Только не сорваться, только улыбаться!

— А ты любишь фейерверки? — ментор всегда появляется внезапно, но как нельзя кстати. — Я сразу вспоминаю про Капитолий, когда смотрю на них. — мы сидим в беседке, под взрывами рассыпающихся, разноцветных огней в небе. — А ты? — на улице совсем слабый ветер, и после жаркого дня довольно душно. Мои волосы свалялись в кашу на лбу, и я раздраженно скидываю их каждую минуту. Футболка прилепилась к спине, и от ветра по коже начинают бегать мурашки, отзываясь дрожью в моих губах. — О, нет, детка! Это совсем не для меня, хоть и красиво. — взрывы не прекращаются. Остался один день и мы поедем в столицу. Уже завтра в обед. Писем от Аврелия больше не было. Неизвестность угнетает хуже знания. Как там Пит? Что сделали с Гейлом? Нашли ли центральные группировки повстанцев? Моя шкура все еще в опасности? Ответы на это я получу лишь в столице. — Эффи любит эти огоньки, — странным шепотом сказал ментор. Он произнес это так… мечтательно? — Эффи? Да? — с иронией произношу я, всем корпусом разворачиваясь к собеседнику. — Я знала! — победно выдаю я, копируя любимое движение Джо, и бью ментора в плечо. Он удивленно вскидывает на меня глаза, которые уже чуть покрыты дымкой выпивки. — О чем ты, детка? — я зря хвалила твою актерскую игру, Хэймитч, ой как зря! Изгибаю бровь под косым углом, скептически закатывая глаза. Выдыхая на очередной улыбке. — О тебе и Эфии! Не прикидывайся! — я откровенно издеваюсь. А что? Ему можно, а мне нет? Он вечно издевается! — Что ты, солнышко! И в мыслях не было! — ментор делает самое невинное выражение лица. И это выдает его с потрохами! — Ой! Да брось! И ежу понятно! — он не отвертится. — А я — человек. Не еж! Ну тебя, солнышко. Пойду я. — Хэймитч встает и щелкнув меня пальцами по макушке удаляется в свои дом. Мама почти не отходит от меня. Она все время пытается помочь или поддержать меня. это приятно, хотя ее назойливость прилично утомляет. Но, с учетом того что мы теперь не известно когда увидимся, я лишь с радостью принимаю ее порыв. На больших часах пробивает девять и я быстро захожу в дом. У меня теперь комендантский час. Мера безопасности. Открыв дверь на меня обрушивается громкий спор, двух победительниц с крайне отвратительным характером. Обе девушки на кухне, и когда я дохожу до нее, кажется что-то разбивается. — Да мне плевать сто раз, на твой любимый нож! — Джоанна замахивается и скидывает на пол стопку ножей, так что я отскакиваю. — Да как ты смеешь! — Энобария разбивает одну из своих чашек из сервиза. У меня ощущение что я тут лишняя. — Спокойно «смею»! — фыркает Джо ударяя ногой по дверце шкафа. — Как хорошо что вы завтра уезжаете! — хозяйка дом презрительно щуриться. — Ты тоже вообще-то! — не остается в долгу победительница из четвертого. — Эй! — наконец говорю я, заставляя обеих девушек обернуться на меня. — Может хватит уже? Вы так от посуды оставите одни осколки! — указываю рукой на пол, где красуются остатки нескольких тарелок и кружек, а так же острые ножи. — Ну, и ладно! — Джоанна быстро удаляется поднимаясь наверх. — Вам не надоело? — укоризненно говорю я, обращаясь к Энобарии. — Есть немного, — бурчит девушка, склоняясь над осколками. — Ты меня учить вздумала, сойка? — раздраженно бросает она, поднимая глаза. Печально вздыхаю и иду к себе. Нужно упаковать вещи. Не хочу делать это завтра. Луна наполняет голубым светом всю комнату, задерживаясь бликами на зеркалах и стеклах, а их тут много. А еще разные украшения в позолоте и прочие прелести… если это можно так назвать… богатой жизни. Тут все сверкает и веет изощренной красотой, близкой к капитолийской. Я так и не смогу к этому привыкнуть, и из-за этого старалась быть поменьше в доме. Я обошла весь дистрикт от начала и до конца. Каждую улицу и каждый магазин. Это довольно утомляло, но и успокаивало. Я была рада, обнаружив магазин со свежей выпечкой. Там конечно не было таких вкусных булочек, как у Пита, но вполне съедобно. Я проводила там по часу каждый день. Иногда просилась на кухню. И как не странно, мне разрешали. Мама с ментором были приятно удивлены моим увлечением. А я была просто рада. Я каждый раз представляла что мы с Питом готовим там на кухне, а не я одна. Это вдохновляло. — Эй, Китнисс! — Мэйсон ввалилась в мою комнату. — Ну что со мной не так? — я бы поняла любой другой вопрос, но то, что Джоанна когда-нибудь спросит такое… — Я пытаюсь, честно! Пытаюсь изменить свой характер, но… Ох! Вечно что-то происходит, и я срываюсь! Помоги! — девушка падает на мою кровать, раскинув руки в стороны. — Да нормально с тобой все. Просто, мы все разные, — присаживаюсь рядом с ней. — Энобария любит всех задирать! Нашла на что реагировать! — я улыбаюсь и смотрю на девушку, раскинувшуюся на моей кровати. — Будь собой. Этого больше чем достаточно! — заключаю я. — Правда думаешь что я в норме? — тихо интересуется Джо. — А как же! Без тебя, моя жизнь была бы ужасно скучной! Кто бы мог еще так бесцеремонно бить меня каждый день? — пожалуй это должно ее подбодрить. — Да ты самый потрясающий человек! — сейчас я вовсе не вру. Я часто завидую ей, но в хорошем смысле. Будь я хоть на чуточку такой же наглой, мне жилось бы проще. — Спасибо, Китнисс, — она так редко называет меня по имени, что это даже странно. — Обращайся! — падаю рядом с ней. *** На горизонте уже виднеется Капитолий, не сбавивший своей пафосности за этот год. Все разрушенные постройки уже стоят новенькими. Мы проносимся по мосту. Не я одна не отхожу от окна, вся наша кампания прилипла к стеклам и наблюдает убранство города. Мы подъезжаем к станции. О, нет! Я вовсе не увидела перрон. Я увидела огромную яркую толпу. Она как тысячи радуг усыпала всю площадь моего обзора. Интересно, долго еще до остановки? Я уже начинаю слышать их выкрики. Все наперебой вопят наши имена. И это уже раздражает. — Капитолий, детка. Нам пора на выход, — за руку меня дергает ментор и я почти сразу отхожу от своей точки обзора. Мы выстраиваемся в порядке дистриктов, так что я иду предпоследней, а за мной ментор. Нас встречает рев музыки смешивающийся с голосами толпы. — Готова? — так всегда. Этот вопрос — традиция перед высадкой из вагона. — Всегда и никогда! — шепчу я. Двери раскрываются и нас ослепляют вспышки камер. И вот, моя очередь. Я медленно обвожу взглядом ликующую от восторга толпу. Неужели у всех этих людей нет других занятий, кроме как смотреть на нас? Очевидно — нет, раз они все здесь. Я еще раз обвожу взглядом всех людей. Глупая улыбка появляется на моих губах, перекрывая маску радости для столицы. Два голубых огонька мгновенно пленяют меня, заставляя замереть на месте. — Пит! — вырывается у меня. Я бесцеремонно нарушаю цепочку, и делаю два шага, ментор не останавливает меня. Голубые огоньки тоже становятся ближе, пока нас не разделяют считанные метры. Толпа расступается, затаив дыхание. Он тут. Он рядом. Я окончательно верю в это когда наши губы встречаются, а волна восхищения разрывает ликующую толпу. И мне наплевать на них. Я отстраняюсь от Пита и крепко обнимаю его. — ТЫ здесь, правда или ложь? — шепчу я, еле разлепляя губы, онемевшие от бесконечной улыбки. — Правда, правда, правда! — горячо отзывается Пит, прикрывая глаза и сжимая меня еще крепче. Ликующая толпа теперь в моем сердце. Ведь ОН снова со мной.