Только не сорваться, только улыбаться!

— За чем наблюдаешь? — кладу колчан стрел рядом на землю, и усаживаюсь. Ноги начинают мерзнуть. — За седьмым и шестым входами в бункер, — ментор буквально на одной волне с командиром. Все такие строгие и не общительные! — И, что там? — я еле сдерживаю себя, что бы ни попросить у него бинокль. — Охрана дежурит. Но их несколько человек. Думаю за дверьми людей гораздо больше. — Хэймитч отодвигает бинокль и разворачивается ко мне. — Сегодня или никогда, солнышко. Мы должны закончить это безумие. — Хэймитч поразительно спокоен. Хотелось бы мне его нервы. — Ты согласна? — неужели может быть иначе? — Как и обычно Хэймитч. Всегда и никогда, — говоря я. — Можно мне посмотреть? — любопытство все же берет верх. Я строю самую несчастную моську из всех. — Держи, детка, — усмехается Хэймитч, протягивая мне аппарат. Я тут же приставляю его к глазам. Ментор поворачивает мою голову, и я вижу цифру семь. Перед ней стоит три человека с автоматами. С ними наши отряды справятся быстро. Внезапно дверь открывается, и я вижу… — Гейл, — шепчу себе под нос. Парень что — то говорит охранникам, а за тем делает неопределенный взмах рукой. — Что? Гейл? — ментор очень быстро выхватывает бинокль, но парень уже скрывается. — Что он делал? — резко спрашивает ментор, требовательно смотря на меня. — Он что — то сказал охране, а потом… кажется, рукой махнул… — я кручу кистью, пытаясьповторить жест парня. — Пора, зови Пита. Я к командиру, — что все это значит? Но я покорно иду к парню, который уже исписал несчастную карту и с победным видом смотрит на нее. — Пит, Хэймитч сказал что пора. Видимо операция начинается. — Пит сворачивает карту и быстро поднимается, потом хватает меня за руку и мы, пробираясь сквозь отряд, опять идем к командиру. Там все уже на ногах. Я замечаю шевеление в стороне одной из дверей. — Второй отряд начал наступление, — поясняет ментор, неожиданно появившийся рядом. Я теперь ясно вижу группу, наваливающуюся на охрану нескольких входов. Охранники падают, словно игрушечные солдаты, замертво. Я вздрагиваю, когда раздается очередная очередь. Пит уже рядом, его руки крепко держат мои плечи. И я благодарна ему за это. — Через сколько наше выступление? — говорю я, выравнивая голос. Видимо удается мне это паршиво, раз руки Пита становятся тяжелей, а над моим ухом проноситься вздох. — Через полчаса после первого отряда. Он идет почти следом за вторым. Осталось не так много, — отзывается наш строгий командир. Я приглушенно говорю «хорошо», и возвращаю взор к седьмому входу. Эту цифру я запомню. С нее началось спасение моей сестры. Дальше все происходит просто невероятно. Каждый работает как часы, точно зная свою задачу. Мы выдвигаемся почти следом за вторым отрядом. Я мысленно готовлюсь к ужасному зрелищу, но меня отрезвляет это. Я бегу следом за Питом, а за спиной у меня бывалый боец Фрэнс. Этот точно убьет любого одной рукой. Я под надежной защитой. У наших ног разбросаны тела. Не думаю, что они мертвы. Вон! Этот даже дышит! Ненароком задеваю лежащих ногами, уж больно плотно они расположились друг к другу. Впереди слышны выстрелы, а наша группка сворачивает налево. Прямо к лифту. — Я, Эвердин, Эбернети, Мелларк, Кроул (фамилия Фрэнса), Крейн, — девчонку взяли с собой. Ей поставили на место извилины, и теперь она — одна из нас. — Зэндер и младшая Зэндер — идем первыми. Следом отправляется остальной отряд. Мы будем на этаже «П», — так он величает этаж Прим. Брат и сестра Зэндер — это что — то. Девчонка выглядит хрупкой, но по характеру не уступит Джоанне. Последняя к стати в первом отряде. Она одна из первых начала захват тринадцатого. — Вторя часть отправиться ровно на этаж выше. Вы — наше прикрытие. Будьте начеку. Отправляемся! — и меня буквально затянуло в лифт. Мы плотно прижались друг к другу. Воздуха мало, и командир велит вдыхать реже. Спускаться нам довольно долго. Этажи отсчитывает механизм, цифры быстро сменяются, и я бросаю эту глупую затею следить за ними. Лифт нигде не тормозит, командир упорно держит нажатой кнопку «срочно». Минут через семь мы прибываем на этаж «П». Меня бросает в дрожь, от одного запаха. Будто в лечебнице, где умерли люди. Так пахло в восьмом, когда его осаждал Капитолий. Меня обступили плотным кругом. Я, черт возьми, не беспомощная! Еле сдерживаюсь, что бы ни высказать это вслух. Крепко перехватываю лук, подставляя к тетиве стрелу. И веселье начинается. Яркими вспышками в нас летят первые снаряды. Мы все в броне — защитной одежде. Кольцом отбегаем за ближайшую стену, белого коридора. Достали! Я натягиваю лук и выбегаю из укрытия. Пит рванулся меня оттащить, но я уже подстрелила несколько человек, и моя ярость усилилась. Парень выскакивает за мной. Следом громила Фрэнс, а за ним и остальные. Я иду первая, прикрывая голову щитом, который закреплено на моем предплечье. Охрана, как карточный домик, падает на пол, устилая белый кафель кровью. Я бегу вперед. По карте, которую я видела, могу точно сказать, где камера сестры. — Прим! — вскрикиваю я. Выстрелы не прекращаются. Слышу, гул лифта и побоище начинается на верхнем этаже. Наша вторая часть отряда на месте. По дверям камер проходит барабанный стук. Я останавливаюсь у источника. Плотные решетки не пропускают свет, и мне плохо видно, что внутри. — Китнисс… — слабый шепот приводит меня в себя. За дверью сестра. — Пим, утенок, я здесь, — шепчу я, поглаживая сверкающую дверь, будто это сестра. — Сюда! Она здесь! — что есть мочи кричу я, сдерживая подступающие слезы. Она жива. Ко мне бросаются брат с сестрой Зэндер. Парень устанавливает что — то на дверь. Я понимаю — бомба. — Детка, отойди подальше от двери, — молю я сестру. Слышу совсем тихие шаги, и даю сигнал. Мы отходим на несколько метров, и дверь разлетается в щепки. За ней стоит девочка. Дым рассеивается, и я мгновенно бросаюсь к ней. С трудом узнаю в исхудавшей, раненой девочке сестру. Я подхватываю ее на руки. Прим очень легкая. Совсем как когда ей было лет восемь. — Прим, Прим, Прим, — аккуратно прижимаю девочку к сердцу. — Китнисс, — повторяет она. — Ты пришла, — единственная слеза стекает по щеке моей сестры, а потом девочка теряет сознание. Рядом со мной уже Пит. Мы вчетвером уходим. Я, Фрэнс, Пит и Прим. Фрэнс грузно бежит вперед, меня прикрывает Пит, и вот мы уже у лифта. Я не верю в происходящее. Кажется все это сон. Прим — жива. Она покалечена, худа, но жива! Я держу ее как фарфоровую статуэтку. Боюсь навредить. Оба парня стоят перед дверью с заряженными пушками. Они готовы убить любого. Я уверенна. Что происходит сейчас внизу? Они ведь смогут вывести пленных? Надеюсь и верю в это. Только я им больше не помощник. Не отойду от сестры ни на шаг. Этажи неумолимо поднимают нас выше. Я боюсь. Все идет гладко, но это только пугает. Я верю в успех. Я боюсь поражения. Я не отдам им ни Пита, ни Прим. Двери открываются. Самый верх. Перед нами появляется Гейл. Он начинает нас подгонять. Останавливает меня буквально на секунду. — Я все объясню, когда мы будем в двенадцатом, — бросает он, потом мельком проводит рукой по волосам Прим. — Вперед, — шепчет он, и мы цепочкой следуем за Гейлом. Еще немного и лицо обдает свежий воздух, а я закрываю Прим своими волосами. Коса безнадежно растрепалась. Мы переходим на бег, а пули опять свистели над нашими головами. Гейл и Пит начали отстреливать охрану. Фрэнс подталкивал меня к лесной глуши. — Вперед, Кискис! — орет Гейл, когда я внезапно останавливаюсь, посмотреть назад. Сестра все еще в отключите, так даже лучше. Она не увидит все это. Мы, наконец, оказываемся в темных кустах. — Не останавливаться! Бегом! К двенадцатому! Планолет ждет нас через триста метром от этого места! — парень оказывается передо мной, и берет Прим на руки. Я хватаю лук и целюсь в преследователей. Одна, вторая, третья стрела… охрана падает замертво и гул стихает. Я догоняю своих. — Что будет с отрядами? — взволнованно говорю я, дыхание сбито от быстрого бега. Ноги жутко болят, мышцы отвыкли от таких нагрузок. — Освободят пленников и выберутся, как и мы, — бросает на ходу Гейл. Сестра все еще на его руках. Как мне с ним общаться? Он угрожал Джоанне. Он делает это лишь для амнистии. Он мог убить меня. Он провоцировал мой нервный срыв. Он предал меня. Или я совсем ничего не понимаю. Я вижу, что лес редеет. Определенно, мы близко. Я вижу зеленый планолет. Маскировка. — Отдай Прим, — добегаю до Гейла, буквально отнимаю сестру. Опускается мостик, и мы уже внутри. Я не успокаиваюсь. Все тело пробивает дрожь, но я собираюсь. — Сюда, мисс Эвердин, — миротворец указывает на дверцу, и я сразу захожу туда. Большая скамья и стол. Укладываю хрупкое тело, кладу голову Прим на свои колени. — Китнисс, — рядом появляется Пит. — Принеси плед, — говорю я, проводя пальцами по щекам сестры. Скулы выпирают, под глазами красные подтеки, а сойка из царапин на лбу все такая же. Волосы потеряли блеск и стали сальными. Кожа потемнела, видимо грязь. Руки стали желтоватого цвета. Пальцы совсем холодные, я дышу на ее руки. — Она холодная, — Пит выбегает. — Потерпи, скоро будем дома, — я, наконец, позволяю себе поплакать. Она рядом. Я не верю, просто не верю в это. — Прим, сестренка приди в себя! — шепчу я. Вскоре заходит Пит. На одной руке у него плед, в другой кружка с дымящимся паром. Он укрывает девочку, а кружку ставит на стол. Потом машет рукой в сторону Прим, пар попадает сестре на лицо. Девочка резко вдыхает воздух, а потом распахивает глаза. Потом кашель сковывает ее дыхание. — Верно, сказал доктор. Это что — то вроде кофе — нашатыря, — объясняет парень, усаживаясь у ног девочки. Его взгляд полон тревоги. Пит и Прим всегда ладили. Возможно даже больше чем я с Питом. Сестренка дорога ему. Я это прекрасно знаю. Она — лучик солнца. Она всегда верила, что мы с Питом будем вместе. Парой мне казалось, что это она старшая сестра, а не я. — Прим! — зову я. — Прим! — девочка моргает, будто после долгого сна. Ее взгляд голубых глаз обращается ко мне. Ресницы подрагивают, голубизна стала сероватой. Что они с ней сделали. — Китнисс? — шепчет она. Девочка приподнимается, и я обнимаю ее. — Я не верю, что это ты! — говорю я, вдыхая запах. Сестра пахнет странно. Кислый запах крови вперемешку с ее ароматом. Цветы с поля. Я стараюсь не сдавливать ее сильно, мы еще не знаем, насколько опасны ее раны. — Я тоже, — ей сложно говорить. Я не вижу, а чувствую это. — Пусть выпьет, — Пит дает о себе знать, кивая в сторону дымящейся кружки. Я послушно беру со стола напиток. Подставляю кружку к губам сестры. — Не торопись, Прим. Я разбавил холодной водой, но все же, пей аккуратно, — предостерегает парень, придвигаясь ближе к нам. Он ободрительно сжимает руку Прим, и та слегка приподнимает уголки губ. Сестра послушно делает глоток. Потом еще один. — Больше не могу, — шепчет девочка, — Хочу спать, — она сползает вниз, опять укладывая голову на мои колени. — Отдыхай, утенок, — отзываюсь я, — Пит, — отрываюсь от девочки, переводя взгляд на жениха. — Сколько нам еще лететь? — Меньше получаса, — парень быстро находит мою свободную руку, на занятую обниманием сестры. Сплетает наши пальцы. — Я рядом, просто помни это, — говорит парень. Я благодарно улыбаюсь. Пит чуть наклоняется в сторону, а я удобно ложусь на его плечо. Прим покоиться между нами. Девочка начинает спокойно дышать, иногда ее дыхание сбивается хрипами. Уснула. Я и сама вот — вот отрублюсь. Пит поглаживает большим пальцем мою ладонь, и это приносит свой эффект. Я задремала. Все тело начинает ныть, напоминая о бессонной ночи и беге. Я видимо просплю сутки. *** Планолет садиться очень близко с деревней. Я поднимаюсь, но тут же падаю обратно, несчастно поднимая глаза на парня, который уже стоит рядом. Я не могу идти. Пит берет меня на руки, а Гейл — Прим. Они заносят нас в мой дом. Каждую в свою комнату. Я засыпаю. Из отдаленных разговоров, понимаю, что приходил доктор. Что состояние Пим — шаткое. Она истощена и слаба. Есть несколько переломов, и возможны кровотечения. Ей назначили множество лекарств, и главное — отдых. Видимо мой режим такой же. Пит не отходит от меня, вскоре сестра оказывается со мной. Мои истерические просьбы были услышаны Питом. Он выше моих истерик. Он их не выносит. Парень все время проводит с нами. То дает лекарство Прим, то кормит меня. Иногда пытается смешить, и сестра начинает улыбаться. Она говорит тихо, и, как и я, до конца не верит в происходящее. Через несколько дней приедет мама. Ее письмо было коротким. Она была в шоке. — Держись, Китнисс, — повторяет Пит. А на второй день, он буквально заставляет меня встать. — Живо оторви свою тушку от кровати, Китнисс Эвердин! — говорит парень. Его голос приглушен, но сестра все же просыпается. Она издает тихий смешок, и я улыбаюсь. Я так давно не слышала ее смех, да уже и не надеялась его услышать. — Без пяти минут Мелларк! Хорошо, хорошо! — бурчу я себе под нос, пряча улыбку. Пит подает мне руку, доводя до двери. Он и сам улыбается после моей реплики. А сестра и вовсе походит на чеширского кота. — Сама спустишься? — интересуется парень. Я скомкано говорю «да», делая первый шаг. Не дрожать. Руки трясутся. Я столько нервничала, что было просто непростительно! Еще шаг. Ноги начинают дрожать. Я напрягаю все свои мышцы, и все же дохожу вниз. Я начинаю весело скакать. Прим дома. Она жива. Она почти здорова. Она скоро будет здорова. Пит дома. Он рядом. Он заботиться обо мне. Скоро приедет мама. Неужели, все будут счастливы? После стольких бед и страданий? Я уже хоронила себя, когда увидела, как загорелась Прим. Я уже хоронила себя, когда Пита не было почти полгода. Я уже воскрешаюсь, они оба со мной, и сейчас шушукаются на верху, как и всегда. Меня это только радует. Мое веселье рушит стук дверь. Обещанный визит происходит слишком скоро. Готова ли я?