противнику, непрерывный огонь по усмотрению из всех орудий! — продолжал вопить Виларий. Следуя его воле, корабль медленно начал поворачиваться, позволяя большему количеству орудий долбиться сквозь вражеские щиты. Одновременный возглас ликования пронёсся по мостику, когда на дисплее стало отчётливо видно, как дредноут, на котором сосредоточил огонь флагман, потерял щит и в его корпусе начали появляться пробоины одна за одной. Сбившись с курса, он начал крениться, ломая строй, однако остальные корабли первоклассно обошли его, избежав столкновения. Мысленно Виларий позавидовал адмиралу, который работает с такими пилотами. — Что думаете, капитан? — спросил он у капитана «Летней розы», стоящего рядом. — Думаю, что они хотят повторить манёвр наших истребителей. Пройти к нам в тыл и, пока мы будем разворачиваться и перестраиваться, подточить нам дюзы. Вот только после того как мы повернулись боком, у них ничего не выйдет. Теперь им остаётся надеяться только на то, что им удастся прошмыгнуть мимо и перейти на гиперскорость, чтобы сохранить хотя бы часть сил. Через две минуты, когда между флотами оставалось не больше пяти километров, Республиканцам удалось подбить семь дредноутов врага, так что теперь у тех вообще не осталось резерва, когда как в ответ им не прилетело не выстрела. Зато три сотни истребителей и шестьдесят бомбардировщиков расправились с остатками авиации Республики и сейчас активно догоняли основной флот. — Адмирал, они не меняют курс. Судя по всему, собираются применить манёвр Тейлора, пройдя сквозь наши ряды, чтобы в случае промаха у нас был шанс попасть по своим же кораблям. Артиллеристам придётся быть аккуратнее, — изложил свою версию капитан. Вот только адмирала что-то смутно тревожило, но он никак не мог понять, что именно. Очень некстати пришла мысль о том, что тела адмирала Крейна никто не видел и что флот их противников несомненно был построен Машиностроительным Комплексом Санкари. И странная и глупая тактика противника при его отличных манёврах в начале боя неизбежно подводили к мысли о том, что тем мужчиной действительно мог быть Крейн Санкари. К тому же было и внешнее сходство, хотя это могла быть и просто программа. А если это он… адмирал обнаружил, что его лицо и ладони покрыты потом. Достав платок, он поспешил вытереться и тут же потребовал связь с адмиралов Левалоном. — Вводите резерв, адмирал, срочно! — крикнул он и, обращаясь уже к экипажу, продолжил. — Разворачивайте корабль, быстрее! Но было уже поздно. Один из дредноутов, проходя мимо небольшого фрегата «Арабелла», внезапно выбросил тридцать спасательных капсул. Тридцать пятисоткилограммовых импровизированных торпед вспороли борт фрегату и мгновенно вывели его из строя. Не тратя ни процента энергии на орудийные залпы, сосредотачивая всё на щитах и двигателях, врагу удалось за считанные секунды уничтожить или повредить одиннадцать кораблей Республики. К счастью, спасательные капсулы у соперника кончились раньше, чем они подошли к кораблям основного ранга. Прекрасный на вид и ужасающий своей мощью одновременно, линкор «Кэмпион» заслуженно считался жемчужиной Республиканского флота и первым по уровню огневой мощи после флагмана. Внешне он выглядел как восьмёрка, перечерченная линией сверху вниз, но на деле это были три километра огневой мощи, покрытые чистейшим поликритом*. Один из дредноутов как раз подходил прямо к нему, находясь метров на триста выше. Адмирал Виларий удовлетворённо наблюдал за тем, как орудия «Кэмпиона» всё чаще и чаще находят брешь во вражеской броне, пока не осознал, что происходит. Дредноут, не сбавляя скорость, падал брюхом прямиком на линкор. Через несколько секунд, продавив щиты, он рухнул прямо на «Кэмпион», сминая под собой броню, этажи и целые секции. Гордость Республиканского флота, новейший корабль, не участвовавший до этого ни в одном бою, был уничтожен без единого выстрела. От резко подскочившего давления в ушах стоял такой звон, что Виларий не слышал, что ему кричал капитан, хотя тот орал что есть мочи. Медленно развернувшись, контр-адмирал увидел ужасающую картину: вражеский флот как комбайн перемалывал Республиканские корабли. Не делая ни выстрела, дредноуты один за другим сталкивались с гораздо более мощными и превышающими их по размерами кораблями, нанося тем непоправимый ущерб. Виларий не мог представить, что за люди должны были находиться на этих дредноутах, чтобы, заранее отстреляв спасательные капсулы, пойти на такое, и что за адмирал мог посылать свой флот и своих людей на смерть, ни капли не заботясь о потерях. А потом они открыли огонь. Семьдесят пять ещё уцелевший дредноутов принялись палить из всех орудий, не прекращая вращаться и при любой удобной возможности пикировать на врага. Отчаянно опустив взгляд, Виларий устало упёрся руками в обзорное стекло и удивлённо обнаружил, что от флагмана одна за другой отстреливаются спасательные капсулы, хотя приказа он не выдавал. Повернув голову, адмирал увидел капитана, который активно размахивал руками, раздавая приказы, как вдруг тот внезапно застыл, уставившись прямо перед собой. Посмотрев в ту сторону, Виларий нисколько не удивился. Идя полным ходом, дредноут опускался над «Летней розой» прямо как на посадочную полосу. Коснувшись флагмана где-то в середине, он принялся сминать ярус за ярусом. Корабль дёрнуло с такой силой, что если бы не компенсаторы, установленные на капитанском мостике, то они бы все повалились с ног, а так их только слегка качнуло. Часть двигателей всё ещё работало, поэтому дредноут толком не мог затормозить и как будто продолжал лететь сквозь Розу, стремительно сокращая дистанцию между своим носом и рубкой вражеского флагмана. Контр-адмирал Виларий Карцеус успел проклясть Левалона, который так и не пришёл на помощь, прежде чем «Сорок седьмой» дредноут не смял под собой капитанский мостик «Летней розы» — флагманского корабля первого флота Летней республики.