Мед.ведь.ма

Выкрав свою девушку ночью из больничной палаты (с её согласия, похищение заключалось в отсутствии выписки и разрешения лечащего врача), под вьюгу и завывание снежного ветра, Бобби подвёл её к Ви, Хоупу и Чонгуку, ожидавшим немного в стороне. Странно, что сам для себя Бобби уже давно называл Дохи своей, или не называл, но бессловесно признавал таковой, хотя, на самом деле, до его ночного появления в больнице они не виделись больше двух месяцев, перед тем так и не договорившись до того, что они встречаются или испытывают что-то друг к другу. Это стало ясно только теперь, при его внезапном появлении. Студентка держала радость и безумный восторг от возвращения родного хулигана внутри себя, смело шагая в их новое будущее, в которое он её позвал. Дохи, исступленно блаженная, преисполненная авантюрной романтикой, так до конца и не знала, чем и как занимался Чживон, чем собирается заниматься дальше. Он держал её руку в варежке в своей, и Дохи была счастлива. Тэхён и Чонгук, не видевшие никогда прежде возлюбленную прославленного Эвра, сквозь метель присматривались в приближающийся к ним маленький и кругленький силуэт. В зимнем пуховике, шапке и шарфе, подобранным не так, как у большинства девушек – красоты ради, а ради главного и нужного – тепла, Дохи напоминала уже скорее не хомячка, а пингвинчика. Из-за обёрнутого дважды шарфа крупной вязки торчало два прооперированных глаза, любопытно взирающих на мир, становившийся более чётким и визуально определённым. Чонгук не мог угадать в точности, кто прячется под всей этой одеждой, но то, что у девушки есть лишний вес – было очевидно. Никогда бы он не подумал, что коварный соблазнитель женщин и тот, кому отказывала редкая красавица, по уши увязнет в чувствах к вот такой пышечке. Не склонный оскорблять и нелицеприятно отзываться о девушках, Чонгук с трудом подбирал эпитеты для внутреннего голоса, считая некрасивым подумать некрасивыми словами. Ви, нестерпимо ненавидевший Эвра и только в силу своего умения уходить глубоко-глубоко в себя удерживавшийся от нападок и агрессии, был несколько сбит с толку и что-то принялся осмыслять насчёт Бобби. Дохи одним своим видом дала пищу для размышления всем присутствующим. - Познакомься, это мои… товарищи, - выжал из себя Чживон, и получилось даже вполне убедительно, без злобы, язвительности и натянутости. - Рада познакомиться, - поленом поднялась рука в толстом рукаве пуховика. Ви среагировал первым и пожал ладонь. – Хотя, порадуюсь позже, если вы не окажетесь такими же товарищами, как Ханбин, Чжунэ… Бобби не умеет выбирать себе друзей, знаете ли, и девушек, видимо, тоже, поэтому оказался со мной. – Из-за шарфа самокритично захихикало. Чонгук улыбнулся, сорвав перчатку и пожав протянутую руку. Ему начинала нравиться эта Дохи, едва сказавшая пару фраз. - Мы виделись мельком, - поздоровался и Хоуп, - я общаюсь с Намджуном, братом Джинни… - Чон Хосок, - уверенно пожала ему руку Дохи. – Я помню, у меня хорошая память на залипательных парней. Я тобой интересовалась у Джинни, до Биая… или во время Биая… Уже не помню точно когда. Но тебя помню. - Дохи… - неловко подёргал её за бок пуховика Бобби. - Всё в порядке, он женат, можешь за нами не приглядывать, мы останемся только друзьями. - Боже, где парни находят такие сокровища? – посмотрел девушке в глаза Чонгук, не переставая держать на губах свою игривую, заинтересованную улыбку. - Это моё сокровище, - собственнически положил грубую, большую ладонь на плечо Дохи Чживон, и притянул к себе покрепче. Удивлённые глаза над шарфом покосились на молодого человека, заявившего своё хозяйское право, потом вернулись к Чонгуку. - Ещё немного мужского внимания, и я пойду выставляться на Сотбис*, как вы думаете, я обойду по стоимости «Крик» Мунка? По крайней мере, лицо у меня сейчас как на той картине, вам просто через шарф не видно, но я отвечаю, оно именно такое. Только руками за голову осталось схватиться… - Что ж, предлагаю отправляться, - прервал знакомство и болтовню Джей-Хоуп. – Нам нужно поторопиться на электричку, если хотим вовремя добраться до транспорта, который нас уже ждёт. - А мы далеко едем? – любопытно прильнула к Бобби, шагая с ним рядом, Дохи. - В Китай. - В Китай?! Офигенно. Он огромный. Там куча всего классного. Я хочу в Гонконг. - Зачем тебе в Гонконг? - Там крутые фильмы снимают. Там куча гангстеров, перестрелки… Блин, нет, я трусиха, я не хочу под перестрелки. - Не волнуйся, мы и не в Гонконг едем. - Без разницы, - махнула она той рукой, которую не держал Бобби, и сказала шепотом: - Главное, что вместе. Хоуп шёл чуть впереди, указывая путь, Чонгук и Ви замыкали их шествие, невольно глядя в спины впереди идущей парочки. - Забавная девчонка, - сказал Тэхён. - Я удивлён, честно говоря. Она и… Эвр? Как они нашли друг друга? - Жизнь непредсказуема, судьба вообще любительница розыгрышей. Они недолго шли молча. Потом Чонгук заметил: - Мне это всё кое-что напоминает… Мы уже путешествовали так однажды. - Два с лишним года назад, - подтвердил Ви. – Это было плохое путешествие. Для нас, для Элии. - Теперь это будет плохим путешествием для Эвра. – Глаза Чонгука сверкнули под фонарями, как пролетающие снежинки, только те таяли, а взгляд золотого пылал и не гас. – Теперь Бобби придётся оберегать и пытаться сохранить. Посмотрим, такой ли он мастер строить, при таком мастерстве разрушать. - Ты чего задумал? – недоверчиво посмотрел на друга Ви. - Ничего. Ничего особенного. Не будь мнимой смерти Чживона, не будь лицо Хосока многим известно, они могли бы повторить свой перелёт до Шэньси, чтобы сократить время, и оттуда доехать в соседнюю провинцию Шаньси. Но даже поддельные документы делаются с фотографиями, да и сами эти люди не могут закрыться и не показываться, чтобы не быть узнанными. В восточном Китае полно разведчиков из разных банд, из Юньнани, Сингапура, Японии, чикагских и нью-йоркских хватало. А были ли шпионки из клана Ян? С женщинами мало кто связывался и воевал, потому и знали о них меньше, чем о ком-либо. Меньше было известно разве что о самих золотых, да Белом лотосе. Ну, и Дзи-си, с тех пор, как тот начал прятаться, приобретая возрастную паранойю, или черт знает что ещё, влияющее на его пролеживание где-то на невидимом дне. Поэтому-то и приходилось проворачивать обводной манёвр, затягивающий передвижение на сутки. Электричка мчала до Ансана, в округе которого находился остров Тэбудо с удобными бухтами. Ближе была береговая линия между Инчхоном и Сихыном, но там и береговая охрана Кореи курсировала, и всё на виду, почти всё побережье вдоль широкой магистрали, ни одного притаившегося закутка. У Тэбудо таковые были, из-за чего отплытие до Циндао – китайского города-порта, запланировали оттуда. В транспорте было намного теплее, чем на улице, а поскольку ехать приходилось не пять минут, а значительно дольше, все временно поснимали с себя верхнюю одежду. Дохи размотала свой шарф, сняла шапку, расстегнула пуховик. Чонгук поглядывал на неё через проход. Если бы он увидел эту девушку сразу, вот так, обозримую, возможно, отметил бы её недостатки, круглые щёки, невыразительные черты и безвкусные, словно призванные подчеркивать непривлекательность, свитер и тёплые брюки. Но сначала услышав Дохи и пообщавшись с ней, Чонгук заметил только хорошее, неуловимое очарование, жизнерадостность и бьющий фонтаном оптимизм. Студентка угнездилась на соседнем с Бобби сидении. Когда они оказались вот так близко, без дополнительных дел: ходьбы, спешки, сборов, то уже не решились взяться за руки. При этом Чживону было более неловко, чем Дохи, и её это порядочно забавляло. Она наклонилась в его сторону, чтобы тихо спросить на ухо: - А в процессе передвижения мы с тобой вместе спать будем? - Что? – расслышал, но зачем-то переспросил бывший наёмник. Дохи знала, что он понял вопрос, и с задиристой, дразнящей ухмылкой ждала реакции. – Я… ну… Если тебя не смутит находиться со мной в одном номере, или комнате, если придётся… - А приставать не будешь? - Ты же знаешь, если не захочешь – я не приближусь. – Бобби подумал о своей руке, которую девушка до сих пор не видела. Насколько вызовет в ней отвращение это зрелище? Ему бы не хотелось торопиться с тем, чтобы остаться вдвоём и раздеваться, он бы хотел получить какую-то гарантию, доказательство того, что он ей не будет противен. - Если не будешь приставать – я пойду к твоим товарищам, поди они посмелее будут. - Дохи, - скрипнул зубами Чживон. – Не шути так, иначе в наших с товарищами рядах случится разлад. - Они тебе и так не товарищи, - посерьёзнела студентка, - я может и круглая, но не дура, Бобби. Вы с ними вообще из разных миров, с разных орбит. – Эвр помрачнел, ничего не комментируя. – Ты им задолжал денег? - Нет. - А чего тогда? Они тебе угрожают? Чем? - Всё в порядке, Дохи, у нас с ними просто общие дела. - Но ты же им что-то сделал? Я вижу, как на тебя косятся те двое, которые представились Ви и Чонгуком. - Я… много чего нехорошего делал раньше, и много кому. – Дохи хотела снова открыть рот, но Бобби отвернулся к проходу, начав вертеть головой: - Я бы выпил чего-нибудь. - Это электричка, а не самолёт, тут не разносят, - улыбнулась девушка, и Чживон, не сумев воспротивиться щебечущему зову сердца, улыбнулся ей в ответ. - Я не буду при тебе пить, в любом случае. - Ой, а то я тебя пьяным не видела! – Бобби припомнил. Квартира Чжунэ, ночь аварии на мосту. - То было принято, как лекарство. То не считается. - Но ты всё равно был хороший, и лишнего себе не позволял. Ты нормальный, даже бухой. – Два года назад, когда он тащил Джиёну Элию, он не был нормальным, когда напился. Он был скотом два года назад, и до этого, и иногда позже того случая, он напивался для храбрости, бравады и подвигов, чтобы расслабиться и одуреть, чтобы кайфовать, ни о чем не думать, терзал чувства женщин, уничтожал их морально, намеренно, если таков был заказ, или невольно, не считаясь с жертвами – побочными результатами его деятельности. - Я говнарь, когда нажрусь, Хомячок. - Ты просто ещё меня пьяной не видел. – Брови Чживона приподнялись. - Опасная? - Как снежный ком. Качусь по наклонной и утягиваю всех за собой. - Фантазёрка, - всё-таки взял её руку в свою Бобби и, наклонившись, поцеловал в висок. – Как я жил без тебя раньше? - Знамо как – хреново. Считал Биая крутым чуваком, тусил с ним и прожигал жизнь. - Разве ты сама не считала Биая крутым чуваком? - У нас с тобой одинаковые ошибки в прошлом, это нас сближает, - заговорщически пробормотала Дохи. - Он и на самом деле отличный. Ты его просто не знаешь… - Мне достаточно видеть, во что превратилась Хёна, которая его явно знает лучше, чем я. Интересно, мужчины всегда плохо влияют на женщин? Вы способны пробудить в нас доброе и светлое, а не порочное и ужасное? – Чживон вновь окунулся в видение, хотя уже не далёкое. Глаза Элии, глядящей на него из маяка. Воплощенная ненависть, желание смерти, жутчайшая бездна пустоты и холода, и при этом сжигающая ярость. Это пробудил он, это сделал он. Ему за это вернули из тюрьмы брата. Так устроен этот свет, что жизнь меняется на жизнь, а спасение приходит только тогда, когда произведена равноценная погибель. Иногда трудно выбрать, а иногда выбора и нет. Был ли у него, Бобби, выбор не делать этого с Элией тогда? Мог бы он иначе освободить Тэяна из-за решётки? Никогда прежде не сокрушался он о том, что уже совершено. И как тяжко и паршиво не уметь отбиваться теперь от подобных раскаяний. Темнота начала рассеиваться, когда молодые люди добрались до крошечного залива, где был припрятан катер. Там ждал свой человек, принявшийся объяснять по карте, врученной Хоупу, как именно лучше плыть, чтобы не нарваться на неприятности в море. Не только таможня или охрана могли мешать, но и погода. Жёлтое море не замерзало в декабре, как и все солёные моря, но на самом его севере, где процент пресной воды увеличивался вместе с усиливающимися морозами, льды иногда образовывались и держались до самой весны. - Пересечь такое пространство на таком катерочке! – позёвывая, перетаптывалась Дохи. Розовато-голубые отсветы выползали оттуда, где просыпалось солнце, будто кто-то зажёг конфорку там, за горизонтом. На камнях и песке снег не лежал, но подальше, на спуске к бухте, земля и пожухлая трава покрылись беловатым налётом инея. Ни одного кафе ещё не открылось, и Бобби не смог купить Дохи горячего кофе, но девушка покачала головой: - Ерунда, я способна не умереть от голода, если не позавтракаю. Или ты беспокоишься, что я начну вас есть по одному, пока не доплывём до Китая? - Хомячок, перестань, ты же знаешь, я не считаю тебя толстой и прожорливой. - Пора бы научиться смотреть в лицо фактам. – Чживон подошёл и, обняв её сзади, опустил губы к самому уху: - Я люблю тебя. Вот единственный факт, который я знаю. - Ладно уж… - покраснела Дохи, растерявшись. Когда-нибудь она привыкнет к тому, что способна нравиться? – У меня бабушка из Тэбудо. В детстве я часто тут бывала. В местных ресторанах шикарно готовят всякую морскую живность, осьминогов, морской огурец. И рыба тут – вкуснятина! - Эй, давайте забираться! – окликнул их Хосок. Все погрузились в катер. Переплыть Жёлтое море зимой на мелком судёнышке было трудно, нужны сноровка и сила, но и того, и другого у Хоупа было достаточно, тем более, ему помогали Чонгук и Ви, чуть менее опытные, и всё же умелые золотые. Холод быстро отшиб ассоциации с не давнишней попыткой оседлать Сингапурский пролив и взять штурмом маяк. Здесь не было грозы и дождя, но сам сырой и студёный воздух, наполнявшийся брызгами и солью, пронизывал до костей. - Мы как норвежские рыболовы, - хохотнул Хоуп, выводя катер всё дальше, в широкие и глубокие воды. Дохи уснула, уткнувшись в плечо Чживона, но из парней спать никто и не думал. Плавание предстояло долгое. Ближе к середине пути придётся переклеивать надписи на бортах, качаясь на воде лепить китайские иероглифы, чтобы в Циндао их приняли за каботажный транспорт, и не полезли с досмотрами. Маршрут был отработанным, тщательно продуманным. Бывший наёмник всё гадал, как же ему удалось обвести вокруг пальца этих людей два года назад? Они подготовлены идеально. Но и он тогда умел готовиться, голова работала лучше, он был внимательнее и сосредоточеннее, не отвлекался на чувства. Всё, что он знал тогда – это исполнение хорошо оплачиваемых заказов, а потом развлечения на эти деньги, гонки, выпивка, девчонки. Бобби ощутил лёгкую тошноту, как от похмелья, будто много лет находился в спиртовом опьянении, а несколько дней назад завязал. К полудню отвечающий за провизию Тэхён достал отварной сладкий картофель, пироги с мясной начинкой, термос с чаем из женьшеня. Простая и сытная еда. Дохи проснулась и тоже пообедала со всеми, почувствовав себя отдохнувшей и всем довольной. От перевариваемой пищи желудок стал вырабатывать тепло. Зябко потряхивая плечами, чтобы размяться и согреться, девушка озиралась вокруг, на сине-серые просторы, по которым перебегали осколки холодного декабрьского солнца. Оно грело чуть-чуть, только там, куда падал прямой луч. В других местах воздух не прогревался и изо ртов выскакивали туманные облака. - И никакое оно не Жёлтое, - подытожила Дохи, после долгого и упорного осмотра моря. - В этих местах – нет, - согласился Хоуп. – Оно жёлтое не везде. И не всегда. «А золотые всегда и везде золотые, - подумал Чонгук, не смевший произнести этого вслух при посторонних. – Или нет? Или всё-таки и нам позволительно ради дела иногда скрывать истинную сущность? Ведь Ёнгук много лет чем только не занимался, чтобы не быть разоблачённым, чтобы побеждать...». - А ты не хочешь вздремнуть? – спросила Дохи у Чживона. Тот с сомнением посмотрел на присутствующих. - Нам ещё долго плыть, - сообщил Хосок. - Я отдохну немного, - откинулся Чонгук, подложив под голову рюкзак и скрестив руки на груди. - Я тоже тогда, лягу ненадолго, - решился Эвр, устраиваясь. Чтобы дать ему вытянуться, если не во весь рост, то хотя бы более удобно, Дохи пересела к Ви, оставшемуся в одиночестве, после того, как Гук тоже растянулся в сторонке. – Ты куда? - Не волнуйся, отсюда мне сбежать некуда, - засмеялась студентка, указывая на бескрайние волны. – Да и нет большого желания лезть в ледяную воду. Спи спокойно. Тэхён подвинулся, вежливо предоставляя побольше места девушке. Он показался ей самым безобидным и скромным из компании, но когда перед отплытием он закурил, то что-то пронзило, ударило его мягкий и податливый образ, и мутное стекло, сквозь которое просматривался молчаливый парень, расщепилось и испарилось. Ви был немногословен, но он не был прост и мягок. В его задумчивых и отстранённых взглядах гуляла тоска, но не тоска одиночества, у неё там была какая-то спутница, вроде любви, боли, ностальгии, мудрости. Чего-то непроглядного и непознанного. - Не помешаю? – уточнила Дохи, сев. - Нет, - не оборачиваясь к ней, смотрел на линию между небом и морем Тэхён. Шапка закрывала его лоб, но профиль от переносицы до подбородка был чарующим, что-то было надрывно-сладкое в его почти постоянно безмолвных губах. - Если надоем – скажи, я человек болтливый, это зачастую утомляет людей. - Всё в порядке. - Хорошо. – Дохи подняла повыше воротник пуховика. Она не замерзала, но время от времени порывы ветра и брызги толкали её на поиск более комфортной позы, или натягивания чего-нибудь дополнительного на себя. По счастью, в катере предусмотрительно лежали дождевики, и чтобы одежда не намокла, их все накинули поверх. – Вы давно Бобби знаете? - Больше двух лет. - Нормально. А я три месяца. Уже почти четыре. Вы тоже бандиты? - А он бандит? – посмотрел на Дохи Тэхён. - Да ладно тебе, как будто не понятно по происходящему, что мы не на стороне закона тут гребём. - А бандитов на стороне закона не бывает? – Дохи прищурилась. Коррупция, чиновники, продажные засранцы везде. - А ты хитрый жук, умеешь поставить в тупик. - Я не пытался. Я спросил. - Чтобы я задумалась, да? Ты прав, конечно, иногда законы таковы, что придерживаться их могут только преступники. - Так что же ты имела в виду под бандитами? - Хрен его знает, я уже запуталась. Чживон тот ещё чередила, но он хороший. Вас я пока не знаю, может, тоже ничего. - А его ты знаешь хорошо? За почти четыре месяца? – Дохи опять прищурилась, погрозив пальцем Тэхёну. - Вот ты опять меня сейчас в тупик поставишь. Давай сменим тему? - Давай. – И профиль снова к горизонту. - Ты раньше бывал в Китае? - Много раз. - Чем там занимался? - Разным. В последнее время в основном расстраивался. - Расстраивался? – переспросила Дохи, но Ви только кивнул, и всё. «Разве это занятие? - подумала она. – Видимо, лучше ещё раз сменить тему». – Хосок вот женат, а у вас с Чонгуком есть девушки? Тэхён молча чуть привстал, не разгибая до конца колен, запустил руку в карман штанов, поковырялся там и достал оттуда кулак. Опустился обратно, поднял сжатые пальцы и, поднеся их поближе к Дохи, раскрыл ладонь. Там лежала карамелька в фантике. - Мне? – ткнула в себя пальцем девушка. Ви кивнул, лучезарно улыбнувшись. Улыбка делала его моложе лет на десять, Дохи прониклась ей, испытав какое-то подобие материнского чувства. – Спасибо. Развернув обертку, она бросила конфету в рот и принялась её перекатывать языком. Парень продолжал смотреть вдаль и молчать. Лишь спустя минуту Дохи поняла, что её вежливо обдурили, заставив образовать тишину. Что ж, по крайней мере, так ненавязчиво и галантно от её болтовни ещё не избавлялись. Циндао показался вдалеке уже в густой ночи, ранней в декабре. Хосок был не очень рад этому, днём больше суеты и проще затеряться, а так придётся быть куда бесшумнее, следить за каждым шорохом. Приближаясь к берегу, он принялся снимать с себя тёплую одежду, под которой показался водолазный костюм. Накинув на спину небольшой баллон для непродолжительного плавания, он закрепил на себе непромокающий рюкзак с вещами. - Чонгук, веди катер в Даган**, причаль там подальше от военного флота, лучше поближе к терминалам с зернообработкой, где обслуживание танкеров, там постоянно куча катерочков снуёт, и не так всё жёстко. Ждите меня примерно через час, я вас найду. Хоуп нырнул в тёмную воду, погрузившись в неё бесследно. - Он не закоченеет? – заволновалась Дохи. - Не впервой, - хмыкнул Чонгук, подмигнув девушке, и сменил направление. Залив Шилаорен, где собирался выбраться на сушу Хосок, оставался по правую руку и всё больше уходил назад. Им нужно было попасть во внутреннюю бухту Цзячжоу, где и размещались главные причалы и порты Циндао. Город тянулся сияющей полосой огней, над которой угадывались невысокие возвышенности предгорий, нараставших к востоку, где свято почивала легендарная Лаошань, родина сокрушающих боевых стилей, даосских учений, источник энергии бессмертия. В черноте зимней ночи разобрать что-либо было сложно, но Дохи не могла оторвать глаз от длинной линии, подобной золотой цепочке, где каждое звено мерцает, как звезда. Циндао был огромен, громаден, колоссален, размашист и могуч. Мимо проплыла патрульная лодка, не обратившая особого внимания на катерок с местными надписями. Навстречу то и дело попадались яхты, катера и теплоходики. Большие корабли, грузовые, тучные, сонно обездвижились в затонах и у пристаней. Чонгук зорким глазом углядел на приличном расстоянии военные фрегаты и авианосец. Вот туда им не надо. Пора найти кусочек пространства, чтобы дождаться Хосока. Примкнув к схожим по габаритам с ними лодочкам, у самых оживлённых грузовых доков, Чонгук на безупречном путунхуа разговорился с мужичком, пришвартовавшимся по соседству. Дохи с непреднамеренной ритмичностью вздыхала в ожидании и бездействии, Ви спрыгнул на причал, чтобы закурить. Чживон сутуло сидел и смотрел под ноги. Джей-Хоуп появился где-то через полчаса, и сразу узнать его было трудно. На нём был бушлат таможенного сотрудника, тёмно-синий, на погонах по майорской звезде, на плечах шевроны, со скрещенными ключом и кадуцеем, как и полагается любому таможеннику. Из-под козырька все пришвартованные лодки осматривал до дрожи официальный и мерзкий взор инспектора, от которого поспешило отчалить в неизвестном направлении два катера. Хосок дошёл до своей компании и на всё том же путунхуа, без акцента, так бегло и живо, будто на родном, велел им готовить документы и идти за ним. Дохи удивлялась до чего уверенно и гладко играет мужчина свою роль. Она вспомнила, как глазела на него недолго когда-то, и даже жар пробежал по щекам. Чживон шёл с ней рядом, и тоже, нехотя, восхищался умением этого человека перестраиваться, включаться в игру, лицедействовать. Поглядывая на погоны Хосока, изредка встречавшиеся военные отпускали в его сторону воинское приветствие. В сопровождении этого шаосяо*** все быстро и без проблем покинули территорию порта. - Нам нужно успеть на станцию, около одиннадцати отправляется поезд до Цзинаня, за нами два купе, - посмотрев на наручные часы, неизвестно откуда взявшиеся, сказал Хоуп. – Погнали. До вокзала было близко, они не опоздали, прибыли заранее, успев спокойно занять свои места. Бобби, оказавшись в поезде, смекнул, что их с Дохи вдвоём не оставят. Купе на четыре места, и двое из трёх его «сопровождающих» будут спать с ними. Понимая, кто тут главный, Чживон отвел в сторону Хоупа. - Слушай, Дохи будет неудобно, вы не могли бы все переночевать в другом купе? - И оставить тебя без присмотра? – прямо, без подначивания, рассудительно ответил Хосок. – Нет, не могли бы. Никто не собирается подглядывать за твоей девушкой, и приставать к ней тем более. Если она смущается, то может одну ночь поспать не раздеваясь. Если ты хочешь срочно заняться сексом – тоже одну ночку перебьёшься. – Бобби отвернулся, возвращаясь к Дохи. Секс! Знали бы они, что между ними ничего не было… Но им этого знать не нужно. Чживон понятия не имел, как перейти к сексу с Дохи. Он хотел бы, но это был первый и единственный в его жизни случай, когда он боялся: боялся обидеть, напугать, не угодить, разочаровать. Он же первый! Должен быть первым. Может, чтобы не упустить первое место в очередной раз, он и бродит так неотступно, и охраняет так ревниво? У этого Чонгука слишком загребущие глазёнки. А Ви – завуалированный, омут ходячий, чего в его голове творится? Женатые вообще никогда не упускают случаев сходить налево. - Ребят, вы пять минут не постоите в коридоре? – попросила Дохи, достав из рюкзака пижаму. Поезд должен был идти всю ночь. – Я быстренько переоденусь. Чонгук послушно кивнул и вышел, Хоуп, ещё не вошедший до конца, прекратил движение и удалился, Бобби начал уходить, когда заметил, что Тэхён, возясь в телефоне, продолжает сидеть на нижней полке. - Эй, тебя тоже касается! – грубее, чем рассчитывал, бросил Чживон. Тэхён поднял взгляд, ища причину возмущения. - Я переодеться хочу, - повторила для него Дохи. Ви секунд пять переваривал, затем открыл рот, закивал мелко и встал. Бывший наёмник подвинулся в проходе, чтобы тот покинул купе. Он ещё два года назад отметил, что паренёк какой-то тёпленький, но теперь понять не мог, прикидывается он или в самом деле пришибленный. - Ну, как тебе мои товарищи? – на этот раз сделав ударение на слове «товарищи», задал вопрос Бобби. - Ничего, пока нареканий нет. С Ви мы подружились, кажется. Правда, я ни на грамм его не поняла, но мы подружились. - Как же ты делаешь вывод, если не поняла его? – Чживон присел с краю. Дохи грозно свела брови. - Бобби! - Что? - Вообще-то, просьба выйти касалась всех. - И меня? – удивился он. - И тебя. Я что, по-твоему, профура из твоих бывших? – Бобби поднялся, не споря больше. - Извини, нет, конечно. – И он тоже вышел в коридор. Хосок стоял у окна. Поезд тронулся, разгоняясь, железная дорога застучала, постоянно напоминая о том, что они куда-то стремятся и движутся. Эвр подошёл к золотому. – Ты долго этому учился? - Чему? - Так умело прикидываться кем бы то ни было. - Да нет, от природы обманщик. - Ты сегодня не спал похоже вообще? - Скоро лягу. Чживон хотел отойти, но, зацепившийся какой-то мыслью, остался ещё ненадолго. - Знаешь… ты мне всегда нравился. Даже когда морду мне разбил. - Я не могу сказать в ответ того же. Джинни мне как сестра, ты её круто мог обидеть. Я не говорю уже об Элии… - Я знаю, не объясняй. Мне действительно сейчас тяжело осознавать свой поступок, мне мерзко от него. У тебя бывало такое, что дошло через какое-то время? Тупил, и вдруг понял. Не знаю, повзрослел, или прозрел, как назвать-то… Хосок попытался прокрутить все свои ратные подвиги. Нет, он никогда не шёл против своей совести, убивал только обоснованно, карал за дурные дела, лгал ворам и убийцам. Может, он ещё не повзрослел? Отец ему всегда так и говорит, что у него до сих пор детство в жопе играет. Если перед кем-то Хоупу и было стыдно, то перед Ханой, которой он никак не мог уделить должного внимания, для которой никак не мог стать примерным мужем. Но как? Как, с его подпольной деятельностью, с его долгом золотого? Он исправляется, как может. Не ходит в бордель, не изменяет жене, не напивается. Но как не летать по миру, спасая его и попавших в беду людей? Как не ходить в спортзал и не ездить на соревнования по боевым искусствам, чтобы не терять форму? Как не бросаться на помощь друзьям? Хана, бедная, маленькая Хана, сумеет ли она понять, если рассказать ей? Хосок не хотел класть на эти слабые и тонкие плечи такой груз, такую информацию. Она не та, которую стоит посвещать. Это с Нури можно было делиться всем… Хосок тряхнул головой, забывая о Нури. - Ошибки совершают все, Эвр, а вот стараются исправить их только достойные. - Не называй меня больше Эвром, я уже не наёмник. Для братства я умер, туда мне обратного пути нет. - Кто же ты теперь? Дракон? - А кто вы? – Хоуп не дёрнулся ни одной мышцей на лице. – Кто у вас главный? Ю Ёндже? - У нас нет главных. - Каждый сам за себя? - У нас никто не за себя. - Да что ж вы за черти такие? – Дверь купе открылась, оттуда высунулась Дохи. - Я всё. Можете заходить. Бобби переглянулся с Хосоком ещё раз. Но диалог, очевидно, был завершен. Тэхёну не спалось. Он лежал под полкой, на которой спал Чживон. На другой верхней полке спала Дохи, под ней – Чонгук. Хоуп ушёл в соседнее купе. Стук колёс отбивал пульс поезда. Километры неощутимо неслись, и Ви не мог не думать о том, что они несут его к Элии. Должен же рано или поздно настать момент, когда они вновь встретятся? Нельзя же вот так потеряться от скряжистой и завистливой руки злого рока, и уже никогда это не исправить! Внешне безмятежный, в душе Тэхён нервничал сильно, поэтому курил чаще обычного. В этот раз он тоже поднялся, не сумев перебороть чувства и мысли, взаимосвязанные, хороводом подталкивающие друг друга, оттого носящиеся всё быстрее, выбивающие искру. Уйдя в тамбур, Ви закурил, уставился в стекло. Горел свет, и в отражении он видел только себя и красный огонёк сигареты. Легче не стало. Захотелось выписаться, любовные строки так и посыпались из головы, хотя Ви уже давно не конспектировал свои стишки. Он сунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда свернутый листок. Развернул. Портрет Элии, один из самых удачных, похожих на неё. Поискав во всех карманах карандаш, Тэхён обнаружил коротенький огрызок. Приложив листок к стеклу, он начал выводить на обратной стороне портрета: Я бездонную муку печальной души Изливаю напрасно в длину этих строк. Я любовь потерял в бессловесной тиши, А теперь море слов, что не вырвались в срок. Я не знал, не умел о любви говорить, Лишь неловкие фразы и мог выдавать. Но теперь! Молча просто преступно любить. Жаль, что поздно приходится это понять. И боюсь, повстречавшись с тобою опять, Я забуду всё то, что сказать был готов… Тэхён застопорился. Он никак не мог закончить две строчки. Но твёрдо намеревался завершить четверостишие словом «любовь». Но что-то там должно быть ещё красивое, искреннее, просящее прощение за ту ложь, которую наплёл Элии два года назад. Прикинуться духом! До сих пор стыдно. - Ви? – Парень спешно сложил листок, упрятывая в карман. В тамбур вышел Чонгук. – Не спится? - Ага. - Мне тоже. – Разметав перед собой остатки дыма от сигареты Тэхёна, Чонгук прислонился к окну плечом. – Я присматриваюсь к Дохи и понимаю, что Эвр её не заслуживает. - А кого он заслуживает? – хмыкнул Ви. - Какой-нибудь шлюхи, которых всегда куча вьётся у драконов и любых мафиози. Суть не в этом. Дохи наивная девчонка, это заметно. Эвр её испоганит. - Она бойкая, выглядит той, что способна за себя постоять. - Я и не говорю, что она доверчивая, как Элия. Нет, не настолько наивная. Но она не знает, с кем связалась, она не знает всей правды. Ей следовало бы быть в курсе, кто её возлюбленный. - И ты хочешь ей рассказать о том, что именно натворил Чживон? Чем он занимался? - Мне кажется, это было бы справедливым. Пусть будет настороже. Пусть будет внимательнее. - Пусть сомневается в людях и не доверяет тому, кого полюбила? - Если бы Элия не доверяла, не была такой простофилей, она была бы с нами! Мозги должны уметь мыслить критически. – Ви вдумался, достал ещё одну сигарету и, засмолив по новой, слегка зажмурился от табачного дыма. - Мы хотим трезвомыслящих, рассудительных людей, чтобы критически разбирали то и это, сомневались и анализировали. Но как только дело касается нас, когда мы встречаем человека для себя, мы хотим, чтобы он доверял нам безоговорочно, и смертельно оскорбляемся на подозрительность. Чонгук, люди не могут скептично глядеть на мир, а потом превращаться в невинных овечек, полагающихся во всём на близких. Если девушка начнёт сомневаться, то она уже не сумеет перестать этого делать. Вся её жизнь будет в мучительных сомнениях, в ощущении лжи и вранья. Сомневаться научить можно, безотчётно верить – вряд ли. – Глубоко затянувшись, Ви затушил сигарету недокуренной. – Оставь Дохи в покое. Пусть она будет наивной столько, сколько сумеет быть таковой. Ты считаешь, что Элия была дурочкой, потому что доверяла всем и каждому? Покажи мне ещё таких людей, Чонгук, покажи, как много таких осталось? Ты? Может быть, я? Может быть наши девчонки в «Пятнице», к которым ты таскаешься? Даже школьницы переходят в среднюю школу с мыслями о деньгах, карьере и том, как подставить одноклассниц, чтобы стать королевой школы, лучшей ученицей. Какого черта ты хочешь продолжать эту чуму недоверия? - Я всего лишь волнуюсь за Дохи. - Ну, так помоги ей сохранить её жизнерадостность, а не убивай мечты. Пойми, самое страшное, что мы сделали с Элией – это не то, что позволили забрать её у нас, а то, что позволили ей разочароваться. – Тэхёну без подробностей рассказали о том, что стало известно о ведьме, и он, тоньше чувствующий эту тибетскую пророчицу, представлял, какой сумрак царит в её душе. Похлопав по плечу друга, он ушел пытаться уснуть. Как и Хосок, он не ложился за сутки ни на минуту. Чонгук постоял какое-то время, обдумывая то, о чём они с Тэхёном побеседовали. Трудно было не согласиться, но и соглашаться не легче. В тамбур просачивался холодный воздух, и долго стоять в нём без дела не было приятным. Золотой вышел и пошёл по коридору в купе, когда из него, сонная, выползла Дохи. Потянувшись и прикрыв за собой дверцу, она вздрогнула, проморгав приближение Чонгука. - Я это… в туалет, - поправляя механически тёплую пижаму, не сдвигалась с места девушка. Парень перед ней был в обтягивающей белой футболке, такой же красивый фигурой, как Бобби, такой же накачанный. – Ты тоже куришь? - Нет, болтали с Ви. - Я думала, вы устанете после такой беготни, откуда только силы черпаете? Я вроде поспала утром, но вырубилась, как затравленный барсук, ей-богу. - Мы привычные к такому образу жизни. - Не позавидуешь… - Дверца опять отъехала в сторону и на пороге возник угрюмый Чживон. Дохи опомнилась и повторила: - Я это… в туалет встала. - Покараулить? – предложил Бобби. - Не надо, я быстро, - заверила студентка и унеслась. Бывший вольный брат положил тяжёлый взгляд на Чонгука, казалось, он пытается задушить этим взглядом: - Только попробуй к ней клинья подбивать, гадёныш, я тебе суставы вырву. - О, узнаю Эвра, наёмники бывшими не бывают, да? - Я тебя предупредил! Попытаешься отомстить мне за Элию через Дохи – прикончу! - Ты меня с собой не путай, - подался к нему ближе Чонгук, процедив сквозь зубы: - Мразотные методы применяют только твари, вроде тебя. Мстить тебе через ни в чем не виноватую девчонку? Это могло прийти в голову только тебе. – Оттолкнув его с прохода, Чонгук улёгся на своё место. Да, когда-то у него была идея о том, что можно было бы отомстить Эвру, будь у него девица… и вот она, есть. Да только совсем не такая, какую предполагал увидеть Чонгук. И почему-то у него на душе стало спокойнее и приятнее от того, что он, золотой, всё-таки не опустился до поведения наёмника.